Несколько лет назад, когда мы впервые услышали словосочетание «Шарли Эбдо» журнал «Psychologies» опубликовал подборку писем читателей и попросил меня их прокомментировать. Я написал текст, который был опубликован (но Гугл его не находит). Вспоминал про этот текст последние дни в связи с новыми событиями, особенно сегодня, когда Владимир Пастухов на радио «Эхо Москвы» говорил очень близкие вещи. Вот этот текст.
Трагические уроки Шарли Эбдо
При широчайшем спектре позиций читательские отклики в одном едины: практически каждый считает своим долгом выбрать тех, кто прав, — журналистов либо террористов, — и защищать эту правоту с пеной у рта, втаптывая оппонентов в грязь. По-человечески понятно, но это тупик.
Виноватых в этой истории много, но кто без греха? Если одна из сторон очевидно неправа, совершенно не обязательно вторая права и надо ее оправдывать. Часто правых нет, и здесь, похоже, тот самый случай. Хотя конечно неправота неправоте рознь — любой кодекс содержит очень точную градуировку разных степеней вины и соответствующих им степеней наказания. Кража трех колосков — кража, но смертная казнь за нее — пример явной несоразмерности.
Говорят, что из двух ссорящихся виноват тот, кто умнее. Давайте попробуем быть умнее и извлечь урок из случившегося, найти другой путь, кроме взаимного уничтожения. Чтобы превратить кошмар в высокую трагедию, надо понять, где была ошибка, что можно и нужно менять в нашем отношении к нашим же ценностям.
В парижском теракте и реакциях на него столкнулись две морали, имеющие, однако, одну общую черту — чувство вседозволенности. Одна вседозволенность — фундаменталистского разлива — проистекает из уверенности в том, что тебе открыта высшая истина, и ты вправе, объявив себя носителем этой истины, вершить суд и расправу. Другая вседозволенность — европейского разлива — коренится в чувстве, что если бога нет, то ничего святого нет тоже, и можно себе ни в чем не отказывать. Это не то же самое, что свобода. Подлинная свобода всегда содержит в себе собственный ограничитель, что и отличает ее от беспредела. Как говорил М. Жванецкий в послании сыну: «Имей совесть и делай, что хочешь». Совесть — это как раз то, без чего люди легко истребят друг друга в эйфории вседозволенности. Самовыражение без мыслей о последствиях — это свобода, лишенная ответственности. Это не взрослое, а подростковое поведение. Безответственная вседозволенность — это не часть европейских ценностей, а подростковая болезнь.
Действия террористов оправдать трудно. Убийство есть убийство, особенно в режиме самосуда. Проливать кровь — не то же, что брызгать чернилами. Жизнь человека — это ценность, которую труднее всего оспорить. Если признать правоту террористов, дозволенным станет абсолютно все.
Оценки действий французских журналистов вызывают больший раскол мнений, тем более что они заплатили страшную цену. Но следует ли из этого, что действовать так же, как они, правильно, и надо отождествляться с ними, надевая значки «Я Шарли»? Простой контрольный вопрос — сама по себе публикация карикатур на пророка увеличивает или уменьшает количество зла в мире? Боюсь, что скорее увеличивает. Поэтому я не Шарли. Психологи хорошо знают, что юмор, направленный не на себя, является одной из форм агрессии — самой высшей, творческой, утонченной, социально приемлемой, бесконечно лучшей, чем все другие формы агрессии, но все же агрессией. Это выпад в сторону другого, нарушение его границ. Вопрос — ради чего? Просто так, чтобы позлить мусульман? Сатира или карикатура сама по себе ни хороша и ни плоха, это просто жанр такой. Вопрос в конкретном смысле конкретных произведений — он вообще-то был или так просто развлеклись? И второй вопрос — а их реакцию не предвидели, когда дразнили? Не могли предвидеть? Были готовы идти на риск ради принципиального высказывания или просто дали волю отвязному самовыражению? Думаю, стоит различать.
В этом главный урок парижской трагедии для носителей европейских ценностей, к которым я себя причисляю, — задуматься о том, что что-то не совсем так, и не изменяя самим ценностям, прийти к более зрелому, ответственному их пониманию. Вспомнить не только про свободу и вину, но и про совесть и ответственность. Повзрослеть.
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать