Психологический туризм как способ разрешения внутренних конфликтов

К Международному дню туризма, который отмечается 27 сентября, предлагаем вниманию читателей статью Ольги Геннадьевны Лопуховой и Юлии Викторовны Пайгуновой «Психологический туризм как фактор восстановления личностной идентичности и способ разрешения внутренних конфликтов».

Введение

Появление психологического туризма как отдельной туристской практики, в целом, актуализировало в научном сообществе тему взаимодействия психологии и туризма [1; 3; 8; 10; 11; 12; 14; 17; 34]. В большинстве работ данная проблема сводится чаще всего к двум прикладным аспектам: либо к психологическим факторам консьюмеризма в туризме, либо к анализу туризма как ситуации вызовов экосреды по отношению к личности.

Возникшая потребность в психологическом туризме и сам психологический туризм как феномен требуют, на наш взгляд, теоретического осмысления с позиции его коррекционного и терапевтического потенциала, вклада в личностное развитие и самосовершенствование.

Психологический туризм как понятие объединяет два альтернативных направления: психотерапевтический туризм и туризм с привлечением психологической компоненты [13].

Оба направления ставят во главу угла проблему совмещения организованного отдыха и профессиональной психотерапии, авторских восстановительных технологий в условиях целебных ресурсов природы и адекватного экстрима, которые восстанавливают психологические и духовные резервы «Я» [17]. С такой точки зрения психологический туризм представляет собой экзистенциальное событие для личности, в корне меняющее ее био-психо-социо-духовную природу. Психологический туризм предполагает переоценку личностного опыта, проработку внутренних конфликтов, восстановление этнической, ландшафтно-географической, культурной идентичности человека.

При организации психологических туров актуальность представляет выбор психотерапевтической программы и технологий, исходя из психологических проблем клиентов, часть которых может реализоваться в виде потенциального запроса клиента, а часть может находиться в неосознаваемом для него поле внутренних конфликтов.

Данная проблема побудила нас провести исследование возможностей применения психологических диагностических методик при подборе психологической туристской практики с учетом имеющихся этнофункциональных рассогласований и внутренних конфликтов личности, связанных с ее ценностными ориентациями.

Методологической сущности психологического туризма отвечают три основных принципа гештальт-терапии: принцип концентрации на настоящем в противовес прошлому и будущему, принцип активного участия клиента в терапии, выражающийся в непрерывном поиске новых психологических выходов из проблемы, и принцип комплексного понимания человека в единстве психологического и телесного. Психологический туризм может предоставить гештальт-терапии наилучшие возможности по реализации этих принципов на практике. Туризм как социальная практика предлагает субъекту, в буквальном смысле, выход из привычной для него окружающей среды, установление новых границ контакта с окружающим миром.

Туризм предлагает переорганизацию индивидуального опыта субъекта, приобщение к новым ценностям и смыслам. Туризм инициирует новые гештальты на смену устаревшим и тормозящим развитие личности. Туризм становится субъектом организованного аксиопространства — части социальной среды, специально организованной для положительной динамики личности [2, с. 34].

Психологический туризм дает человеку возможность существования «здесь и сейчас», порой разрывая связь с прошлым и будущим, погружая личность в новую для нее реальность. «Реальность» является ключевой метафорой гештальт-терапевтической практики, заставляя человека воспринимать возникшую ситуацию как данность [4; 7].

Туризм предоставляет человеку ситуации, в которых он может по-настоящему чувствовать свое бытие, отрешаясь от прошлого и не заглядывая в будущее, гибко регулировать контактную разницу при встрече с другими объектами и субъектами среды. Таким образом, экспериментально-феноменологический подход гештальт-терапии прекрасно поддерживается концепцией психологического туризма, побуждая субъекта самостоятельно ставить психологический эксперимент и наблюдать возникающие явления. Одним из важнейших требований гештальт-терапии является фиксация наблюдаемых феноменов самим клиентом, что порождает в нем осознанность своих психических побуждений [4, с. 94]. Поэтому одним из важнейших элементов психологического туризма является постоянная рефлексия субъекта возникающих в процессе туристической поездки чувств, эмоций, спонтанных паттернов поведения, которые может обеспечить специалист-психотерапевт.

Важнейшим, с психотерапевтической точки зрения, личностным приобретением туризма является возможность восстановления внутренней согласованности. Это касается мотивационно-ценностной сферы, а также этнокультурной идентичности личности. Экзистенциальный смысл туристских практик нам видится в том, что через познание других культурных миров человек возвращается к истокам собственной культуры, преодолевает свою культурную маргинальность в современном мире, ощущая приверженность набору ценностей, верований, символов, связанных с собственной культурной традицией.

По мнению В.В. Знакова, в основании экзистенциального опыта субъекта оказывается специфическое понимание человеком не только мира, но и себя. «В процессе метаперсональной самоинтерпретации человек понимает, что свою сущность можно понять, обратив взор не только внутрь себя, но и на психологические особенности других людей, общество и универсум» [5, с. 9].

Овладение своей природой, созревание до способности делать выбор и понимание своей свободы возможно только при «способности личности отказаться от мира, с которым она срослась», выйти за пределы собственного Я, в условиях перехода к состоянию новой бытийности личности, к избавлению от «мертвых» гештальтов [6; 9].

Весьма показательна в этом отношении теория проработки этнофункциональных рассогласований в психике человека, на основе которой возникла соответствующая методика, успешно показавшая себя при психотерапии заболеваний депрессивного спектра [16]. По определению А.В. Сухарева, этнофункциональная психотерапия должна состоять в повышении степени целостности системы этнофункциональных отношений человека, в повышении уровня его психической адаптации. Результатом этнофункциональной психотерапии является восстановление целостности этноида — субьективно предпочитаемого образа этнической идентификации личности.

Приоритетным фактором в процессе развития этноида является отношение человека к группе климато-географических признаков, что непосредственно подводит к мысли о туризме как мощном средстве климато-ландшафтной психотерапии. Многочисленные отечественные и зарубежные исследования показывают, что отношение человека к природной среде своего рождения и проживания — приоритетный фактор в его психическом онтогенезе [15; 16; 22; 23; 25].

На основании данных представлений возникла гипотеза о специфике предпочтений при выборе различных аспектов психологической туристической практики у этнофункционально-согласованных и этнофункционально-рассогласованных в отношении климато-географических признаков испытуемых.

Материалы и методы

Методологическую основу исследования составили психоаналитический, экзистенциальный подходы, ассоциированные в гештальт-терапии, экологическая и этнофункциональная психология и психотерапия, ценностно-ориентированный подход в психологии и психодиагностике внутренних конфликтов личности.

Основным эмпирическим методом исследования являлся опрос, включающий в себя диагностическую методику «Уровень соотношения “Ценности” и “Доступности” в различных жизненных сферах» Е.Б. Фанталовой [19], направленную на выявление рассогласований и дезинтеграции в мотивационно-личностной сфере; методику выявления выраженности эмоционального отношения к группам этнических признаков [16], позволяющую выявить степень этнофункциональной согласованности субъекта в отношении ландшафтно-климатических признаков, а также авторский опросник по психологическому туризму, в котором ключевыми аспектами выступили выбор региона проведения и концепции психологического тура. Для оценки достоверности результатов исследования были применены непараметрические критерии и нелинейная корреляция. Выборку исследования составили 125 человек. В опросе участвовали 67 женщин и 58 мужчин.

Результаты и обсуждение

На основании аддитивной проективной методики выявления выраженности эмоционального отношения к группам этнических признаков были выделены две группы испытуемых, у которых наблюдалось либо эмоционально-позитивное отношение, либо эмоционально-отрицательное отношение к комплексу климато-географических характеристик места проживания. Отнесенность к одной из групп основывалась на анализе открытых ответов испытуемых, представляющих завершение предложений (например: Я думаю, что местность, в которой я живу...; Думаю, что климат, в котором я живу... и т.д.) У представителей первой группы, этнофункционально-согласованных респондентов, преобладали эмоционально-положительные ответы (например: «Я думаю, что местность, в которой я живу… оптимальна; «Думаю, что климат, в котором я живу… мне подходит»). Эта группа испытуемых составила 66 человек.

У респондентов второй группы, 59 опрошенных, наблюдалось в той или иной мере негативное эмоциональное отношение к ландшафтно-климатическим характеристикам собственного места проживания («Я думаю, что местность, в которой я живу, мне не по душе…»; «Думаю, что климат, в котором я живу, — резок, неблагоприятен…).

Анализ соотношения ответов этнофункционально-согласованных и этнофункционально-рассогласованных респондентов относительно климато-географического региона проведения психологического тура выявил значимые различия в их предпочтениях (φ*эмп= 3.98при p≤0.01) (таблица 1).

Испытуемые с согласованным этноидом в отношении климато-географических характеристик в качестве места проведения психологического тура чаще предпочитали ландшафт и климат исконного места проживания — России. Напротив, для большинства испытуемых с рассогласованным в отношении климато-географических характеристик этноидом выбор экзотического ландшафта и климата оказался предпочтительным.

С позиции этнофункциональной психодиагностики и психотерапии, рассогласование социокультурных и антропо-биологических этнических признаков человека с ландшафтно-климатическими условиями его рождения и проживания является маркером углубления нозологической отнесенности депрессивных расстройств [16, с. 176].

Поскольку суть этнофункциональной психотерапии состоит в повышении степени согласованности этноида личности (субъективно-предпочитаемого образа этнической идентификации), то очевидно, что терапевтической задачей психотуризма у лиц с этнофункциональными рассогласованиями выступает проработка их отношения к природной среде для осознания нарушенных связей с климато-географическими и ландшафтными условиями «родного» региона обитания.

Анализ рынка туристских услуг в секторе психологического туризма показал, что наиболее часто в категорию психологических туров попадают следующие виды туризма: эко-туризм, агро-туризм, джайлоо-туризм, экстремальный туризм, туризм с постижением инокультурных духовных практик [11; 13; 14; 20]. Обнаружена значимая взаимосвязь между этнофункциональной рассогласованностью и выбором инокультурных духовных практик и экстремальных видов туризма (коэффициент Крамера равен 0,37 при p≤0.01) (таблица 2).

У этнофункционально-рассогласованных испытуемых был отмечен высокий процент предпочтений в области выбора психологического тура, связанного с постижением инокультурных духовных практик. Тяга к инокультурной среде, к чужим традициям, особенно в сфере духовности, является характерным признаком кризисной этнической идентичности личности, сопутствующей нравственной маргинальности субъекта в условиях этнокультурной неопределенности, отчасти деструктивному поведению и различному спектру депрессивных расстройств.

Этнофункционально-рассогласованные испытуемые значимо чаще выбирали для себя и концепцию экстремального тура. Для специалистов по психологическому туризму проявления тяги к экстремальной концепции организации тура, как погоне за острыми впечатлениями, может свидетельствовать о наличии внутренних конфликтов личности, связанных с неосознанными рассогласованиями в области этнической идентификации.

Выявленные нами различия в предпочтениях вида психологического туризма у двух категорий испытуемых свидетельствуют о необходимости анализа потенциальных внутренних конфликтов у этнофункционально-рассогласованных субъектов при организации психологических туров.

Испытуемые, имеющие этнофункциональные рассогласования по комплексу ландшафтно-климатических признаков, подтверждают своим выбором психологической туристской практики наличие кризиса в этнической идентификации, бессознательных внутренних конфликтов, связанных с культурной и географической средой региона проживания.

Задачей психологических туров является также восстановление внутренней аксиологической согласованности личности. Именно поэтому в план исследования была включена методика Е.Б. Фанталовой, позволяющая анализировать как удовлетворенность жизненной ситуацией, так и блокады основных потребностей, а также потенциальные возможности самореализации, интегрированности, гармонии. Методика Фанталовой построена на анализе динамики соотношения между двумя плоскостями сознания мотивационно-личностной сферы личности — ведущих жизненных ценностей личности и непосредственно доступных целей, находящихся в «обозримом психологическом поле», в зоне «легкой досягаемости» [18].

В таблице 3 представлены результаты ранжирования ценностей по показателям их субъективной значимости и доступности для опрошенных.

Анализ полученных результатов показал, что наиболее ценными и актуальными для всех респондентов являются сферы счастливой семейной жизни и любви. Наиболее низкий ранг получили такие ценности, как красота природы и искусства, творчество, познание нового, активная деятельная жизнь.

Анализ доступности ценностей, возможности их реализации в жизни наших респондентов показал несколько иную картину, которая обнажила проблему наличия внутренних конфликтов и ценностных вакуумов в отдельных сферах личностных мотиваций.

Наибольший интерес представляет анализ противоречий, связанных с доступностью, но низкой значимостью таких ценностей, как красота природы и искусства, творчество, познание нового в мире и природе, активная, деятельная жизнь. По данным видам ценностей наши испытуемые демонстрировали наличие внутреннего вакуума, который в методологии Е.Б. Фанталовой интерпретируется как состояние, когда доступный объект не представляет интереса, и сопровождается ощущением «внутреннего балласта», «избыточности присутствия», ненужности, внутренней пустоты. Данные результаты, в аспекте сравнения с результатами предпочтений, высказанных нашими респондентами при выборе концепции и программы психологического тура, демонстрируют несовместимость отдельных тенденций. Так, одно из ведущих мест (80%) в предпочтении вида психологической практики у наших респондентов отдается эко-туризму, предполагающему посещение уникальных природных мест. Однако значимость красоты природы, по методике Е.Б. Фанталовой, была оценена участниками опроса низко, что указывает на отрицание этой мотивации при выборе данной психологической туристской практики на бессознательном уровне. Данные результаты показывают необходимость тщательного изучения потенциала экологического подхода в такой прикладной области, как психологический туризм, и дальнейшего анализа условий природной среды как мощного ресурса для восстановления человеческой психики [21; 23; 24; 25; 26]. Наличествующие противоречия в мотивационной сфере при выборе психологической туристской практики, по нашему мнению, могут стать существенным предметом для анализа психотерапевтической составляющей программы психологического тура.

Выводы

1. Установлено, что психологический туризм может выступить инструментом разрешения внутренних конфликтов личности, фактором консолидации этнической, ландшафтно-географической и культурной идентичности человека.
2. Эмпирически доказана значимость методологии этнофункциональной психотерапевтической практики и необходимость ее применения в системе организации психотуров.
3. Выявлены неосознаваемые клиентами противоречия в аспекте сознательного мотивационного выбора познавательной и эко-ориентированной практики психологического туризма и его бессознательного отрицания.

В совокупности полученные результаты открывают новые возможности для стратегии и тактики психотерапевтической работы в психологическом туризме.

Список литературы

1. Буряк Л.Г., Духовная Л.Л. К вопросу об инновациях в туризме // Сервис в России и за рубежом. 2011. №6. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-ob-innovatsiyah-v-turizme (дата обращения: 22.11.2017).
2. Въездной и внутренний туризм в республике Татарстан: опыт мультинаучного исследования: коллективная монография / Н.З. Аппакова–Шогина, А.В. Гут, Э.Н.Евстафьев [и др]; отв. ред. А.З. Хурамшина. Казань: Центр инновационных технологий, 2014. 296 с.
3. Волков В.Н. Туризм в эпоху постмодерна // Контекст и рефлексия: философия о мире и человеке. 2012. №1. С. 77–86.
4. Елисеев О.П. Гештальт-психология личности: учебник для бакалавриата и магистратуры. М.: Юрайт, 2018. 289 с.
5. Знаков В.В. XXI век: изменения в мире человека и новый этап развития психологии субъекта // Личность и бытие: человек как субъект социокультурной реальности: материалы Всерос. науч.-практ. конф. / Под ред. З.И. Рябикиной и В.В. Знакова. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2016. С. 5–14.
6. Ибрагимова З.З. Овладение человеком своей природой как возможность выбора // Человек перед выбором в современном мире: проблемы, возможности, решения. Материалы Всероссийской научной конференции, 27–28 октября 2015 г., ИФ РАН (Москва). В 3-х т. / Общ. ред. М.С. Киселевой. М.: Научная мысль, 2015. Т. 1. С. 86–91.
7. Козуб А.А. Гештальт-психология и современность // Роль инноваций в трансформации современной науки: сборник статей Международной научно-практической конференции (5 декабря 2016 г., г. Волгоград). Уфа: АЭТЕРНА. С. 215–219.
8. Кружалин В.И., Аршинова В.В., Кузнецова Н.В. Наукометрия в «Психологии туризма» // Туризм и рекреация: фундаментальные и прикладные исследования: Труды VIII Международной научно-практической конференции. Тольятти, 25–26 апреля 2013. Самара: Изд-во ООО «Медиа-книга», 2013. С. 43–50.
9. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию (интервью) // Вестник высшей школы. 1989. №2. С. 80–87.
10. Минина О.Ю. Философско-культурологическое осмысление туризма // Ярославский педагогический вестник. 2016. №3. С. 334–340.
11. Митракова А.И. Современные направления в туризме. Разработка психологического тура на территории Калининградской области // Научный альманах. 2016. №10-2(24). С. 461–463. http://ucom.ru/doc/na.2016.10.02.pdf
12. Новиков В.С. Инновации в туризме. М.: Академия, 2007. 208 с.
13. Пайгунова Ю.В. Психологический туризм: перспективы развития в России за рубежом // Наука и технологии XXI века: возможности и риски: сборник статей Международной научно-практической конференции (23 ноября 2017 г., г. Костанай, Республика Казахстан). Западный: Научно-исследовательский центр «АнтроВита», 2017. 204 с. http://socis.ru/wp-content/uploads/Наука-и-технологии-XXI-века.-Возможности-и-риски.pdf (дата обращения: 22.04.2018).
14. Подмаркова И.Т. Анализ опыта и перспектив психологического туризма на Украине // Вісник ДІТБ. 2013. №17. С. 168–173.
15. Сухарев А.В. О роли отношения к природе в процессе этнофункциональной психодиагностики и психотерапии // Московский психотерапевтический журнал. 1999. №3-4. C. 75–97.
16. Сухарев А.В. Этнофункциональная психология: исследования, психотерапия. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1997. 269 с.
17. Фаерман М.И. Психологический туризм как направление интегративной психологии. http://фаерман.рф/index.php/psikhologicheskie-stati/167-psikhologicheskij-turizm (дата обращения: 29.11.2017).
18. Фанталова Е.Б. Диагностика ценностей и внутренних конфликтовв общей и клинической психологии // Клиническая и специальная психология. 2013. №1. http://psyjournals.ru/psyclin/2013/n1/
19. Фанталова Е.Б. Ценности и внутренние конфликты: Теория, методология, диагностика. Saarbrücken: LAP LAMBERT AcademicPublishing, 2012. 184 с.
20. Хуснутдинова С.Р., Сафонова М.В. Образование через путешествие как одно из направлений городского туризма // Фундаментальные исследования. 2014. №5-5. С. 1037–1040.
21. Burls A. (2007). People and green spaces: Promoting public health and mental well-being through eco-therapy. Journal of Public Mental Health. 6(3), рр. 24–39.
22. Clinebell H. (1996). Ecotherapy: healing ourselves, healing the earth: a guide to ecologically grounded personality theory, spirituality, therapy and education. Minneapolis: Fortress.
23. De Young R. (2013). Environmental psychology overview. In S.R. Klein, A.H. Huffman (Eds.), Green organizations: Driving change with IO psychology (рр. 17–33). New York: Routledge.
24. Gifford R. (2007). Environmental psychology: Principles and practice (4th ed.). Colville, WA: Optimal Books.
25. Joye Y., & Van den Berg A. (2011). Is love for green in our genes? A critical analysis of evolutionary assumptions in restorative environments research. Urban Forest. Urban Green, 10, рр. 261–268.
26. Lopukhova O. Mental health and psychological well-being: development of environmental approach in psychology and education // International Journal of Sciences and Research Vol. 74. No. 2/1/ Feb 2018, рр. 15–27.
27. Simkova E. Psychology and its application in tourism // 4th World Conference on Psychology, Counselling and Guidance WCPCG-2013, Procedia – Social and Behavioral Sciences 114 ( 2014), рр. 317–321. DOI: 10.1016/j.sbspro. 2013.12.704

Источник: Пайгунова Ю.В., Лопухова О.Г. Психологический туризм как фактор восстановления личностной идентичности и способ разрешения внутренних конфликтов // Современные исследования социальных проблем. 2018. Том 9, №8. С. 105–122.