Начать обсуждение заявленной проблемы следует с цитаты Н. Мак-Вильямс: «Похоже, что в то время, когда Фрейд писал свои труды, проблемы нарциссизма не носили такого характера эпидемии, какой они имеют сегодня. Психоаналитически ориентированные социальные теоретики (Fromm; Slater; Hendin; Lasch) утверждали, что превратности современной жизни усилили нарциссическую озабоченность» [3, с. 27].

Согласно данным статистики [6], количество разводов в Свердловской области колеблется в районе 20 тысяч в год, что составляет 75% от заключенных браков и соответствует показателям по другим регионам Российской Федерации, что отражено на рисунке 1.

В результате такого количества распавшихся семей дети остаются с одним из родителей. И так как возраст детей обычно не достигает и семи лет, по сложившейся судебной практике, они остаются с матерью. Опыт консультирования показывает, что отец либо сразу после развода, либо в течение года самоустраняется из жизни детей, в том числе снимая с себя обязательства по выплате алиментов на их содержание. Заместитель начальника управления по организации исполнительного производства ФССП Д. Желудков в своем интервью от 18 ноября 2021 года сообщил [1], что в 2021 году в работе находится порядка 1,3 миллиона исполнительных производств о взыскании алиментов, при этом сумма задолженности на 1 октября 2021 года составляла 156 миллиардов рублей, что соответствует аналогичному периоду прошлого года. Иными словами, следует зафиксировать массовое стремление отцов оказывать финансовое давление на матерей через умышленное и целенаправленное уклонение от прямых обязанностей, зафиксированных в Семейном кодексе Российской Федерации. Такое вопиющее положение дел, безусловно, требует глубинно-психологического анализа.

Многолетний опыт консультирования и работы в качестве судебного эксперта, участвующего в гражданских делах об определении места жительства и графика встреч с детьми после распада семьи, показывает, что одним из факторов, ведущих к разводу после рождения ребенка, является нарциссизм отцов. В этом отношении следует различать нарциссизм как патологию, входящую в «черную триаду», и нарциссический процесс как этап развитии личности [5].

Согласно DSM-5, клиническими критериями нарциссизма являются [4]:

• преувеличенное, необоснованное чувство собственной значимости и талантов (грандиозность);
• озабоченность фантазиями неограниченных достижений, влияния, власти, интеллекта, красоты или идеальной любви;
• вера в свою особенность и уникальность, сопровождающаяся потребностью в общении только с людьми самого высокого уровня;
• необходимость в безоговорочном восхищении;
• ощущения права на вознаграждение;
• эксплуатация других для достижения своих собственных целей;
• отсутствие эмпатии;
• зависть к другим и убеждение, что другие им завидуют;
• высокомерие и надменность.

Все это сопровождается тенденцией обесценивать партнера, игнорировать его чувства, проявлять крайнюю степень холодности и безразличия, конкурировать по любому поводу и требовать признания там, где объективно осуществляется выполнение повседневных бытовых и рабочих функций.

Согласно исследованиям, нарциссизм гораздо чаще встречается у мужчин. Н. Мак-Вильямс пишет: «Озабоченные тем, как они воспринимаются другими, нарциссически организованные люди испытывают глубинное чувство, что они обмануты и нелюбимы» [3]. Таким образом, появление ребенка в семье с нарциссически организованным отцом приводит к обострению конкуренции, гневу и нападкам, которые обычно смещаются на молодую мать и проявляются в постоянной критике ее способности заботиться и любить. Некоторые отцы открыто выражают ревность по отношению к младенцу и недовольство, связанное с тем, что количество внимания и восхищения в их адрес со стороны супруги после рождения ребенка уменьшилось. Но большинство предпочитают партизанскую войну и стремятся отомстить жене через игнорирование ее состояния после родов; открытые измены и косвенную враждебность, выражающуюся в распространении среди ближайшего окружения информации, что она плохо и некачественно ухаживает за ребенком; критическое выискивание малейших несоответствий некоему идеалу и акцентирование внимания социума на ошибках в поведении молодой матери.

Этот процесс можно было бы рассматривать с точки зрения объектных отношений следующим образом. Видя, как безусловно и глубоко супруга любит и принимает младенца, восхищается им, несмотря на беспомощность и неразвитость, нарциссически организованный отец регрессирует настолько, что испытывает зависть и гнев, которые направляет на жесточайшую критику матери своего ребенка. Фактически этот гнев связан с недостаточной любовью и восхищением, которые он хотел бы получить в свое время от собственной матери. Но отрефлексировать и разделить эти процессы он не в состоянии, так как нарциссические травмы были пережиты в довербальный период. Нередко мы имеем случаи в судебной практике, когда отец, оставаясь с младенцем на непродолжительное время (1–2 часа), утратив супругу как контейнер для своей нарциссической ярости, либо игнорировал плач ребенка, не успокаивал его, создавая предпосылки для травматизации психики младенца, либо осуществлял в отношении ребенка жестокие действия, вплоть до летального исхода.

Разумеется, в таком случае развод становится неизбежным и более безопасным выходом для всех участников ситуации. Так как в противном случае создается угроза жизни и здоровью ребенка, который находится в беспомощном состоянии и ни физически, ни психологически не может противостоять нарциссической ярости отца.

Рассмотрим несколько кейсов, чтобы перейти к обсуждению последствий сложившейся ситуации на микро- и мезоуровнях и сформулировать ориентиры для выработки рекомендаций для специалистов, работающих с семьями.

Кейс №1: «Третий раз женат, а любви все нет»

Мужчина в возрасте за пятьдесят обратился за консультацией с вопросом о том, что испытывает трудности в бизнесе, потому что ему «не хватает энергии». Источником энергии считает свою супругу, которая перестала им восхищаться и «принимать его таким, какой он есть». Поэтому он сообщил консультанту, что завел любовницу, но жить с ней не собирается, так как в браке есть дочь, и он намерен снять квартиру неподалеку от места проживания семьи, чтобы видеться с ребенком. В процессе работы выяснилось, что от первого брака у него тоже есть дочь, которой уже двадцать лет и связь с которой не поддерживается с формулировкой: «Ну, она же уже выросла, и без меня первая жена справилась». На вопрос о причине развода с первой женой сообщает, что «она была слишком поглощена ребенком». Во втором браке детей не было, разрыв с супругой произошел, потому что возникла связь с другой женщиной. Ею оказалась нынешняя, третья жена. Поток жалоб от клиента на третью супругу был связан с тем, что сначала она его любила, но после рождения дочери стала все меньше обращать на него внимания, и сейчас ей нужны от него только деньги, а его она не принимает и не любит так, как раньше. И вообще, она его фактически обманула, все эти годы притворялась, что любит, а в действительности просто хотела, по его мнению, выйти замуж и завести ребенка, выполнить свою программу. Свою мать клиент описывает как холодную, отстраненную. На вопросы консультанта, а что будет в случае его ухода из семьи чувствовать младшая дочь, которая находится в предподростковом возрасте, начинает агрессивно нападать на специалиста, обвиняя в морализаторстве, в проблемах с мужчинами и в том, что и консультант его не принимает. Пытается манипулировать темой суицида, что ему остается в таком случае только покончить с жизнью, так как никто не может его любить так, как он бы хотел. На высказывание консультанта о том, что, вероятно, дочь любит его, высказывает обесценивание, что это не то, и вообще она любит подарки и свои гаджеты. Во взаимоотношениях с супругой подчеркивает материальный фактор, описывая неприкрытые попытки купить ее любовь дорогими подарками. С горечью констатирует, что сумма вложений не оправдалась и не принесла желаемые дивиденды в виде безусловной любви. Постоянно повторяет, что если бы она поменялась и по-настоящему его полюбила, то он бы остался в семье. На вопрос о критериях настоящих чувств отвечает, что никаких критериев нет, он это просто должен почувствовать, а она должна ему это передать. Свою роль в воспитании ребенка видит утилитарно: «Я приношу деньги, а жена ею (дочерью) занимается». Ответственность за то, что у старшей дочери выражены симптомы психосоматики и нет близких отношений, на себя не берет, игнорируя и обесценивая даже гипотезу о том, что есть связь между тем, что она в пять лет осталась без отца и все эти годы не получала от него никакого внимания и поддержки. Повторяет, как заезженную пластинку, что ему нужна любовь, а первая жена не способна была дать ему этого чувства, поэтому и с дочерью он не общается.

Фактически данный тип, по Бурстену [3], можно отнести к страстно-требовательным нарциссам, которые не готовы ничего давать другим, но бесконечно потребляют их чувства и при малейшем намеке на уменьшение этого потока восхищения испытывают непереносимые мучения, вспышки ярости и стремление наказать того, кто посмел их лишить любви. При этом агрессия в сторону дочерей, по причине которых поток любви от обеих жен уменьшался, несколько завуалирована, но проявляется в обесценивании их чувств относительно утраты фигуры отца. Этот факт вызывает плохо скрываемое торжество и порождает фантазии о всемогуществе и той боли, что должны испытывать и дочери, и их матери от потери такого ценного объекта, как представленный субъект. Стремление не разрывать связь с нынешней супругой, информирование ее и любовницы о наличии параллельных отношений представляет собой манипулятивный способ удерживать их внимание и выступает источником нарциссических фантазий о том, как они должны стараться быть лучше и бороться за его присутствие в их жизни.

Кейс №2: «Возвращение в лучах славы»

С запросом обратились два адвоката — представители обеих сторон — для сопровождения в суде девочки одиннадцати лет, чьи родители начали решать вопрос с алиментами и графиком встреч отца с дочерью. Выяснилось, что развод состоялся десять лет назад, когда юные родители, фактически студенты, жили на территории супруги и получали поддержку от ее родителей, в связи с чем молодой отец чувствовал обесценивание и давление, не выдержав которых покинул семью, оставив дочь на попечение жены и бабушки с дедушкой. На связь не выходил, алименты на содержание ребенка не платил. За это время уехал заграницу, завел другую семью, там родилось двое детей; мужчина стал популярным блогером, разбогател. Решил вернуться и взять реванш у бывшей супруги и ее родителей, показать им всем, какое счастье они упустили. Предлогом для демонстрации своей грандиозности стало законное требование видеться с дочерью. Однако дочь на контакт не пошла, вызвав у отца огромную ярость. Он нанял адвокатессу, чтобы та помогла отстоять его право общаться с дочерью и наказать бывшую супругу, которая, по его глубокому убеждению, настроила ребенка против него. Доводы адвокатессы, что ребенку нужно время, чтобы привыкнуть к тому факту, что отец появился в ее жизни, не работали. Так как девочка выражала нежелание видеться с отцом, тем более в отсутствие матери, а он категорически отказывался встречаться с ней в присутствии бывшей жены, требовал найти способ лишить ее родительских прав, обвинял в противодействии его отцовским правам, утверждал в судебных заседаниях, что готов компенсировать все алименты за эти годы, но ничего не платил, только пытался дорогими гаджетами подкупить дочь, адвокаты обратились к судебному психологу, чтобы выйти из сложившегося тупика.

Диагностика ребенка показала, что она испытывает к новообъявившемуся отцу и его второй семье скорее любопытство, нежели любовь и желание общаться. Ей интересно то, чем он занимается, она не отрицает полезности его высокого социального и материального положения для себя. Но чувства беззаветной дочерней любви, которой от нее добивается отец, разумеется, не испытывает. Бывшая супруга переживает страх, что со своими амбициями и претензиями он начнет отбирать у нее дочь и лишит единственного объекта любви и привязанности, так как за все эти годы замуж она так и не вышла, новых отношений не завела. Она всерьез переживает, что ребенок соблазнится дорогими подарками и что отец увезет ее заграницу (дело разворачивалось во времена до пандемии), где и оставит жить навсегда. Выдвигает требования, чтобы отец компенсировал алименты за все прошедшие годы и общался с ребенком тогда, когда дочь этого пожелает.

После проведенной диагностики судебный психолог провела совместный звонок с отцом и его представителем. В ходе звонка специалист разъяснила, что девочка испытывает сложные чувства, так как отец, красивый и статусный мужчина, проявляет к ней незнакомый для нее интерес и она как ребенок и как юная девушка испытывает смущение, поэтому пока не готова общаться с ним наедине, без матери. Что ребенку нужно время, чтобы развить чувство привязанности, потому что все эти годы она не общалась с отцом. Но эти разъяснения специалиста были полностью проигнорированы, так как нарциссический отец продолжал требовать найти способ, чтобы его дочь общалась с ним так и тогда, когда он того хочет, потому что это его право. И что специалист и адвокат должны найти способ урезонить мать, настраивающую ребенка против него. Доводы о том, что в течение одиннадцати лет дочь и бывшая супруга жили своей жизнью и сейчас они не могут мгновенно перестроиться, не были услышаны, так как требовательный отец апеллировал к тому, что он готов давать все самое лучшее дочери, что он намерен вывезти ее заграницу, познакомить со второй семьей, что это то, о чем многие даже не мечтали, а его дочери выпала такая удача, и что суд, адвокат и психолог обязаны это понимать и всячески содействовать.

Фактически все высказывания и поведение новоявленного отца были направлены на то, чтобы получить восхищение и любовь дочери, уязвить и обесценить вклад бывшей жены в воспитание и взращивание ребенка, инсталлировать дочь как объект в свою успешную жизнь, дабы демонстрировать в своем блоге, какой он великолепный папа, и получить еще один повод для восторгов и лайков аудитории. Отсутствие эмпатии в данном случае проявлялось в том, что чувства дочери исключались из рассмотрения: по его глубокому убеждению, она должна была мгновенно выбрать его и отказаться от матери. Относительно бывшей жены и ее родителей было много ярости и стремления их буквально уничтожить, продемонстрировав их несостоятельность, более низкое материальное положение, насладиться своим превосходством, которое постоянно муссировалось в обсуждениях с адвокатом и психологом.

Кейс №3: «Я тебя породил»

На консультацию пришла женщина, которая развелась после двадцати лет брака. С ней остались трое детей. При этом старшая дочь уже совершеннолетняя и испытывает огромную привязанность к отцу. Причина развода заключается в том, что после рождения первого ребенка супруг перестал работать, возложив на жену все обязательства по содержанию семьи под предлогом, что у нее «лучше получается зарабатывать». Пока супруги пытались разобраться, как организовать свою жизнь, родились второй и третий ребенок, при этом супруг систематически изменял жене, мотивируя это тем, что они слишком рано поженились. Развод состоялся накануне совершеннолетия старшей дочери. После чего отец неоднократно брал у нее деньги (девушка работает) под различными предлогами. Затем он привез ее к нотариусу и потребовал подписать какие-то бумаги. Как выяснилось через полгода, когда пришли документы из суда, он занял большую сумму под залог ее доли в квартире, и теперь она лишилась этой доли. Далее он заставил ее подписать бумаги, сделав созаемщицей по кредиту за машину, о чем мать узнала, только когда пришла очередная повестка из суда о задолженности дочери, так как отец не выплачивал многомиллионный кредит за машину. При этом дочь на отца иск подавать отказывается, продолжает верить его заверениям, что он ее любит и «все проблемы решит».

Фактически мы наблюдаем, как отец без намека на эмпатию эксплуатирует чувства дочери, чтобы продолжать нападать на бывшую супругу, которая, родив ребенка, лишила его безоговорочного восхищения и признания. Страдания бывшей жены, которая проживает совместно с обманутым ребенком, являются источником его наслаждения и фантазий о своем всемогуществе. А привязанность дочери поддерживает иллюзию грандиозности, становится поводом для самолюбования и повышения самооценки, а также механизмом демонстрации всем остальным женщинам — от матери до любовниц, — что его можно беззаветно и безусловно любить. Непомерные траты и кредиты на дорогую машину и иные материализованные составляющие его успешности представляют собой компенсацию хрупкого ощущения значимости, попытки продемонстрировать видимые достоинства и проучить бывшую жену, которая в его фантазиях должна кусать локти и сожалеть, что мало старалась и не сохранила их идеальную любовь, растратив ее на детей.

Рамки данной статьи не позволяют представить иные многочисленные случаи, когда нарциссически организованные отцы уходят из семьи, ожидая, что супруга и дети об этом пожалеют, либо, напротив, врываются в границы оставленной ими семейной системы, чтобы требовать безусловную и «по праву данную» любовь ребенка. Запускающим в данном случае видится фактор отсутствия эмпатии, то есть понимания степени травматического воздействия на ребенка, и отсутствие сочувствия и сопереживания к состоянию ребенка, который принуждается к выбору между привязанностью к матери и чувствам к отцу. О проблемах с эмпатией в структуре личности XXI века мы писали ранее в исследованиях [2].

Во всех проанализированных случаях можно наблюдать следующие нарциссические проявления отцов:

1. игнорирование потребностей ребенка, отсутствие эмпатии к его возрастным особенностям, потребностям в безопасном контакте;
2. ярость, связанную с лишением его любви после рождения ребенка. Эта ярость расщеплена: одна часть открыто проявляется в адрес бывшей супруги через измены, обесценивание, попытки отобрать ребенка или завладеть его вниманием, демонстрацию своей значимости и материального превосходства. Вторая часть адресована ребенку, но проявляется через эксплуатацию его привязанности или стремление навязать ребенку долженствование беззаветно любить отца, при этом чувства ребенка все так же обесцениваются и постоянно объявляются недостаточно глубокими и полными. Это дает отцу внутреннее право и дальше наносить эмоциональные и материальные удары по матери и по благополучию ребенка;
3. недоговороспособность, игнорирование любых внешних аргументов, в том числе со стороны судов, специалистов, общественности, о том, что он злоупотребляет чувствами ребенка и своими правами;
4. стремление поставить мать ребенка в зависимое положение через отсутствие алиментов, чтобы ощущать свою значимость и фантазировать о страданиях супруги и ребенка, о том, как они сожалеют и не могут признать его великую роль в их жизни.

Консультативная практика показывает, что опыт взаимодействия с такими нарциссическими отцами оставляет глубокий психотравмирующий след в душе детей. Подрывается доверие к отцовской фигуре, которая вместо защиты и безопасности расщепляет личность ребенка, создавая хронический конфликт между установками на то, что отец не может так относиться к своему чаду, и фактическими действиями, которые вопиющим образом разрушают жизнь и ребенка, и матери. Попытки ребенка прояснить эти поступки сопровождаются ложью отца и нападками на мать, открытым стремлением настроить ребенка против нее, что подрывает доверие ребенка к матери и ее чувствам, погружает в бесконечный процесс поиска причин такого поведения отца и обвинение матери в их разрыве наряду с необходимостью поддерживать с ней связь в силу бытовых условий.

Важно понимать, что нарциссические отцы в современном мире хорошо адаптированы: они постоянно демонстрируют свою значимость, успешность и превосходство — реальные или сфабрикованные, отчего на их фоне матери выглядят уставшими, озлобленными и несостоятельными. В глазах общественности разведенные женщины имеют более низкий статус и подвергаются виктимизации и травле, обречены постоянно доказывать, что справляются с родительскими функциями под гнетом страха лишиться детей и нанести им после развода еще большую травму. Праву отца на общение с детьми придан судебными органами практически священный статус, и все силы общественности и силовых структур задействуются, чтобы принудить женщину, без алиментов и шансов на личную жизнь, обеспечить бывшему супругу это право в полном объеме, в ущерб своему ритму жизни и интересам ребенка.

Данная статья направлена на привлечение внимания специалистов, общественности, судебной системы и силовых структур на выработку адаптированных алгоритмов психолого-психиатрического освидетельствования отцов на предмет нарциссизма и создание более благоприятных условий для матерей и иных лиц, осуществляющих уход и воспитание ребенка, с целью сохранения эмоциональной привязанности детей к заботливой фигуре и профилактике острых травматических состояний, которые приводят к неспособности в дальнейшем к построению близких отношений, развитию надежной, нетравмированной привязанности.

Библиографический список

1. «Задолженность россиян по алиментам превышает 155 миллиардов рублей» // РИА Новости. URL: https://ria.ru/20211118/alimenty-1759702589.html (дата обращения: 20.05.2022).
2. Иванова Е.С. Исследование способности к общению современных юношей и девушек // Дружининские чтения. Материалы 7-й Всероссийской научно-практической конференции. М.: Институт психологии РАН, 2008. С. 222–225.
3. Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика. Понимание структуры личности в клиническом процессе. М.: Класс, 2015. 592 с.
4. Нарциссическое расстройство личности по DSM-5. URL: https://www.msdmanuals.com/ru (дата обращения: 20.05.2022).
5. Соколов С.Е. К вопросу о взаимосвязи нарциссических проявлений личности и развитии ее самосознания. URL: https://lib.herzen.spb.ru/text/sokolov_105_205_212.pdf (дата обращения: 20.05.2022).
6. Статистика разводов в Свердловской области. URL: https://gogov.ru/marriage-divorce/ekaterinburg# (дата обращения: 20.05.2022).

Источник: Легостаева Е.С. Нарциссизм современных отцов: после развода и вместо контакта с ребенком // VI Фрейдовские чтения: категории различий в психоанализе и психологии. Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции. СПб: ВЕИП, 2022. С. 168–180.

* Биографические данные упоминаемых в статье людей изменены, все совпадения с реальными событиями случайны. — прим. авт.