Всего одиннадцать лет жизни и... ЕГЭ сдан

«ЕГЭ» – это слово знают многие родители с самого первого класса их ребёнка. А если они не знают, то им расскажут учителя, и будут говорить об этом так много и настойчиво, что оно отпечатается в родительской голове и будет преследовать в кошмарных снах. И вскоре они очень быстро забудут о том, для чего же на самом деле они отдали своих детей в школу.

Под напором великой значимости этих трех букв для образовательного учреждения, в котором учится ваш ребенок, вы забудете, что учёба – это не только и не столько сданный тест, то есть, не только итог, сколько обучающий процесс и детская жизнь длиною в одиннадцать лет. Так почему же сверхзначимыми для школы и родителей (во многом, с подачи школы же) становятся только проценты сданного теста, которые якобы показывают успешность или образованность вашего ребёнка?

Я всё понимаю, нужна какая-то шкала, которая позволяет сравнивать детскую образовательную успешность, в том числе для того, чтобы по ней могли ориентироваться ВУЗы для отбора потенциальных учащихся. Но почему это сравнительная шкала, выставленная в процентах, как будто уничтожает значимость самого обучающего процесса? И того, кто в нём.

Давайте начнем сначала. Для чего вы отдаете своих детей в школу? И вообще, что такое школа? По-моему, это учреждение нашего среднего частного или государственного образования, которое оказывает образовательную услугу. Мы, родители - заказчики образовательной услуги, которую государственное или частное заведение оказывает нашим детям. Мы оплачиваем эту услугу исходя из наших налогов, поступающих в бюджет или, согласно договору, из наших наличных средств.

Что делает сейчас современная школа? Она говорит: «Вы должны заставлять ваших детей учиться, ваш ребенок сможет учиться в нашей школе, только если, вы, родители, все время будете держать руку на пульсе, вы должны постоянно проверять сделанное домашнее задание ребёнка,  делать вместе с ним (а часто бывает и за него) все заданные проектные задания». Очень часто задания или задачи таковы, что не всякий родитель, как правило, с высшим образованием, в состоянии их решить.

Так кто у нас должен получать образовательную услугу? Родитель, который уже прошёл все или многие ступени среднего образования? И кто должен мотивировать детей учиться, делать их образовательный процесс интересным, увлекательным и познавательным? Неужели-ж тоже родитель? А кто должен отвечать за сделанные или не сделанные домашние задания? Неужели-ж опять родитель? Неудивительно, что одиннадцать лет могут обернуться кошмаром для этих и так перегруженных своими взрослыми делами людей. Может быть, всё-таки школа – это место, где главные действующие лица - учителя и дети? И, может быть, им стоит побольше взять на себя ответственности за процесс, в котором одни оказывают образовательную услугу, а другие ею пользуются.

Я считаю, что сейчас в нашей школе, как государственной системе, обострились очень неполезные для психики детей процессы. Три из них кажутся мне весьма разрушительными.

Основные посылы, транслируемые школой в головы и так чрезмерно озабоченных образованием родителей:

Первый. Безапелляционно катастрофичный и паранойяльный. Если вы не вовлечены в школьные дела ребёнка, и не контролируете обучение ежедневно и ежепредметно, то ваш ребёнок будет гарантировано неуспешным в школе, а значит, все дороги ему будут закрыты.

Второй. Тревожно-фобический. Главное в жизни вашего ребёнка-школьника – это ЕГЭ. О нём нужно думать все время, и чем раньше, тем лучше. Если родитель и ребёнок не будут как следует напуганы необходимостью сдать этот тест на самый высший балл с самого начала, то результаты будут однозначно плохими, поэтому пугать нужно регулярно и сильно.

Третий. Тиранический и антигуманный. Детей надо всё время заставлять учиться, понукать, требовать, подавлять, потому что дети по природе своей ленивы, пассивны и безответственны. И если не проявлять к ним силу, не стыдить, не запугивать, не лишать, не поощрять, то дети сами учиться не станут, и никакой ЕГЭ не сдадут.

Если я и утрирую, то чуть-чуть. Мой ребёнок давно окончил школу, и мои представления сейчас сложены из того, что я слышу от приходящих ко мне клиентов, чьи дети так или иначе пытаются приспособиться к существующей системе образования, также впрочем, как и их родители.

К чему приводят эти три посыла? К трём, на мой взгляд, не очень хорошим последствиям для психики ребёнка, уже вовсю наблюдаемым мною у многих обращающихся ко мне за консультацией детей и взрослых.

Родитель, который начинает досконально контролировать своего ребёнка, его сделанные работы, качество написанного, суть выученного – учит ребёнка тому, что сам он не в состоянии справляться со школьной программой. Без помощи, подпорки, внешнего контроля он не может быть успешным. Внешний родительский контроль заменяет ему развитие своего собственного контроля: все ли я сделал, хорошо ли я сделал, проверил ли собственные ошибки. Избыточная родительская ответственность мешает развитию его собственной внутренней ответственности, потому что она оказывается переложенной на проверяющего взрослого: пусть он проверит, укажет, подскажет.

Непомерная родительская активность в чужом процессе, каковым является процесс обучения самого ребёнка приводит к возрастающей пассивности самого ученика, по нескольким причинам. Во-первых, он начинает думать, что его учеба – это то, что больше нужно маме, раз она так в это вкладывается, во-вторых, у него рождается сопротивление давлению, потому что это простое свойство психики – сопротивляться тому, что навязывается извне. В-третьих, у ребёнка копится столько злости и недовольства в ответ на, по сути, проявляемое эмоциональное, а иногда и физическое насилие, что проявить ответную агрессию детям уже очень начинает хотеться хотя бы в неявной, скрытой форме - в виде саботажа и уклонения от собственной активности.

То есть, правило простое. Всё, что делается на вашем взрослом ресурсе посредством внешней замены: вы контролируете, вы отвечаете, вы расстраиваетесь за «двойки», вы проверяете, всё ли положено в портфель, вас больше интересует его успешность, вы переживаете за итоги. Всё это убывает у ребёнка. Чем больше в этом вас, вашего, тем меньше ему принадлежащего, детского. Тем меньше развития собственного навыка, тем больше сопротивления или зависимости от взрослого понукания.

Таким образом, идя на поводу у школы, за её посланием: «Всё контролируйте, во всё вмешивайтесь, во всё включайтесь», мы создаем ситуацию пассивности, атрофии детской воли, демотивации, не включенности в процесс. Ребенок не научается учиться, ему перестает нравиться сам процесс – получать своё, а не мамино образование, сам глагол «учиться» вызывает отторжение.

Когда мы следуем за идеей запугивания и постоянного напоминания о ЕГЭ, за фиксацией на результатах этого итогового теста, мы теряем ребёнка. Саму его личность. Уравниваем его с самими результатами ЕГЭ. Нет ребенка, человека, для которого в школе и в жизни происходит очень многое. Нет тех лет, когда восприятие так открыто новому, когда интересует все подряд от чёрных дыр, о которых так мало рассказывают в школе, до вопросов, почему в Москве не водятся дрозды. Или, может быть, всё же водятся? Лично я так этого и не знаю.

Жизнь ребёнка в школе наполнена многим другим, помимо обучения. Она полна социальных связей, отношений, дружбой, любовью, предательствами, примирениями, несправедливостями или победами. Но если родителя и школу интересует только этот пресловутый итоговый процент, и все одиннадцать лет отданы ему, то тогда надо честно признаться: нас не интересует наш ребёнок или наш ученик как человек, а только как источник сданного в конце обучения теста.

Тогда мы обрываем все остальные побочные к тестовым предметам интересы ребенка. Рисует? Кого это интересует! Хочет танцевать? Танцами не заработаешь. Любит животных? Ну не в ветеринары же ему идти! Интерес к миру и жизни, таланты, особенности, предназначение – всё «по боку», важно только то, как он сдаст пресловутый тест. А потом мы печалимся, почему из него получился ещё один унылый банкир, плохой врач или никудышный, бестолковый юрист с отлично когда-то сданным тестом ЕГЭ.

Кроме того, запугивание и фиксация на «успехе-неуспехе», создает в ребёнке ощущение, что «я» равно «успех»: «Меня будут любить, я что-то значу, ко мне будут хорошо относиться, только если я буду успешен в сдаваемых экзаменах. Я – это мои результаты». И тогда любая ошибка воспринимается как трагедия, провал, катастрофа, жизнь – череда тревог и бесконечный, не отпускающий потом всю жизнь страх поражения.

Выросшие дети вам потом не расскажут, что их уже очень взрослая жизнь пронизана страхами и тревогами, что они всю жизнь живут с ощущением шатающейся самооценки, неуверенности и в постоянном недовольстве собой. Они вам не доложат, от каких предложений им пришлось отказаться потому, что они не верили в себя и боялись провала. Что они в жизни брались только за то, что на сто процентов смогут сделать хорошо и тратили непомерные силы, чтобы так оно и случилось. Не расскажут, потому что будут убеждены, что они сами, их переживания и сомнения вас нисколько не интересуют.

Ну и третье, не менее важное психологическое последствие избыточной включённости родителя в обучающий процесс. Это факт того, что ребёнок в процессе жизни в школе практически теряет символическую фигуру родителя, если тот становится ему учителем. Вместо мамы у него появляется в лучшем случае терпеливый и мудрый учитель, в худшем – цербер, неврастеничка, злая женщина и т.д. (в зависимости от характера мамы и её отношения к тому, как учится её ребенок).

По-настоящему мудрых учителей, способных научить ребенка учиться, мало, не зря же, наверное, учитель – это профессия и призвание. Вопрос: почему же тогда эти профессиональные люди (учителя) почти заставляют заниматься их делом, профессией совершенно неподготовленных к этому людей (родителей)? Ведь если они будут этим заниматься непрофессионально, то получаться это у них будет, скорее всего, весьма средне, по разным причинам. Мы даже можем отлично уметь учить других детей, но с нашими собственными детьми можем быть нетерпеливыми и недовольными занудами.

Почему?

Потому что «учитель-ученик» – это социальные и профессиональные роли, и они иные нежели роли «родитель-ребенок». И задачи у них разные, и отношения, и способы взаимодействия. Помочь, подсказать, поддержать советом или объяснением, если спрашивает – не вопрос, конечно. Мы же рядом, мы можем. Но не учить, контролировать, проверять. Почему мы должны делать эту работу за учителей, по сути, делать её дважды, проверяя домашнее задание? Кому это нужно? На что мы тратим нашу жизнь? Зачем нам нужно так смешивать роли, профессии, задачи? Лишая при этом наших детей нашей любви, поддержки, интереса, возможности быть с нами - разными, а не только отлично выполняющими домашние задания.

Школа тем самым снимает с себя ответственность за результаты обучения? Возможно. Но нам никогда не приходило в голову с неё спросить. Кто отвечает за результат образования? Ну, наверное, все же, по большей части, пара участвующих в этой услуге: ученик и его учителя. И совсем не лишне, на мой взгляд, напоминать им об этом, особенно, когда школа пытается эту ответственность перепоручить нам, родителям.

За что тогда отвечает родитель? Что он может? Что ему стоит делать? Не может же он, действительно, оставаться в стороне.

На мой взгляд, родитель много чего может и, по возможности, должен сделать до того, как ребёнок пойдет в школу. И вовсе даже не научить его таблице умножения в пять лет или читать в четыре. А научить его навыкам обращения с собой и с миром, которые ему помогут справиться с расширением его задач – с его ещё одной задачей в жизни – учиться в школе. Не первоочередной, на мой взгляд, а одной из...

Он может научить ребёнка лучше управлять собой, помогая ему понять и осознать, что же с ним происходит, организовывать своё время, предлагая варианты, отвечать за свои дела и поступки, позволяя встречаться с их последствиями. Важно поддержать в ребёнке умение доверять своим ощущениям и чувствам, умение справляться самому и просить о помощи, когда это не получается, способность быть усердным. Важно не отбить у него интерес к миру, людям, сохранить его способность задавать вопросы и задаваться вопросами, желание узнавать, читать, исследовать, размышлять, выдвигать гипотезы, иметь мнение. Не подавить его фантазию, способность творить и сочинять, желание проявлять себя, мечтать, хотеть, двигаться.

Опыт же напуганности, застыженности, подавленности воли, избыточного послушания, привычка к избыточному старанию, перфекционизм, самобичевание будет скорее мешать, чем помогать ребёнку учиться.

Хорошая школа может и должна научить ребёнка не только выдавать запомненное и решать заданное. Ведь кроме самой информации есть ещё и учебные навыки: способность к анализу, синтезу, обобщению, осмыслению, выделению главного, размышлению, построению гипотез, поиску доказательств, выдвижению аргументов, способность к сопоставлению, от частного к общему и обратно, систематизации - так много всего, чему может научить школа… Включая, конечно, социальные навыки, которыми часто пренебрегают, считают не важными. А их наличие потом, во взрослой жизни часто определяет не только успех вашего выросшего ребёнка, но и его самоощущение от жизни, эмоциональную наполненность и удовлетворенность.

Вам выбирать, в какой школе будет учиться ваш ребёнок, и что она будет для него значить. Вам выбирать, какие вы выстроите отношения с этой системой, оказывающей вам образовательную услугу по обучению ваших детей.

В ожидании нового учебного года я от души желаю вам и вашим детям интересной и наполненной жизни длиною в одиннадцать лет! И пусть в это время ЕГЭ не будет единственным значимым словом в вашей с ребёнком совместной жизни, а визит к психологу с запросом: «Мой ребенок не хочет учиться» окажется для вас историей совсем не из вашей «оперы».

Ирина Юрьевна Млодик - председатель Межрегиональной ассоциации психологов-практиков «Просто Вместе», кандидат психологических наук, сертифицированный гештальт-терапевт, экзистенциальный психотерапевт, опытный детский психолог, автор книг по детской психотерапии «Книга для неидеальных родителей, или жизнь на свободную тему», «Школа и как в ней выжить: взгляд гуманистического психолога», «Современные дети и их несовременные родители, или О том, в чем так непросто признаться», «Метаморфозы родительской любви» и других.