О работе с участниками СВО и их семьями: опыт психологов

Круглый стол «Боевая психическая травма: помощь военнослужащим и их семьям» состоялся в рамках 17-го Санкт-Петербургского саммита психологов. В дискуссии приняли участие заведующая кафедрой психотравматологии Русской христианской гуманитарной академии им. Ф.М. Достоевского, президент некоммерческой организации «Евразийский консорциум по травматическому стрессу и психотравме», доктор психологических наук Оксана Владимировна Защиринская и психологи СПб ГБУ СОН «Центр социальной помощи семье и детям Василеостровского района», работающие с семьями комбатантов: Екатерина Сергеевна Павлова, Милана Юрьевна Горелова и Наталья Борисовна Чугунова.

В начале встречи О.В. Защиринская обозначила две категории лиц, находящихся в зоне боевых действий.

Комбатанты («сражающиеся» — фр.) — лица, входящие в состав вооруженных сил государства, добровольческих отрядов, отрядов ополчения, партизаны, члены движения сопротивления, принадлежащие к группе, представляющей одну из сторон конфликта. Только комбатанты имеют право применять военную силу. Комбатанты подчиняются законам войны.

Нонкомбатанты — лица, находящиеся при армии, но не участвующие в боевых действиях: журналисты, священники, гражданский обслуживающий персонал, гражданские врачи. Имеют право применять оружие только для самообороны.

Также Оксана Владимировна подчеркнула, что необходимо разделять на отдельные группы и семьи военнослужащих: «В первую группу можно выделить семьи профессиональных военных, у которых жизнь и судьба уже сложились определенным образом, и в воинских частях жили, в разных подразделениях, переезжали, участвовали уже в каких-то боестолкновениях, пусть не регулярно, но тем не менее этот опыт уже был у семьи. А есть семьи мобилизованных. И нам необходимо учитывать эту разницу при анализе семейной ситуации, когда говорим о специфике оказания помощи семьям».

«Когда человек возвращается из зоны боевых действий, нам важно спрогнозировать, что ожидает его и его семью, — отметила О.В. Защиринская. — Выделяют три основных клинических варианта ПТСР: тревожно-эксплозивный, диссоциативный и апатический. В первом случае человек беспокоится и проявляет агрессию… При диссоциативном варианте у человека очень слабые приспособительные механизмы, он растерян. В третьем случае он может думать о том, что лучше бы вообще не возвращался…»

«Если вы будете работать с этой группой лиц, то, пожалуйста, не относитесь к ним как носителям только симптомов ПТСР. Это сейчас распространенная ошибка. Грамотнее говорить «боевая психическая травма». Потому что там не только симптомы ПТСР, там целый спектр различных изменений личностного, поведенческого, эмоционального характера», — подчеркнула О.В. Защиринская.

Опытом практической работы поделилась Наталья Борисовна Чугунова: «Я работаю психологом в социальном центре помощи семье и детям, имею опыт работы с боевым стрессом уже более 10 лет, потому что я являюсь нонкомбатантом, я жена военнослужащего в отставке. В консультации у меня на данный момент более 25 семей комбатантов, которые имели прошлый опыт боевых действий, и — я не могу озвучивать цифру — очень много семей мобилизованных».

«Мы работаем с семьями, которые находятся в кризисе. Потому что в самую первую очередь мы должны брать в работу семьи. Идут сначала супруги, потому что все эти нюансы психологического состояния отражаются в первую очередь на супругах, во вторую очередь мы берем в работу родителей военнослужащего или мобилизованного…» — рассказала Н.Б. Чугунова.

«Мы должны в первую очередь социализировать семью: нам нужно вернуть их к тому образу жизни, к тем привычкам, которые существовали до того, как ушел человек на службу. Здесь два стресса: когда он уходит, это отдельная тема, и когда он приходит обратно в отпуск и не может понять, что изменилось… Образ жизни у семьи должен остаться тот же, потому что мужчине легче будет вернуться к тому образу жизни, от которого он ушел. Если семья изменится, будет уходить в диссоциацию, тогда намного тяжелее будет вернуться самому участнику военных действий в мирную жизнь», — пояснила Наталья Борисовна.

«Сейчас очень много подключено социальных кураторов... К каждому куратору прикреплено определенное количество семей, для того чтобы мы наблюдали, в каком они состоянии, для того чтобы они могли получить определенную социальную, психологическую, юридическую помощь», — рассказала Н.Б. Чугунова.

Наталья Борисовна подчеркнула важность психологического образования семьи: «У нас существует целый комплекс образовательных мероприятий для семьи, чтобы она не ушла в кризис. Необходимо возрождение и укрепление семейных традиций, так как есть некоторые вещи, которые комбатант не примет в измененном виде, он тогда может уйти в деструктивное поведение, в диссоциацию, и нам будет намного тяжелее вернуть всю нашу семью в нормальный образ жизни».

Н.Б. Чугунова перечислила типичные ошибки семей комбатантов, среди которых:

• контроль за негативными мыслями,
• самоизоляция,
• развенчание образа героя как психическая защита жен,
• отказ от помощи и привычного образа жизни,
• эстетизация горевания.

О.В. Защиринская отдельно остановилась на теме развенчания образа героя: «Что происходит среди жен… Они начинают всем родным, друзьям рассказывать, что муж принял какое-то странное решение… И получается, что человек ушел в зону СВО, а за ним тянется шлейф как бы не очень нормального человека… И нам приходится с женами работать и говорить, что не надо развенчивать образ героя, потому что человек решился на героический поступок. И спрашиваем, зачем вы это делаете и как вам это поможет в вашем переживании».

«Эстетизации горевания очень коррелирует с самоизоляцией… что происходит у родных и близких… Мы знаем этот социально-психологический феномен жертвы… Жены могут зачем-то закупать что-то в квартиру, вести непонятное для неё самой обустройство. Получается, что, с одной стороны, она с явными признаками диссоциации, а с другой стороны, пытается всё-таки эту внутреннюю проблему проработать за счёт таких эстетического характера действий. И когда мы это замечаем, то понимаем, что здесь тоже нужна помощь, поддержка», — отметила О.В. Защиринская.

«Говоря о контроле за негативными мыслями… Конечно, мы декларируем единство, максимальную сплоченность членов семьи. Здесь важно достичь взаимопонимания. И если жена становится таким слабым звеном, всем рассказывает: зачем он куда-то пошел, то, как практика показала, дети находятся в некотором недопонимании, у них тоже возникают вопросы: а зачем это надо было делать, вот жил бы с нами. Чтобы этого не происходило, как раз нужна психологическая помощь и сопровождение», — рассказала Оксана Владимировна.

«И даже если мы семью позитивно настроим, если всё у нас получилось, то возникают некоторые риски. Человек возвращается в отпуск на две недели. Но что с ним происходит, где он мыслями? Да конечно, там. И жены нам говорят: зачем он вообще сюда приехал, он сейчас гуманитарку собирает и говорит, что уже устал к вечеру третьего дня всех обзванивать, что-то там закупать, с кем-то договариваться. То есть их, особенно в первые дни, не остановить, они в этом стрессе с трудом переключаются. Что помогает? Мы уже придумали разные способы. Берем кота, берем комбатанта и отправляем на дачу. Там он находится 3–4 дня на природе, на свежем воздухе, где тишина, только птички поют. И, как они сами говорят, через 3–4 дня уже могут нормально общаться с людьми, возвращаются в город», — привела пример О.В. Защиринская.

«И мы просим членов семьи не реагировать эмоционально на те высказывания, которые им не очень понятны, я сейчас не буду цитировать… Мы говорим: выслушали, кивнули и идите блины напеките. Потому что здесь, так уж получается, нужно все-таки этот маховик психический немножечко остановить, чтобы получить психоэмоциональную разрядку. Он и так там находился в напряжении постоянном», — отметила Оксана Владимировна.

О.Б. Защиринская рассказала о том, что делать в ситуациях, когда женщины, родственницы перестают общаться, замыкаются, ставят в укор, что их муж ушёл на СВО, а другой нет: «Очень простая рекомендация — не общаться. Когда происходят такие события в обществе, и это касается разных стран мира, а не только семей конкретных людей, то мы, к сожалению, либо временно, либо навсегда будем разделяться, и об этом мы все прекрасно знаем. С нами останутся те люди, которые должны были с нами остаться. По разным, в том числе морально-нравственным и патриотическим, соображениям мы разделились, но это не значит, что эти идейные соображения нужно везде постоянно озвучивать. Когда к нам обращаются с вопросом: а вы за кого — за белых или за красных, мы с юмором отвечаем: я услышала ваш вопрос, позвольте мне заняться своими непосредственными профессиональными обязанностями, и возвращаемся к работе. То же самое здесь: я готова с тобой обсуждать любые вопросы, но только не этот. Если мы договоримся — то пожалуйста, ничего не меняется, мы продолжаем дальше общаться. То есть некоторые темы просто закрыты, чтобы люди полностью не разрушали даже родственные свои отношения».

Екатерина Сергеевна Павлова в своем выступлении обратила внимание на специфику потребностей комбатантов, среди которых:

• возвращение к мирной жизни после боевых действий,
• выстраивание общения с окружающими,
• регуляция сна и отдыха,
• внутренняя борьба с травматическими воспоминаниями.

«Иногда мы сталкиваемся с потребностью семьи, которая обращается со словами: хотим, чтобы все было так же, как и раньше… И здесь работа с семьей будет направлена на принятие нового образа человека, так как человек изменился. Общество не изменилось, а человек изменился. И потребность человека быть принятым в это общество и потребность быть принятым в семье очень важно учитывать при работе. Поэтому очень важна работа с семьей, семейное консультирование», — подчеркнула Е.С. Павлова.

Екатерина Сергеевна рассказала о динамике ценностных ориентиров комбатанта, их влиянии на семью и ресоциализацию: «Вначале это может быть удовлетворение финансовых и социальных потребностей семьи, но затем для комбатанта становится важным получение статуса ветерана боевых действий — потому что он дает ему понимание того, что всё было не зря. По возвращении происходит пересмотр ценностей, в противовес материальным выходят на первый план духовные ценности с экзистенциальным контекстом».

Е.С. Павлова отметила, что существует и другая динамика ценностных ориентиров, когда наиболее актуальны ценности духовные вне учета материальных, возникает попытка разрешить внутриличностный конфликт: «Разрешение внутреннего конфликта не происходит во время боевых действий, но компенсаторный эффект какой-то возможен. Для человека военные действия — это вызов, самопознание своих волевых, эмоциональных возможностей».

Екатерина Сергеевна рассказала о влиянии трансгенерационной травмы, которое необходимо учитывать при работе с комбатантами: «Важно выделить семьи, где военнослужащие в нескольких поколениях и где заранее прививается обязанность исполнения воинского долга вне зависимости от желания самого человека. И тогда при участии в специальной военной операции на первый план будут выходить ценности отца, семьи. Также отправление в зону боевых действий может рассматриваться как способ быть включенным обратно в систему семейных отношений…»

«Конечно, семейные династии, в том числе военные, всегда вызывали уважение в обществе. Но на самом деле преемственность сказывается положительно при определенных обстоятельствах, а именно при вербализации, обсуждении в семье травм, обид, если этого не происходит, то, к сожалению, замалчивание и передача опыта семьи с точки зрения «Я сказал, так надо» приводит к эмоциональной отстраненности, эмоциональному разрыву. И уже повзрослевший ребенок выбирает уход в зону боевых действий как разрешение внутриличностного конфликта, как разрешение комплекса неполноценности. И тогда важно при работе обратить внимание на потребности и ценности, на которые ориентировался комбатант: кем они были навязаны, были ли они его или навязаны семьей. И если это не его ценности, то комбатанта необходимо переориентировать», — отметила Е.С. Павлова.

В ходе дискуссии О.В. Защиринская подчеркнула: «Мы здесь не оказываем привычную для всех психологическую помощь, мы к этому аккуратно прикасаемся. Мы туда не заныриваем, а ждем, когда нас пригласят к обсуждению всех этих тем…»

«На отделении есть такая тенденция, что мы не стучимся, оказывая свою помощь, а оказываем ее постольку поскольку, хотя бы звонком: все в порядке, вы знаете состояние мужа? Это уже нам дает какое-то представление о том, что происходит с семьей. Навязывать эту помощь: давайте мы вам поможем — это не самый лучший вариант, тогда и усугубляется самоизоляция. Мы даем семье понять, что мы здесь, вы всегда можете обратиться», — отметила Екатерина Сергеевна Павлова.

Наталья Борисовна Чугунова обратилась к теме поведения жен комбатантов, подчеркнув важность семейного взаимоуважения: «Не надо диктовать свои правила, если не хотите получить в ответ агрессию. Мужчине хватает той командной жизни, которую он ведет в подчинении у командира. Сейчас в основном ими командуют люди, которые намного младше их по возрасту. И если жена будет так же командовать, как командир, здесь может сработать агрессия, в том числе физическая: как это я должен подчиняться…»

Н.Б. Чугунова затронула и тему организации быта семьи: «Первое время по возвращении из зоны боевых действий мужчине лучше посидеть в тишине, лучше в отдельной комнате, привыкнуть к обыденной тишине. Если нужно сходить в магазин, то выбирайте время, когда мало народу…»

«Люди, возвращающиеся после боевых действий, в первое время практически не могут работать, у них происходит отторжение образа начальника. Им нужно работать в определённом графике с минимальным количеством людей, чтобы постепенно вернуться к социализации», — рассказала Наталья Борисовна.

Милана Юрьевна Горелова подчеркнула важность согласованностей целей семьи: «У тех, кто у нас был на консультации, нет целей или они размыты, все выстроено на каких-то долженствованиях, а цели нет. Поэтому необходимо целеполагание, оно улучшит и качество социализации, и некоторую производительность, а согласованность, пластичность целей даст ресурс для семейной консультации в том числе. Рекомендуется ставить цели просто и очень четко, я встречала такое сравнение, что объяснять нужно как шестилетнему ребёнку. Согласованность целей семьи даст и личностную инициативу, проактивность».

М.Ю. Горелова рассказала о плане личностного развития членов семьи комбатанта: «В план необходимо включать обязательный оптимальный распорядок дня, пусть и кажется, что это уже замыленные какие-то слова. В плане личностного развития становится фундаментальным осознание и применение жизненных ценностей, таких как самоконтроль, оптимизм и энергия. Нужно дать возможность шагнуть в завтрашний день, протянуть руку, чтобы человек ощутил эту поддержку».

Полная видеозапись круглого стола: