Размышления детского психоаналитика: проблематики работы с детьми и родителями

Способность детского психоаналитика сохранять объективность и по отношению к ребенку, его внутреннему миру, и по отношению к его родителям — это один из наиболее сложных аспектов психоаналитической работы с родителями и детьми. Одновременно с психоанализом ребенка проводится и работа с его родителями, что требует особого восприятия психоаналитического пространства, отношения психоаналитика к родителям идентифицированного пациента и к тому, как в психике ребенка происходит идентификация с одним из родителей. Кроме того, необходимо отслеживать и то, каким образом механизмы проективной, интроективной идентификаций проявляют себя в процессе психоанализа ребенка. В ходе начального этапа психоанализа ребенка возникает необходимость позволить себе частичное вовлечение в мини-невроз или мини-психоз переноса-контрпереноса, при этом интерпретация, возникающая в эти моменты (вербализованная или нет), — это средство одновременного восстановления частей аналитика, вовлеченных в процессы взаимодействия.

Анализ понятий «проективная и интроективная идентификации» представлен Хиншелвудом в статье «Идентификация» [7, c. 307]. Процесс интроективной идентификации достаточно сложно устроен: «Эго содержит целое сообщество внутренних объектов и только один из них допускает возможность идентификации с ним» [7, c. 307], и не факт, что это будет достаточно хороший объект. О механизме проективной идентификации: «…это фантазия о том, что некая часть Эго оказывается отделенной и перемещенной во внешний объект» [7, c. 307]. Следует подчеркнуть, что, так или иначе, проективная идентификация связана с характером инстинктивного конфликта, и «благодаря своему межличностному аспекту проективная идентификация касается отношений в переносе и контрпереносе» [7, c. 239].

Психоаналитическая беседа с родителями

Психоаналитики, работающие с детьми, умеют воспринимать окружающий мир с позиции ребенка, проживать и переживать мир чувств ребенка. Эта специфическая особенность позволяет детскому психоаналитику с достаточной точностью определять и так называемые травмированные «детские аспекты» личности родителей пациента-ребенка.

На первую встречу родители иногда приходят вместе с ребенком, чаще всего приходит мать с ребенком. Продуктивно для психоанализа ребенка будет присутствие родительской пары. Аналитически слушая родителей и обращая внимание не только на их речь, но и на невербальные послания, «мы сталкиваемся с внутренним миром как минимум двух человек, а также с сочленениями между их психикой и психикой ребенка, который создает им определенную проблему» на данном этапе жизни семьи в целом [1, с. 57]. Первая беседа — это не опрос родителей, а именно слушание их представлений о своем ребенке и семейных отношениях… Наблюдающая позиция психоаналитика позволяет определить, как именно говорят родители о своем ребенке, что именно здесь и сейчас разыгрывается из детского опыта матери и отца, кем ребенок является для каждого из родительской пары, есть ли конкуренция в отношениях «родитель — ребенок» и в паре «отец — мать, мужчина — женщина», кто нарциссически властвует в семейной системе, какими искажающими проекциями нагружен образ ребенка в представлениях отца и матери?.. Наблюдающая позиция позволяет детскому психоаналитику подмечать особенности вербально-невербальных коммуникаций всех присутствующих в кабинете, отслеживать собственные контрпереносные реакции и при этом гибко лавировать между аналитической позицией исследователя и чисто человеческим сочувствием к возникшим сложностям в развитии ребенка, во взаимодействиях родителей с ним. Изначально настраиваясь на аналитическое слушание и эмпатичное восприятие родителей с их растерянностью, страхом, раздражительностью и любовью к своему чаду, «такому очаровательно непослушному выдумщику-сорванцу», и одновременно сохраняя эмоциональную уравновешенность, психоаналитик преодолевает тревоги родителей и выводит беседу в конструктивное русло. В преодолении родительских страхов, связанных с крушением надежд, помогает доброжелательное юмористическое обозначение парадоксов в отношениях «дети — родители». Часто родителям не удается структурировать информацию о затруднениях ребенка, о сложностях взаимодействия и общения с ним. Психоаналитик не прерывает речь родителей и тем самым помогает им почувствовать облечение от того, что их страхи, внутреннее напряжение и беспомощность принимаются безоценочно.

Снижение уровня родительской тревоги и эмоциональная уравновешенность психолога находятся в прямой зависимости. Заканчивая психоаналитическую беседу, целесообразно сообщить родителям, что содержание психоаналитических сессий с ребенком является его собственностью, и он сам вправе решать, рассказывать или нет родителям о том, что он делает в кабинете психоаналитика. Далее психоаналитик говорит родителям (и повторяет этот же текст при дальнейших встречах с ними в присутствии ребенка): «Я в присутствии вашего ребенка могу изложить лишь свои мысли, свои ощущения и чувства. Но если ваш ребенок (обращаюсь к ребенку по имени) будет иногда запрещать мне рассказывать родителям о своих переживаниях, я подчинюсь его требованию».

Предполагаю, что такая позиция детского психоаналитика дает ребенку ощущение безопасности. Следует отметить и то, что отец после 20–25 минут беседы с психоаналитиком старается «спрятаться от раскрытия своих нежных чувств к сыну / дочери» и выходит из кабинета психоаналитика, невнятно объясняя это важностью телефонного звонка.

Исходя из того, что «родительство» — это особая стадия личностного развития мужчины и женщины как родительской пары, психоаналитику необходимо осознавать, насколько родители способны прогрессировать в ходе взросления ребенка, принимая его уникальность. Ретроспективно исследуя опыт психоаналитической работы с детьми, необходимо заострить внимание на проблематиках, возникающих в работе с родителями пациента-ребенка. В первую очередь, отметить некоторую степень непонимания и отрицания родителями реального психического состояния ребенка. Кроме того, обозначить и то, что консультирование семьи или терапия родителей могут поставить под угрозу их умения «быть родителями» и, соответственно, выполнение в полной мере родительских функций. Ясная, однозначная позиция психоаналитика поддерживает доверие родителей к его профессиональной деятельности и вселяет надежду в ребенка, что его переживания останутся в неприкосновенности в его внутреннем мире и, таким образом, он сможет самостоятельно определить — создавать ли, дополнять ли отношение к внутренним объектам и в дальнейшем использовать этот «новый старый» объект по своему усмотрению, в зависимости от собственных побуждений и потребностей. Также определенность позиции психоаналитика в ходе первой встречи с родителями или же с одним из них обеспечивает его безопасность в кратковременном вовлечении в мини-невроз / мини-психоз, так как при аналитическом исследовании переноса и влиянии «сообщества внутренних объектов» возможно плохо контролируемое присоединение к так называемому «плохому объекту». В таком случае после окончания психоаналитической сессии с ребенком рекомендуется исследовать контрперенос и воздействие проективной идентификации.

Для исследования контрпереноса предлагается авторская схема.

1. Остановка. Удерживание наблюдающей позиции по отношению к собственным ощущениям, эмпатично по отношению к субъекту.
2. Фиксация. Осмысление наблюдения за собственными переживаниями. Выбор наиболее подходящей для их понимания теоретической модели.
3. Объективация. Соотнесение собственных контрпереносных чувств и материала высказываний субъекта в рамках выбранной теоретической модели.
4. Отстранение. Выбор стратегии аналитической интервенции.
5. Оборачивание. Психоаналитик, опираясь на краткий анализ контрпереносных ощущений и чувств, делает аналитическую интервенцию или молчит [9, c. 197–198].

Проблематики психоаналитического процесса с ребенком

Современный психоанализ предлагает детским психоаналитикам широкий спектр теоретических подходов и видов практической работы с родителями и детьми. М. Растин в своих публикациях исследует «влияние инфантильных аспектов личности родителей на терапию ребенка» [6, с. 8].

В. Грин подчеркивает, что детскому психоаналитику важно понимание того, каким родители видят своего ребенка и какие черты его личности исключены из поля восприятия, «какие проекции должен нести на себе ребенок, выражением чего / кого они являются для родителей» [2, с. 46]. С точки зрения В. Грин, цель детского психоаналитика, консультирующего и родителей пациента-ребенка, заключается в воссоздании образа ребенка посредством моделирования терапевтического пространства.

Системная семейная психотерапия исследует семью как «живую открытую систему, функционирующую в неравных условиях» с целью оптимизации ее развития [6, c. 22].

Б. Крамер основной фокус психоаналитической работы видит в исследовании процессов проективной, интроективной идентификаций матери, акцентируя внимание на конфликте взаимоотношений в диаде «мать — дитя», подчеркивая, что «с технической точки зрения, важно идентифицировать типы конфликтов и защитных механизмов, которые лежат в основе родительской патологии, и те сопротивления и защиты, к которым она приводит» [4, с. 146].

Представители французской психоаналитической школы отмечают большое разнообразие отношений между телом и психикой ребенка.

Ж. Швек, исследуя отношения между телом и психикой ребенка, акцентирует внимание на том, что «в психопатологии ребенка существует сложная сеть телесных феноменов, эти феномены не относятся к одному и тому же регистру» [8, с. 290]. Исследуя типы взаимодействия, «в которых делается различие между телом и психизмом ребенка», Ж. Швек обозначает ниже перечисленные «телесные феномены и их связи с психизмом с метапсихологической точки зрения:

• психологические последствия заболеваний и недомоганий;
• соматические последствия нарушенного поведения (например, аутоагрессивные телесные повреждения, повторяющиеся несчастные случаи);
• соматические ложные утверждения (например, когда ребенок говорит, что у него болит живот, чтобы не пойти в школу)» [8, c. 290].

Он задается вопросом: у всех ли симптомов, поражающих тело, есть психологический смысл?

Ф. Дольто говорит о том, что в любой деятельности ребенка в кабинете детского психоаналитика «выражает себя образ тела: даваемые ребенком ассоциации актуализируют конфликтное сочленение трех инстанций психического аппарата. У детей (и у психотиков), которые не могут прямо излагать свои сновидения и фантазмы, образ тела является для субъекта медиатором их выражения, а для аналитика — средством их распознавания… Это является сообщением, которое надо декодировать, к которому только у психоаналитика нет ключа. И этот ключ дается в ассоциациях ребенка» [3, с. 11].

Начиная психоаналитический процесс с ребенком, детский психоаналитик намечает для себя цели:

• развивать умение обозначать перенос-контрперенос в ходе консультирования родителей (отца / матери), отмечая и собственные отклики на проявления проективной / интроективной идентификаций;
• поддерживать рабочий альянс с родителями пациента-ребенка. Помочь родителям внести вклад в развитие психоаналитического процесса и, соответственно, лучше понять своего ребенка и принять его специфические потребности в развитии;
• своевременно обозначать проблемные моменты вхождения в аналитический процесс ребенка и родителей; при необходимости конкретизировать запрос родителей и стараться понять невербализованный запрос семьи — «что происходит с нашей семьей / ребенком?».

Размышления детского психоаналитика

Ценность психоаналитической работы с ребенком заключается в том, чтобы конструктивно взаимодействовать и с его родителями, и с идентифицированным пациентом-ребенком, который оказался «в тупике психического развития», не нарушая психической реальности отношений ребенка с родителями (объектами его социальной реальности). Думаю, что психоаналитическую работу с ребенком можно условно разделить на три этапа, как минимум. И не привязывать эти условные этапы к временным рамкам. Каждый этап длится столько времени, сколько необходимо ребенку и для восстановления эмоциональной связи в диаде «мать — дитя», исцеления от психической боли, и для укрепления Эго, уменьшения давления слишком жесткого Супер-Эго, для восстановления реального образа ребенка в родительских представлениях и для актуализации «целостности образа тела» ребенка в психическом развитии.

Этап хаоса

В этот период состояние психоаналитика, независимо от его опыта работы, можно назвать «каша в голове». Непонятно, каковы же проблемы на самом деле, с каким бессознательным содержанием и с чьим запросом работать — невербализованным запросом ребенка или с задачей, поставленной родителями?.. Продолжительность этапа зависит от множества факторов. Приведу лишь некоторые из них:

• установление сеттинга, границ в общении с родителями и в работе с ребенком;
• распознавание и понимание аспектов переноса;
• степень разрушения эмоциональных связей в диаде «мать — дитя»;
• социальные особенности взаимоотношений;
• особенности семейной истории, влияние внутриличностных конфликтов родителей;
• возраст и характер ребенка.

Этап борьбы

Состояние психоаналитика — «туман рассеивается». Бессознательный конфликт проявляется во всем своем великолепии: агрессия по отношению к психоаналитику (скорее всего, идет формирование объектных отношений), нарушение границ и манипулирование. Вовлечение психоаналитика в игру от лица какого-либо внутреннего объекта, психотические проявления и регресс на более ранние стадии развития. На этом этапе ребенок регрессирует до предполагаемого момента психотравмы. Продолжительность этапа зависит от того, готовы ли родители к изменениям внутреннего мира ребенка, насколько они могут выдерживать агрессию и непослушание ребенка. Изменения в социальных отношениях родители обозначают коротко: «Стало еще хуже». На этом этапе очень важно родительское осознание своей конфронтации с психоаналитиком, не менее важна и психоаналитическая поддержка родителей в их «родительстве». Именно на этом этапе родители чаще всего прекращают анализ ребенка.

Этап осознавания конфликта

Состояние психоаналитика — «свет в конце тоннеля». Конфликт ясен и родителям, и психоаналитику. Задача психоаналитика — аналитическое сопровождение проявления и осознавания всей гаммы чувств родителей как по отношению к ребенку, так и в отношении тех эмоциональных состояний, которые переживались родителями в их детстве. Иначе говоря, родитель должен принять, использовать в другом аспекте «внутренний объект» своего детства, оказывая тем самым поддержку ребенку.

Психоаналитик создает условия для максимально полного проживания ребенком этого этапа: тут и страх принятия своих чувств, осознавание своей покорности, жестокости, чувств вины, протеста, стыда, зависти и одновременное проявление теплоты и нежности к «новому старому» объекту… Возможно и несколько кругов проживания всего многообразия эмоциональных связей с объектом. О близости к завершению подскажет тот факт, что ребенок перестает включать в сюжетные линии своих игровых или нарисованных историй «главных персонажей его психотравмы». О завершении этого этапа говорит и взгляд ребенка — веселый, любознательный, открытый миру.

Если психоаналитическая работа с ребенком в большей мере обращена к бессознательным содержаниям, то психоаналитическое взаимодействие с его родителями направлено, скорее, на действующее Я, чем на бессознательные процессы. В условиях безопасности у родителей возникает определенная степень доверия к профессионализму детского психоаналитика и осознавание своей родительской компетентности. Иногда после таких обсуждений родители все-таки находят в себе силы признать наличие внутриличностных конфликтов на уровне Сверх-Я и в какой-то мере снизить меру критичности и требовательности к своему ребенку. С особой осторожностью психоаналитик воспринимает и нарциссическое страдание родителя.

Конфронтация родителей с детским психоаналитиком чаще всего проявляется в следующих моментах:

• уровень общения и взаимодействия родителей (матери или отца) с детским психоаналитиком в моменты перед началом сессии с ребенком и после сессии;
• уровень мира внутренних объектов родителя («внутренний ребенок» родителя / матери / отца), что проявляется через механизмы проекции-интроекции, через неосознаваемое / малоосознаваемое сопротивление анализу их ребенка.

Выводы

• Психоаналитическая работа с ребенком и его родителями ведется параллельно, несмотря на то, что в анализе находится только ребенок.
• Психоаналитическая проработка нацелена на поддержку, укрепление и развитие рефлексивного Я ребенка.
• Устанавливается сеттинг и с родителями, и с ребенком.
• Выявляются проекции, интроекции, идет работа с ними.
• Определяются феномены переноса-контрпереноса; интерпретируются по решению психоаналитика.

Литература

1. Атанассиу-Попеско К.Техника детского психоанализа. - М.: Институт общегуманитарных исследований, 2015. - 176 с.
2. Грин В. Создание у родителей нового образа ребенка // Работа с родителями: психоаналитическая терапия с детьми и подростками / Под ред. Дж. Циантиса, С. Б. Ботиуса, Б. Б. Холлерфорс, Э. Хорн, Л. Тишлер. - М.: Когито-Центр, 2006. - 196 с.
3. Дольто Ф. Собрание сочинений. - Ижевск: ИД «ERGO», 2006. - 376 с.
4. Крамер Б. Помощь маленьким детям посредством коррекции детско-родительских отношений: модель материнско-младенческой психотерапии // Работа с родителями: психоаналитическая терапия с детьми и подростками / Под ред. Дж. Циантиса, С. Б. Ботиуса, Б. Б. Холлерфорс, Э. Хорн, Л. Тишлер. - М.: Когито-Центр, 2006. - 196 с.
5. Растин М. Предисловие // Работа с родителями: психоаналитическая терапия с детьми и подростками / Под ред. Дж. Циантиса, С. Б. Ботиуса, Б. Б. Холлерфорс, Э. Хорн, Л. Тишлер. - М.: Когито-Центр, 2006. - 196 с.
6. Системная семейная психотерапия / Под ред. Э.Г. Эйдемиллера. - СПб: Питер, 2002. - 368 с.
7. Хиншелвуд Р. Д. Словарь кляйнианского психоанализа. - М.: Когито-Центр, 2007. - 566 с.
8. Швек Ж. Понятие тела в психоанализе. Тело и психика у ребенка // Уроки психоанализа на Чистых Прудах: Сборник статей. - М.: Наука, 2016. - 312 с.
9. Шептихина Г. Исследование феномена «замороженной матери» в диадных отношениях «мать — дитя» // Теменос. Альманах глубинной психологии. - 2013. - № 6. - С. 185-198.

Источник: Детский психоанализ: прошлое, настоящее, будущее. Сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции, посвященной 110-летию со дня рождения Ф. Дольто / Под ред. проф. М. М. Решетникова. — СПб.: ВЕИП, 2019. — 311 с. ISBN 978-5-91681-037-0