Ментальные репрезентации: теоретические положения и содержательные характеристики

Ментальная репрезентация, одно из ключевых понятий когнитивной науки, является составной частью структуры ментального опыта человека. Первоначально в традиционной когнитивной психологии под «репрезентацией» понималась некоторая фиксированная форма определенным образом упорядоченного знания либо та или иная форма его хранения (в виде прототипов, следов памяти, перцептивных эталонов, фреймов и т.д.) (Дружинин, Ушаков, 2002). По мнению Е. Ширер, становление когнитивной науки как междисциплинарного направления было тесно связано с преобладанием концепции репрезентации (Scheerer, 1993). Термин «репрезентация» используется очень широко как в отечественной, так и в зарубежной психологической науке, однако не имеет общепринятого однозначного определения, трактуется по-разному и является одним из самых сложных (Дружинин, Ушаков, 2002; Ребеко, 1998; Paivio, 1986).

Понятие ментальной репрезентации также не имеет устоявшегося определения. Можно выделить следующие его основные значения:

1. содержательное «психическое состояние»;
2. мысленное «повторное представление»;
3. целостное и устойчивое внутреннее состояние;
4. внутреннее состояние, обозначающее какое-то другое состояние.

В отечественной психологии ментальная репрезентация изучается как результат отображения внешнего в виде системы сложившихся представлений (образа), входящих в индивидуальный опыт субъекта. Понимание ментальной репрезентации как образа довольно широко распространено среди исследователей. Так, М.А. Холодная дает следующее определение: «Ментальная репрезентация — это актуальный умственный образ того или иного конкретного события (т.е. субъективная форма “видения” происходящего)» (Холодная, 2002, с. 245). С позиций Р. Герринга и Ф. Зимбардо, ментальная репрезентация может быть рассмотрена как «субъективный конструкт реальности»: создаваемая сознанием субъекта уникальная интерпретация текущей ситуации, основанная на его знаниях, прошлом опыте, потребностях, ценностях и целях (Геррингер, Зимбардо, 2004).

Исследование ментальных репрезентаций направлено на изучение содержания вербальных и образных представлений человека о себе, мире и других. Оно позволяет изучить избирательность взаимодействия людей с миром: предпочтения человека, его направленность на определенные аспекты взаимодействия, его соответствие / несоответствие ситуации или другому человеку. Репрезентации выступают как возможность категоризации информации о каком-либо предмете или аспекте действительности. Ментальные репрезентации на основе когнитивной «работы» трансформируют одни понятия в другие (переводя «незнакомое», «непонятное» в «знакомое», «понятное») и, что является крайне важным, придают усвоенному субъективную «окрашенность», наполняя его реальным, «личностным смыслом» (Трофимова, 2015).

Самым популярным является понятие репрезентации знаний как символически представленной информации (Солсо, 2006). Р. Солсо подчеркивает, что репрезентация знаний в памяти не является точным воспроизведением реальной жизни: это результат трансформации получаемой информации на основе уже имеющейся «богатой и сложной сети наших знаний» и прошлого опыта, плод «сочетания информации, умозаключений и реконструкций» (там же, с. 39).

По мнению А.В. Брушлинского и Е.А. Сергиенко, «репрезентация означает “представленность”, “изображение”, “отображение одного в другом или на другое”» (Брушлинский, Сергиенко, 1998, с. 8), т.е. речь идет о внутренних структурах, формирующихся в процессе жизни человека, в которых представлена сложившаяся у него картина мира, социума и самого себя. Авторы считают, что «модель ментальной репрезентации является, в сущности, вариантом разработки проблемы психического отражения, включающей проблему субъективного образа, но делает упор на познавательном аспекте или когнитивной функции психического» (там же, с. 9). В данном случае ментальные репрезентации рассматриваются в контексте изучения структур индивидуального опыта и знаний человека, формирующихся в процессе его жизнедеятельности. При такой трактовке с помощью понятия «ментальная репрезентация» можно описывать и содержание психического отображения, и формат, в котором происходит данное отображение. Важным здесь является употребление именно понятия отображения как субъективной формы видения происходящего. Структуры индивидуального опыта и знаний человека содержат сформировавшиеся когнитивные схемы, различные конфигурации форм хранения получаемой извне информации и определенные способы ее переработки при восприятии модели внешнего мира за счет внутреннего психического.

Ментальные репрезентации — это ментальные конструкции, порожденные самим человеком, формирующиеся на основе внешнего и внутреннего контекста с помощью механизмов реорганизации опыта (Кубрякова, Демьянков, Панкрац, Лузина,1997; Холодная, 2002). Они осознаваемы, т.е. человек может представить себе на внутреннем «экране» любые объекты, ситуации и состояния, «прокручивая» или анализируя их (Кубрякова, Демьянков, 2007).

Итак, ментальная репрезентация может быть представлена в виде когнитивной структуры, схемы, включающей и возможность, и способ получения знания (Сергиенко, 1998; Холодная, 2002; Чуприкова, 2007). В свою очередь, ментальные репрезентации являются составной частью (компонентом), входящей в ментальный опыт субъекта. Последний понимается как система индивидуальных интеллектуальных ресурсов, обусловливающая особенности познавательного отношения субъекта к миру и характер воспроизведения действительности в индивидуальном сознании (Холодная, 2002).

Ментальный опыт* (* ссылки на авторов, выделивших данные компоненты ментального опыта, нами опущены. Подробнее см.: Холодная, 2002, с. 92) включает в себя:

• когнитивные карты — ориентировочные когнитивные схемы, связанные с перемещением в окружающей среде;
• прототипы — комбинации наиболее частых, типичных сенсорно-визуальных признаков, хранящихся в памяти и позволяющих принимать решение о степени соответствия определенного объекта той или иной категории;
• предвосхищающие схемы — пространственные представления, которые, будучи сформированными под влиянием прошлого опыта, отвечают за прием, сбор и организацию информации, оказавшейся на сенсорных поверхностях;
• иерархические перцептивные схемы, образующие многоуровневую когнитивную структуру, организованную по типу иерархической сети и включающую пространственные образы объектов, в том числе их глобальные (симметрия, закрытость, компактность и т.д.) и детальные (красный, два угла и т.д.) свойства;
• комплекс фигуративных (опознание знакомых перцептивных конфигураций), оперативных (правила трансформации информации) и контролирующих (совокупность планирующих процедур) когнитивных схем, наличный репертуар которых характеризует доступный для данной личности уровень «ментальных возможностей»;
• фреймы — схематизированные представления о той или иной стереотипной ситуации, состоящие из обобщенного «каркаса», воспроизводящего устойчивые характеристики этой ситуации, и «узлов», которые чувствительны к ее вероятностным характеристикам и могут наполняться новыми данными;
• сценарии — когнитивные структуры, способствующие воспроизведению временной последовательности событий, ожидаемых личностью;
• глубинные семантические и синтаксические универсалии — базовые языковые структуры, предопределяющие характер использования и понимания языковых знаков в реальной речевой деятельности (Холодная, 2002).

Каждый из перечисленных видов когнитивных структур лежит в основе какого-либо определенного уровня познавательного отражения, обеспечивает ту или иную активную форму упорядочения вновь поступающей информации (ее идентификацию, хранение, декомпозицию, селекцию по релевантным признакам, предвосхищение изменений и т.п.). В то же время указанные когнитивные структуры, будучи фиксированными (и в какой-то мере стереотипизированными) формами прошлого опыта, отвечают и за воспроизведение в сознании познающего субъекта нормальных (типичных) событий (знакомых предметов, многократно повторяющихся ситуаций, освоенных правил действия, привычной последовательности изменений и т.д.).

Ментальные структуры, в свою очередь составляющие основу индивидуального ментального опыта, выстраиваются, накапливаются, видоизменяются в опыте субъекта в ходе его взаимодействия с предметным миром, миром других людей и миром человеческой культуры в целом. Они отвечают за актуализацию субъективного пространства отражения, в рамках которого и строится образ конкретной ситуации (объекта, события, задачи, другого человека, идеи и т.д.). В них в свернутом виде представлены наличные интеллектуальные ресурсы субъекта, которые при столкновении с любым внешним воздействием могут «развертывать» особым образом организованное ментальное пространство (там же, с. 95). Последнее представляет собой динамическую форму ментального опыта, которая актуализуется в условиях познавательного взаимодействия субъекта с миром.

Ментальные репрезентации составляют содержание ментальных пространств. Согласно теории ментальных пространств (mental spaces theory), разработанной Дж. Фоконье (Fauconnier, 1994, 2009), ими являются когнитивные структуры или сценарии, которые при восприятии мгновенно возникают в уме реципиентов. В отличие от возможных миров, они содержат не сами объекты реальности, а только их репрезентации. Такие репрезентации получили название идеальных когнитивных моделей, или фреймов. При этом процесс создания ментальных пространств в уме человека происходит спонтанно, неосознанно и последовательно, в динамике восприятия. По Дж. Фоконье, ментальные пространства бывают двух типов: пространства-базы, содержащие объекты, понятные всем собеседникам, и пространства-конструкторы, которые содержат объекты, устанавливающие новые пространства. Пересечение между пространствами носит названия «бленд», или «концептуальное пересечение» (blending space), генеративное пространство (generic space) и «вводное пространство» (input space). На основе смешения элементов пространств образуется новое пространство (Fauconnier, Turner, 1998). Бленды дают возможность адаптировать уже существующее знание к опыту обычного человека, рядового носителя языка и культуры (Глебкин, 2013). Сформированные с их помощью пространства называются дочерними, по терминологии Фоконье. Такие ментальные пространства выходят за рамки реального мира в сторону воображения, гипотез и фантазий. Опыт применения теории Фоконье и Тернера для когнитивного анализа текстов представлен в исследовании В. Жеребова и Т. Солдатенковой (Жеребов, Солдатенкова, 2013).

По определению Л.В. Лаенко, «ментальное пространство — это субъективный диапазон отражения, в рамках которого возможны разного рода мысленные перемещения» (Лаенко, 2007, с. 11). Он обуславливается наличными ментальными структурами в условиях взаимодействия субъекта с миром, обладает способностью к одномоментному изменению своей типологии и метрики под влиянием субъективных и объективных факторов: аффективного состояния человека, появления дополнительной информации, эффектов «кристаллизации опыта» и др.

Ментальные репрезентации, входящие в ментальные структуры как «субъективная форма “видения” происходящего» (по М.А. Холодной), изменяются по мере изменения ситуации и интеллектуальных усилий субъекта, являясь специализированной и детализированной умственной картиной события. Репрезентация — это особого рода психическая реальность, которая хотя и инициируется «извне», внешним воздействием, но зарождается и обеспечивается «внутри» субъекта (Холодная, 2002, с. 98). М.А. Холодная отмечает, что в современной когнитивной психологии репрезентация рассматривается уже не как форма фиксации знаний, а как инструмент приложения знаний к определенному аспекту действительности (там же, с. 99).

На вопрос, какие это знания, нет однозначного ответа (Barrett, Fossum, 2001; Rescorla, 2015). В частности, Л. Баррет и Т. Фоссум пишут о том, что это могут быть не только аффективно окрашенные семантические знания, но и эпизодические, связанные с эмоциями (Barrett, Fossum, 2001). Или, например, анализ работ Дж. Фодора, проведенный Д.С. Бурнстон, показывает, что его взгляд на ум полностью вычислительный (Burnston, 2020). Это означает, что базовый тип ментальной сущности представляет собой «дискурсивное» ментальное представление, и операции над этим видом ментального представления имеют достаточно широкий спектр.

Как считает М.А. Холодная, «форма ментальной репрезентации может быть предельно индивидуализирована (это может быть “картинка”, пространственная схема, комбинация чувственно-эмоциональных впечатлений, простое словесно-логическое описание, иерархическая категориальная интерпретация, метафора, система утверждений “от абсурда” и т.д.)» (Холодная, 2002, с. 103).

Формы репрезентаций различаются единицами ментальных репрезентаций. Единицей образных репрезентаций являются имагены, которые отличаются от образов восприятия рядом свойств. Единицей концептуальных репрезентаций являются концепты, или естественные категории, которые обозначаются словами обыденного языка. Концепты различаются по уровню общности и объему. Структура функциональных репрезентаций (связанных с действием) организована двумя компонентами: целью действия и способом его реализации; они тесно взаимодействуют с образными. Е.Ю. Артемьева разработала модель «семантических универсалий», которые, наряду с концептуальными и образными компонентами, включают и функциональные структуры (Артемьева, 1999). Выделяют также социальные репрезентации: они играют важную роль в поддержании социальных контактов, а также в адаптивном планировании, в предвосхищении и реализации скриптов. Помимо этого они участвуют в формировании и поддержании образа Я, отвечают за использование приемлемых способов социального поведения и за интерпретацию поведения других лиц.

Базовое основание репрезентации — это всегда «порожденная самим субъектом ментальная конструкция, формирующаяся на основе внешнего контекста (поступающей извне информации) и внутреннего контекста (наличных у субъекта знаний) за счет включения механизмов реорганизации опыта: категоризации, дифференциации, трансформации, предвосхищения, перевода информации из одной модальности опыта в другую, ее селекции и т.д.). Характер реконструкции этих контекстов и определяет своеобразие умственного видения человеком той или иной конкретной ситуации» (Холодная, 2002, с. 103).

Ментальные репрезентации обеспечивают селективный отбор информации, что ведет к получению лишь той информации, которая соответствует когнитивному плану, когнитивному опыту, когнитивной схеме (если говорить о когнитивном подходе), социальным представлениям (если придерживаться теории С. Московичи). Основной задачей такого механизма является обеспечение человека устоявшейся картиной мира, — понятной, непротиворечивой, комфортной (Трофимова, 2015).

Как считает целый ряд исследователей, человек определенным, специфическим для него образом воспринимает окружающую действительность, на базе чего выстраивает собственные представления о ней, ориентируясь на свой внутренний мир и индивидуальный опыт (Кильченко, 2003; Макарова, 2013; Панюкова, 2004; Цымбалюк, 2010). Индивидуальный опыт человека в процессе его развития обогащается, и поэтому ментальные репрезентации меняются с различными новыми образованиями в личности на разных возрастных этапах ее жизни. Они оказывают влияние на все психические процессы и поведение человека и с годами приобретают иерархическую структуру, в которой также можно выделить уровни: ассоциативный, оценочный, понятийный и образный (Левченко, 2009; Левченко, Втюрина, 2013).

По мнению Ж.-Ф. Ле Ни, ментальные репрезентации являются структурными элементами системы переработки информации. Он считает, что ментальная репрезентация — это формат, в котором происходит отображение объекта (Le Ny, 1988). Однако следует отметить, что репрезентации функционируют и формируются при непосредственном участии знаний, а затем, как результат процесса отображения, являются частью знаний, существующих в виде представлений.

Большинство авторов в качестве единицы описания используют семантические признаки, с помощью которых строятся модели ментальной репрезентации объектов. Сами признаки понимаются при этом как отражения некоторых «объективных» свойств объектов. В зависимости от исходного набора признаков и прилагаемых к ним операций все унитарные модели можно условно разделить на четыре класса: признаковые, сетевые, коннекционистские и множественные (Mangold-Allwinn, 1995).

Анализ описаний моделей репрезентаций, проведенный Л.В. Лаенко, показывает, что в признаковых моделях структурными единицами являются признаки, каждый из них предположительно обладает собственной изолированной репрезентацией, переработка которой происходит независимо от других (Лаенко, 2007). Ряд признаков («обязательные») задают границы категории, другие («характеристические») моделируют вариативность объекта в пределах неизменной категории. Сетевые модели отображают сеть связанных между собой понятий. Сторонники сетевых моделей считают возможным образование ассоциаций разного рода (Клацки, 1978; Anderson, 1976; и др.). Преимуществом сетей является их упорядоченность и компактность. С точки зрения теории сети, ментальная репрезентация может быть представлена как определенная структура (узлов и связей) и в то же время как процесс активации. Узлы — это понятия, а связи — отношения между ними. Распределение активации определяется или силой связи между узлами, или силой узлов. Третий класс моделей — коннекционистские. Ментальные репрезентации описываются как паттерн активации сети, состоящей из узлов и связей. По мнению Л.В. Лаенко, схемы предполагают влияние внутреннего контекста — прототипических представлений, сформированных с учетом прошлого опыта и оказывающих влияние на восприятие информации, а фреймы связаны с особенностями поведения внутри определенной сферы опыта — ментального пространства. Каждое ментальное пространство определяет свой смысловой контекст, имеет эмоциональную окраску и характеризуется своими особенностями построения действия. Ментальные пространства выступают в роли «возможных миров» и ситуаций, они фрагментарны и, по сути, концептуальны. В отличие от сетевых моделей, в основу функционирования информации в коннекционистских моделях положен принцип ее параллельной активации. Узлы призваны аккумулировать, трансформировать и передавать активацию. Элементы связаны между собой нелинейно и влияют друг на друга. Каждый элемент структуры имеет определенное нестатичное состояние активации. При этом система стремится к равновесному распределению активации, к состоянию, характеризующемуся минимальной ее циркуляцией. За счет распределения и перераспределения веса связей и силы активации, включая возможность обратной связи, паттерн активации достигает определенной стабильности (Ребеко, 1998). Преимуществом коннекционистских моделей, по сравнению с традиционными когнитивными моделями, является возможность ассоциативного (имеющего конкретную адресацию) и распределенного хранения информации, а также адаптивного обучения (Величковский, 2006). Во множественных моделях имеется несколько принципиально различных форматов хранения информации, объясняющих многообразие знаний. Форматы репрезентации обладают разными свойствами, поэтому могут иметь и разные формы описания. Например, независимые образная и вербальная модель репрезентации А. Пайвио (Ричардсон, 2006; Clark, Paivio, 1987) характеризуются описаниями имагенов и логогенов.

Согласно теории двойного кодирования А. Пайвио, когнитивное поведение определяется двумя относительно независимыми системами, предназначенными для кодирования, преобразования, хранения и воспроизведения информации (Paivio, 1986). Образная система специализируется на работе с перцептивной информацией, относящейся к отражению невербальных объектов и событий, вербальная — на репрезентации лингвистической информации. Такие системы различаются по своим функциям, по способу организации единиц информации в структуры более высокого уровня иерархии и по характеру преобразования этих структур.

Образная система отвечает за конкретный, аналоговый способ мышления. Для нее характерны параллельная организация структурных компонентов и их реорганизация по пространственным параметрам. Свойственные образной системе аналоговые репрезентации недискретны, характеризуются нестрогими правилами комбинирования, конкретны, имплицитны и модально специфичны (связаны с определенной модальностью).

Вербальная система обеспечивает абстрактный, логический способ мышления, имеет последовательную организацию входящих в нее компонентов и предполагает наличие пропозициональных репрезентаций. Пропозициональные репрезентации принято рассматривать как дискретные, формирующиеся в соответствии с определенными правилами, абстрактные, эксплицитные и модально неспецифичные (свойственные любому языку и любой модальности восприятия) категории.

Модель А. Пайвио предполагает три уровня обработки воспринимаемой информации, в которых участвуют логогены и имагены (Paivio, 1986). Перцептивный стимул активирует интегративные, континуальные, холические, образные репрезентации — имагены. В свою очередь, вербальные стимулы (слова) запускают вербальные репрезентации, или логогены, обладающие визуальными и фонематическими признаками. На низшем уровне (процессы репрезентации) логогены и имагены активируются соответствующими объектами или словами и управляются физическими характеристиками слов и объектов. Психологическим коррелятом этих процессов является знакомость. Данный уровень репрезентаций предназначен для первичной сенсорно-перцептивной переработки информации. На втором уровне (референции) логогены и имагены взаимно активируют друг друга. Этому уровню соответствуют задачи «представить слово» или «назвать картинку»: здесь взаимосвязи между образной (невербальной) и вербальной системами возникают при наименовании или описании объектов, а также при создании образа объекта по его наименованию. И наконец, на третьем уровне (ассоциативный) происходит активация одних логогенов посредством других и одних имагенов посредством других. Эта система репрезентации абстрактных слов и сложных пространственных образов. Ассоциативный уровень обработки информации характеризуется наличием ассоциативных связей между образами, между вербальными репрезентациями и/или между образами и вербальными репрезентациями. На этом уровне кодирования нет прямой связи между логогенами и имагенами (Когнитивная психология, 2002).

В последующих исследованиях было установлено, что в ментальном образе (образный код) сохраняются прежде всего пространственные (топологические) характеристики объекта. Образный код не связан с определенной перцептивной модальностью. Это означает, что он является более абстрактным, чем визуальное кодирование. В случае образного кодирования сохраняются пространственные характеристики стимулов, тогда как в основе вербального кода лежат темпоральные характеристики.

Как мы уже говорили, существуют разные модели ментальных репрезентаций: одноуровневые (например, сети) и многоуровневые, одноформатные и мультиформатные и т.д., а также несколько форм репрезентаций: концептуальные, образные и др. В частности, образные репрезентации описываются с помощью моделей прототипа. Образные прототипы «подчеркивают» сходство между объектами, относящимися к одному классу (Ребеко, 1997, 1998).

Итак, важная особенность ментальных репрезентаций заключается в том, что они могут рассматриваться и как процесс (отображение, представление), и как результат, единица (описание опыта в рамках картины мира). Отсюда разные подходы к их изучению: сторонники первого выделяют их процессуальную, динамическую сторону, когнитивные функции, и часто приравнивают их к когнитивным репрезентациям. В рамках данного подхода ключевыми вопросами являются переработка информации (каким образом что-то перерабатывается), кодирование / декодирование, изучение механизмов репрезентации через исследование мыслительных процессов, внимания, памяти, времени реакции, выявление общих и возрастных закономерностей формирования ментальных репрезентаций (Ришар, 1998; Blatt, Auerbach, Levy, 1997; Cohen, Sasaki, German, 2015; Cooper, 1990; Geller, Farber, Schaffer, 2010; Kemp, 1998; Lukowitsky, Pincus, 2011; и др.).

Сторонники другого подхода под ментальными репрезентациями подразумевают систему представлений о каком-либо объекте в виде внутренних структур, формирующихся в процессе жизни человека, в которых представлена сложившаяся у него картина мира, социума и самого себя. Данная парадигма ментальной репрезентации позволяет рассмотреть организацию и содержание вербальных и образных представлений человека (Брушлинский, Сергиенко, 1998; Кубрякова, Демьянков, 2007; Bascoe, Davies, Sturge, 2009; Lotto, Rubaltelli, Rumiati, Savadori, 2006; Savadori, Nicotra, Rumiati, Tamborini, 2001; и др.). В рамках данного направления существуют теории, объединяемые предположением о том, что хранимое в памяти знание имеет определенную структуру. Формат ментальной репрезентации задается посредством структурных единиц и операций над ними, которые одновременно являются единицами описания, относящимися к модели репрезентации. Развитие ментальных репрезентаций в онтогенезе проходит ряд уровней и приобретает иерархическую метаструктуру, включающую амодальные и модальные системы репрезентаций (Брушлинский, Сергиенко, Ребеко, 1998).

Ментальная репрезентация как результат познания по смысловым характеристикам соотносима с понятием «образ», «информационная основа деятельности», «субъективный опыт», «категориальная структура сознания». Сопоставляя перцептивный образ и образ ментальной репрезентации, Ж-Ф. Ришар установил, что последний сохраняет топологические свойства объектов, не связан с перцептивной модальностью, неразложим и благодаря пространственным свойствам может организовывать информацию, не обладающую пространственными характеристиками (Ришар, 1998).

Важной является зависимость содержания репрезентаций от условий и целей деятельности, которая позволяет разграничить и противопоставить знание и репрезентации (Кубрякова, Демьянков, 2007). Так, П. Загарт полагает, что знание существует в виде ментальных репрезентаций (Thagart, 1996), тогда как Ж.Ф. Ришар противопоставляет знание и репрезентацию (Ришар, 1998). По Ришару, когда «задача выполнена, они заменяются другими репрезентациями, связанными с другими задачами. Различия между знаниями и репрезентациями заключаются в способе их функционирования. Знания, чтобы стать действенными, должны быть активированы; репрезентации являются действенными по определению. Знания — это тоже конструкции, но обладающие постоянством и существенно не зависящие от выполняемой задачи» (там же, с. 5). Другими словами, ментальные репрезентации понимаются как индивидуальный инструмент использования знаний при интеллектуальном взаимодействии с окружающим миром.

Содержательно обобщая понятие «репрезентация», Н.И. Чуприкова приходит к заключению о том, что это способ описания и хранения в долговременной памяти знаний, включая образы, слова, понятия, законы и теории. Причем знания являются не простыми «слепками» непосредственного восприятия, а более или менее обобщенно-абстрактными инвариантными интерпретациями, образующими относительно упорядоченные, иерархические системы. Данные когнитивные структуры представляют собой не только системы хранения, но и средства познания. В них кодируются не только знания, но и способы их получения, способы перехода от эмпирических данных к абстрактным и обобщенным схемам-репрезентациям (Чуприкова, 1997). Т.А. Ребеко считает, что анализ ментальных репрезентаций включает моделирование ментального опыта субъекта, получение и применение знаний (Ребеко, 2004). Такого же мнения придерживается М.А. Холодная (Холодная, 2002). Она подчеркивает, что любая репрезентация является порождением ментальной модели на основе внешнего (презентации) и внутреннего (фиксированной в долговременной памяти субъекта информации) контекста за счет включения механизмов конструирования опыта: реконструирования, категоризации, перевода информации с одного «языка» репрезентации на другой. Ментальная репрезентация, как любая система, характеризуется динамическими процессами и склонна к структуризации, результатом которой является ментальная структура. Другими словами, ментальные репрезентации и ментальные структуры — это не разные феномены, а два состояния одной системы (как поверхностные и глубинные структуры).

Психологические исследования, связанные с ментальными репрезентациями, позволили выявить ряд их значимых особенностей. Так, А.П. Лобановым была разработана и верифицирована концепция, согласно которой в качестве критерия интеллектуального развития выступают ментальные репрезентации, организованные в определенные когнитивные структуры в зависимости от доминирующего кода и принципа (механизма) переработки информации (Лобанов, 2010). На основании модального кода осуществляется переработка образной информации и конкретных слов имагенами по принципу типизации. Соответственно, при помощи амодального кода имагелогенами усваивается вербальная информация. В результате речь может идти о вертикальном континууме факторов вербального, конкретного и абстрактного интеллекта, критериями которых выступают тематические и категориальные репрезентации (ассоциативные и понятийные группировки)

В другом исследовании, опираясь на прототипный подход и теорию двойного кодирования А. Пайвио, А П. Лобанов и Н.П. Радчикова изучили роль типизации и классификации на разных уровнях обобщенности категорий у юношей (Лобанов, Радчикова, 2011). Ими было установлено, что в юношеском возрасте ментальные репрезентации являются не только результатом когнитивного опыта испытуемых, но и влияют на обработку вновь поступающей информации, а также на все их дальнейшее когнитивное развитие в этом возрасте.

По мнению авторов, ментальные репрезентации играют роль прототипа в последующей когнитивной деятельности — аллюзии (намека) в процессах категоризации. Поэтому характерный способ группировки обеспечивает более высокий уровень эффективности соответствующих ментальных репрезентаций и в более сжатый временной интервал. Авторы приходят к выводу о том, что характер ментальных репрезентаций определяет эффективность их формирования и, соответственно, интеллектуально-когнитивное развитие личности.

По мнению Л. Лунд, смысловые структуры и ментальные репрезентации связаны между собой (Lundh, 1995). Смысловые структуры определяются как структуры в человеческом разуме, включающем в себя их центральную сеть для хранения информации и ряд других подсистем (например, системы восприятия, поведенческие системы и речевые системы) для обработки внешне и внутренне сгенерированной информации. Распространение активации от смысловых структур к системам восприятия приводит к возникновению умственных образов.

М.Н. Семенова объединяет ментальные репрезентации в зависимости от их содержания в две большие группы: базовые (амодальные, прототипические, ядерные, инвариантные) и дискретные (модально-чувственные, пропозиционные, поверхностные) (Семенова, 2008). Проведенные ею исследования ментальных репрезентаций времени и пространства позволили установить, что эти репрезентации могут быть рассмотрены в вербальном и образном аспектах как результат отображения, анализа и структурирования информации о мире, что существуют качественные и количественные различия в их организации. В вербальном и невербальном описаниях репрезентации времени определены в значении связи с жизнью человека, а репрезентации пространства — в значении бытия человека в окружающем объективном мире. Обнаружены различия в экспликации репрезентаций: на уровне ассоциативных реакций они распределены по всем содержательным параметрам описания предмета отображения, на понятийном уровне эксплицируются через идентифицирующие их признаки. Вербальное описание времени в ментальной репрезентации более разнообразно и согласованно, чем вербальное описание пространства.

Таким образом, в настоящее время в когнитивной науке термином «ментальная репрезентация» (mental (internal) representation) обозначается и процесс представления мира человеком, и единица подобного представления. Рассмотрение данного понятия в виде содержания психического отражения либо в качестве его формата — индивидуальный выбор каждого исследователя, который оказывает влияние как на формирование границ области изучения данного феномена, так и на определение исследовательской стратегии. Однако полный объем содержания репрезентации формируют обе составляющие содержания понятия: «процессуальная», состоящая из последовательности взаимосвязанных действий, и «образная», выступающая итогом процесса (Брунер, 1977).

Источник: Прохоров А.О. Ментальные репрезентации психических состояний. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2021. С. 14–28. doi: 10.38098/mng.2021.005