Этнокультуральные факторы риска суицидального поведения коренного населения Севера Сибири

Для России проблема суицидов является чрезвычайно актуальной, особенно в северных регионах страны, где проживают коренные народы. Так, в Республике Саха (Якутия) показатель самоубийств составляет 48,3 случая на 100 тысяч населения, причем в арктических районах, где в основном проживает коренное население Севера (якуты, эвены, эвенки), уровень суицидов достигает 150–180 на 100 тысяч человек [2]. Среди коренной молодежи показатель самоубийств составляет 74,2 на 100 тысяч, или 36–38 случаев в год [1].

Проблема самоубийств среди коренных народов является социально значимой не только для России, но и целого ряда высокоиндустриальных стран, в том числе США, где в северных штатах, в частности в штате Аляска, проживают коренные этносы, бывшие переселенцы из Сибири (алеуты, инуиты, атапаски, хайда, тлинкиты, симшиане). Анализ законченных случаев суицидов в штате Аляска показывает, что уровень самоубийств среди коренного населения составляет от 35,1 до 121 случая на 100 тысяч [6, 10]. Среди причин высокого уровня самоубийств рассматриваются чрезмерное употребление алкоголя [4], многообразие политических и социальных проблем — бедность, отсутствие работы, низкий уровень образования [5], притеснение коренного населения [10], низкие показатели психического здоровья и ограничения в получении медицинской помощи [3], высокая распространенность расстройств депрессивного спектра [11], высокий уровень физического и сексуального насилия [12]. Однако все чаще ученые приходят к мнению, что основной причиной высокой суицидальной активности аборигенов Аляски является стресс аккультурации и его последствия, приведшие к утрате традиционного жизненного уклада и традиционной культуры [10], чувству одиночества и разобщенности [13].

Среди причин суицидального поведения коренных этносов России можно назвать те же причины, что и у аборигенов Аляски. Однако надо отметить, что в России изначально было более гуманное отношение к представителям сибирских племен, в отличие от положения аборигенов в США, которых повсеместно истребляли и выселяли в резервации. Тем не менее коренные сибирские народы в России переживали такой же стресс аккультурации, в процессе которого происходила ломка самосознания и менялось отношение к миру.

Мы не можем констатировать, что процесс аккультурации на сегодняшний день закончен. Напротив, в последние десятилетия мировой цивилизационный процесс приобрел глобальные масштабы, и ускорившиеся темпы его не соответствуют адаптационным возможностям коренных этносов. Поэтому рассматривать причины высокой суицидальной активности коренных народов Севера следует проспективно, в историческом ракурсе, с учетом этнокультуральных факторов риска и с анализом особенностей самосознания сибирских народов в современных социально-экономических условиях.

Цель исследования — изучение особенностей самосознания коренных народов Севера Сибири в современных социально-экономических условиях как этнокультурального фактора риска суицидального поведения.

Материал и методы. В исследовании применялся семейный подход. Были обследованы дети и семьи коренного населения (якуты, эвены), проживающие в 5 северных поселках Республики Саха (Якутия): Депутатский, Казачье, Усть-Куйга, Усть-Янск, Сайылык. В контрольную группу вошли дети и семьи пришлого населения, проживающие в тех же поселках. Всего обследовано 1027 детей и 266 семей. Изучение семей проводилось на основе специально разработанных социально-гигиенических анкет.

Для изучения иерархии жизненных ценностей и особенностей самосознания проведено анонимное анкетирование коренной и некоренной молодежи (выпускников общеобразовательных школ). Самосознание изучалось с использованием метода свободного выбора самоидентификаций — тест М. Куна и Т. Макпартленда «Кто я?» (Twenty statements self attitude Test. Kuhn M., McPortland T., 1954). Изучение ценностного самосознания (иерархии жизненных ценностей) проводилось по шкале, включающей в себя 14 позиций: «внешность», «физическое состояние», «деньги», «учеба», «дружба», «секс», «забота о родственниках», «духовные ценности», «спорт», «карьера», «создание семьи», «здоровье», «застолье с веселой компанией», «гражданский долг».

Статистическая обработка результатов проведена с использованием пакета прикладных программ Statistica for Window Version VI. Статистический анализ количественных признаков проводился с подсчетом среднего арифметического значения (М) и 95% доверительного интервала (ДИ). Сравнение 2 несвязанных групп по количественному признаку проводилось с использованием непараметрического метода U-критерия Манна — Уитни.

Исследование проведено в рамках Постановления Правительства РС(Я) от 24 декабря 2009 г. №583 «Об утверждении Межведомственного плана профилактики деструктивного поведения несовершеннолетних на 2010–2012 гг. «Я выбираю жизнь».

Результаты и обсуждение

РС(Я) — самый крупный регион РФ, численность коренных и малочисленных народностей Севера (саха, эвенов, эвенков, чукчей, юкагиров, долган) здесь составляет около 465 тысяч человек. Самые многочисленные представители северных народов Якутии — саха, потомки древнейших тюркоязычных племен Центральной Азии или Южной Сибири, переселившиеся в Прибайкалье и Забайкалье. Там они вошли в контакты с другими древнетюркскими и тунгусо-маньчжурскими племенами и составили основу курыканского этнического единства. В X–XI вв. курыкане заселили Ленский край и вытеснили тунгусов и юкагиров к западу и востоку от Лены, а также в ее низовья. Часть тунгусских племен расселилась в бассейне рек Колымы и Индигирки, где они смешались с юкагирами и коряками, вследствие чего образовался новый народ — эвены.

Расселение северных народов на территории РС(Я) происходило в разные исторические сроки и в разных географических полосах обширного региона. Это обусловило их различия в области традиционного национального промысла, а также культурно-бытовые и семейно-родовые особенности. Традиционными занятиями якутов были коневодство и разведение крупного рогатого скота, охота на крупного зверя и пушной промысел, рыболовство и собирательство. Основным занятием эвенов были кочевое оленеводство и охота на мясного и пушного зверя, береговые эвены занимались рыболовством и морским зверобойным промыслом.

Изначально северные этносы имеют разные культурально-бытовые и семейно-родовые традиции, но их объединяет общая географическая судьба: все они являются мигрантами, переселенцами, вынужденными много веков назад реадаптироваться к новому для них ландшафту. Приспособление к ландшафту у них происходило чрезвычайно медленно и занимало столетия, однако они успешно освоили все секреты выживания в суровых климатических условиях. В процессе взаимодействия с природой у коренных народов Севера вырабатывалось особое мировоззрение, в основе которого лежала гармония с окружающим миром, бережное и доверительное отношение к нему. Отсюда и традиционные верования коренных северных народностей — вера в духов, шаманство, промысловые и родовые культы, — которые, несмотря на христианизацию, до сих пор играют важную роль в их жизни. Выживание в сложных природно-климатических условиях определяло и самосознание северных народов, в основе которого лежат чувство коллективизма и взаимозависимости, сплоченность и единство, взаимовыручка и поддержка, высокая степень толерантности и уважительное отношение к другим народам.

Присоединение Якутии к Российскому государству состоялось в XVII в. Это послужило толчком для появления земледелия, пушного промысла, развития товарно-денежных отношений и имело историческое значение в судьбах северных народов. Дальнейшее политическое и экономическое реформирование в Якутии привело к углублению процессов межэтнических взаимодействий, развитию народного образования, просвещения, здравоохранения и строительства. Однако у ассимиляционного процесса имелись и негативные последствия. Они заключались в насильственном переселении северных народов в поселки, что приводило к отрыву от традиционного образа жизни, который на протяжении веков складывался их предками.

За время присоединения Якутии к России коренные народы Севера прошли сложный исторический путь социального и духовного развития, что повлияло на смену мировоззрения и ценностного самосознания современного поколения РС(Я). Изменение традиционного жизненного уклада привело к смене системы жизненных ценностей и переориентации на ценности западной культуры. На сегодняшний день в ценностной ориентации у коренной молодежи на первое место выходят учеба и получение престижной профессии. При исследовании системы жизненных ценностей у выпускников общеобразовательных школ коренные старшеклассники на первое место ставят «учебу» гораздо чаще, чем некоренные (р меньше 0,001). При анализе «Я-концепции» (тест Куна — Макпартленда) у коренных старшеклассников чаще всего звучит учебная идентичность («я ученик», «школьник», «будущий студент» и т.д.). Такие высказывания присутствуют у 73,8% коренных старшеклассников и у 58,5% пришлых старшеклассников. Современная коренная молодежь стремится к высоким достижениям, карьерному росту, престижной профессии: «я будущий экономист», «хочу быть бизнес-леди», «хочу стать журналистом», «хочу стать программистом», «менеджером», «хочу владеть английским языком» и т.д.

В то же время в ценностном самосознании у современной коренной молодежи поменялось отношение к семье, и при выборе предлагаемых жизненных ценностей «создание семьи» они ставят на 12-ю позицию из 14 по сравнению с некоренной молодежью (10-я позиция). В своих самоотчетах (тест Куна — Макпартленда) всего 9 коренных выпускников (7,4%) высказались о планах создать семью: «я — будущий отец и муж», «хочу в будущем быть хорошей матерью», «не хочу стать плохим отцом и неверным мужем», «хочу выйти замуж за хорошего человека», «хочу в будущем хорошую семью». Наряду с такими высказываниями звучали и противоположные ответы: «я против замужества».

Высказывания о семейной или родовой принадлежности звучат в самоотчетах у 8,2% коренной молодежи: «я сын своей матери», «я брат своей сестры», «я младшая в своей семье» и т.д. Подобные высказывания у некоренной молодежи звучат чаще (24,4%). В настоящее время у многих коренных старшеклассников отмечается желание уехать из родного дома, оторваться от своих корней. Подтверждением этому служат следующие высказывания: «хочу уехать в город», «не хочу жить в Якутии», «хочу поехать в Японию», «хочу уехать в Париж», «хочу уехать в Барселону», «люблю Японию», «люблю Францию» и т.д.

При проведении социально-гигиенического анализа коренных семей выявлено не только снижение ценности семьи, но и снижение социальной ответственности за семью. Численность неполных семей среди коренного населения составляет 32,2%, численность семей с хронически пьющими родителями — свыше 10%.

Анонимное анкетирование старшеклассников показало наличие регулярных конфликтов в 19,7% коренных семей. Злоупотребление алкоголем одного из супругов как причина конфликтов отмечается в семьях коренного населения в 6 раз чаще, чем в семьях пришлого населения (р меньше 0,01).

Все вышеописанные характеристики отражают лишь внешние проявления социальной стороны жизни. Что же касается внутреннего мира коренных народов, его глубинных сторон психики, то он существенно не изменился за столь короткий исторический срок. Психические процессы у коренных народов Севера характеризуются непосредственностью восприятия окружающей действительности и непосредственностью эмоциональных проявлений. Подтверждением этого служат следующие высказывания: «хочу коробку шоколада», «хочу большой мамин торт», «обожаю плюшевые игрушки», «люблю несквик», «люблю вкусно поесть», «люблю смотреть фильмы», «ездить на охоту», «рыбалку», «стрелять из ружья», «хочу утром выспаться», «люблю спать», «люблю гулять» и т.д. Такие высказывания среди коренных старшеклассников встречаются в 4 раза чаще, чем среди некоренных (М=0,8, ДИ=0,6–1,0 и М=0,2, ДИ=0,02–0,4, р=0,001).

При анализе самосознания с временной позиции (соотношение «Я-реальное» и «Я-идеальное») у коренной молодежи выявлены такие психические свойства личности, как мечтательность, непосредственность, социальная наивность. Коренные старшеклассники высказываются о своих ближайших и отдаленных планах, о будущей профессии, мечтают о лучшей жизни, о богатстве и известности. В своих самоотчетах они актуализируют свое будущее в 2–3 раза чаще, чем пришлые (62,3 и 26,8%, р меньше 0,001): «хочу стать знаменитым», «хочу быть миллионером», «хочу стать богатым», «хочу счастливо жить», «мечтаю путешествовать по всему свету», «хочу учиться в Санкт-Петербурге», «буду добиваться своей цели», «мечтаю стать певицей», «в будущем стану депутатом РФ или главой Усть-Янского района», «многого добьюсь» и т.д.

Однако основной, ведущей и наиболее глубинной характеристикой самосознания у коренной молодежи является аффилиативная потребность, т.е. потребность в любви, поддержке, доброжелательных и теплых отношениях. Тема любви в высказываниях старшеклассников звучит довольно часто: «люблю маму», «люблю папу», «хочу, чтобы все любили меня», «скучаю по родным и друзьям», «не для себя живу, я живу ради родных», «очень люблю родных, хочу, чтобы были всегда со мной», «люблю всех, кто меня любит» и т.д.

Система отношений играет главную роль в мировосприятии коренной молодежи. В самоотчетах выпускников общеобразовательных школ потребность в любви и уважительном отношении звучит значительно чаще, чем потребность в достижениях или материальном достатке. В своих высказываниях старшеклассники озвучивают собственную морально-нравственную позицию, уважительное отношение к старшим, осуждают безнравственность и грубость, ложь и предательство: «ценю своих родителей», «уважаю и почитаю старших», «буду помогать бабушке», «уважаю своих учителей», «уважаю одноклассников», «ценю в людях честность, справедливость и доброту», «не люблю, когда про меня говорят что-то плохое», «не люблю предательство, вранье», «ненавижу, когда моих друзей обижают», «не люблю, когда со мной грубо разговаривают», «не люблю, когда мною командуют» и т.д. Частота таких высказываний в самоотчетах коренных старшеклассников встречается значительно чаще, чем у пришлых (М=2,6, ДИ=2,2–3,0 и М=1,4, ДИ=0,92–2,0, р=0,005).

Таким образом, несмотря на внешне изменившиеся условия жизни и переориентацию на западную систему ценностей, восприятие окружающей действительности у коренных народов Севера до сих пор характеризуется непосредственностью, наивностью и доверчивостью, а основным свойством психики и ведущей потребностью является мотив аффилиации. Если рассматривать формирование самосознания северных народов в культурно-историческом аспекте, с учетом проживания в суровых климатических условиях, где северный ландшафт диктует условия выживания и продолжения рода, становятся ясными непосредственное восприятие мира коренными народами Севера, обожествление природы, чувство коллективизма. Все это на протяжении тысячелетий формировало осознание соподчиненного положения человека в мире, понимание того, что «мир управляет людьми».

Кризис самосознания коренных этносов заключается в социальных требованиях, предъявляемых к коренным народам Севера, которые не соответствуют их внутреннему миру, глубинному восприятию и пониманию окружающей действительности. Это касается, в частности, системы отношений между людьми. Ценность человеческих отношений для коренных этносов до сих пор остается чрезвычайно важной. Непосредственное отношение к миру, выработанное в течение многих веков, основанное на любви и уважении, порождает у них подобные встречные ожидания. Однако в современном цивилизованном мире кроме любви и поддержки присутствует также и другая система отношений, основанная на конкуренции и рационализме, расчетливости и социальном неравенстве.

Помимо изменившейся системы отношений, современный цивилизованный мир предъявляет высокие требования и к внутренним качествам человека, требует от него большей независимости и уверенности, более активной позиции, в соответствии с которой человек должен управлять миром. Это противоречит восприятию окружающего мира коренными народами, которое предполагает соподчиненное положение человека в мире. В стрессовых ситуациях у них обостряется глубинное восприятие окружающей действительности, создающее впечатление, что «весь мир против». Перечисленные особенности восприятия и самосознания являются причиной высокой социальной уязвимости северных этносов в условиях изменившихся социально-экономических отношений. Иными словами, традиционный склад характера еще существует, но прежние личностные черты не соответствуют новым условиям.

Поскольку всемирный цивилизационный процесс уже глубоко затронул северные регионы нашей страны, в настоящее время необходимо рассматривать возможности более успешной адаптации коренных народов к современным условиям проживания. С одной стороны, большая роль принадлежит воспитательным процессам и подготовке подрастающего поколения к выполнению той роли, которую ему предстоит играть в обществе. С другой стороны, чрезвычайно важным является повышение ценности семейных отношений в системе ценностной ориентации коренной молодежи, повышение социальной ответственности и социальной зрелости молодого поколения.

Заключение

Этнокультуральные факторы риска суицидального поведения коренного населения Севера заключаются в противоречивом сочетании внутренних, глубинных сторон психических процессов с внешними проявлениями жизни и современными требованиями среды. Смена традиционного образа жизни привела к переориентации на новую систему ценностей и появлению потребностей более высокого уровня — в знаниях и самоактуализации. В то же время потребности более низкого уровня — привязанности, любви и защищенности — остаются неудовлетворенными вследствие утраты ценности семейных отношений, снижения социальной ответственности и распада семей. Это не соответствует традиционной системе отношений коренных народов Севера, основанной на взаимопонимании, любви и поддержке, приводит к чувству разобщенности, одиночества и способствует формированию деструктивных стереотипов поведения.

Литература

1. Мартынова Т.Ф., Павлова Л.Е. Анализ факторов, способствующих формированию суицидального поведения у подростков // Психология и совр. российское образование: IV Всерос. съезд психологов образования России. – М., 2008. – С. 481—482.
2. Мартынова Т.Ф. О профилактике суицидального поведения учащихся образовательных учреждений // Социально-психол. аспекты здоровья подростков и молодежи Республики Саха (Якутия): состояние и перспективы: тез. научно-практ. конф. – Якутск, 2009. – С. 86—90.
3. Aboriginal health / H. L. MacMillan, A. B. MacMillan, D. R. Offord, J. L. Dingle // C. M. A. J. – 1996. – V. 155 (11). – P. 1569—1578.
4. Alcohol and suicide among racial/ethnic populations – 17 states, 2005—2006 / Centers for Disease Control and Prevention (CDC) // MMWR Morb. Mortal. Wkly. Rep. – 2009. – V. 58 (23). – P. 637—641.
5. Correlates of Alaska Native fatal and nonfatal suicidal behaviors 1990—2001 / L. Wexler, R. Hill, E. Bertone-Johnson, A. Fenaughty // Suicide Life Threat. Behav. – 2008. – V. 38 (3). – P. 311—320.
6. Epidemiological and follow-back study of suicides in Alaska / R. Perkins, T. L. Sanddal, M. Howell et al // Int. J. Circumpolar Health. – 2009. – V. 68 (3). – P. 212—223.
7. Gary F. A., Baker M., Grandbois D. M. Perspectives on suicide prevention among American Indian and Alaska native children and adolescents: a call for help // Online J. Issues Nurs. – 2005. – V. 28 (2). – P. 6.
8. Hill R., Perkins R., Wexler L. An analysis of hospital visits during the 12 months preceding suicide death in Northern Alaska // Alaska Med. – 2007. – V. 49 (1). P. 16—21.
9. Kettel P. Alaska native suicide: lessons for elder suicide // Int. Psychogeriatr. – 1998. – V. 10 (2). – P. 205—211.
10. Mental health, substance use and suicidal behaviour among young indigenous people in the Arctic: a systematic review / V. Lehti, S. Niemelä, C. Hoven et al // Soc. Sci. Med – 2009. – V. 69 (8). – P. 1194—1203.
11. Niven J. A. Screening for depression and thoughts of suicide: a tool for Use in Alaska's village clinics // Am. Indian. Alsk. Native Ment. Health Res. – 2007. – V. 14 (2). – P. 16—28.
12. Segal B. Responding to victimized Alaska Native women in treatment for substance use // Subst. Use Misuse. – 2001. – V. 36 (6—7). – P. 845—865.
13. Wexler L., Goodwin B. Youth and adult community member beliefs about Inupiat youth suicide and its prevention // Int. J.Circumpolar Health. – 2006. – V. 65 (5). – P. 44

Источник: Семенова Н.Б., Мартынова Т.Ф. Этнокультуральные факторы риска суицидального поведения коренного населения Севера Сибири // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 2012. №3(72). С. 85–89.