Даниил Хломов: «Психотерапия — это забота человека о себе»

— Даниил Несторович, расскажите, пожалуйста, зачем нужна психотерапия и в чем заключается задача психотерапевта?

— То, чем я занимаюсь, называется светская психотерапия. Это забота человека о себе. Если ты заботишься о себе, хочешь немного выяснить про себя, то для этого надо нанять специалиста, который немного понимает в психологическом устройстве людей. И дальше в диалоге с этим специалистом научиться общаться внутри себя с некоторыми вещами, к которым ты не знаешь, как относиться.

Ну, например, многие люди суеверно боятся зависти. А зависть — единственное чувство, которое как-то двигает вперед. Вся реклама построена на зависти. Ничего плохого в этом нет. Мало того, если человек приходит к вам и говорит, что ему не знакомо чувство зависти, это означает тяжелый случай — нарциссическое расстройство. Все специалисты об этом знают.

Вообще, очень многие вещи в нашем сознании, зафиксированные нами как хорошие или плохие, таковыми на самом деле не являются. Ведь сколько молодых мам страдает оттого, что они воображают, что не любят ребенка. Они сравнивают свои чувства с тем, что вычитали в книжках и видят, что у них не так. И приходится с ними много разговаривать о том, что все их метания и сомнения — это и есть как раз то, как они чувствуют любовь.

Или, например, многие люди стыдятся того, что они чего-то не знают. Они стесняются показать, что есть границы их знаний, поэтому они все время доказывают себе и другим свою компетентность. А ведь именно это и есть самая большая глупость — показывать себя знающим в том, чего не знаешь. А критерий ума — спокойно относиться к собственным границам возможностей.

Поэтому задача моя как психотерапевта — разобраться в предубеждениях людей, в их страхах, сомнениях. И если человеку удается разобраться с этим в отношении себя, то он начинает более свободно действовать в окружающем мире.

— Существует ли универсальная формула счастья?

— Все люди разные. Нет одного рецепта сразу для всех людей. Поэтому не стоит доверять тем, кто говорит: делай так, и будет у тебя счастье. Потому что, опять же исходя из того, что все люди разные, для одного счастье в одном, а для другого в другом. Каждый человек — это уникальная система, и если можно помочь, то не всем сразу, а конкретному человеку в конкретном случае.

— Может ли с помощью гештальт-терапии человек понять, что для него счастье?

— Скорее он начинает ориентироваться в себе и не пугаться того, что у него внутри. А разобравшись с тем, что внутри, человек сможет эффективно решать внешние задачи. Поэтому гештальт-работа может происходить с достаточно тяжелыми случаями. Например, если у человека тяжелая психическая болезнь. Ничего страшного! Если есть такая болезнь, а человек все равно живет — это прекрасно. Значит, с этим можно что-то делать

Сколько людей, обнаружив у себя какие-то «неизлечимые» расстройства психики, кончают с собой. Почему? Потому что у человека в сознании модель: со мной все должно быть хорошо. А если не так, то модель рушится, а следом и весь мир. Или у человека стереотип: психически больной ни на что не годен. …

Или бывает, что с человеком случается серьезное несчастье, и он, например, становится инвалидом. Он может от этого впасть в вечную тоску, а может приспособиться. Например, он может увидеть, что какие-то вещи он действительно больше делать не может, но зато другие он может делать даже лучше, чем раньше. В этом смысле самое драматическое событие может быть творчески переработано.

Гештальт-терапия развенчивает стереотипы и делает человека более свободным. Задачей гештальт-терапевта является восстановить то, что называется творческим приспособлением к жизни. Не воспроизводить то, что привык делать, а попытаться по-новому посмотреть на мир и на себя. Зачем это нужно? Это нужно для того, что, к нашему «несчастью», и мы развиваемся, и мир вокруг развивается. Все меняется и нужно уметь приспосабливаться к этим изменениям. Оказывается невозможным раз и навсегда подобрать одежду, которая подходила бы, работу, которая полностью удовлетворяла бы, близких, которые никогда не расстраивали бы. То же самое касается и терапии. Невозможно раз и навсегда решить все свои сложности. Опять же по причине того, что мы все время меняемся.

— В чем существенное отличие гештальт-подхода от других подходов?

— Для меня это отличие — в большей философской проработке. Есть термин «open mind» — открытость разума. Гештальт-подход более открыт: к техникам, идеям, точкам зрения. Гештальт-терапевт может вполне предложить человеку лечь на кушетку в стиле старого психоанализа и послушать его ассоциации в течение часа. Это не запрещено. А обратное запрещено. Если человек занимается психоанализом, то он уже не может посадить человека в кресло и с ним разговаривать.

В гештальт-подходе можно рисовать, можно обращать внимание на телесные ощущения, можно говорить о прошлом, можно говорить о семейных традициях. В этом смысле философское основание гештальт-подхода позволяет свободно пользоваться всеми известными техниками.

— В чем философское основание гештальт-подхода?

— Я не могу претендовать на четкое объяснение, но могу объяснить так, как я это понимаю. Звучит оно следующим образом: все можно подвергать сомнению. Можно подвергать сомнению любые действия терапевта, можно также подвергать сомнению слова тех, кто пытается эту работу анализировать. Это порождает живые дискуссии и именно это дает шанс хоть немного приблизиться к истине.

И я знаю, что многие мои коллеги не согласны со мной по многим вопросам. Это абсолютно нормально, как раз в духе гештальт-подхода, потому что в этом подходе нет насилия над разумом. Ты свободен в своем мнении и в своем понимании.

Поэтому еще раз повторю, что лично для меня гештальт-подход — это способ стать свободным.

— Не может ли свобода мысли привести к свободе действия? Что же тогда получится?

— Это очень большая разница — свобода мысли и свобода действий. И одно не надо путать с другим. В своем внутреннем мире я могу быть свободным. Но есть реальность, и я с этой реальностью взаимодействую. И чтобы не разрушить эту реальность, и чтобы реальность не разрушила меня, нужно очень хорошо продумывать свои действия.

Например, живут люди вместе. И в какой-то момент один обнаруживает, что другой его сильно раздражает. Большой глупостью, на мой взгляд, будет сразу что-то менять.

Необходимо ответить себе на многие вопросы, прежде чем принимать решение. Может быть, это раздражение вообще никак не связано с партнером, а есть лишь отражение какой-то внутренней нереализованности человека? И что тогда делать: терпеть раздражение или пытаться как-то себя реализовать? А если начать себя реализовывать, насколько готов будет к этому партнер? Все это непростые вопросы и может быть много разных решений. Но именно оттого, что человек свободен, оттого, что он лучше ориентируется в себе, что он не скован множеством привычных мысленных стереотипов, он будет в состоянии увидеть не один, а много решений и выбрать для себя оптимальный.

— Насколько важно для гештальт-подхода погружение в прошлое клиента? Что такое принцип «здесь и теперь»?

— Исследование прошлого клиента — это один из способов работы, но далеко не существенный. Один мой коллега сказал своей клиентке, которая хотела найти причину своего смущения: «Давайте, мы исследуем все это, и придем к выводу, что в возрасте 5 месяцев мама вас бросила больше, чем на два дня. И теперь все проблемы от этого. Ну и что теперь будем делать? Как мы это будем восполнять? Можем, конечно, маму поругать, а что толку?» Все, что существует, существует в настоящий момент, и если человек смущается, то он смущается сейчас. Конечно, мы можем исследовать прошлое, чтобы понять механизм возникновения проблемы, и, может быть, это поможет яснее увидеть, как этот механизм действует сейчас. Потому что изменить что-то мы можем не в прошлом и не в будущем, а только в действии «сейчас». В этом и заключается идея принципа «здесь и теперь».

— Существуют ли случаи, в которых гештальт-терапия не работает?

— Если у человека есть психика, то с ним можно находиться в контакте. Если он есть, то гештальт-терапия работает. Единственное противопоказание для гештальт-терапии — отсутствие контакта. Поэтому для гештальт-терапевта важнейшей задачей всегда является именно это — установление контакта.

— Некоторые направления в психотерапии постепенно становятся архаичными, мало востребованными. На Ваш взгляд, каковы перспективы у гештальт-подхода?

— Перспективы у гештальт-подхода очень большие. Это одна из немногих дисциплин, сочетающая в себе научность и искусство. Научность выражается в здоровом скептицизме, умении подвергать все сомнениям, в построении гипотез. Человек мне заказывает исследование себя, и я обязуюсь это сделать. Но, с другой стороны, это искусство, т.к. здесь нет механистичности, раз и навсегда заведенных правил. Это творчество, потому что я выбираю, куда двигаться, я выбираю, что предпринять. Законы искусства таковы, что в какой-то момент уже не автор творит свое произведение, а произведение начинает творить само себя. И в гештальт-терапии именно это и происходит. Процесс терапии начинает творить сам себя с помощью терапевта.

Источник: «Психологический навигатор»