Жанр моего послания — особый. Оно представляет собой обращение ко всем, кто ещё не оглох от равнодушия к детям и не разучился слушать и слышать иноходь поколений.
Оно адресовано тем, кто понимает неочевидную человеческую истину: страна гибнет тогда, когда мы становимся неинтересны своим собственным детям.
Начну с того, что на днях один из коллег бросил мне ироничную фразу: «Ну что это вы с Ямбургом так волнуетесь из-за каких-то там “фигосов”? Подумаешь, ещё какая-то толстая инструкция непрофессиональных чиновников. Кого всё это колышет?» И действительно, кого из взрослых людей, весьма далёких от ритуальных танцев Минпроса, тревожит очередная фантасмагория со спринтом вокруг введения школьных стандартов, которые чиновники Минпроса поклялись во что бы то ни стало «вышить» к декабрю 2019 года?
Выступления с критикой этих стандартов совпали с переживанием трагедии преждевременного ухода из жизни Михаила Щетинина, нестандартная школа которого стала «красной тряпкой» для чиновников разных мастей.
Подобные выступления Шалвы Амонашвили, Евгения Ямбурга, Анатолия Цирюльникова, Александра Адамского, Александра Асмолова и Натальи Солженицыной воспринимаются чиновниками как назойливые истерики ветеранов движения. Именно так поименовал нас недавно один из высокопоставленных чиновников Министерства просвещения.
Может, и правда нам всем стоит замолчать, как уже замолчали Щетинина, и в упор не видеть того, что вытворяют с образованием опрокидывающие его во мглу с осени 2016-го идолопоклонники палочной педагогики? Ведь у нас такой надежный опыт молчания — учителей, родителей, семей, — которому можно только позавидовать. Этот травматичный опыт настоян на въевшихся в самые глубины сознания страхах, репрессиях и благостном конформизме. Напомню, диагноз истоков подобного молчания и равнодушия поставлен еще Александром Галичем:
«Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань.
И за кладом на сказочном острове
Не стремимся мы в дальнюю даль.
[…]
И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надежности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не против, конечно, а за.
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду...
А молчальники вышли в начальники.
Потому что молчание — золото.
[…]
Вот как просто попасть — в палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи…»
Промолчим, дорогие мои учителя и педагоги, собратья по профессиональному цеху.
Промолчим, члены Совета по правам человека — борцы с бесправием, защитники общества равных жизненных шансов и самовоплощения человека.
Промолчим — ведь школа так далека от народа, в том числе и от политиков и депутатов. И кому из них дело до каких-то там школьных стандартов, до ситуации поголовного контроля детей и учителей, которая превращается Минпросом в норму обыденной жизни. Да и кого волнует то, что перманентное ожидание «К нам едет ревизор» вновь становится повседневным страхом учительского сознания. Наши учителя уже постоянно ждут, что к ним придут и скажут: «Я тебя бить не буду. Я тебя просто не аттестую и не отлицензирую». И поспешат дать нашим учителям фельдфебелей — в Вольтеры.
А если кто-то осмелится нарушить обет раболепного молчания, сказав всему миру, как в своё время Эмиль Золя и Владимир Короленко бросили обществу: «Я обвиняю», то их поименуют истериками или облачат в одеяния безумца, как Петра Чаадаева.
Давайте, давайте же действительно будем благоразумны и помолчим. И тогда ещё обзаведемся спасительной слепотой к очевидным рискам и трагичным последствиям столь далеких от нас школьных стандартов. Помолчим и перестанем замечать, что с введением новых ФГОСов в действие будет запущена взрывная реакция, трагическая цепь событий. Вот звенья этой драматичной цепи: перегруженное и неинтересное для детей безликое содержание образования —> мозаичная клиповая картина мира —> изнасилованное сиюминутным репрессивным контролем сознание учителей —> всеобщая демотивация и обезличивание —> поголовная потеря интереса к образованию у детей и учителей —> посерение и ликвидация любого выбора, любого разнообразия, любой вариативности в школе —> распад и без того зыбкой связи поколений — учителей, родителей и детей —> уход детей из школ в социальные сети —> рост тревожности, агрессии, буллинга, жестокости, травли учителей, детей и родителей —> всплеск детских и подростковых суицидов.
Особо подчеркну то, что в этой цепи являет собой абсолютное зло.
Абсолютное зло — это безальтернативность существования, тотальная блокировка в самом зародыше самой возможности выбора.
И именно уничтожение вариативности, права на выбор, ликвидация ценностной установки на персонализацию (на развитие личности) помещает подготовленный Минпросом школьный стандарт в пространство абсолютного зла.
Как бы я хотел ошибиться и в своём прогнозе роста детских суицидов! Уж и не знаю, с чего начинается Родина, но точно знаю, что и Родина, и Жизнь умерщвляются равнодушием, потерей интереса к школе и к жизни.
Самая тяжелая трагедия грозит обществу тогда, когда мы с вами становимся неинтересными и банальными для наших собственных детей и внуков; неинтересными со всеми нашими политическими и экономическими страстями и разборками. И именно это может привести к разрыву связи времен и в конечном счете обернуться в буквальном смысле гибелью цивилизации.
«О чём это вы?» — спросят меня. И почему и Шалва Амонашвлили, и Евгений Ямбург, и Наталья Солженицына не спешат записаться в молчальники? И с какой это стати вы связываете несвязуемое — школьные ФГОСы и всплески подростковых суицидов?
Повторюсь: я бы очень и очень хотел ошибиться в своем прогнозе. Но промолчите. Закутайтесь в равнодушие. И тогда вы скоро сами убедитесь в правоте провидения Александра Галича:
«Вот как просто попасть — в палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи…»
Иллюстрация: Кадр из х/ф «Стена» («The Wall» Pink Floyd, 1982)
Текст: https://tovievich.ru/news/9554-standart-absoljutnogo-zla.html
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать