Социальная психотерапия как ответ на вызовы пандемии COVID-19

В рамках VII Санкт-Петербургского зимнего фестиваля практической психологии состоялся мастер-класс «Социальная психотерапия как ответ на вызовы VUCA-мира и пандемии COVID-19». О своей работе, наблюдениях, выводах рассказали: Владимир Юрьевич Слабинский, кандидат медицинских наук, автор метода позитивной динамической психотерапии, ректор АНО ДПО «Петербургская школа психотерапии и психологии отношений», президент Международной ассоциации «Позитивная динамическая психотерапия», и Надежда Михайловна Воищева, кандидат психологических наук, проректор по научной работе и стратегическому развитию АНО ДПО «Петербургская школа психотерапии и психологии отношений», заведующая кафедрой психологии труда и психологии здоровья АНО ДПО «ПШППО».

Владимир Юрьевич Слабинский: «В 2020 году мы все столкнулись с новым явлением — пандемией нового вируса, который получил название COVID-19. Пандемия ознаменовалась тем, что были приняты стандартные, в понимании эпидемиологов, меры безопасности, но они оказались совершенно неожиданными для многих людей. И, что произошло впервые, меры эпидемиологической безопасности распространились на весь мир. В качестве основной меры был выбран режим самоизоляции. В привычных условиях соблюдение дистанции позволяет регулировать силу межличностного конфликта. Многие люди, в том числе и в нашей стране, особенно — жители мегаполисов, привыкли включать общественное пространство в пространство своей личной жизни: встречаться с друзьями в ресторанах и в общественных зонах, гулять и заниматься с детьми (даже делать с ними домашнее задание) где-то в общественных пространствах. В архитектуре городов возникло понятие «общественное пространство» как часть личного пространства. Самоизоляция резко изменила образ жизни — люди вынуждены были оставаться в своих квартирах. Здесь выяснилось, что те, кто был наиболее прогрессивным, кто использовал ресурс общественного пространства для улучшения качества собственной жизни, оказались в наиболее уязвимой позиции. Им необходимо было адаптироваться к совершенно другой реальности.

Значимым фактором был переход детей на дистанционное обучение, что, конечно же, добавило стресса родителям и вынудило принимать особые меры для того, чтобы дети могли продолжать общаться. Запрет на работу в офисах, по сути, остановка многих бизнесов, перевод работы на удаленку — это только часть тех факторов, с которыми нам пришлось столкнуться в режиме самоизоляции.

В условиях самоизоляции из-за пандемии COVID-19 у людей, замкнутых в одном пространстве, резко снизилась возможность регулировать физическую и эмоцональную дистанцию со своими близкими. То есть, увеличилась доля отрицательных эмоций от того, что нужно принимать в других людях стороны, которые им не нравятся. И увеличилась доля рутинных скучных дел, что привело к ощутимому дефициту витальной энергии.

Уважаемые коллеги, мне хочется подчеркнуть, что описываемая ситуация не является эксклюзивной для России. Более того, я хочу сказать, что Россия проживает пандемию COVID-19 и все связанные с нею ограничения в лайт-режиме. Пожалуй, на планете нет стран, может быть, за очень редким исключением, где режим был более мягким. В качестве примера можно упомянуть, что сейчас в Англии режим локдауна, жесточайшей самоизоляции, когда из дома нельзя выходить дальше, чем в соседний магазин… Хочу подчеркнуть, что весь мир, а не только Россия, столкнулся с очень необычной ситуацией.

С самого начала пандемии COVID-19 я и мои коллеги начали заниматься научным изучением феномена самоизоляции в условиях пандемии. Мы не единственные, кто делал эту работу, и, конечно, отличие ученых от обычных практиков заключается в том, что ученые тут же начинают исследовать новые феномены. На что я хочу обратить внимание: сталкиваясь с какой-то новой проблемой, каждый отдельный ученый, каждый исследовательский коллектив применяет подходы, которые использовались им до появления этого нового вызова. Поэтому мы с вами легко можем обнаружить, что в условиях пандемии COVID-19 изучались те феномены, которые, в принципе, изучались и раньше. Когда я говорю о наших исследованиях, это изучение совладающего поведения, особенности реагирования на стресс в концепции уровневой теории, основанной на работах Александра Федоровича Лазурского.

Результаты наших исследований опубликованы в высокорейтинговых журналах, в международной монографии (вы видите на экране обложку), посвященной социальным аспектам, с которыми столкнулся мир во время пандемии. Научные исследования, результаты, полученные во время этих исследований, дали нам возможность переосмыслить собственную практику, уточнить некоторые теоретические положения метода, которым мы работаем, и разработать прикладные программы, направленные на помощь людям, столкнувшимся с самоизоляцией. Весной 2020 года мы проводили терапевтические группы для клиентов и активно помогали людям, которые работали непосредственно с населением. В этой канве можно упомянуть наше участие в проекте помощи волонтерам-психологам и волонтерам-медикам. В рамках международной программы мы работали с коллегами из Мексики, США, которые рассказывали о том, что они делают в ситуации, когда их страна столкнулась с самоизоляцией. Нам было очень интересно обменяться опытом и увидеть, уважаемые коллеги, что ряд подходов совпадает. Наверное, не могло быть иначе, но очень приятно видеть, что мы, специалисты, живущие в разных странах, думаем одинаково и используем одни и те же механизмы.

События 2020 года — пандемия COVID-19, самоизоляция, последовавшие за этим экономический и политический кризис — стали яркой иллюстрацией концепции VUCA-мира. О VUCA начали говорить чаще, громче, эта концепция была предъявлена обществу как некая актуальная доктрина. Я хочу напомнить, что идея VUCA-мира, сама эта концепция, была придумана американскими военными психологами, перед которыми поставили задачу адаптировать командиров воинских частей к условиям современного боя. Наши коллеги военные психологи попробовали описать особенности столкновения и вышли на эту концепцию VUCA. В дальнейшем концепция была распространена на ситуации бизнеса, на ситуации жизни других групп людей через призму военного взгляда на мир, мне кажется, это очень важное уточнение.

Итак, VUCA — это акроним английских слов «нестабильность», «неопределенность», «сложность», «неоднозначность». Мир описывается как нестабильный, неопределенный, сложный и неоднозначный. И такое понимание мира требует определенных особенностей поведения и реагирования в разных условиях. Обобщая, можно сказать, что VUCA-мир — это мир, главной константой которого является нестабильность, порождающая три главных вызова: дефицит смысла (как страх потери смысла жизни), дефицит понимания (как страх потери свободы), дефицит доверия (как страх одиночества и страх смерти).

Мы с вами хорошо видим, что понимание мира в концепции VUCA приводит к столкновению с экзистенциальными данностями и к актуализации экзистенциальных страхов, замечательно описанных Ирвином Яломом в монографии «Экзистнциальная динамическая психотерапия».

Ответом на вызовы VUCA-мира стало появление новой социальной психотерапии… То, что мы будем сегодня рассказывать, является нашим прочтением этого термина. Мы будем делиться своими идеями...»