Естественный и искусственный интеллект: смыслы или структуры?

Само понимание искусственного интеллекта, как ни странно, недостаточно разработано и понимается очень по-разному не только представителями разных областей знаний, но даже внутри самого этого профессионального пространства. Между тем без договоренности об определениях дискуссия о том, сможет ли ИИ обрести сознание и оставаться управляемым людьми, бессмысленна. Одним из важнейших исследований и разработок точной эпистемологии и эвристик на этом поле является книга В.К. Финна «Интеллект, информационное общество, гуманитарное знание и образование»¹ и подробный разбор её В.Б. Тарасова² (2021 г.). Эта книга анализирует интеллектуальный процесс как таковой — его стадии и компоненты, и важнейшие вопросы — не только технического, но даже экзистенциального характера. Но даже эта замечательная работа не решает вопросы семиозиса, и важнейший из них — о том, возможны ли смыслы в потенциальных мирах искусственных интеллектуальных систем.

Наше время особенно остро ставит перед наукой вопросы, никогда не уходившие из философского дискурса, но странным образом занимавшие периферическое место в нейронауке. При обсуждении т.н. трудных проблем, в частности психофизической, имеющем долгую историю, многократно подчеркивалось, что их понимание также отличается внутри разных областей знания (работы В.А. Лекторского³, Д.И. Дубровского⁴, Y.I. Alexandrov, M.E. Sams⁵; Ю.И. Александрова⁶, Д. Чалмерса⁷, А.Я. Каплана⁸, Т.В. Черниговской⁹).

Экспериментальная нейронаука по умолчанию считала, что, если мы узнаем свойства нейронов и их взаимодействий, то поймем, что такое сознание и дух (F. Crick, C. Koch, 2007)¹⁰. Так, конечно, считают отнюдь не все, но большинство представителей естественных наук. Есть и другой полюс: например, Дж. Сёрль говорит, что сознание нередуцируемо, для него иллюзия — такая же реальность, что естественная наука принять не может¹¹. В программной статье К.В. Анохин выделяет главную проблему «разум-мозг» и трудную проблему «сознание-мозг» и описывает задачи, которые для продвижения к успеху должны быть решены¹². Это не отменяет парадоксов, что мозг находится в мире, а мир находится в мозге (В.А. Лекторский, 2011), что внешний мир строится изнутри (В.П. Зинченко, 2010)¹³. Нельзя не согласиться, что в рамках существующих представлений о работе мозга и с помощью принятых подходов главные проблемы решены быть не могут. В этой статье, как и в опубликованной ранее статье «Нейронаука в поисках смыслов: мозг как барокко?», я предлагаю подходить к этой сверхсложной задаче, не только разрабатывая традиционные для нейронауки методы и парадигмы, но и используя «археологию» ментальных принципов, проявившихся в семиотическом поведении человека, в частности, в искусстве.

Вечные вопросы по-прежнему требуют ответов от естественных наук, в частности от физиологии и генетики, но и от антропологии, а теперь и сферы искусственного интеллекта.

Предлагается свести вопросы к четырем блокам.

• Достаточно ли средств естественных наук, чтобы найти принципы и механизмы, по которым действует мозг в его высших, а не только простых умениях, сопоставимых с возможностями других живых существ или искусственными интеллектуальными объектами?
• Язык, сознание, мышление, qualia — это уникальные характеристики человека? Как мы можем (если можем) это доказать?
• Как это устроено в мозгу и в каком мозгу? Модули, сети и их свойства, гиперсети, коннектомы и когнитомы...
• Можем ли мы это воспроизвести? Не только наш интеллект, но наш внутренний мир?
• Релевантен ли вопрос о смыслах, или речь идет только об имитации семиотического поведения небиологическими системами?

С очевидностью вопросу о свойствах и перспективах развития искусственных интеллектуальных систем сопутствует вопрос — зачем мы их создаем? Варианты ответов немногочисленны, что не делает ситуацию проще. (а) Чтобы понять, как устроен человеческий мозг, т.е. для дальнейшей разработки теории. (б) Чтобы понять, что вообще в ментальном мире возможно, в том числе и в том, которого мы не знаем или которого пока нет? (в) Чтобы понять, как нас можно биологически или технически «улучшить», создать новых людей, которые будут быстрее, умнее, с огромной памятью, таких, которые все делают лучше, чем современные люди? (г) Чтобы сделать «франкенштейна», или ещё амбициознее — оцифровать наш ментальный и эмоциональный мир и достичь тем самым бессмертия?

Как пишет философ концептуального искусства Б. Гройс¹⁴, «на протяжении долгого времени человеку онтологически отводилась средняя позиция между Богом и животным. При этом казалось более престижным стоять ближе к Богу и дальше от животного. Но в Новое время мы обычно располагаем человека между животным и машиной. В этом новом контексте кажется, что лучше быть животным, чем машиной. Интеллектуальными самообучающимися программами типа AlphaZero взяты практически все рубежи: шахматы, го, сёги, даже покер... Было множество восторженных разборов шахматных партий AlphaZero с прежним чемпионом — программой StockFish. AlphaZero побеждала за счет своей «глубокой интуиции», перебирая «всего» 80 тысяч позиций в секунду (тогда как StockFish — 70 млн), и тем не менее выигрывала. Считается, что она играла более холистично, подчиняя все ходы единой цели, делая, казалось бы, нелепые и даже неверные ходы, если смотреть не вдолгую, и вынуждала оппонента к тому, что называется Zugzwang. Программа использовала «искусственную интуицию» — в противоположность жесткой переборной логике (C.E. Perez, 2017)¹⁵. Эту манеру игры описывают как «инопланетную» — так не играют люди, так не играли и программы, созданные людьми. Семантический провал между интуицией и логикой преодолен, и это похоже на когнитивную атаку или даже цивилизационный вызов нашим представлениям об интеллектуальных возможностях человека» (ср.: Д.В. Ушаков, 2011)¹⁶. Анализ разгромных для лучших игроков в го матчей поразил экспертов: победа над Lee Sodol в 2016 г. и над Ke Jie в 2017 г. показала примерно то же: таких ходов люди не делают и такие стратегии им в голову никогда не приходили (программа может нести потери в тех или иных моментах игры, но отыгрывает эти потери на следующих ходах). Этот результат на этапе проигрышных ходов неочевиден игроку-человеку и наблюдателю, поэтому решения программы порой кажутся странными; программа может жертвовать одним или несколькими камнями, чтобы добиться обладания тактической инициативой — игроки-люди обычно так не поступают¹⁷ (W. Knight, 2017)¹⁸.

Итак, мы столкнулись с когнитивно новым пространством. Конечно, можно сказать, что и человеческий мозг, поиграв в го ещё пару тысяч лет, возможно, додумался бы и до таких стратегий. А если нет? Не следует ли из этого, что нейронаука ищет в мозгу лишь то, о чем знает (что естественно, но недальновидно). Я привожу здесь эти примеры возможностей искусственного интеллекта, так как вижу параллель с обращением к «археологии» мышления / сознания / интуиции через искусство.

Мы замахнулись на повторение повторений — создать тех, кто будет творить миры параллельно или даже вместо нас. На поверхности это выглядит как ученическая задача: пиши как Моцарт, Дюрер, Пушкин; играй с немыслимыми скоростями и технически безупречно (этот вектор мы видим и в человеческом искусстве — ещё недавно нельзя было представить себе такие запредельные скорости и техники в исполнительстве — инструментальном и пластическом). Конечно, при некотором прогрессе, программы будут это делать «лучше» людей. Если, конечно, свести искусство к технике и убрать личность, душу, ум, интерпретации, состояние, т.е. человеческое, слишком человеческое...

Основная работа мозга — семиозис, и он имеет долгую биологическую историю (работы U. Eco¹⁹, J. Hoffmeyer, K. Kull²⁰, K. Kull²¹, Yu. Natochin, T.V. Chernigovskaya²²). Дискуссии о соотношении социального и биологического в человеке ведутся давно, но с небольшим прогрессом, потому что фактически нет взвешенной позиции (см. исследования А.Г. Козинцева²³ и Е.Н. Панова²⁴). Умберто Эко в книге «Кант и утконос» обсуждает истоки семиозиса и задает острейшие вопросы: почему мы пользуемся знаками? Насколько надежны и стабильны связи между ними и тем, что они обозначают? Что вообще заставляет нас высказываться (фило- и онтогенетически)? Нельзя не вспомнить глубокую мысль Пирса о том, что в основе лежит внимание к объекту, причем не ко всем его чертам, а только к релевантным для данной ситуации или конвенции²⁵. Это, конечно, ведет к еще более общей проблеме происхождения языка и даже необходимости дефиниций — пониманию того, что мы имеем в виду, когда говорим «язык» — со всем веером вариантов от структурных до функциональных (см. работы Т.В. Черниговской²⁶, З.А. Зориной и А.А. Смирновой²⁷; Д. Бикертона²⁸, Р. Данбара²⁹, У.Т. Фитча³⁰; E.A. Cartmil с соавторами³¹). Поразительным образом сходятся взгляды биолога и поэта: Т. Дикон говорит о ко-эволюции языка и мозга, при этом настаивает на том, что «язык оккупировал мозг»³². Иосиф Бродский в своей нобелевской лекции формулирует это не менее жестко: «Поэт — есть средство существования языка... тот, кем язык жив... Это и есть тот момент, когда будущее языка вмешивается в его настоящее»; и далее: «Пишущий стихотворение пишет его потому, что язык ему подсказывает или просто диктует следующую строчку... стихосложение — колоссальный ускоритель сознания, мышления, мироощущения» (с. 764–765) и наконец: «....при помощи языка анатомизируешь свой опыт» (с. 724)³³.

Идея повторения миров не нова. Человек — это его мозг, и он вовсе не только обрабатывает информацию, поступающую через органы чувств: он и творит миры, никогда прежде не бывшие, мозг (и не только человеческий в ограниченных объемах) — семиотическое устройство (об этом см. работы J. von Uexküll³⁴, С.Т. Золяна с соавторами³⁵), и это серьезное препятствие к тому, чтобы переносить сведения о поведении и мозге животных на человека. Смыслы важнее алгоритмов, и из-за сложности — их продукции и расшифровки требуют огромных энергетических затрат: при овладении языком маленький ребенок усваивает гигантские объёмы информации в день (в основном это лексическая семантика), и ясно, что для развития языка смыслы важнее синтаксических структур, позволяющих язык строить и, конечно, являющихся специфичными для человека (F. Mollica, S.T. Piantadosi, 2019)³⁶. Разыскания в области происхождения языка и его эволюции прямо связаны с базисными взглядами исследователей, сводимыми к оппозиции структуры и функций и поиском особых зон в мозгу человека, отличных от близких биологических видов (исследования авторов T. Deacon³⁷, L. Pylkkänen³⁸, S. Neubauer с соавторами³⁹), именно человеческих генетических механизмов и их предпосылок (об этом писали W.R. Clark и M. Grundstein⁴⁰, М. Heide с соавторами⁴¹). Мы знаем, что в нашем мозгу есть связи, соединяющие передние и латеральные височные отделы с фронтальными отделами лобных долей, образующие так называемый uncinate fasciculus — крючковидный пучок, характерный только для мозга человека, хотя и имеющий эволюционные предпосылки (F. Balezeau с соавторами, 2020)⁴². Речь идет о вентральном языковом потоке, обеспечивающем обработку семантических аспектов языка. Данные нейронауки показывают, какие характеристики коннектома обеспечивают функционирование сложнейшей структуры ментального лексикона, позволяют удерживать разные слои памяти, отличать реальность от галлюцинаций и т.д. (работы авторов K. Hugdahl⁴³, М. Kireev с соавторами⁴⁴).

Да, человек своим мозгом порождает смыслы, но результат не может быть достигнут одним индивидом: смысл всегда на пересечении творца и реципиента, это всегда диалог, и успех зависит от такого взаимодействия, способности понять собеседника, что возможно только при сопоставимой культурной и интеллектуальной базе (работы авторов S. Kitayama⁴⁵, Y.I. Alexandrov, M.E. Sams). Сознание не может развиваться «в темноте» не только в смысле концепций Чалмерса и Нагеля, но и в контексте Мамардашвили и Пятигорского, говоривших о жутком труде мысли, происходящем на пределе человечески возможного, напряжения всех сил, в контексте культуры, социума⁴⁶. Лотман неоднократно писал о полисемантичности текста, о самовозрастающем логосе, ибо текст знает больше автора⁴⁷. Смыслы рождаются в диалоге, от диалога культур до диалога разных типов мышления внутри самого мозга (об этом писали Ю.М. Лотман⁴⁸, Т.В. Черниговская и В.Л. Деглин⁴⁹, S. Kitayama, К.Р. Арутюнова и Ю.И. Александров⁵⁰). Нестабильность смыслов в зависимости от меняющегося контекста, от отношения означаемого и означающего, имеющая социальное и личностное значение — очень острая тема в нашем обсуждении, особенно с оглядкой на искусственные интеллектуальные программы. Для понимания сложности смысла нужно иметь подготовку. Эту динамику смены приоритетов, а значит и интерпретации текста можно зафиксировать в научном эксперименте, регистрируя процесс «считывания текста» с разными когнитивными акцентами с помощью современных методик.

Естественные науки ищут ответы на главные вопросы о человеке «микроскопами и телескопами», но так нельзя найти смыслы, а именно они нам и нужны. Смыслы важнее структур. Археология цивилизации не менее важна, чем идентификация и измерение объектов, в том числе и в самом мозгу. Тем более что стабильных объектов там нет вообще, а есть многомерные облака, одновременно вложенные друг в друга и сами в себя, согласно неведомой нам пока мозговой математике. Человеческий мозг — вершина эволюции — достиг невероятных высот, разработав языки математики, музыки, пластики, поэзии… и бесполезно их анатомизировать. Искусство показывает нам, каков наш мир. Мир людей. Но это не копии, а «ощупывание» мира, ментальные и эмоциональные усилия по его постижению.

Поразительно, что вне контекста собственно культурного дискурса явно недооценено опережение когнитивных, говоря современным языком, открытий, сделанных совсем ненаучными методами (см., например, работы авторов J. Lehrer⁵¹, Ю.Е. Шелепина⁵²). Мозг показывает в искусстве то, что он, как когнитивный инструмент, умеет. Высвечивает лучом, как в живописи барокко, центры интереса, играет в «несуществующие» комбинации, как в сюрреализме, пробует описать мир геометрическими формами, отказывается от форм вообще или использует только формы — «врожденные идеи» и абстракции, сжимает все формы и цвета в черном квадрате... И это только в изобразительной части искусств. А игра с временем в музыке и поэзии и гравитацией и пространством в балете и архитектуре... Мозг, создавая произведения искусства, как бы пробует на прочность законы природы, в том числе и ещё не открытые. Стили в искусстве открывают внимательному наблюдателю реестр работы со смыслами.

Правильно ли мы идём, пытаясь понять, что такое человек, насколько биология определяет культуру и vice versa, насколько современные всё усложняющиеся технологии определяют успех на этом пути? Всё яснее просвечивает значимость рисунка, звука, пластики, а не только формулы... Всё яснее видно и то, что гениальный Гия Канчели называл «сложная простота». Дороги искусства и науки — внезапно стали сходиться. Без понимания картины мира интересующего нас в некий момент биологического существа, не говоря о потенциально возможных искусственных интеллектуальных субъектах — коммуникация и любое взаимодействие является фикцией. Привычный комментарий, что у ИИ будет только то, чему мы его обучим, — несостоятелен: у эволюции свои законы, и сложные системы любого генеза могут развиваться сами по себе, с малопредсказуемым результатом.

(Исследование настоящей главы поддержано грантом РНФ №21-18-00429 «Когнитивные механизмы обработки мультимодальной информации: тип текста и тип реципиента».)

Примечания

¹ Финн В.К. Интеллект, информационное общество, гуманитарное знание и образование. М.: ЛЕНАНД, 2021.

² Тарасов В.Б. Философия искусственного интеллекта, система когнитивных наук, компьютерная поддержка научных исследований и образования // Искусственный интеллект и принятие решений. 2021. № 2. С. 93–109.

³ Лекторский В.А. Исследование интеллектуальных процессов в современной когнитивной науке: философские проблемы // Естественный и искусственный интеллект / Под ред. Д.И. Дубровского, В.А. Лекторского. М.: Канон+, 2011. С. 3–16.

⁴ Дубровский Д.И. Актуальные проблемы интерсубъективности // Естественный и искусственный интеллект / Под ред. Д.И. Дубровского, В.А. Лекторского. М.: Канон+, 2011. С. 129–148.

⁵ Alexandrov Y.I., Sams M.E. Emotion and consciousness: Ends of a continuum // Cognitive brain research. 2005. Vol. 25(2). P. 387–405.

⁶ Александров Ю.И. От теории функциональных систем к системной психофизиологии // Психология сегодня: теория, образование, практика / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко, А.В. Карпова. М.: Институт психологии РАН, 2009. С. 13–56.

⁷ Чалмерс Д. Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории. М.: URSS, Либроком, 2013.

⁸ Каплан А.Я. Мы — это больше, чем наш мозг. В поисках субъективного начала // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии. Теология и современные исследования сознания, 2019. №2 (4). С. 25–34.

⁹ Черниговская Т.В. Языки сознания: кто читает тексты нейронной сети? // Человек в мире знания: в честь 80-летия акад. В.А. Лекторского. М.: РОССПЭН, 2012. С. 403–415; Черниговская Т.В. Чеширская улыбка кота Шрёдингера: мозг, язык и сознание. М.: АСТ, 2021; Черниговская Т.В. Нейронаука в поисках смыслов: мозг как барокко? // Вопросы философии. 2021. № 1. С. 17–26; Chernigovskaya T.V. (2020). Biology, Environment, and Culture: From Animal Communication to Human Language and Cognition. Vestnik Sankt Peterburgskogo universiteta. Filosofi ia i konfl iktologiia. Vol. 36 (1). Р. 157–170.

¹⁰ Crick F., Koch C. A neurobiological framework for consciousness. M. Velmans, S. Schneider (eds.). The Blackwell Companion to Consciousness. Blackwell. 2007. Р. 567–579.

¹¹ Сёрл Дж. Открывая сознание заново. М.: Идея-Пресс, 2002.

¹² Анохин К.В. Когнитом: в поисках фундаментальной нейронаучной теории сознания // Журнал высшей нервной деятельности. 2021. Т. 71. №1. С. 39–71.

¹³ Зинченко В.П. Сознание и творческий акт. М.: Языки славянских культур, 2010.

¹⁴ Гройс Б.Е. Под взглядом теории. М.: Ad Marginem, 2013.

¹⁵ Perez C.E. (2017) AlphaZero: How Intuition Demolished Logic // https://medium. com/intuitionmachine/alphazero-how-intuition-demolished-logic-66a4841e6810.

¹⁶ Ушаков Д.В. Психология интеллекта и одаренности. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011.

¹⁷ Моя благодарность А. Ефимову и С. Шумскому за комментарии.

¹⁸ Kight W. (2017) A Stronger AlphaGo Defeats the World’s Number One Player // https://www.technologyreview.com/2017/05/23/151572/a-stronger-alphago-defeatsthe-worlds-number-one-player/.

¹⁹ Eco U. Kant and the Platypus. Essays on Language and Cognition. NY: Harcourt Brace & Company, 2000.

²⁰ Hoffmeyer J., Kull K. Baldwin and biosemiotics: What intelligence is for // B.H. Weber, D. Depew, (eds.). Evolution and Learning: The Baldwin Eff ect Reconsidered. Cambridge: MIT Press, 2003. P. 253–272.

²¹ Kull K. Towards a Theory of Evolution of Semiotic Systems // Chinese Semiotic Studies. 2014. Vol. 10 (3). P. 485–495.

²² Natochin Yu., Chernigovskaya T. From Archebiosis to Evolution of Organisms and Informational Systems // Biological Communications. 2020.Vol. 65 (3). P. 215–227.

²³ Козинцев А.Г. Происхождение и ранняя история вида Homosapiens: новые биологические данные // Фундаментальные проблемы археологии, антропологии и этнографии Евразии. К 70-летию академика А.П. Деревянко. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2013. С. 519–535.

²⁴ Панов Е.Н. Человек — созидатель и разрушитель. Эволюция поведения и социальной организации. М.: Издательский дом ЯСК, 2017.

²⁵ Pierce C.S. Semiotica. Torino: Einaudi, 1980.

²⁶ Черниговская Т.В. Homo Loquens: эволюция церебральных функций и языка // Журнал эволюционной биохимии и физиологии. 2004.Т. 40. № 5. С. 400–406.

²⁷ Зорина З.А., Смирнова А.А. О чем рассказали «говорящие» обезьяны: способны ли высшие животные оперировать символами? М.: Языки славянских культур, 2006.

²⁸ Бикертон Д. Язык Адама: Как люди создали язык. Как язык создал людей. М.: Языки славянских культур, 2012.

²⁹ Данбар Р. Лабиринт случайных связей: Рассказ о том, как мы общаемся, а главное — зачем. М.: ЛомоносовЪ, 2012.

³⁰ Фитч У.Т. Эволюция языка. М.: Языки славянских культур, 2013.

³¹ Cartmill E.A., Roberts S., Lyn H., Cornish H. (2014) “The Evolution of Language”, Proceedings of the 10th International Conference (EVOLANG10) Vienna, 14–17 April 2014, World Scientifi c Publ., Vienna. P. 479–481.

³² Deacon T.W. (2013) Incomplete nature: How mind emerged from matter, W.W. Nor ton & Company, NY.

³³ Бродский И.А. Сочинения. Екатеринбург: У-Фактория, 2002.

³⁴ von Uexküll J. Wiesehenwir die Natur und wiesiehtsiesichselber? // Die Naturwissenschaften. 1922. Vol. 10 (12). P. 265–281.

³⁴ Золян С.Т., Ильин М.В., Сладкевич Ж.Р., Тульчинский Г.А. Смысл в жизни и смысл в тексте // Слово.ру: балтийский акцент. 2020. Т. 11. №1. С. 7–33.

³⁶ Mollica F., Piantadosi S.T. Humans store about 1.5 megabytes of information during language acquisition // Royal Society Open Science. 2019. Vol. 6 (3). 181393. https://doi.org/10.1098/rsos.181393

³⁷ Deacon T. Monkey homologues of language areas: computing the ambiguities // Trends in Cognitive Sciences. 2004. Vol. 8 (7). P. 288–290.

³⁸ Pylkkänen L. The neural basis of combinatory syntax and semantics // Science. 2019. Vol. 366. P. 62–66.

³⁹ Neubauer S., Gunz Ph., Scott N., Hublin J.-J., Mitteroecker Ph. Evolution of brain lateralization: A shared hominid pattern of endocranial asymmetry is much more variable than in great apes // Science advances. 2020. Vol. 6 (7). eaax9935. P. 1–11.

⁴⁰ Clark W.R., Grundstein M. (2000) Are we Hardwired? The Role of Genes in Human Behavior, Oxford University Press, Oxford.

⁴¹ Heide M., Haff ner Chr., Murayama A., Korotaki Y., Shinohara H., Okano H., Sasaki E., Hattner W. Human-specifi c ARHGAP11B increases size and folding of primate neocortex in fetal marmoset // Science. 2020. Vol. 369 (6503). P. 546–550.

⁴² Balezeau F., Wilson B., Gallardo G., Dick F., Hopkins W., Anwander A., Frederici A., Griffi ths T., Petkov Ch. (2020) “Primate auditory prototype in the evolution of the arcuate fasciculus”, Nature Neuroscience, Vol. 23 (5). Р. 611–614.

⁴³ Hugdahl K. Experimental Methods in Neuropsychology. NY: Kluwer Academic Publishers, 2002.

⁴⁴ Kireev M., Slioussar N., Korotkov A.D., Chernigovskaya T.V., Medvedev S.V. Сhanges in functional connectivity within the fronto-temporal brain network induced by regular and irregular Russian verb production // Frontiers in Human Neuroscience. 2015. Vol. 9 (36). P. 193–220.

⁴⁵ Kitayama S. Culture and basic psychological processes- toward a system of culture: Comment on Oyserman et al. // Psychological Bulletin. 2002. Vol. 128 (1). P. 89–96.

⁴⁶ Мамардашвили М.К. Картезианские размышления // Философские чтения. СПб.: Азбука-классика, 2002; Пятигорский А.М. Непрекращаемый разговор. СПб.: Азбука классика, 2004.

⁴⁷ Лотман Ю.М. Мозг — текст — культура — искусственный интеллект / Избр. статьи: В 3 т. Т. I: Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн: Александра, 1992. С. 25–33.

⁴⁸ Лотман Ю.М. О семиосфере // Структура диалога как принцип работы семиотического механизма / Под ред. Ю.М. Лотмана и др. Тарту, 1984. (Труды по знаковым системам. Т. 17; Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 641). С. 5–23. 5

⁴⁹ Черниговская Т.В., Деглин В.Л. Проблема внутреннего диалогизма (нейрофизиологическое исследование языковой компетенции) // Структура диалога как принцип работы семиотического механизма / Под ред. Ю. М. Лотмана. Тарту, 1984. (Труды по знаковым системам. Т. 17; Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 641). C. 48–67.

⁵⁰ Арутюнова К.Р., Александров Ю.И. Мораль и субъективный опыт. М.: Институт психологии РАН, 2019.

⁵¹ Lehrer J. Proust Was a Neuroscientist, NY: HMH, 2008.

⁵² Шелепин Ю.Е. Введение в нейроиконику. СПб: Троицкий мост, 2017.

Источник: Черниговская Т.В. Естественный и искусственный интеллект: смыслы или структуры? // Человек и системы искусственного интеллекта / Под ред. акад. РАН В.А. Лекторского. СПб: Издательство «Юридический центр», 2022. С. 160–172.

Фото: архив Санкт-Петербургского саммита психологов