Психолог, психотерапевт, сертифицированный и зарегистрированный в Великобритании клинический терапевт искусствами Кит Лоринг дал интервью Юлии Дьяковой для Международного сообщества психологов и психотерапевтов «Integratio»:
Юлия: Кит, спасибо, что согласился на это интервью, надеюсь, беседа будет такой же увлекательной, как и прежде.
Кит: Я тоже рад, очень важная тема.
Юлия: Но мы сегодня не будем говорить об арт-терапии...
Кит: Мы будем говорить о любви, о творчестве, о том, как замечать небольшие детали, видеть красоту вещей, их чудо. Я недавно слушал передачу про орхидеи... Это абсолютно потрясающие создания! Вот такие небольшие детали подпитывают мою жизненную силу, и тогда что-то внутри меня остается плодородным – словно почва, которая может давать новые всходы. Таково творчество – выражение себя через искусство, музыку, танец.
Юлия: А что тебя сегодня порадовало? Какие моменты были наиболее яркими?
Кит: Сегодня я пытался сориентироваться в парке – а там все было перекопано, все тропинки перекрыты, так что моя привычная дорога оказалась отрезана.
Юлия: Не без приключений...
Кит: Да, мне пришлось искать новый маршрут, и я его нашел – к месту встречи с Дилей в дельфинарии. И в этом тоже что-то есть: чтобы находить новые пути, а не оставаться в привычном. Это одно из свойств творчества: оно никогда себя не повторяет.
Юлия: Мне понравилось, как ты упомянул, что можешь в чем-то малом обнаруживать нечто большое и значительное. Я видела это на твоих программах: как ты замечаешь в человеке ростки чего-то значительного и большего для него. Ты делаешь это виртуозно. Как научиться подмечать великое в малом?
Кит: Это основывается на чувствительности, на моих ощущениях и на наблюдательности. Обращать внимание, куда и как смотрит человек: как он держит свое тело, пока разговаривает, как у него двигаются руки, ноги. И одновременно это внимание к собственному телу. Это похоже на сенсорное отзеркаливание: где-то внутри у меня появляется чутье, ощущение того, что может происходить с другим человеком. Это нечто, что находится вне слов. Возможно, это такая коммуникация, которая со-настроена с глубинным чутьем – моим и моего собеседника. А также очень небольшие детали: например, когда кто-то колеблется, тревожится – подобные моменты подсказывают мне, что здесь есть что-то важное, и это стоит развернуть.
Юлия: Ты сейчас говоришь о том, что есть некий протяженный процесс. Но я много раз замечала, как ты в считанные мгновения умудряешься найти подход: к официанту, который прошел мимо, к бармену, к любому случайному человеку. Доля внимания, доля секунды, которая точно позволяет человеку запомнить тебя навсегда. Не знаю, запоминаешь ли ты, но человек тебя запоминает. Словно есть ключик, который ты подбираешь волшебным образом.
Кит: Я правда запоминаю все эти встречи. Мой внутренний настрой про то, чтобы человек чувствовал себя хорошо, и мне важно, чтобы человеку было интересно быть с самим собой – как с хорошим другом. Может, у людей это связывается в памяти с моим присутствием, но это не то, что для меня важно.
Юлия: Супер!
Кит: Это становится еще более значимым, когда человек становится невидимым – в том числе, и для себя самого. Как будто ангел, который внутри, лишен внимания, взгляда, свидетельствования. Или ребенок, который внутри – свободный, спонтанный, полный игры и энергии – оказывается незамеченным... Человек мог совсем забыть о нем, но я чувствую его – как дыхание жизни, которое восстанавливает, возвращает к жизни что-то покинутое, оставленное... Внутри человека всегда живет что-то прекрасное, и это важно замечать.
Юлия: Как у тебя хватает ресурса на всех?
Кит: Я думаю, это похоже на течение реки, чей источник лежит далеко за пределами меня. Это не то, что принадлежит мне, но является потоком, который течет сквозь меня, и я ощущаю свое сердце открытым, поэтому я могу это замечать.
Юлия: То есть, ты всегда в со-настройке с этим потоком?
Кит: Возможно, что не постоянно, но я очень к этому стремлюсь. Но это одновременно заставляет меня чувствовать удивление и благоговение. Я могу быть не настроен на поток, но вдруг приходит нечто и настраивает меня на него, открывает меня...
Юлия: Я сейчас вспомнила, как артисты рассказывают, что когда они выходят на сцену к зрителям, то получают мощную отдачу от зала, если они отдают искренне. Это похоже?
Кит: Думаю, да.
Юлия: Это так или иначе связано с творчеством?
Кит: Да, и с отношениями. Есть чувство синергии между артистом и публикой, и когда это соединение происходит, то ощущается, что в этот момент высвобождается очень много энергии. Будто та жизнь, которую ты даешь, становится жизнью, которую ты получаешь. Любовь, которую ты даешь, становится любовью, которую ты получаешь.
Юлия: А есть люди, которые тебе не нравятся?
Кит: Есть люди, чьи слова и поступки могут мне не нравиться. И есть люди, к которым у меня внутри не рождается спонтанного отклика – подобного тому, когда внутри появляется чувство "мы станем хорошими друзьями". Но у меня есть чувство любви практически ко всем, хотя это не означает, что мне все нравятся. Это разные вещи: когда ты любишь, и когда тебе кто-то нравится. У меня есть чувство любви к людям, даже когда они неприятны, или агрессивны, или осложняют мою жизнь. Во мне все равно есть чувство любви к ним, которое начинается за границами меня; этот источник лежит за пределами моего Я.
Юлия: То есть, когда ты работал с заключенными в тюрьмах, это тоже было таким "течением любви"? Как ты находил частичку любви или поток любви к тем, кого осудило общество?
Кит: Думаю, это было про то, чтобы увидеть ребенка в каждом из них. Увидеть раненого ребенка внутри такого человека. Заметить невидимое, услышать то, что они не могли сказать, или не было возможности сказать. И представить, что могло быть, если бы они жили в других условиях.
Помню одну девушку в колонии для несовершеннолетних: она выросла в семье и в обстановке, в которой наркотики всегда были под рукой, и их употребление поощрялось. Насилие, как способ решения проблем, там было нормой, и царила атмосфера, в которой все говорили на повышенных тонах. Хотя и там бывали моменты проявления доброты и заботы... Несколько раз она попадала в колонию, и мы с ней работали. У нее был замечательный прогресс, она во многих смыслах преобразилась. Она открыла для себя, какой она может быть в безопасной, поддерживающей, внимательной, питающей обстановке. И вот ее освободили в очередной раз, и за ней приехали мама, тетя и друзья. Они забрали ее назад, в ее старую обстановку, которая была неизменна: там по-прежнему были наркотики и насилие. И вся работа, которая была проделана, весь прогресс внутри нее тут же оказался разбитым. Я говорю "разбитым", хотя она знала, что этот опыт был настоящим... Но в условиях домашнего окружения ей было слишком сложно поддерживать найденную ею правду. И через три-четыре недели она снова вернулась в колонию. Я помню длинный коридор в колонии... Она снова шла по нему и вдруг увидела меня. И она побежала вдоль этого коридора и просто прыгнула ко мне на руки со словами: "Кит, прости меня, я так старалась, но у меня ничего не получилось..."
Я знаю, что поведение человека не всегда соответствует его глубинной правде, правде его души. И когда человек видит себя моими глазами, когда я становлюсь для него зеркалом, показывающим, кем на самом деле он мог быть, то он видит спрятанную, отделенную часть себя.
Это же касалось молодых парней, с которыми я работал в тюрьмах. Было много глубоких трогательных моментов с людьми, которые были "списаны со счетов" теми, кто просто не понимал, как обстоятельства могут повлиять на человека, на его самоощущение, на то, как он проявляется в этом мире. Ранняя травма очень сильно влияет на то, как человек понимает и чувствует себя, поэтому для тех ребят это был важный опыт: почувствовать к себе другое отношение.
Юлия: А ты помогаешь понежить этого ребенка, посмотреть на него – того, который так и не вырос, не получил надлежащих условий и любви, или ты доращиваешь взрослого, который к тебе приходит? Чему ты уделяешь больше внимания?
Кит: Я думаю, что оба компонента тесно связаны. У ребенка, который пережил трудный опыт, к которому он не был по-настоящему готов, его боль и внутреннее страдание, с которыми он растет, никуда не уходят. Будто часть человека оказывается запертой в прошлом, и тогда для него процесс взросления и становления самим собой включает исцеление от травм прошлого, освобождение от давления того опыта, который оставил такой глубокий след в психике; так, чтобы человек мог расти, цвести, жить созидательной, творческой жизнью. Это вовлекает обе части: и взрослую, и детскую.
И это также про то, чтобы взрослый начал всерьез относиться к потребностям ребенка. Порой человек может становиться циничным, переставать обращать внимание на важные вещи и даже враждебно относиться к своей детской части, которая связана с очень сильной уязвимостью. Поэтому необходимо создание безопасной среды, в котором человек может выдерживать свою уязвимость и с уважением относиться к полученным в детстве ранам, которые он продолжает нести во взрослой жизни. Требуется огромное мужество, чтобы снова почувствовать себя маленьким, когда ты уже сильный и большой, а в детстве тебе преждевременно пришлось стать сильным.
Юлия: Что, на твой взгляд, помогает взрослому человеку вернуться в это состояние ребенка и быть открытым, радостным, чистым?
Кит: Любопытно, что это именно творчество, творческое самовыражение. Например, когда человек рисует – особенно, если он не одаренный художник – и его поддерживают в том, чтобы он начал рисовать, будто он снова маленький. Тогда словно бы открывается окно во внутренний мир, и мы можем перенестись в прошлое и вернуться в прежний опыт. Вернуться в то время, которое человек, возможно, забыл, в то время, которое было до травмы, оставившей в человеке много боли и сделавшей его реактивным. Но мы можем вернуться в то время, когда человек еще был невинным. Рассказы, драматические виньетки, создание рисунков... Искусство никогда не лжет, и оно восстанавливает забытую правду о человеке: кто я есть на самом деле, каким я был до того, как моему сердцу пришлось ожесточиться... До того, как я наполнился страхом, горечью, неуверенностью. Очень нежный процесс – и очень мощный. И сколько же в самом этом процессе неискушенности: когда человек входит в контакт со своим ребенком и рисует из своей детской части.
Юлия: Почему бывает так, что дети росли в одинаково сложных условиях, но один сломался, а у второго хватило внутренней силы и решимости преодолеть обстоятельства и выбрать иной путь?
Кит: На этот вопрос есть несколько ответов. Один из самых важных – когда у ребенка есть кто-то, с кем он чувствует себя безопасно, тот, кто дает ребенку чувство защищенности. Человек, который своевременно, уместно, чувствительно, со-настроенно, с готовностью откликается на ребенка, когда тот чувствует страх, неуверенность, боль, и воспринимает ребенка всерьез, верит тому, что тот говорит, и поддерживает его. Тогда ребенок понимает, что для него в этом мире есть место безопасности, и такой опыт позволяет регулировать реакцию стресса в организме. "Мне было страшно, а теперь я в безопасности" – это тот опыт, который усваивается, интроецируется, дает знание, что страх не длится вечно, что "мое напряжение не останется со мной навсегда", что оно проходит, и все налаживается. Это психическое пространство, в котором ребенок знает, что он в безопасности, и от этого можно безопасно зависеть – часто это пространство является конкретным человеком.
Такая безопасная зависимость позволяет исследовать мир с чувством внутренней защищенности и вырастать в свою независимость. Это становится интернализованным внутренним ресурсом, то есть, устойчивостью. Происходит что-то хорошее, и я могу восстановиться, у меня есть доверие процессу восстановления, потому что я знаю, что я могу восстановиться, потому что у меня в опыте уже столько примеров восстановления.
Когда нет подобного безопасного пространства, когда ответственный за создание безопасности и защищенности становится тем, кто создает разрушение, дистресс и травму, тогда человек уже нигде не чувствует себя по-настоящему безопасно и защищенно. Поэтому нет чувства, что "со мной все будет хорошо" и поселяется страх, что "ничего не хорошо, и никогда не будет хорошо, всегда что-то не так, со мной что-то не так, нет настоящей защищенности, и я никогда не буду в порядке", потому что не приходит настоящего успокоения в ответ.
Юлия: Могут ли книги быть таким безопасным убежищем?
Кит: Думаю, что да. Что только ни становится вариантом такого безопасного места. Множество примеров того, как дети совершенно удивительным образом ухитряются находить чувство защищенности, "островки" мира и покоя... Дети – и взрослые тоже.
Юлия: Вроде примеров для подражания, ролевых моделей...
Кит: Да! Это становится отсылкой к тому, во что я могу верить, чему могу доверять, когда оказываюсь в мире книге. Или это может быть учитель, или кто-то из бабушек и дедушек. Порой даже воображаемый друг, плюшевый мишка или животные: кошки, собаки... Мы очень изобретательны в том, чтобы создавать для себя место комфорта. И мы также можем находить нечто, что, хотя и не заменяет безопасность, но само по себе становится источником чувства защищенности через то, как оно переживается. Искусство может быть таким источником: музыка, текст, танец, рисунок.
Юлия: Когда взрослые часто боятся совершить ошибку – это является следствием небезопасного детства, или есть другие причины? Почему взрослым так страшно ошибиться?
Кит: Я думаю, часто, когда нас кто-то критикует, мы чувствуем тревожность. Может быть, все настолько просто. И когда нас критикует кто-то, чье мнение для нас действительно важно, когда его слова попадают в нашу сердцевину, то внутри остается сомнение, что либо я в порядке, либо что-то со мной не так. И когда такой человек подвергает критике какой-то мой поступок, то это переживается, что со мной что-то не в порядке. Поэтому страх неудачи – это страх того, что с тобой что-то не так, тебя нельзя принять, тебя нельзя любить.
Юлия: Наверное, так и есть. А можно ли эту безопасность создать себе самому?
Кит: Это очень хороший вопрос. Я думаю, что это возможно, и когда я отвечаю на твой вопрос, я опираюсь на свой собственный опыт. Я думаю, что у меня внутри есть ресурс "надежной базы". Это переживается, как будто внутри есть Тот, кто по-настоящему верит в меня. Это не про то, что я думаю, какой я замечательный. Но я знаю, что мнение людей обо мне не обусловливает то, что я чувствую о самом себе. У разных людей по отношению ко мне возникают самые разные, порой совершенно полярные реакции. И если им верить, то можно начать переживать себя либо кем-то совершенно божественным, либо, наоборот, "исчадием ада".
Но я-то знаю, что я – это просто я. И, наверное, любовь, которую я ощущаю внутри себя, она просто течет ко всем... И ко мне тоже. У меня есть чувство, что что-то меня по-настоящему поддерживает и любит, и не потому что я такой "совершенный". Чувство любви, которое просто есть... Оно не работает в логике "любовь будет, если я сделаю что-то хорошее, и любви не будет, если я сделаю что-то плохое". Просто любовь.
Может быть, это переживание во многих смыслах наивное, неискушенное, но это и придает ему целостность, и учит меня многому о любви, о ее качестве, надежности, последовательности. Любовь является безопасной базой привязанности, и у меня внутри есть это ощущение и переживание ее присутствия во мне. И моя дружба с людьми - это чудесные, красивые отношения: любящие и добрые, когда любовь просто течет между нами без препятствий, словно любовь – это кислород.
Юлия: Правильно ли я понимаю, что ты так же терпимо относишься к своим недостаткам, если они у тебя есть?
Кит: Я с большим принятием отношусь к своей раненой части, к своим ограничениям и непоследовательности. Это не означает, что я никогда не думаю о себе плохо... Хотя не уверен... Я, скорее, отношусь к себе с чувством сопереживания, прощения, понимания – это те же ценности, которые я передаю тем, с кем встречаюсь. И я думаю, что понимание того, почему я так себя чувствую, почему я поступаю определенным образом, помогает регулировать внутренний процесс, который иначе мог бы вызывать ощущение саморазрушения. И это снова один из тех моментов, когда на помощь приходит искусство. Я обращаюсь к рисунку, танцу, тексту, драме – чтобы помочь себе понять, что произошло, и почему оно произошло именно так, и какой внутренний страх или потребность проявили себя в данный момент.
Понимание и принятие нужны не для того, чтобы оправдывать себя, а для того, чтобы давать себе сопереживание и любовь, ведь именно они являются самыми важными и активными компонентами развития личности. Они питают рост. Любовь совершенно не заинтересована в том, чтобы ломать и ранить человека, ее единственный интерес – исцеление и восстановление.
Юлия: К вопросу о "ранить": я вспомнила, как на одной из мастерских ты говорил о том, что мы растем в отношениях. Часто получается, что мы раним друг друга в отношениях. Как можно сделать так, чтобы в отношениях мы могли раскрывать себя, своего партнера, и чтобы эти отношения были действительно тем, что питает и выращивает?
Кит: Когда есть чувство, что расти – достаточно безопасно. Это основа, но даже с ней бывает много сложностей. В наших близких отношениях часто живут неосознанные потребности, которые не были приняты в прошлом, и которые мы проецируем на наших партнеров. В наших проекциях очень много ожиданий, которые наш партнер никогда не сможет по-настоящему встретить и восполнить. Это, в свою очередь, приводит к разочарованию, и тот миф, который мы создали о человеке, исчезает. Поэтому для того, чтобы отношения действительно питали, и мы в них расцветали, важно, чтобы они становились ясными, осознанными, конгруэнтными, подлинными.
Один из способов приходить к ясности в отношениях – это творческий диалог. Например, когда ко мне приходит пара с какой-то проблемой, один из способов диалога, к которому мы прибегаем – это создание совместного стиха, в котором каждый по очереди пишет строку. Этот творческий акт бережно поддерживает процесс коммуникации между партнерами. И существует прямая связь между творческим самовыражением и тем, что лежит в нашей глубине, которую мы можем даже не осознавать – и тогда в процессе диалога проступает глубинная правда. И, когда мы обнаруживаем суть, отношения могут начать основываться на чем-то подлинном, а не на иллюзии, не на наших предположениях о том, какими отношения являются или какими они должны быть.
Конечно, мы часто входим в отношения с целой "библиотекой" книг, сказок, фильмов, всего, что мы могли увидеть и прочитать – все, что могло создать для нас такой образ отношений, в которых нам будет хорошо, и какой должна быть "настоящая любовь". Но с таким сильным влиянием среды у отношений очень мало шансов сохранять свою подлинную целостность и траекторию, быть такими, какими они являются на самом деле.
Мой интерес состоит в том, чтобы освобождать отношения от навязанных представлений, от ожиданий, которые могут основываться на фантазиях, на семейных и культурных устоях. Есть ты и есть я. Поэзия и движение помогают обретать ясность. Движение – чудесный инструмент, позволяющий исследовать то, что блокирует близость и интимность. Оно позволяет почувствовать, как страх накапливается в мышцах, и этот процесс позволяет дать обратную связь нашему партнеру: вот то, что мне сейчас нужно, а вот то, чего я боюсь. Тогда можно сообщить: "Мне страшно не из-за тебя!". И мы сможем понять страх и его истоки. Но на это, конечно, нужно время. Любовь – это искусство.
Юлия: Что для тебя самое важное в отношениях?
Кит: Раскрывать, узнавать правду отношений, и оставаться верным их целостности, основываясь на ясности, конгруэнтности. И еще чувство любви, которая существует не для того, чтобы служить мне, моим интересам, это не эгоцентричная любовь, это нечто, что лежит вне меня. Любовь, которая свободна от моих собственных требований или желаний. Любовь, которая освобождает другого, которая не заключает человека в мои страхи или неуверенность, в мое желание обладать. Любовь никогда не сковывает, не лишает свободы. А страх и неуверенность помещают человека в клетку. Поэтому я хочу, чтобы те, кого я люблю, чувствовали себя абсолютно свободными, как птицы. Чтобы все небо было полным птиц, и ни одна не оставалась в клетке.
Юлия: Почему, по-твоему, люди встречаются и вступают в отношения?
Кит: (Смеется) Это смысл жизни. Это то, чего все мы жаждем больше всего на свете: контакт, связь, принадлежность, привязанность.
Юлия: Сразу вспоминаются гаджеты, в которых так много возможностей для общения, но они как будто больше разъединяют нас, чем помогают близости.
Кит: Когда они действительно отчуждают нас, то они подавляют настоящую близость. Думаю, что это путешествие не за теми отношениями, которые, в итоге, оставляют нас с чувством невстреченности и неудовлетворенности, но за такими отношениями, которые определяются качеством подлинности и целостности. Невозможно жить без любви.
Юлия: Я размышляю о том, как обычным людям применить то, о чем ты говоришь. Я уже представила, как арт-терапевты ссорятся в стихах!
Кит: Это важно – восстановить свою детскую неискушенность, непосредственность, спонтанность. Вернуть себе врожденное чувство внутреннего позволения выражать себя. Часто это самовыражение принимает творческую форму. В игре ребенок задействует каждую модальность искусства. Важно научиться чему-то, о чем мы могли забыть. Научиться снова играть, танцевать. Хотя, на самом деле, все, чему ты учишься – это то, что ты позабыл. Важно поддерживать друг друга и создавать пространство, в котором каждый может выражать себя так, как он себя чувствует.
Юлия: Я знаю, что ты не даешь готовых рецептов. Но скажи что-нибудь для пар, которые сейчас, возможно, в кризисе, или им стало скучно друг с другом. Как зажечь искру, которая вернет то, что было в период влюбленности? Этот вопрос меня попросили задать: сказали, без рецепта не уходить.
Кит: Ну, можно начать с совместного стиха. И еще с подарка. С подарка, в котором есть символическое значение, которое, возможно, передаст то, о чем болит сердце. Может быть, это будет подарок, который символизирует какое-то горевание об утрате ценного в отношениях. Нужен такой подарок, у которого есть настоящая ценность, потому что он идет из подлинного, искреннего источника, из нашей сути. И важно, чтобы мы дарили подарок по собственной воле. Подарок, в котором нет намека на манипуляцию, и которым мы не пытаемся чего-то добиться, соблазнить. Иначе он станет притворством и ничего не будет стоить. Подарок, который мы дарим искренне и открыто, отражает для вас и вашего партнера ту красоту, которую вы видите в нем. У такого подарка может быть настоящая сила для исцеления. Но он также может и ранить, потому что свойства его таковы, что он напоминает человеку о том, что он потерял или похоронил, о том, что ему больно и страшно восстанавливать.
И никогда не надо забывать, что слово "любить" – это глагол. Это то, что ты делаешь, а не только то, что ты чувствуешь. Чувства могут быть непоследовательными.
Юлия: Возможно, это особенность нашей культуры, но нередко для сохранения семьи человек, чаще всего женщина, отказывается от сохранения верности себе настоящей. Так может поступить и мужчина. Например, терпеть ради детей или по другим причинам. Возможно ли сохранять верность себе, находясь в отношениях, которые не питают?
Кит: Такой хороший вопрос... Я думаю, что принципиально важно оставаться верными себе, даже если это означает какую-то жертву. Мы не должны терять чувство внутреннего согласия с тем, что мы делаем. Но если отношения опустошают нас, загоняют нас в страхи и неуверенность, если отношения высасывают из воздуха кислород, если любовь не просто оказывается раненой, но ее игнорируют... В такие моменты страдание может быть очень сильным. И здесь речь уже не идет о любви. А в отношениях, где нет любви, трудно дышать.
Это сложный вопрос, на который невозможно дать общий ответ. Потому что нет абстрактных отношений, всегда есть отношения между двумя конкретными людьми. Идет ли речь о том, что питает жизнь, делает ее более богатой и полной, либо о том, что отнимает жизнь, обедняет ее – но причины, по которым отношения складывается тем или иным образом, всегда сложные, неоднозначные, и часто их истоки лежат в прошлом.
Нас нигде по-настоящему не учат тому, что действительно означает кого-то любить. Нас нигде не учат тому, как быть родителями и растить детей. Эту информацию мы часто перенимаем у своих родителей. Подразумевается, что мы должны и так все знать. Но мы чувствуем, когда приходит первая любовь – и как много обещаний и надежд она несет... И важно учиться любить, быть открытым знанию. Не думать, будто знаешь как любить лишь потому, что чувствуешь любовь. Ведь это так же сложно, как сложно устроен каждый отдельный человек. А когда встречаются двое, то это тем более непросто. Но я абсолютно верю в любовь, которая привносит жизнь и укрепляет, усиливает ее – для каждого!
Но я знаю, что когда люди приходят ко мне с очень серьезными проблемами, то мы обнаруживаем, что это лишь отчасти связано с их отношениями, а большая часть сложностей уходит корнями в прошлое, предшествующее встрече с человеком, с которым вы пришли в кабинет терапевта.
Юлия: Ты говоришь, что мы еще не знаем, что значит "любить", что значит "быть родителем". Но ты-то уже знаешь. Расскажи.
Кит: Я думаю, что мы все что-то знаем об этом. Если мы окажемся в кругу людей и пригласим каждого поделиться своими мыслями о том, что значит быть хорошим отцом, хорошей матерью, то у каждого будет, что сказать. И, скорее всего, отклик на каждую фразу поддержал и усилил бы этот внутренний ресурс. Но, чтобы исцелять кого-то и действительно любить кого-то, нужно сначала обратиться к себе и быть верным процессу своего собственного исцеления, и быть смиренным и кротким в этом процессе. Так, чтобы любовь и исцеление стали частью твоей собственной натуры, и тогда это становится позитивным "заражением" – ты как будто "подхватываешь" любовь от другого.
Юлия: Ты уходишь от ответа. Так что для тебя любовь? Список ингредиентов, пожалуйста.
Кит: Это смирение, кротость. Невозможно идти в любовь с гордыней и высокомерием. Надо идти с открытостью, восторгом, с готовостью к переменам, с готовностью самому быть переменой. Словно ты сажаешь семена, которым потребуются любовь и забота, чтобы они взошли. Никогда не следует обвинять другого за то, как ты чувствуешь себя. Многое в отношениях создается совместно. Если я начну нападать и обвинять тебя, то будет лишь ссора. Мы будем запускать свои защиты, и они отдалят нас друг от друга. В этом нет жизни и любви. Нужны нежность, деликатность, прикосновение. И чувство кротости и благости, когда слово "прости" идет из глубины сердца. Это слово способно творить чудеса, если то, что ты сказал или сделал, ранит другого.
Жить любовью и помнить о том, что "любить" – это глагол. Любовь отражается в том, что мы говорим и делаем. Осознавать, какую атмосферу я создаю своим присутствием. Является ли она пространством защищенности, нежности и красоты, или она про насилие, страх и агрессию? Есть очень много вещей, которые порождают все новые и новые вопросы. Создавать любовь, творить любовь. И я думаю, что многие из нас знают, что это такое.
Юлия: По-крайней мере, чувствуют.
Кит: Да, но я также помню о том, что многое вокруг подрывает нашу способность любить. Я бы не хотел идеализировать или романтизировать ее. Факт в том, что каждому из нас бывает больно, и мы реагируем на боль. Раны ранят, и наша травма может ранить других. Поэтому нам всем нужно исцеление: чтобы мы не ранили друг друга, но исцеляли. Вот, что делает любовь.
Юлия: Я знаю, как мы назовем наше интервью.
Кит: (Улыбается) Как?
Юлия: Искусство любви.
Кит: (Смеется) Да, как у Эриха Фромма, только у него "Искусство любить".
Юлия: Ну, нот всего семь, и повторы неизбежны. Последний вопрос, Кит. Есть ли какие-то возможности, которые ты бы хотел раскрыть для себя?
Кит: Моя музыка для меня очень важна, но у меня так мало возможности по-настоящему уважать тот дар, который был мне дан. Я часто с грустью думаю о замечательных группах, с которыми работал. Я – словно художник, который не пишет картин. Я часто играю на гитаре, пианино, ударных – все это есть... Но что-то в твоем вопросе напоминает мне об этой моей части.
Юлия: Может, стоит начинать и заканчивать твои мастерские музыкой?
Кит: Есть целая серия мастерских, которая называется "Жизнетворчество", которые я хотел бы и здесь провести. В них задействованы все модальности искусства. Это мастерские для всех – ведь мы все рождаемся творцами. Это не терапевтические группы в чистом виде, хотя сам процесс опосредованно терапевтичен. Эти мастерские про самовыражение, про осознание того, что в каждом из нас кроется огромное количество таланта и творческого ресурса, и все мы рождаемся с этим. Юля, ты знаешь об этом благодаря процессам на наших мастерских, когда мы видим, как у людей возникают стихи и тексты.
Юлия: Большое спасибо, Кит, будем завершать.
Кит: Спасибо, Юля, беседы с тобой всегда очень важны.
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать