В конце 2022 г. в издательстве Иркутского государственного университета вышла книга «Ксенофобия: этнопсихологические истоки и ресурсы преодоления в многополярном мире. Учебное пособие». Пособие подготовлено сотрудниками междисциплинарной лаборатории психолого-экономических и кросс-культурных исследований ИГУ: доктором псх.н. профессором А.Д. Карнышевым (руководитель авторского коллектива), к. псх. н., доцентами Е.А. Ивановой и О.А. Карнышевой, к. философ. н., доцентом Е.В. Решетниковой и к. социол. н., доцентом Н.В. Грицких. Учебное пособие может быть основой спецкурса; им могут пользоваться преподаватели общественных дисциплин, бакалавры и магистранты, обучающиеся по гуманитарным направлениям в университетах, а также практики, интересующиеся вопросами межэтнического взаимодействия и преодоления тенденций ксенофобии и русофобии.

В пособии отмечается, что, несмотря на наличие в слове «ксенофобия» двух греческих корневых основ (ksenos — чужой, гость и fobos — страх), понятие «ксенофобия» впервые было включено не в греческие источники, а в «Американский толковый словарь английского языка» Н. Вэбстера в 1877 г. То, что понятие первоначально проявилось в США, не вызывает удивления: именно во второй половине XIX в. прошла гражданская война между рабовладельческим Югом и Севером США, а по ее итогам проигравшими солдатами-южанами был создан ку-клукс-клан (ККК) — ультраправая расистская террористическая организация. Нобелевский лауреат по экономике американский ученый Д. Акерлоф и его коллега Р. Крэнтон отмечают в книге «Экономика идентичности»: «Американская история — как она представляется в настоящий момент — была полна этнических конфликтов: черные против белых, аборигены и азиатские американцы против европейцев, испаноговорящие американцы против “гринго” и, конечно же, европейцы против других европейцев. Столетие назад различия между католиками и протестантами были столь же важны, как и различия между белыми и цветными». В таких условиях от проявления ксенофобии невозможно было застраховаться.

Анализ словарных источников показал, что в отечественной практике использования слова до последних десятилетий XX в. понятие «ксенофобия» почти не было распространено. Более того, в традиционном «Словаре русского языка» С. Ожегова, в 14-м издании популярного в СССР словаря иностранных слов 1987 г., не говоря уже о словарях В. Даля, М. Фасмера, А. Преображенского, такого термина не было. Хотя, например, в иностранных словарях пояснялось слово «ксении» — подарки гостям (от греческого хenia — гостеприимство). Получается интересный парадокс: феномен как бы существовал, но в русском языке долгое время официально не выражался в конкретном понятии. Все это, по мнению исследователей, отражает важнейшую ментальную особенность российского человека — в его глубинной, этнически интегрированной психологии не уживалась ксенофобия как общее негативное отношение (ненависть) к людям других этнических групп. Только в начале XXI века в «Новом кратком словаре иностранных слов» понятие «ксенофобия» стало комментироваться в двух вариантах: 1) навязчивый страх — боязнь незнакомых лиц; 2) враждебность ко всему чужому, не своему, иностранному (образу жизни, идеям, мировоззрению).

Обращение к современным реалиям показало, что виды ксенофобии разнообразны. Например, в «Кратком словаре фобий» (2009 г.) зафиксирована германофобия — боязнь всего немецкого, галиофобия (синоним: франкофобия), русофобия, синофобия — боязнь всего китайского, юдеофобия, японофобия. Нет сомнения, что перечень можно увеличить за счет представителей других наций. Ученые на основе теоретических и прикладных исследований подчеркивают, что ни один народ в целом не заслуживает любого ксенофобского ярлыка.

Книга строится и на результатах опросов по проблемам межнационального согласия и преодоления ксенофобии в Бурятии и Иркутской области. Например, на вопрос о сути ксенофобии около половины респондентов разных национальностей (из 443 чел.) ответили: «Ненависть к другим народам, вызванная идеологическими причинами». Ответ демонстрирует, что в экстремальных ситуациях возрастают возможности идеологического, т.е. искусственного стимулирования возникновения и развития ксенофобии, что и наблюдается в период специальной военной операции.

Существенно и отношение опрашиваемых к русофобии. Так, наиболее значимым и раскрывающим проблемность вопроса явился ответ, что русофобия воспринимается респондентами разных национальностей как негативный «ярлык» для всех граждан России (в среднем 54,6%). Особенно в данном отношении выделяются буряты — представители восточных народов (64,1%), выше среднего показатели и у респондентов других национальностей (58,8%). Данный факт свидетельствует о том, что российские народы воспринимают «экивоки» в адрес одного из них как общую предубежденность «оппонентов» в отношении этнически разных представителей страны. Приведем пример, касающийся и Байкальского региона. Папа Римский Франциск в интервью американским СМИ в ноябре 2022 г. назвал чеченцев и бурят «самой жестокой частью российских войск на Украине». Показательно, что названы (случайно ли?) представители чуждых католицизму религиозных конфессий, прежде всего, «восточных»: буддизма и шаманизма, а также ислама. Если вспомнить, что среди бурят есть и адепты православия, то высший религиозный деятель Ватикана, хотел он этого или не хотел, но своими словами обидел, как минимум, два народа и четыре конфессии. Представитель МИД РФ М. Захарова на круглом столе Совета Федерации 28.11.2022 г. назвала эти слова не просто русофобией, но и запредельным извращением истины. Главы администраций Бурятии и Чечни — А. Цыденов и Р. Кадыров — назвали высказывания Папы странными и предубежденными. Конечно, позитивным является то, что Ватикан вскоре осознал, что такие высказывания не соответствуют традиционному статусу и не улучшают его имидж, и в начале декабря извинился за слова Папы перед российскими структурами.

В книге на конкретных примерах говорится о негативе, связанном с отрицательной оценкой своего этноса со стороны известных деятелей. И дело не в том, что они ориентированы на «чуждые» ценности: такой подход при плюрализме мнений в современном обществе вполне приемлем. Уже в 19-м веке с «антирусскими» взглядами жили на Западе немало русских деятелей. Известный деятель евразийского движения Н. Алексеев называл «русским западничеством» «убежденность в том, что западная культура единственная настоящая, кроме неё нет другой истинной», а также стремление к теоретическому и практическому отрицанию особого мира собственной культуры во имя культуры западной. Например, широко известно было в XIX в. четверостишие эмигрировавшего профессора МГУ Печерина:

Как сладостно Россию ненавидеть
И жадно ждать ее уничтоженья,
И в разрушении отчизны видеть
Всемирную денницу возрожденья.

В этнопсихологических исследованиях признаётся, что коренные противоречия во взглядах своих граждан всегда больнее бьют по имиджу и авторитету страны и народа, чем даже самые жесткие высказывания их недоброжелателей. С разными вариантами подобного феномена сталкивается Россия в дни специальной военной операции.

В книге рассматриваются некоторые методы преодоления ксенофобии. Отмечается, что есть одно надежное и испытанное представителями многих народов психологическое средство. Это — опираясь на собственное достоинство, научиться лучше понимать окружающих, проявлять к ним милосердие, сострадание, эмпатию. Будде приписывают выражение: «Увидь себя в других. Кому тогда причинишь боль? Как сможешь навредить?»

Только такой путь в идентификации с «другими», в том числе разных национальностей, можно считать благородной целью существования людей, и только он становится реальной альтернативой ксенофобии.