Тревожность и тревога как личностный ресурс

Рассмотрение проблемы тревожности и тревоги в качестве личностного ресурса представляется актуальным в условиях развивающейся эпидемиологической обстановки и связанными с ней социально-экономическими трудностями. Решение данной проблемы способствует снижению негативных переживаний, уменьшению чувства угрозы. Именно поэтому важно конструктивно совладать со своим деструктивным состоянием и находить личностные ресурсы для преодоления трудностей.

Неопределенность порождает неуверенность и чувство страха за свое будущее. Осознание своего будущего — важнейшая часть зрелой личности. Поэтому факторы современной среды, активно влияя на картину будущего, способны изменить или даже разрушить ориентацию человека на достижение поставленных целей [18]. Изучение тревожности как ресурса, помогающего в преодолении трудностей и способствующего активизации деятельности личности, тесно связано с акмеологией, поскольку ресурсы — один из важнейших элементов для достижения какой-либо цели и активности, а также необходимое условие для самореализации субъекта. М.И. Илюшина и И.П. Краснощеченко вводят понятие «ресурсная субъектность» как системную характеристику, проявляющуюся в способности личности к накоплению, осознанию, своевременному и результативному использованию ресурсов в решении поставленных задач, в процессе осуществления деятельности и жизнедеятельности, реализации смысла жизни, преодоления трудных жизненных ситуаций, самоорганизации и саморазвитии личности [7]. Предметом акмеологии являются закономерности, условия, факторы и механизмы самореализации творческого потенциала человека на протяжении жизненного пути, поэтому представляется перспективным использование тревоги как ресурса, поскольку эффективное использование негативного состояния может способствовать самореализации личности [12].

З. Фрейд ввел в психологический оборот термин «тревога». В настоящее время существует большое количество определений данного понятия. В психологическом словаре оно определяется как эмоциональное состояние диффузного безобъектного страха, характеризующегося неопределенным ощущением угрозы [6]. С точки зрения С.Л. Соловьевой, тревога рассматривается в основном как состояние. Это отрицательное эмоциональное состояние, относительно длительное, связанное с изменением нервно-психической деятельности (ситуативная тревога) [30]. А.В. Иваницкий определяет тревогу о будущем как психоэмоциональное состояние, ситуативно переживаемое человеком в кризисных ситуациях, связанное с предвосхищением беспредметной и неопределенной угрозы жизни, потребностями, ценностями или значимыми целями личности во временной или жизненной перспективе, влекущее изменение установок человека по отношению к себе, внешнему миру с последующим разрушением целостного образа будущего личности [5]. Следовательно, тревога — это негативное состояние страха перед неопределенным объектом. Основными характеристиками является: ожидание чего-либо, неопределенность и беспредметность.

Причинами возникновения тревоги могут быть:

1. ожидание беспредметной и неопределенной опасности [33];
2. тревога как первичная реакция человека на состояние беспомощности [34];
3. тревога как реакция на глубокое сильное потрясение каким-либо событием [34];
4. тревога как гипертрофированная реакция на реальную или воображаемую опасность, ее уровень напрямую связан со степенью значимости ситуации для конкретного человека [35].

Целесообразно разделять нормальную тревогу от патологической, так как при втором случае использование данного состояния как ресурса невозможно. Основное различие между этими двумя формами заключается в том, что в случае патологии тревога основана на нереальной или искаженной оценке угрозы. Когда беспокойство очень сильное и острое, оно может парализовать человека, превращаясь в панику, в различные психические расстройства, мешая полноценной жизни человека [23].

В случае, когда субъект постоянно испытывает тревогу, она может становиться его личностной чертой [2]. Тревожность в данном контексте представляет собой склонность человека к переживанию тревоги, характеризующуюся возникновением реакции тревоги на широкий круг ситуаций [22]. Следовательно, она является адаптивной реакцией организма, которая подготавливает его к физическим или умственным процессам для преодоления трудностей или достижения целей. Именно в таком ракурсе рассмотрения понятия «тревожность» и «тревога» входят в предметную область акмеологии, в которой описываются разнообразные ресурсы профессионального и личностного развития [13], а также акмеологические и когнитивные ресурсы в профессионализации субъектов [25, 26].

Традиционно ресурсы рассматриваются как запасы и (или) источники, которые в необходимом случае подпитывают человека. Данные средства могут пониматься в контексте состояния, активности субъекта в преодолении трудных жизненных ситуаций. S.E. Hobfoll определяет ресурсы как значимые, помогающие адаптации личности в сложных ситуациях источники [36]. По А. Маслоу, ресурсы — ценные предикторы благополучия и качества жизни, самореализации личности [19]. R. Lazarus считает, что ресурсы — это используемые субъектом средства в процессе когнитивной оценки события для обеспечения совладания как ответа организма на стрессовые обстоятельства [37].

Обобщая все вышесказанное, можно отметить, что ресурс — источник духовной силы человека, это сумма ценностей, запасов, возможностей, которые позволяют успешно выполнять деятельность, а также преодолевать трудные жизненные ситуации. В данном контексте тревожность является таким же ресурсом, как опыт, ценности, социальная поддержка и другие. Особую роль при этом играет надситуативное мышление как когнитивный ресурс личности [11].

Надситуативность мышления выступает в качестве ресурса реализации событийно-когнитивных компонентов субъекта на разных этапах профессионализации субъекта и на различных стадиях жизненного цикла [14–16]. Понимание ресурсности в контексте профессионализации мышления субъекта открывает новые перспективы исследования проблемы классификации ресурсов в современной психологии [20, 31]. Такой подход позволяет целенаправленно изучать как ресурсные основы профессионализации мышления субъекта [32], так и исследовать взаимосвязи когнитивных и личностных ресурсов у субъекта в структуре психологической системы деятельности [27, 28]. Особое внимание при этом уделяется выявлению когнитивных ресурсов в условиях адаптация к профессиональной деятельности [26]. Установление метакогнитивных признаков профессионального мышления позволяет целенаправленно исследовать особенности осознанной саморегуляции педагогов как характеристики психологического здоровья [27].

К.В. Карпинский делит все психические ресурсы человека по их происхождению на две большие группы: внешние и внутренние. Внешние ресурсы человека, имея форму социальной или социально-психологической поддержки, предполагают наличие у него способности воспользоваться этой поддержкой. Внутренние ресурсы представляют собой присущий человеку личностный потенциал, который актуализируется с помощью некоторого психологического инструментария [9]. Согласно некоторым исследованиям, большими возможностями целевого управления внутренними ресурсами личности обладают копинг-ресурсы, или совладающее поведение. Совладающее поведение как инструмент регулирования ресурсов обладает определенной специализацией, позволяющей с учетом особенностей ситуации актуализировать конкретные внутренние ресурсы личности [8].

Рассматривая тревожность в контексте определения С. Хобфолла: ресурсы — то, что помогает человеку адаптировать в сложных жизненных ситуациях, а также, опираясь на определение ресурсной субъектности М.И. Илюшиной и И.П. Краснощеченко, можно говорить о тревожности и тревоге как о ресурсе человека, который помогает преодолевать трудности и мобилизует деятельность субъекта. Однако не любое проявление данного состояния может привести к положительному результату. Патологическая тревога не может быть ресурсом, так как сама истощает нервную систему и личность. С ней нужно обращаться к специалисту. Также при длительном пребывании в этом состоянии формируются психосоматические расстройства, которые могут препятствовать эффективности деятельности человека [29]. Длительный высокий уровень тревоги неизбежно приводит к психическим нарушениям [21]

Стоит отметить и то, что тревога высокого уровня при отсутствии квалифицированной помощи может стать фактором, вызывающим беспорядочные действия, главная опасность которых заключается в отсутствии положительного результата. Эти безрезультативные действия субъекта по поиску источника угрозы в конечном счете приведут к апатичному отношению к своему будущему [18]. Также усугубляет состояние тревоги наличие у человека неуверенности в степени готовности к предстоящей деятельности или в оценке другими результатов его деятельности. То есть собственное мнение о своих возможностях и мнение социума о его работе положительно влияет на тревогу человека, усиливая ее и уменьшая шансы на ее эффективное использование [6].

В связи с этим очень важным вопросом является диагностика тревоги, переживаемой человеком в данный момент. В случае выявления высокого уровня тревоги задачей психолога-консультанта будет оказание человеку психологической помощи с целью ее снижения до оптимального уровня с последующей активизацией и включением в действие внутренних ресурсов самого индивида. Следовательно, тревога и тревожность могут оказывать как дезорганизующее, негативное воздействие на деятельность субъекта, так и положительное, адаптивное и мобилизующее. Среди таких характеристик тревоги выделяются:

1. легкая степень тревоги — беспокойство, которое определяется как чувствительность к опасности: она предупреждает о надвигающейся угрозе и мобилизует организм для ее преодоления. В этом случае тревога связана с прогностическими функциями психики;
2. определенный уровень тревожности обеспечивает прогностическую компетентность или антиципационную состоятельность, выполняя, таким образом, адаптивную роль, мобилизуя резервные возможности человека в трудных жизненных обстоятельствах;
3. рассматривая тревожность с точки зрения физиологии, стоит отметить, что тревожность является реактивным состоянием. Она вызывает физиологические изменения в организме, подготавливающие организм к борьбе — отступлению, бегству или сопротивлению, нападению, атаке, поскольку организм готовится к активной деятельности;
4. по мнению отечественных исследователей, только низкий и средний уровни тревоги способствуют активизации деятельности, а значит, помогают человеку в прояснении угрожающей ситуации, выявлении реальных или мнимых опасностей. Умеренный уровень тревоги создает предпосылки для поиска и активизации всех ресурсов человека с одновременным разрушением и заменой неэффективных способов поведения на результативные. В конечном итоге это делает человека более адаптивным, а его поведение — соответствующим внешнему воздействию, как в данный момент, так и в последующем при возникновении схожих ситуаций [21, 29, 30].

С. Мадди ввел понятие «жизнестойкость», которое определяется как система установок и убеждений, как базовая характеристика личности, которая опосредует воздействие на ее сознание и поведение всевозможных благоприятных и неблагоприятных обстоятельств, от соматических проблем и заболеваний до социальных условий. Жизнестойкость, по С. Мадди, определяется как интегративная характеристика личности, ответственная за успешность преодоления личностью жизненных трудностей. Жизнестойкость предполагает психологическую живучесть и расширенную эффективность человека, являясь показателем психического здоровья человека [38].

В интерпретации исследователя жизнестойкость включает три сравнительно автономных компонента:

• вовлеченность в процесс жизни — убежденность в том, что участие в происходящем дает максимальный шанс найти нечто стоящее и интересное для личности. В основе вовлеченности лежит уверенность в себе, в своих способностях, позволяющих человеку успешно действовать в той или иной ситуации (самоэффективность);
• уверенность в подконтрольности значимых событий своей жизни и готовность их контролировать — как убежденность в том, что борьба позволяет влиять на результат происходящего. На уровень контроля влияет, в первую очередь, стиль мышления как индивидуальный способ объяснения причин происходящих событий;
• принятие вызова жизни — убежденность человека в том, что все происходящие с ним события способствуют его развитию за счет приобретения экзистенциального опыта. Принятие вызова (риска) — это отношение человека к принципиальной возможности изменяться.

Именно жизнестойкость является той личностной переменной, которая опосредует влияние стрессогенных факторов на успешность деятельности [7]. В этом контексте тревога как раз является «подпиткой» для принятия вызова жизни, так как происходит мобилизация сил организма. При взаимодействии тревоги и личности образуется феномен психической активности, поэтому данное состояние является движущей, мобилизующей силой [20]. Тревога предоставляет новые возможности для поведения и реагирования [3].

К функциям тревоги относятся мотивационная и охранительная. Она включает в работу адаптационные механизмы психики человека, при этом разрушаются и модифицируются неэффективные шаблоны поведения [1]. Экзистенциональная тревога играет особую роль в качестве мотивационного механизма запуска умственной активности человека, заставляя создавать субъекта новые «модели будущего» вне зависимости от удовлетворения потребностей [4]. На основе всего вышеизложенного можно сделать вывод, что тревога, в здоровом ее понимании, активизирует организм к действию, запускает механизм адаптации к действию, подпитывает жизнестойкость, поэтому может являться ресурсом.

Для того чтобы тревога была ресурсом, необходимы следующие условия.

1. Средний или низкий уровень тревоги.
2. Прислушивание только к конструктивной критике со стороны окружающих.
3. В целях сведения неуверенности в степень готовности к предстоящей деятельности, можно использовать: список плюсов и минусов результата и процесса деятельности; составление списка мини-целей на пути к достижению, расписывание действий.
4. Важным условием трансформации тревоги в ресурс является событийность мышления, которая характеризуется насыщенностью значимыми событиями для конкретной личности. Чтобы событие стало компонентом внутренней жизни человека, необходимо продуцирование им приобретения экзистенциального опыта [10]. Также, рассматривая понятие «жизнестойкости», можно отметить, что принятие собственного опыта как жизненного урока очень важно. Именно осмысление события и предоставляемых им возможностей является ключом к осознанию его смысла.

В заключение можно отметить, что тревога как состояние и тревожность как качество личности действительно могут быть духовными ресурсами личности при условии их оптимального уровня проявления, порождающего осторожную смелость. Данный уровень достигается при отношении к тревоге не оценочно, а объяснительно, интерпретационно. Объективация тревоги снижает ее токсичную силу, поскольку пластичные, компенсаторные возможности психики способствуют преодолению возникающих трудностей, ибо дискомфорт порождает все, что связано с затруднениями. Стремление к пониманию и осмыслению (нахождению новых смыслов) происходящего способствует реализации когнитивного ресурса. Полное же избавление от тревоги означает избавление от будущего. Целесообразно ориентироваться на адаптивное преобразование негативного отношения к тревоге посредством осознанной саморегуляции. Позитивное переформулирование отношения к тревоге выражается в восприятии и осмыслении ее не как угрозы, а в качестве импульса к конструктивному ее преобразованию.

Литература

1. Березин, Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. – Л.: Наука, 1988. – 270 с.
2. Ганзен, В. А. Системные описания в психологии. – Л.: Изд-во Ленинградского университета. – 1984. – 176 с.
3. Гольцман, Е. Век тревоги// Наука и жизнь. – № 2, 2001. – С. 26-31.
4. Дружинин, В. Н. Когнитивные способности: структура, диагностика, развитие. – М.: ПЕРСЭ; СПб.: ИМАТОН-М, 2001. – 224 с.
5. Иваницкий, А. В. Психологический ресурс как интегральная характеристика личности // Современные проблемы науки и образования. – № 2-3, 2015. http://science-education.ru/ru/article/view?id=23894.
6. Ильин, Е. П. Психология страха. – СПб.: «Питер», 2017. – 378 с.
7. Илюшина, М. И., Краснощеченко, И. П. Концептуализация представлений о ресурсной субъектности // Прикладная юридическая психология. – № 1, 2017. – С. 138-146.
8. Калашникова, С. А. Личностные ресурсы как интегральная характеристика личности // Молодой ученый. – № 8. – Т. 2, 2011. – С. 84-87.
9. Карпинский, К. В. Смысл жизни и ресурсы его реализации: к пониманию механизмов личностного кризиса // Психология: журн. Высшей школы экономики. – Вып. 4. – Т. 9, 2012. – С. 3-33.
10. Кашапов, М. М. Событийность мышления как ресурс жизненного самоопределения// Жизненное самоопределение: ступени роста: сб. науч. ст. / под общ. ред. проф. И. В. Плаксиной. – Владимир: Изд-во ВлГУ, 2014. – С. 20-31.
11. Кашапов, М. М. Надситуативное мышление как когнитивный ресурс личности // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Психология.– Т. 22, 2017. – С. 3-9.
12. Кашапов М. М., Огородова Т. В. Профессиональное становление педагога. Психолого-акмеологические основы: учеб. пособие. – М.: Юрайт, 2017.– 259 с. Сер. 69 Бакалавр и магистр. Модуль. (2-е изд., испр. и доп).
13. Кашапов, М. М., Шаматонова, Г. Л. Ресурсность мышления как основа конструирования акме-событий: теоретико-методологический аспект // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Психология. – Т. 22, 2017. – С. 10-20.
14. Кашапов, М. М., Серафимович, И. В. Надситуативность мышления как ресурс реализации событийно-когнитивных компонентов субъекта на разных этапах профессионализации психологов // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Психология. – Т. 26, 2018. – С. 63-76.
15. Кашапов, М. М., Филатова, Ю. С., Кашапов, А. С. Событийно-когнитивные компоненты профессионализации субъекта. – Ярославль, 2018. – 392 с.
16. Кашапов, М. М., Серафимович, И. В. Надситуативное мышление как когнитивный ресурс субъекта в условиях профессионализации // Психологический журнал. – T. 41, 2020. – C. 43-52.
17. Кашапов, М. М. Понимание ресурсности в контексте профессионализации мышления субъекта // Методология современной психологии. – №11, 2020. – С. 116-130.
18. Кононов, А. В. Феномен тревоги о будущем как отдельное понятие в психологической науке // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В. П. Астафьева. – № 4 (38), 2016. –174-176.
19. Маслоу, А. По направлению к психологии бытия. – М.: Эксмо, 2002. – 272 с.
20. Мэй, Р. Смысл тревоги: пер. с англ. – М.: Класс, 2001. – 384 с.
21. Нехорошкова, А. Н., Грибанов, А. В., Джос, Ю. С. Проблема тревожности как сложного психофизиологического явления // Экология человека. – № 6, 2014. – С. 47-54.
22. Петровский, А. В., Ярошевский, М. Г. Краткий психологический словарь. – 2-е изд., – М., 1998. – 494 с.
23. Прожерина, Ю., Широкова, И. Когда тревога становится болезнью // Ремедиум. Журнал о российском рынке лекарств и медицинской технике. – ь № 5, 2016. – С. 33-38.
24. Серафимович, И. В. Особенности когнитивных и личностных ресурсов педагогов в структуре психологической системы деятельности // Мир науки. Педагогика и психология. – №2, 2020. – С. 106-115.
25. Серафимович, И. В. Акмеологические и когнитивные ресурсы в профессионализации студентов // Мир науки. Педагогика и психология, 2019 № 5. – 64 с.
26. Серафимович, И. В., Егорова, К. А. Адаптация в профессиональной педагогической деятельности и когнитивные ресурсы // Ярославский психологический вестник. – № 2 (44), 2019. – С. 100-102.
27. Серафимович, И. В., Сабаканова, А С. Метакогнитивные признаки профессионального мышления и особенности саморегуляции педагогов как характеристики психологического здоровья. В сборнике: Экопсихологические исследования-6: экология детства и психология устойчивого развития / Сборник научных статей. – Курск, 2020. – С. 258-262.
28. Серафимович, И. В. Исследование взаимосвязи когнитивных и личностных ресурсов у педагогических работников // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. – Т. 26. – № 2, 2020. – С. 107-114.
29. Сидоров, К. Р. Тревожность как психологический феномен // Вестник Удмуртского университета. Серия «Философия. Психология. Педагогика». – №2, 2013. – С. 42-52.
30. Соловьева, С. Л. Тревога и тревожность: теория и практика // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – № 6 (17), 2012.
31. Сурина, Н. В. Проблема классификации ресурсов в современной психологии // Ярославский психологический вестник. – № 1 (46), 2020. - С. 28-33.
32. Филатова, Ю. С., Кашапов, А. С. Ресурсные основы профессионализации мышления субъекта // Методология современной психологии. – № 11, 2020. – С. 385-404.
33. Фрейд, З. Введение в психоанализ: лекции. – М.: Наука, 1989. – 456 с.
34. Фрейд, З. Истерия и страх. – М.: Фирма СТД, 2006. – 320 с.
35. Хорни, К. Женская психология. – СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа, 1993. – 222 с.
36. Hobfoll, S. E. Stress, culture, and community: The psychology and philosophy of stress // New York: Plenum, 1998.
37. Lazarus, R. Emotions and interpersonal relationships: toward a person-centered conceptualization of emotions and coping // Journ. of Personality. – V. 74 (1), 2006. – P. 9-46.
38. Maddi, S. R., Khoshaba, D. M. Hardiness and Mental Health // Journal of Personality Assessment. – Vol. 63. – N 2, 1994. – Р. 265-274.

Источник: Кашапов М.М., Кудрявцева А.А. Тревожность и тревога как личностный ресурс // Ярославский психологический вестник. 2021. № 1 (49). С. 22–26.