Переизданы книги профессора М.М. Решетникова

Переизданы книги «Психоанализ депрессий» (3 издание) и монография «Психологические факторы развития и стагнации демократических реформ» (4-е издание) Решетникова Михаила Михайловича - профессора, доктора психологических наук, кандидата медицинских наук, Заслуженного деятеля науки РФ, учредителя и ректора Восточно-Европейского института психоанализа (ВЕИП). Книги вышли в издательстве «Юрайт».

Отрывок из книги «Психологические факторы развития и стагнации демократических реформ»:

«Глава 1. Современная российская ментальность. Психоисторический анализ¹

Введение

Особенности современного массового сознания населения России непосредственно связаны с судьбой государства, вначале как новой, а затем как — все более — бывшей империи. Не проводя подробного анализа истории российского государства, следует отметить, что оно пережило в своем развитии несколько периодов подъема и спада, как с точки зрения социально-экономических проблем, так и культурноэстетических ценностей. С учетом поставленной задачи, нужно отметить, что, если история досоветского периода российского государства достаточно хорошо известна и подробно описана, то многие вопросы пред- и постреволюционной эпохи еще не получили критического осмысления.

Безусловно, любая схема или объяснительная система — всегда условна. Проведенный анализ также не претендует на полноту и завершенность, а лишь намечает основные направления психоисторического подхода к проблеме, где объективные и субъективные, в том числе — эмоциональные аспекты массовых процессов рассматриваются и оцениваются с равной значимостью.

О двух исторических традициях

Оглядываясь назад, можно с некоторой оговоркой констатировать, что на протяжении всей истории российского государства в его политике постоянно преобладали две ведущих тенденции или традиции, заложенные, постоянно возрождающиеся и искусственно культивируемые в массовом сознании россиян.

Первая традиция — «российской исторической гордыни» — берет свое начало еще с эпохи первых попыток сотворения «Третьего Рима» (или — «Новой Византии»). Уместно напомнить, что формирование современной (вернее — существующей до настоящего времени) модели Российского государства и перенос в Москву центра православия (1448) по времени совпадает с периодом крайнего ослабления и окончательного распада (1453) Византийской империи в течение нескольких веков олицетворявшей собой культурное, научное, технико-экономическое и военное лидерство практически во всех областях. В Евро-Азиатском «театре» освобождается вакантное место ведущего актера и режиссера, на которое, фактически, нет потенциальных претендентов, кроме России. Можно предполагать, что именно неудача этой многовековой попытки (прежде всего — в культурно-историческом значении, т.е. в смысле высшего типа, а именно — духовного лидерства) явилась основой создания (имеющего компенсаторную природу²) мифа об особой «русской душе», на основе которого в последующем возникли такие понятия как «Святая Русь», «непоколебимый русский дух», а позднее — «непобедимая русская армия», «...флот», затем искусно трансформированные в «советский» (характер, народ, ученый, рабочий, тип личности и т.д.).

От монархии к пролетарской империи

Вторая традиция — «исторической российской экспансии», фактически, связана с первой и обусловлена принятием на себя, а затем целенаправленным культивированием особой (в некотором роде — «мессианской») роли России по отношению к сопредельным народам и государствам (а в «советский» период — ко всем народам мира). При этом — с незапамятных времен и до последнего времени — здесь безраздельно господствовала «русская (наднациональная) идея», подразумевавшая безусловный приоритет русской культуры над остальными этносами империи (при равенстве всех верноподданных, а позднее — всех советских, независимо от национальности и вероисповедания) и реализовавшаяся преимущественно в форме «ненасильственной ползучей русификации» (со времен покорения Сибири и до наших дней). В отличие от этого, «русский национализм» («Россия — только для русских») — это качественно иное понятие, получившее кратковременное распространение в начале XX в. и периодически (нарастая, в связи с унижением национального самосознания основного этноса) проявляющееся сейчас.

Нужно сразу отметить, что в вопросе русификации (в последние годы подвергающейся — исторически мало обоснованным — нападкам) Россия действовала в большинстве случаев гораздо более деликатно, нежели другие государства. Например, в конце XVIII в. — до этого — в многонациональной Франции специальным постановлением Конвента было официально (под угрозой наказания) запрещено преподавать и говорить на других языках, кроме французского, а введение в курс начальной школы преподавания единого варианта истории Франции ставило совершенно конкретную цель — формирование единой исторической памяти народа³.

Возвращаясь к российским историческим традициям, нужно также отметить, что всегда существовала и продолжает существовать, хотя и менее существенная, нежели первые две, третья традиция — имеющая персонифицированную значимость, а именно: ориентация на первое лицо государства, относительно независимо от его официального наименования, провозглашаемых им исторических ориентиров или декларируемых нравственных идеалов и ценностей (например, царь — Николай, премьер-министр — Ленин, генеральный секретарь — Сталин или президент — Горбачев — каждый в какой-то исторический период был не только выразителем идеалов, но и кумиром всей нации).

Объединение этих двух идей (с определенной катализацией со стороны третьей) формировало специфическую ментальность россиян: если Русь — святая (по определению), то, следовательно, (с точки зрения примитивного массового сознания) почти каждый русский несет в себе отблеск этой святости (даже если несет его «огнем и мечом», как было при исторических прорывах России к северным и южным морям).

Поэтому не только последняя — Отечественная, а практически все наши войны на протяжении нескольких столетий были «священными» и являлись славянско-православным вариантом давно ушедших в прошлое крестовых походов. Для реализации этой идеи Россия должна была быть чрезвычайно сильна как в экономическом, так и — даже более важно — в военном отношении, что далеко не одно и то же (например, Швейцария с ее мощной экономикой и микроармией). Второе положение устойчиво реализовалось на протяжении всех последних столетий (что очень существенно: на фоне неудач культурной экспансии, особенно — на Запад), и наиболее полного выражения достигло в эпоху сталинизма. Россия никогда до этого не была так сильна и не вызывала такого прилива национальной гордости, так же как и столь же сильной (но, безусловно, приятной для национального самосознания россиян) тревоги у «соседей» (это одна из ведущих причин того, что ностальгия по сталинизму так сильна).

В тех условиях идентификация с сильной Россией и основным этносом (первое лицо которого к нему не принадлежало) была исторически и индивидуально чрезвычайно соблазнительной, и в силу этого легко принималась, особенно малыми народами, безусловно, не чуждыми идей национального превосходства. К сожалению для всех нас, в течение предшествующего исторического периода создание единого этнического пространства, не как национальной, а как культурно-исторической феноменологии, как залог будущей стабильности, не увенчалось успехом, и лишь сейчас (под влиянием внешней и внутренней, и что наиболее существенно — личной угрозы) начинает формироваться действительно новая историческая общность людей, пока обозначаемая неблагозвучным термином «русскоязычные». Забегая немного вперед, можно высказать предположение, что нынешнее полиэтническое пространство составляет один из основных и трудно преодолимых барьеров на пути к демократическому обществу.

С учетом предмета нашего исследования, следует особо подчеркнуть, что все, работавшие на идею национального (в предшествующий исторический период — силового или военного) превосходства, всегда имели особый статус в государстве (военные, оружейники, а позднее — ракетчики, конструкторы и т.д.). Еще более существенно, что такой же особый статус в государстве всегда имели идеологи: религиозные и — затем — партийные, при этом, в случаях, когда идеологи являлись не только эмоциональными ораторами (трибунами-«трансляторами»), но и творцами («продуцентами») новых идей, они в буквальном смысле обожествлялись.

Какими бы религиозно окрашенными или пропагандистскими методами не осуществлялось внедрение этих идей, как в до-, так и постреволюционную эпоху, массовое сознание населения было и в значительной степени остается под их влиянием. В целом, преемственность идеологии великодержавности, несмотря на смену лозунгов и кумиров, прослеживается вплоть до конца восьмидесятых годов (от особой гордости русских-православных до особой гордости русских-советских и «нового мышления» для всего мира). Таким образом, если исходить (безусловно, несколько упрощая, как и при любой схеме) из российского опыта XX в., не православие, к которому уже столько раз пытались прибегнуть в последние годы, составляет суть национального единства, а именно идея российской национальной гордыни (во всей ее специфике, о которой еще будет сказано ниже)…

Сноски:

¹ При участии доктора философских наук, проф. Л.И. Кирсановой, кандидата философских наук, доцента  А.А.  Анискина и политолога В.Ю. Васильева, которым автор выражает искреннюю благодарность за ряд ценных идей,  дополнений и критических замечаний».

² Компенсация — психологическая или социально-психологическая феноменология, развивающаяся как результат обычно  неосознаваемых попыток возмещения того или иного реального  или мнимого недостатка. Является одним из механизмов  психологической защиты от не принимаемой или неприемлемой реальности и служит средством преодоления комплекса неполноценности.

³ Эта чрезвычайно важная для формирования самосознания  любого народа идея, сформулированная и представленная нами в  Администрацию Президента РФ еще в 1994, в период бездумных «демократических» преобразований была похоронена одной  из  первых. В результате на протяжении двадцатилетнего периода  (вследствие ложно интерпретированного принципа исторического  плюрализма мнений) в стране было издано несколько десятков  учебников с самым широким диапазоном оценок — от бездарного восхваления до беззастенчивого обесценивания истории России, ее исторических героев и лидеров, ее исторических побед и достижений. Лишь 19 лет спустя Президентом РФ была поставлена задача создания единого учебника истории страны».