Публикуем отклик на публикацию о новом обсуждении необходимости принятия закона о психологической помощи и создании рабочей группы экспертов для разработки текста будущего закона.

Размышления над законопроектом о психологической помощи поставили передо мной ряд вопросов, ответы на которые, возможно, будут кому-то созвучны и помогут определиться, где поставить запятую в названии статьи (от чего, как мы понимаем, зависит ее смысл).

1. ЧТО мы планируем регламентировать: объем знаний, способы или регламент работы, характер образования, необходимые курсы повышения квалификации…?

На мой взгляд, количество знаний в области психологической помощи не определяет успех. Да и информацией, дающей знания, в век Интернета мир переполнен – важнее понимать, где ее найти, и выбрать нужное для данного случая.

Способы и регламент работы во многом определяются предпочитаемым направлением работы, а ряд моих коллег, как и я, не придерживаются конкретной школы. Мы идем от клиента и его запроса.

Психологическое образование, безусловно, важно, но вузы, по-моему (а я преподаю более 30 лет) практических психологов не выпускают – лишь знакомят с методами и подходами. Делить же вузы по категориям – «отнимать хлеб» у системы аккредитации. Предписывать конкретные курсы, конечно, можно, но это ставит следующий вопрос.

2. КАК их определять?

Курсы, готовящие бихевиористов, понятно, не подойдут гештальтистам, а для эклектиков вряд ли есть полноценные программы. И, конечно, кроме сертифицированных курсов есть много других способов повышения квалификации: книги, вебинары, взаимообмен с коллегами и т.п. И собственное творчество рождает новые подходы.

Даже, если нас интересует базовый объем знаний, что, очевидно, подменяет гос. экзамен, возникает новый вопрос.

3. КТО будет определять, какие именно знания (или умения) необходимы для практического психолога, учитывая, что помощь осуществляется и в форме экспертизы (диагностики), и в форме консультирования (коррекции).

Мы понимаем, что «остепененные» коллеги, многое сделавшие для науки и преподавания, зачастую не имеют существенного опыта работы в практической психологии. Поэтому не понятно, кому мы поручим «судить»: выбирать курсы, людей, объемы знаний и умений.

Может, определять необходимое будут общественные организации? Но сейчас их много, разнообразных, и не в одной пока не принимает активное участие подавляющее большинство специалистов.

Вижу еще вариант – отдельно готовить экспертов для оценки качества психологической помощи, но это, очевидно, новое, не разработанное толком направление экспертной работы.

4. ГДЕ должна быть усилена регламентация: на уровне индивидуальных предпринимателей, организаций, отрасли?

В отраслях (медицине, образовании, силовых структурах и т.п.) уже есть необходимые документы. Организации подвергаются лицензированию, в ходе которого производится и оценка работы специалистов. Выходит, этот закон будет важен лишь для индивидуальных предпринимателей. Но здесь, мне кажется, ситуацию регулирует рынок. Тот, кто идет к астрологу или магу, вряд ли поинтересуется лицензией психолога. А тот, кому важны документы, может и сейчас поинтересоваться ими у специалиста.

5. КОМУ это выгодно: психологу, сообществу, эксперту, потребителю?

За 26 лет работы в сфере оказания психологической помощи я ни разу не сталкивалась с тем, что не хватает опоры на какой-нибудь закон. Зато не раз встречалась с негибкостью существующих законодательных формулировок, не учитывающих реальную практику.

Кроме того, учитывая широкий творческий потенциал современной практический психологии, специалист может разрабатывать свои подходы. Всегда ли при этом он должен делиться с экспертом, супервизором своими наработками? Да и оценить новые способы работы последнему будет трудно.

Потребитель, по моему опыту, крайне редко интересуется документами, скорее - мнениями других людей.

Идея включить помощь психолога в ОМС привлекательна, но в настоящее время и так есть немало возможностей получить бесплатную психологическую помощь (ППМС-центры, центры помощи семье в трудной ситуации, психологи в поликлиниках и реабилитационных центрах; я уж не говорю про консультации в интернете). Однако обращение к психологу не стало привычным. Клиенты до сих пор путают психолога, психоаналитика, врача-психотерапевта, психиатра и не рвутся за помощью. В такой ситуации ОМС вряд ли существенно расширит фронт нашей работы.

Получается, что закон будет выгоден, прежде всего, экспертам, которых поставят оценивать практических психологов, и тем, кто будет их готовить.

6. Поэтому, отвечая себе на вопрос - ПОЧЕМУ я против закона, осознаю:

• любой регламент ограничивает свободу творчества, а в настоящее время практическая психология находится на этапе бурного роста: много разных направлений, их уникального использования и преобразования;
• внутри сообщества нет пока единства взглядов на эффективность тех или иных технологий (поэтому трудно убедительно продемонстрировать ее другим).

Вообще не ясно (с учетом уникальности каждого случая): на современном этапе подлежит ли алгоритмизации (и соответствующей регламентации) психологическая помощь? Относится она к ремеслу или искусству?

Подозревая, что, раз министерство решило, оно закон введет, предлагаю постараться минимизировать его регламентирующий характер, опираться на наиболее объективные показатели: специальное высшее образование, отсутствие обоснованных жалоб на специалиста.

А усилия психологического сообщества я бы направила на творчество и на организацию, возможно, на широкой интернет-основе, реальных обсуждений доказательной эффективности нашей работы.