В. Аллахвердов о поиске причин сознания в бессознательном, о гештальте и бихевиоризме

Виктор Михайлович Аллахвердов, доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии факультета психологии Санкт-Петербургского государственного университета, прочитал курс «Методологические проблемы психологии». Курс вышел на платформе онлайн-обучения Coursera, он направлен на овладение основами методологической грамотности и освоение умения ориентироваться в современной методологической ситуации в психологии.

«Психологическая газета» публикует отрывки лекции «Объяснение сознания с помощью бессознательного», «Революция от гештальта» и «Бихевиористская контрреволюция» из модуля «Парадоксальность объяснения в психологии», в котором Виктор Михайлович разбирает теории происхождения сознания. Это продолжение темы, поднятой в материалах: «В. Аллахвердов о поиске причин сознания в окружающем мире и внутри», «В. Аллахвердов о поиске причин сознания в физиологии, биологии и медицине».

Объяснение сознания с помощью бессознательного

Можно попытаться объяснить сознание, эту самую очевидную вещь на свете, неизвестным. Когда мы объясняем неизвестным, то, вроде бы, все и понятно. Взяли и объяснили. Вот это неизвестное мы не знаем, но с его помощью можно все объяснить. Такую идею предпринимает Зигмунд Фрейд. Он пытается объяснить сознание бессознательным. Что мы знаем о бессознательном? Бессознательное весьма похоже на сознательное, но им не является. Сознание, утверждает Фрейд, даже определять не надо, все мы и так знаем, что это такое. Методологи науки здесь шутят, что и великие ученые иногда допускают нелепости: никто не знает, что такое сознание, а тут вот так высказываются. Но мы действительно знаем, что такое сознание, оно очевидно. А вот бессознательное неизвестно.

Откуда же порождается сознание? Так оно поздний потомок бессознательного. А откуда возникает бессознательное? Замечательная идея: истинное бессознательное — это вытесненное из сознания. Вы чувствуете круг в объяснении? И из этого круга Фрейду не удается никак выйти.

Фрейд построил замечательную, цельную, но непроверяемую конструкцию. Посмотрите: больной не принимает психоаналитической интерпретации своего невроза. Что скажет психоаналитик? Это говорит о сопротивлении и подтверждает сделанную интерпретацию. Но интерпретация тем более подтверждается, если больной согласен с врачом. Но, значит, позиция интерпретатора не зависит от позиции интерпретируемого.

Карл Поппер, великий философ науки XX века, начинал свою деятельность в клинике Адлера, человека, который развивал идеи, очень близкие тем, которые развивал Фрейд. Когда Поппер столкнулся со сложным случаем и не мог придумать его интерпретацию, он пришел к Адлеру и спросил: «Как быть?» Адлер ответил: «Вот это так». Он спросил: «А почему?» «Но об этом говорит весь мой тысячекратный опыт», — сказал Адлер. И Поппер понял, что что бы они ему ни принесли, он всегда интерпретирует, потому что он так уже интерпретировал. И отсюда он делает вывод: психоанализ не проверяет. И относит его к таким же непроверяемым конструкциям, а потому не совсем научным или, точнее для Поппера, ненаучным — как астрология и марксизм.

Надо сказать, что сам Зигмунд Фрейд, который очень тщательно отслеживал, чтобы все его идеи в чистом виде развивались, и выгонял из психоаналитического сообщества тех, кто с ним не соглашался, все-таки своеобразно относился к своей деятельности. Эта цитата, я думаю, тоже существенна. Фрейд писал: «Все считают, что я отстаиваю научный характер своей работы и что сфера моей деятельности ограничивается лечением психических заболеваний. Это ужасное заблуждение превалировало в течение ряда лет, и мне так и не удалось внести ясность в этот вопрос. Я ученый по необходимости, а не по призванию. В действительности я прирожденный художник. Мне удалось обходным путем прийти к своей цели и осуществить мечту — остаться писателем, сохраняя видимость, что я являюсь врачом». Фрейд придумал идею, он ее блистательно литературно оформил. Она произвела огромное впечатление на мир, мир оказался вдохновлен психоанализом, но по сути это скорее произведение искусства, чем произведение науки, несмотря на то огромное влияние, которое психоанализ оказал на психологию. Многие психологи до сих пор считают психоанализ все-таки мифотворчеством.

Революция от гештальта

В психологии началась эпоха революций. Уже Фрейд рассматривал свою конструкцию, как коперникианскую революцию. Что сделал Коперник? Он перевел Землю как центр Вселенной на периферию Солнечной системы. Что сделал Фрейд? Он перевел сознание, которое было всегда центром, на периферию психической жизни.

Но параллельно началась и еще одна революция. Эту революцию совершили немецкие психологи, работавшие в Берлинском университете, и связана она, в первую очередь, с именем Макса Вертгеймера. «Сознание реагирует не на отдельные элементы реальности, — сказали гештальтисты, — а на целостную ситуацию». А целое нельзя раскладывать на элементы, тогда целое пропадает. Скажем, мелодия, транспонированная в другую тональность, остается той же самой мелодией, хотя все звуки изменились. 

Вертгеймер пишет: «Издавна считали так: если есть определенный раздражитель, то я имею определенное, соответствующее ему ощущение». Этому вопросу было посвящено много исследований. Они принадлежат к самым основным и в то же время наиболее скучным разделам старой психологии. Не ближе ли к истине другое положение? Возникающее ощущение является результатом воздействия раздражителя как части какого-то целого.

Гештальтисты провели красивые эксперименты, в которых показали, как целое влияет на восприятие его частей. Они задались вопросами, которые до этого никто толком не обсуждал. Например, что видит новорожденный ребенок, впервые в жизни открыв глаза? Хаос световых пятен, которые постепенно складываются в образы предметного мира, или, наоборот, большое гомогенное пятно, из которого постепенно выступают предметы? По сути, это проблема. Что первично: ощущение или восприятие? И, как вы понимаете, гештальтисты отвечают: восприятие первично. Ребенок не видит хаоса световых пятен, он видит предметы, которые постепенно выступают.

По логике гештальтистов, сознание не должно обладать самостоятельной активностью. Существенную роль играет лишь структура объективной ситуации. Это и есть гештальт, да? Именно структура объективной ситуации, а не личные интересы и желания человека. То есть сознание ничего не делает. Великий гештальтист Вольфганг Кёлер поясняет: «Движение атомов и молекул в мозге существенно не отличается от динамики мыслей и чувств. Они структурно идентичны». Например, стремление к хорошей форме — это то, что получают гештальтисты в своих экспериментах: человек стремится то, что он видит, преобразовать в хорошую форму, в симметричную, упорядоченную и т.д. Стремление к хорошей форме не характеризует активность сознания. Оно предопределено структурой физического мира. Как заметил Кёлер, точно так же ведут себя все физические поля: они стремятся к замкнутости и симметричности.

В общем, получается такой усложненный вариант психофизического параллелизма. Есть физический мир, физиологический мир и психический мир, и они изоморфны друг другу, то есть у них одинаковая структура. Но подобная точка зрения ведет к признанию того, что сознание пассивно, что это эпифеномен, то есть побочное явление, сопутствующее другим явлениям, но не оказывающее на них никакого влияния. Это что же, мы хотим объяснить сознание, а выясняется, что оно не очень и существенно? Нет, конечно, гештальтисты хотели найти роль сознания, они пытались ее искать, но в рамках своей позиции они не могли ее найти. И эта точка зрения, в общем, тоже не смогла объяснить нам ни природу возникновения сознания, ни то, что оно делает.

Бихевиористская контрреволюция

Революционный пафос предшествующих психологических концепций, коперниканская революция Фрейда или переход от аристотельского мышления к галилеевскому, о чем говорят гештальтисты устами Курта Левина, вызывает ответную реакцию. Возникает контрреволюция, если так можно сказать. Эту контрреволюцию осуществляют бихевиористы, от слова behaviour — поведение.

Джон Уотсон, основоположник бихевиоризма, в 1907 году публикует монографию «Кинестетические органические ощущения, их роль в реакции белой крысы при прохождении лабиринта». Уотсон последовательно лишает крысу зрения, слуха, вкуса, обоняния, кожной чувствительности и показывает, что она при этом все равно только за счет моторики способна ориентироваться в лабиринте. Ага, главное — действие. Моторика! В 1913 году он выступает с программной статьей «Психология с точки зрения бихевиориста». «Поведение надо изучать точно так же, как и поведение животных, и перестать вести праздные разговоры о сознании. Абсурдно, изучая поведение животных, заниматься конструированием их сознания. Поскольку при объективном изучении человека бихевиорист не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии». Ничего себе! Психология без психики и сознания?

Бихевиоризм, конечно, откровенно принял эмпиристскую точку зрения. Но ведь, посмотрите, как это всегда бывает у эмпириков, все основные термины, которыми пользуются бихевиористы, не наблюдаемы. Они говорят о том, что воздействие стимулов вызывает определенную реакцию и надо изучать, как стимулы вызывают реакцию. Что такое стимул? Поступает много разной информации. Что именно из нее выделяется в качестве стимула? Если внимательно приглядеться, то оказывается, что стимулом является то, что животное рассматривает как стимул, или экспериментатора рассматривают как стимул. Нам не дать определение стимула, это неопределенное понятие.

Еще один важный момент — подкрепление, которое укрепляет связь между стимулом и реакцией. А это что такое? Собаке дали в качестве подкрепления мясо. А что именно есть подкрепление? Появление мяса в кормушке? Попадание мяса в ротовую полость? Процесс поедания мяса? Момент попадания мяса в желудок? Выделение желудочного сока? Чувство насыщения? При этом, если обезьяна наблюдает за выработкой условного рефлекса у другой обезьяны, которую за правильную реакцию подкрепляют, то у нее вырабатывается условный рефлекс. То есть подкреплением может служить кормежка другой обезьяны. Что такое подкрепление? Непонятно даже, что такое реакция.

Все основные слова не наблюдаемы, так почему же мы выбрасываем психику и сознание? И, естественно, сразу же возникает жесткая критика. Психологи и гуманисты говорят: бихевиоризм удалил из психологии сознание, а вместе с ним удалил осознание человеком себя и необходимую для принятия решения свободу выбора, человек в бихевиоризме развивается только под воздействием среды, он не имеет никакой возможности самоизменения, саморазвития. Бихевиорист уверяет, что он, мол, по заказу способен сделать из любого ребенка кого угодно: бандита, музыканта, ученого. Но ведь это неправда.

Бихевиоризм оказал огромное воздействие прежде всего на американскую психологическую науку. И, по сути, до сих пор весьма популярен. Но его идея пользоваться наблюдаемыми понятиями приводит к тому, что бихевиоризм не может создать теорию, потому что теория описывает ненаблюдаемые причины. И в итоге очень многое из того, что делается в рамках бихевиористского учения, оказывается малосодержательным. Но самое главное, отрицая психику и сознание, мы уж точно не беремся объяснить, зачем оно возникло.