«Мир цифры: новые инструменты разума»: доклад Марии Фаликман

С докладом «Мир цифры: новые инструменты разума» во время панельной дискуссии «Страхи и Надежды Человечества. Психология спасет мир?» на Санкт-Петербургском саммите психологов выступила Мария Фаликман. Мария Вячеславовна Фаликман – доктор психологических наук, руководитель департамента психологии факультета социальных наук и ведущий научный сотрудник научно-учебной лаборатории когнитивных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник лаборатории когнитивных исследований и ведущий научный сотрудник Школы антропологии будущего Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. 

«Как можно выстроить методологию исследования цифровых инструментов нашей психики? Можно пойти от принципа инструментальности, который почти сто лет назад предложил Лев Семенович Выготский, отметив, что, управляя своим поведением и своей психикой, человек вводит особые психологические орудия или особые психологические инструменты, которыми пользуется для решения встающих перед ним задач. Подчеркну важную вещь, для Выготского орудие или инструмент – это метафора, он говорит, что мы управляем собственным поведением так же, как человек создает каменное рубило для воздействия на окружающую среду.

В этом плане, например, мнемотехника, которая используется нами для припоминания того, что было когда-то, одновременно и похожа, и непохожа на физическое, материальное орудие. С одной стороны, как мы воздействуем на природу, так же мы воздействуем на собственную или чью-то психику. С другой стороны, мы говорим о том, что психологическое орудие, например, знак по сути замещает некоторую ситуацию, объект и тем самым позволяет управлять поведением. 

Все это начинает сильно перестраиваться в 90-ых годах, когда выходят Энди Кларк и Дэвид Чалмерс со своей идеей «расширенной психики» и активным, деятельным или даже деятельностным экстернализмом, отмечая, что психика человека не ограничена ни черепной коробкой, ни телом, она разомкнута во внешний мир. То, что Выготский обозначал, как внешнее опосредствование внутренних психических или психологических функций, по сути их внешняя форма существования. Где проходит граница? Например, Выготский отмечает, что письменность, когда она появляется, перестает быть орудием памяти. Для него граница проходит по материальным узелкам. Для Кларка и Чалмерса письменность, записывание – и есть мнемонический акт. 

Еще один современный исследователь, представитель направления «нейроархеология» Л.Малафурис в статье 2019 замечает: «Движущаяся рука и оставляемые ею материальные следы не просто экстериоризируют внутреннюю работу психики. Напротив, психика свершается в них… Изготовление каменного орудия – это не продукт мышления, а способ мышления».

Т.е. орудие не замещает, а воплощает некоторую возможность. И в этом плане мы уже не видим границы между психическим актом и тем, что происходит во внешней среде.

Я хочу привлечь ваше внимание к, казалось бы, совсем другой, но очень близкой трактовке эволюции, антропогенеза, которую дает Иосиф Моисеевич Фейгенберг в цикле работ про Человека Достроенного. Для него эволюция – это и есть наращивание возможностей за счет рукотворной среды, которая, возвращаемся к идеям Малафуриса, предвосхищает те действия, которые с помощью орудий рукотворной среды могут быть выполнены…

Достройки на протяжении эволюции были разными: каменное рубило, печатный станок и, наконец, те цифровые инструменты, с которыми мы сталкиваемся сейчас. И вопрос тот же самый: чем были первые инструменты познания, узелки, зарубки, которые использовались для счета, – это внешние средства, на смену которым, как полагал Выготский, должны прийти внутрипсихические средства, или это неотъемлемая часть когнитивных процессов?

Мы видим, что цифровые технологии становятся новыми инструментами нашей психики, новыми инструментами познания, без которых оно уже не разворачивается. Эти инструменты врастают в нашу психику. Как это доказать?

Известный пример описан группой Д.Вегнера «Google-эффекты памяти». Десять лет назад эта группа показала, что когда человек решает мнемическую задачу во взаимодействии с компьютером, например, просто вбивает факты, такие как: «Глаза страуса больше его мозга», то при условии инструкции, что компьютер сохраняет эти данные, человек запоминает факты хуже, чем в случае, когда ему говорят, что данные потом будут стерты.

Если помнит компьютер, я могу не помнить.

Эти эффекты были описаны для семейных пар: если муж знает, что жена знает, когда день рождения их общего друга, он может довольствоваться этим знанием. То же самое человек, зная, какая информация ему нужна, помнит скорее, где ее найти в компьютере, чем саму эту информацию…».