К. Карпенко «Ребёнок адаптируется к новой семье и всё у него будет хорошо»

Михеева Екатерина Александровна - представитель "инициативной группы граждан, действующих в интересах ребенка, изъятого из семьи Спаховых" написала текст "Изъяли, разлучили, усыновили - в интересах ребёнка?!". В этом материале она рассказала, что некая Елена Спахова три года назад похитила ребёнка из больницы и воспитывала в своей семье. Недавно органы опеки узнали о похищении ребёнка, изъяли его у Спаховых и передали на усыновление в другую семью. Соответствуют ли действия сотрудников опеки интересам ребёнка, ставит автор текста вопрос.

Ответ у меня есть. Но сначала замечу, что здесь я не обсуждаю ситуацию семьи Спаховых: она мне не известна. Самих Спаховых я тоже не обсуждаю: с ними я не знаком. Я не видел документов и участников, значит, я ничего про эту ситуацию не знаю. Все выводы касаются лишь текста и комментариев к нему. Я исхожу из того, что текст и реальная ситуация могут не иметь между собой ничего общего. Поэтому я отношусь к этому тексту как к некоторой условной ситуации, которая заставляет задуматься над важными вопросами.

Какие у ребёнка интересы?

Екатерина Михеева учитывает всего один фактор - стресс ребёнка, вызванный изъятием из семьи. Поскольку обстоятельство всего одно, из него следует всего один возможный вывод: ребёнка нужно вернуть обратно. И значение этого фактора сильно преувеличивается, поскольку никакими другими обстоятельствами он не ограничен.

Однако очевидно, что текст содержит в себе значительно больше факторов:

• стресс ребёнка;
• совершение Спаховыми особо тяжкого преступления в отношение этого ребёнка;
• ответственность за изъятие ребёнка и вызванный этим стресс лежит на Спаховых;
• Елена Спахова характеризуется преступностью, импульсивностью, незрелостью личности, лживостью, отсутствием доверительных отношений с супругом;
• Сергей Спахов характеризуется отсутствием доверительных отношений с супругой, у него «недостат­очно педагогических и психологических ­навыков» и другими негативными чертами (см. выдержку из заключения психолога);
• Спаховы незаконно удерживали у себя ребёнка несколько лет;
• семья Спаховых дисфункциональна.

Из совокупности этих обстоятельств следует закономерный вывод: ребёнок должен быть изъят из этой семьи. Этот вывод справедлив в любом аспекте: психологическом, этическом и юридическом.

Что касается стресса ребёнка, то я не склонен преувеличивать это обстоятельство. Часто недооценивают жизнестойкость детей. Ребёнок переживёт стресс, адаптируется к новой семье, и всё у него будет хорошо. Я имею немалый опыт работы с детьми, оставшимися без попечения родителей. Самое главное здесь не стресс, не переживание утраты и другие эмоциональные проявления. Самое важное - это поддержка мудрых, зрелых, взрослых людей. Идеальный вариант: усыновление ребёнка адекватными людьми. Это максимум, что можно сделать для ребёнка, его благополучия и успеха в жизни.

Самое пагубное, что может случиться с ребёнком: воспитание в семье Спаховых. Екатерина Михеева утверждает, что Сергей Спахов "абсолютно здоровый человек, адекватный". Можно ли назвать адекватным человека, который узнал о смерти своего ребёнка спустя три года? Этот мужчина может быть хорошим отцом?

Говорить о Сергее Спахове как о возможном кандидате в опекуны можно было бы, если бы он узнал о похищении ребёнка от жены в первый же день. Если бы он убедил жену вернуть ребёнка, чем спас её от уголовной ответственности и для семьи сохранил мать и жену. Если бы он после добровольного возвращения ребёнка пришёл в орган опеки и законно взял ребёнка на воспитание. Тогда мы бы понимали, что этому человеку доверяет его жена. Что этот человек авторитетен для своей жены и имеет на неё влияние. Что он способен принимать мудрые решения и заботиться о членах своей семьи. Что он зрелый человек. Но ничего этого не было: Сергей Спахов - святая простота, пребывающая в счастливом неведении. У него уже была возможность позаботиться об этом малыше, но он оказался абсолютно неспособен на это.

Реакция психологов

Вполне предсказуемо, что немало психологов согласятся с позицией "инициативной группы граждан" и выступят за возврат ребёнка похитителям. Это связано с наличием в тексте Екатерины Михеевой сразу двух мощных психологических триггеров.

1. "Ребёнка обидели!" Крик о помощи обиженному ребёнку отключает способность думать не хуже рекламных посылов: "Бесплатно!", "Акция!", "Скидки!" Все сломя голову несутся защищать ребёнка, не разобравшись в ситуации.

2. "Власть обнаглела!", "Коррупция!" В России очень любят критиковать власть: сотрудники органов опеки являются представителями власти.
Применение этих психологических триггеров одновременно даёт колоссальный эффект: "Ребёнка обидела власть!" Многие от такой фразы сразу закипают "праведным" гневом: "когда уже будет принят закон, наказывающий тех людей, которые принимают решения, за бездумное вмешательство в семьи?"

Но в чём ценность психологов, присоединившихся к инициативной группе граждан? Если психолог в своём анализе ситуации не способен заглянуть глубже обывателя и видит всего один фактор?

Ориентиры

В своей работе я придерживаюсь нескольких простых принципов, которые позволяют принимать правильное решение в любой ситуации и объяснить свои действия при любых претензиях.

Я никогда не даю деструктивных рекомендаций

Ни по форме, ни по содержанию. Рекомендация вернуть ребёнка похитителям является в высшей степени деструктивной, поскольку содержит в себе согласие с допустимостью похищения несовершеннолетних. Апелляция к привязанности ребёнка к похитителям весьма сомнительна. Это то же самое, что призывать отдать ребёнка на воспитание педофилу, потому что они с несовершеннолетним уже вступили в столь интимную сексуальную связь и ребёнок эмоционально привязался к извращенцу. Это безумие.

Также рекомендация вернуть ребёнка Спаховым является деструктивной, поскольку Спаховы и их семья имеют много негативных характеристик. Поэтому воспитание в этой семье нанесёт и уже нанесло ущерб развитию ребёнка.

Третья составляющая деструктивности возврата ребёнка Спаховым связана с тем, что ребёнок уже усыновлён другой парой. Малыш либо уже адаптировался к новой семье, привязался к новым родителям, либо этот процесс завершится в ближайшие месяцы. Изъятие из новой семьи для возврата Спаховым означает ещё один стресс для ребёнка. С этой точки зрения, возврат ребёнка похитителям не только деструктивен, но и парадоксален: изъять ребёнка из семьи, чтобы спасти от психологической травмы, вызванной изъятием из семьи.

Из двух зол выбираю меньшее

Изъятие из семьи наносит ребёнку вред. Но в данном случае оставление ребёнка в семье наносит ребёнку ещё больший вред. Поэтому ребёнок должен быть изъят: из двух зол выбирают меньшее.

Между краткосрочными и долгосрочными интересами ребёнка я выбираю последние

Насколько успешным и благополучным вырастет ребёнок в семье Спаховых? Я говорю про всю жизнь, а не только детство. Нередко бывает, что интересы детства и всей жизни противоречат друг другу. Например, ребят в детских домах заваливают спонсорскими игрушками и конфетами неравнодушные люди, а после выпуска из детского дома эти дети терпят полный жизненный крах, поскольку их никто не научил жить и трудиться - их приучили к халяве. Если ребёнок привязался к похитителям и хотел бы вернуться к ним, то делать этого не стоит, потому что воспитание в такой семье пагубно скажется на его развитии, успехе в жизни и благополучии.

Между своими интересами и интересами ребёнка я выбираю последние

Подобная дилемма возникла, когда я работал с Машей, которой сообщил о смерти матери.

Принимая решение о предоставлении ребёнку информации или сокрытии её, нужно отдавать себе отчёт: в чьих интересах принято это решение? Взрослого или ребёнка? Люди, скрывавшие от Маши факт смерти мамы, заботились о ребёнке или о себе? Я не хотел сообщать девочке о смерти матери. Для меня это стресс и испытание. Мне было бы лучше не иметь к этому никакого отношения. Я предпочёл бы, чтобы это сделал кто-то другой, например, родственники или инспектор полиции. Но все самоустранились от этой темы. А Маша могла узнать о смерти мамы случайно, в самый неподходящий момент, в самом неподходящем месте и в самой некорректной форме.

Было бы соблазнительно не выделяться из толпы, быть добрым, сопереживающим дяденькой, который, как и все неравнодушные люди, готов закрыть глаза на некоторые "формальности" ради любви к хрупкой душе ребёнка. И, наоборот, неприятно иметь репутацию бездушного ригориста, который ради каких-то "формальностей" готов нанести "огромную психологическую травму" малышу. Но моя репутация не имеет отношения к ребёнку, поэтому эти соображения не влияют на принятие решения: только интересы ребёнка. Со своими проблемами я, как человек взрослый и сильный, справлюсь. А ребёнок часто без помощи взрослого не может самостоятельно преодолеть трудности.