Как из личностей сделать биомассу

Готовясь к публичной лекции по психологии личности, я просматривал выдержки из книги психоаналитика Бруно Беттельхейма «Просвещенное сердце». В ней он описывает свой опыт узника концлагерей Дахау и Бухенвальда, в которых он был в 1938–1939 годах, а также опыт других людей, столкнувшихся с системой уничтожения человеческого достоинства позднее, когда нацисты «раскрылись» на полную мощь. Делал пометки, выписки, и в итоге получилась эта статья.

Меня интересовал психологический аспект того, что творилось в концентрационных лагерях. Как нацистская система ломала личности, как личности противостояли системе и чудовищно деструктивному психологическому полю, какие стратегии использовали и как они деформировались. В конце концов, личность — это и есть наши стратегии адаптации к существующему вокруг миру, и от того, какой он, этот мир, во многом (но не во всем) зависит то, какие мы.

Нацистская система в 1938–1939 годах — времени пребывания Беттельхейма в Дахау и Бухенвальде — еще не была нацелена на тотальное истребление, хотя с жизнями тогда тоже не считались. Она была ориентирована на «воспитание» рабской силы: идеальной и послушной, не помышляющей ни о чем, кроме милости от хозяина, которую не жалко пустить в расход. Соответственно, необходимо было из сопротивляющейся взрослой личности сделать испуганного ребенка, силой инфантилизировать человека, добиться его регресса — до ребенка или вовсе до животного, живой биомассы без личности, воли и чувств. Биомассой легко управлять, она не вызывает сочувствия, ее легче презирать и она послушно пойдет на убой. То есть она удобна для хозяев.

Обобщая основные психологические стратегии подавления и слома личности, описанные в работе Беттельхейма, я для себя выделил и сформулировал ряд ключевых стратегий, которые, в общем-то, универсальны. И в разных вариациях они повторялись и повторяются практически на всех уровнях жизни общества: от семьи до государства. Нацисты только собрали это все в единый концентрат насилия и ужаса. Что это за способы превращения личности в биомассу?

Правило 1. Заставь человека заниматься бессмысленной работой.

Одно из любимых занятий эсэсовцев — заставлять людей делать совершенно бессмысленную работу, причем заключенные понимали, что она не имеет смысла. Таскать камни с одного места на другое, рыть ямы голыми руками, когда лопаты лежали рядом. Зачем? «Потому что я так сказал, ... морда!»

(Чем это отличается от «потому что надо» или «твое дело выполнять, а не думать»?)

Правило 2. Введи взаимоисключающие правила, нарушения которых неизбежны.

Это правило создавало атмосферу постоянного страха быть пойманным. Люди были вынуждены договариваться с надзирателями или «капо» (помощники СС из числа заключенных), впадая от них в полную зависимость. Разворачивалось большое поле для шантажа: надзиратели и «капо» могли обращать внимание на нарушения, а могли и не обращать — в обмен на те или иные услуги.

(Абсурдность и противоречивость родительских требований или государственных законов — полный аналог.)

Правило 3. Введи коллективную ответственность.

Коллективная ответственность размывает личную — это давно известное правило. Но в условиях, когда цена ошибки слишком высока, коллективная ответственность превращает всех членов группы в надзирателей друг за другом. Сам коллектив становится невольным союзником СС и лагерной администрации.

Нередко, повинуясь минутной прихоти, эсэсовец отдавал очередной бессмысленный приказ. Стремление к послушанию въедалось в психику так сильно, что всегда находились заключенные, которые долго соблюдали этот приказ (даже когда эсэсовец о нем забывал минут через пять) и принуждали к этому других. Так, однажды надзиратель приказал группе заключенных мыть ботинки снаружи и внутри водой с мылом. Ботинки становились твердыми, как камень, натирали ноги. Приказ больше никогда не повторялся. Тем не менее, многие давно находящиеся в лагере заключенные продолжали каждый день мыть изнутри свои ботинки и ругали всех, кто этого не делал, за нерадивость и грязь.

(Принцип групповой ответственности… Когда «все виноваты», или когда конкретного человека видят только как представителя стереотипной группы, а не как выразителя собственного мнения.)

Это три «предварительных правила». Ударным звеном выступают следующие три, дробящие уже подготовленную личность в биомассу.

Правило 4. Заставь людей поверить в то, что от них ничего не зависит.

Для этого: создай непредсказуемую обстановку, в которой невозможно что-либо планировать, и заставь людей жить по инструкции, пресекая любую инициативу.

Группу чешских заключенных уничтожили так. На некоторое время их выделили как «благородных», имеющих право на определенные привилегии, дали жить в относительном комфорте без работы и лишений. Затем чехов внезапно бросили на работу в карьер, где были самые плохие условия труда и наибольшая смертность, урезав при этом пищевой рацион. Потом обратно — в хорошее жилище и легкую работу, через несколько месяцев — снова в карьер и т.п. В живых не осталось никого. Полная неподконтрольность собственной жизни, невозможность предсказать, за что тебя поощряют или наказывают, выбивают почву из-под ног. Личность попросту не успевает выработать стратегии адаптации, она дезорганизуется полностью.

«Выживание человека зависит от его способности сохранить за собой некоторую область свободного поведения, удержать контроль над какими-то важными аспектами жизни, несмотря на условия, которые кажутся невыносимыми… Даже незначительная, символическая возможность действовать или не действовать, но по своей воле, позволяла выжить мне и таким, как я». Б. Беттельхейм.

Жесточайший распорядок дня постоянно подгонял людей. Если одну-две минуты промедлишь на умывании — опоздаешь в туалет. Задержишься с уборкой своей кровати (в Дахау тогда еще были кровати) — не будет тебе завтрака, и без того скудного. Спешка, страх опоздать, ни секунды задуматься и остановиться… Постоянно тебя подгоняют отличные надзиратели: время и страх. Не ты планируешь день. Не ты выбираешь, чем заниматься. И ты не знаешь, что с тобой будет потом. Наказания и поощрения шли безо всякой системы. Если на первых порах заключенные думали, что хороший труд их спасет от наказания, то потом приходило понимание, что ничто не гарантирует от отправки добывать камни в карьере (самое смертоносное занятие). И награждали просто так. Это просто дело прихоти эсэсовца.

(Авторитарным родителям и организациям очень выгодно это правило, потому что оно обеспечивает отсутствие активности и инициативы со стороны адресатов сообщений вроде «от тебя ничего не зависит», «ну и чего вы добились», «так было и будет всегда».)

Правило 5. Заставь людей делать вид, что они ничего не видят и не слышат.

Беттельхейм описывает такую ситуацию. Эсэсовец избивает человека. Мимо проходит колонна рабов, которая, заметив избиение, дружно поворачивает головы в сторону и резко ускоряется, всем своим видом показывая, что «не заметила» происходящего. Эсэсовец, не отрываясь от своего занятия, кричит «молодцы!». Потому что заключенные продемонстрировали, что усвоили правило «не знать и не видеть того, что не положено». А у заключенных усиливается стыд, чувство бессилия и, одновременно, они невольно становятся сообщниками эсэсовца, играя в его игру.

(В семьях, где процветает насилие, нередка ситуация, когда кто-либо из родственников все видит и понимает, но делает вид, что ничего не видит и не знает. Например, мать, ребенок которой подвергается сексуальному насилию со стороны отца / отчима… В тоталитарных государствах правило «все знаем, но делаем вид…» — важнейшее условие их существования.)

Правило 6. Заставь людей переступить последнюю внутреннюю черту.

«Чтобы не стать ходячим трупом, а остаться человеком, пусть униженным и деградировавшим, необходимо было все время осознавать, где проходит та черта, из-за которой нет возврата, черта, дальше которой нельзя отступать ни при каких обстоятельствах, даже если это угрожает жизни. Сознавать, что если ты выжил ценой перехода за эту черту, то будешь продолжать жизнь, потерявшую всякое значение». Б. Беттельхейм.

Беттельхейм приводит такую, очень наглядную, историю о «последней черте». Однажды эсэсовец обратил внимание на двух евреев, которые «сачковали». Он заставил их лечь в грязную канаву, подозвал заключенного-поляка из соседней бригады и приказал закопать впавших в немилость живьем. Поляк отказался. Эсэсовец стал его избивать, но поляк продолжал отказываться. Тогда надзиратель приказал им поменяться местами, и те двое получили приказ закопать поляка. И они стали закапывать своего сотоварища по несчастью без малейших колебаний. Когда поляка почти закопали, эсэсовец приказал им остановиться, выкопать его обратно, а затем снова самим лечь в канаву. И снова приказал поляку их закопать. На этот раз он подчинился — или из чувства мести, или думая, что эсэсовец их тоже пощадит в последнюю минуту. Но надзиратель не помиловал: он притоптал сапогами землю над головами жертв. Через пять минут их — одного мертвого, а другого умирающего — отправили в крематорий.

Результат реализации всех правил.

«Заключенные, усвоившие постоянно внушаемую СС мысль, что им не на что надеяться, поверившие, что они никак не могут влиять на свое положение, — такие заключенные становились, в буквальном смысле, ходячими трупами…» Б. Беттельхейм.

Процесс превращения в таких зомби был прост и нагляден. Сначала человек прекращал действовать по своей воле: у него не оставалось внутреннего источника движения, все, что он делал, определялось давлением со стороны надзирателей. Они автоматически выполняли приказы, без какой-либо избирательности. Потом они переставали поднимать ноги при ходьбе, начинали очень характерно шаркать. Затем они начинали смотреть только перед собой. И тогда наступала смерть.

В зомби люди превращались тогда, когда отбрасывали всякую попытку осмыслить собственное поведение и приходили к состоянию, когда они могли принять все, что угодно, все, что исходило извне. «Те, кто выжили, поняли то, чего раньше не осознавали: они обладают последней, но, может быть, самой важной человеческой свободой — в любых обстоятельствах выбирать свое собственное отношение к происходящему» (Б. Беттельхейм). Там, где нет собственного отношения, начинается зомби.

На всякое действие есть противодействие. На деформирующее давление системы уничтожения личности люди пытались отвечать. Получалось по-разному. При осмыслении стратегий сопротивления можно отметить две их основные линии, которые иногда пересекались, но чаще шли порознь. Их можно условно назвать «стратегиями выживания организма» и «стратегиями сохранения своего Я». И снова — они довольно универсальны, и в разных вариациях проявляются везде, где человек сталкивается с системой, пытающейся его перемолоть.

Стратегии выживания организма: главная цель — физическое выживание.

Правило 1. Стань элитой. Выбиться в элиту: больше возможностей для собственного выживания, больше возможностей для помощи «своим». Стать «капо» — надзирателем из числа заключенных.

«Начальники из числа заключенных моги использовать свое положение для облегчения участи товарищей, но чтобы остаться «в должности», они должны были прежде всего служить СС… Часто это кончалось тем, что в жесткой придирчивости они превосходили СС… Чтобы спасти себя, своих друзей и членов своей группы, элите приходилось жертвовать другими заключенными». Б. Беттельхейм

Допустимыми считались любые меры, даже отправка на смерть конкурирующих за выживание групп.

Еще один момент, связанный с попыткой играть по правилам СС: малейшее видимое смягчение отношения к заключенным приводило к немедленному отстранению от власти. Поэтому борьба за место в элите медленно, но верно приводила к омертвению эмоциональности и к бесчувственности, ко все большему уподоблению «элит» эсэсовцам. Власть — даже в таком мизерном размере — подобно толкиновскому Кольцу — разъедала людей и превращала их в призраков. То есть в эсэсовцев.

Правило 2. Оценивай свою «значимость» для гестапо максимально высоко: так сохранишь самоуважение.

Человеку трудно примириться с тем, что он — ничтожный червь, которого ничего не стоит раздавить сапогом нациста. Люди пытались сохранить свое самоуважение через идею о том, что нацисты их очень боятся и именно поэтому арестовывают. Сам факт ареста считался явным знаком опасности арестованных для всего режима Гитлера. Так думали и коммунисты, и социалисты, и либералы. Но так не думали эсэсовцы. Для них все эти люди были просто безликой биомассой. И они их не боялись.

Правило 3. Воспринимай происходящее с тобой как искупление твоих ошибок.

Некоторые люди хватались за идею искупления: их нынешние страдания искупают все грехи и ошибки как прошлого, так и будущего. Это касалось не только религиозных людей. В невыносимых условиях концлагеря любое недостойное личности поведения могло оправдываться при помощи такой фразы: «Я не могу быть нормальным, когда приходится жить в таких условиях». Эта фраза и ее вариации повторялись и после воровства еды у соседа, и во время избиения одними заключенными других… Знакомая такая фраза… «Не мы такие, это жизнь такая…» Эта стратегия выживания, как и попытка пробиться в элиту, вела к разложению личности, так как снимала с нее всякую ответственность за то, что она делает. Однако на время позволяло снизить страшное эмоциональное напряжение, вызванное собственным явно неблаговидным поведением.

Правило 4. Разорви эмоциональные связи.

«Приходит эсэсовец с большим мешком почты и читает имена заключенных, которым пришли письма. Окончив перечисление, он со словами «теперь вы, свиньи, знаете, что получили почту» сжигает весь мешок». Б. Беттельхейм.

В таких условиях проще избавиться от эмоций и не заводить новые эмоциональные связи. Изолироваться, закрыться, очерстветь. Организм сохранялся, а личность продолжала скукоживаться и деформироваться. Этот процесс был одинаковым как для заключенных, так и для надзирателей, они были связаны мощным деструктивным психологическим полем.

Примером максимального, абсолютного отчуждения является деловая корреспонденция Освенцима. Бруно Беттельхейм приводит несколько отрывков из писем химического треста «Фарберн» в Освенцим.

«В связи с предполагаемыми опытами с новыми снотворными таблетками мы были бы признательны Вам за предоставление некоторого числа женщин»... «Мы получили Ваш ответ, но считаем чрезмерной цену в 200 марок за женщину. Мы предлагаем не более 170 марок за голову… Нам нужно примерно 150»… «Получили заказанных 150 женщин. Несмотря на их истощенное состояние, они нам подойдут. Будем сообщать Вам о ходе эксперимента»… «Испытания проведены. Все подопытные умерли. Вскоре мы войдем с Вами в контакт относительно новой партии».

Правило 5. Уйди в грезы и фантазии.

Бегство в фантазии — одно из наиболее распространенных средств борьбы с сильнейшей эмоциональной травмой. Так, в конце XIX века среди американских индейцев, потерявших землю предков и самоуважение в результате войн с белыми, распространилось учение «пляска Духов», адепты которого говорили, что благодаря особому танцу время пойдет вспять. Снова заколосится трава в распаханных ныне прериях, и снова привольные стада бизонов будут топтать ее, стирая все следы пребывания белых…

Заключенные витали в мечтах почти беспрерывно, постепенно теряя контакт с реальным миром. Постоянно распространялись слухи об улучшении условий содержания или о скором освобождении. Это были настоящие сны наяву. Так, Виктор Франкл вспоминает, как однажды староста блока в Освенциме поведал ему о пророческом сне, в котором ему обещали, что освобождение придет 30-го марта. 31-го марта, когда освобождение не пришло, староста скончался… После очередного разочарования по лагерям проходила волна смертей.

Правило 6. Верь в особое расположение эсэсовцев.

Это версия «стокгольмского синдрома». Заключенные искали знаки особого расположения офицеров СС к ним. Мол, среди них есть неплохие люди, но они вынуждены скрывать хорошее отношение. Дело доходило до того, что ситуации, когда один из эсэсовцев, заходя в барак, вытирал обувь о половую тряпку, трактовались как тайный знак презрения этого эсэсовца к нацизму (т.к. другие офицеры обувь не вытирали). Эта вера близка к грезам и фантазиям, она давала надежду, которую очень трудно было разрушить. Но когда она разрушалась, люди гибли.

Все перечисленные стратегии объединяет одно: они все были связаны с попыткой адаптировать личность к условиям внешней среды. И неизбежно среда побеждала, сминая личность в бесформенный кусок, рано или поздно…

Были ли случаи бунта? Очень редко. Известен бунт двенадцатой зондеркоманды (заключенные, работающие в газовых камерах) в Освенциме. Заключенные в этих командах понимали, что ни одна привычная стратегия адаптации не работает, всех ждет одна участь, и никакие заслуги не в счет. Они это понимали потому, что первой задачей новосозданной зондеркоманды была кремация тел предыдущей команды, уничтоженной за час-другой до этого. И эта команда из 853 человек с яростью отчаяния, безо всякой надежды, незадолго до собственного конца взбунтовалась и унесла с собой жизни 70 эсэсовцев, полностью выведя из строя один крематорий и повредив почти все остальные. Таких было мало.

Стратегии сохранения организма работали плохо. «Работали» другие стратегии — сохранения своего Я. Они часто сочетались с адаптацией (в конце концов, цель выжить никто не отменял), но часто с ними конфликтовали. Так, нацистам не удалось сломить Януша Корчака. Они пытались заставить этого великого человека перейти его собственную внутреннюю черту, за которой нет возврата к самоуважению. Отправляя 200 детей, воспитанием которых занимался педагог, в лагерь смерти Треблинку, комендант предлагал Корчаку не ехать туда.

«“Что это?!” — крикнул комендант. “Корчак с детьми”, — сказали ему... Когда дети уже были в вагонах, комендант спросил доктора, не он ли написал “Банкротство маленького Джека”. “Да, а разве это в какой-то мере связано с отправкой эшелона?” — “Нет, просто я читал вашу книжку в детстве, хорошая книжка, вы можете остаться, доктор...” — “А дети?” — “Невозможно, дети поедут”. — “Вы ошибаетесь, — крикнул доктор. — Вы ошибаетесь, дети прежде всего!” — и захлопнул за собой дверь вагона». Б. Беттельхейм

Корчак пошел в газовые камеры вместе с детьми, и когда газ испарился, то перед глазами эсэсовцев и зондеркоммандо предстал мертвый, но не сдавшийся Корчак. И мертвые дети обнимали его.

Это крайняя ситуация, когда перед человеком встает выбор: сохранить себя как организм и умертвить свое внутреннее Я, сохранив лишь оболочку, или погибнуть как организм, но до самого конца сохранить себя… Люди, выбиравшие смерть, были всегда… Но были и выжившие, не предавшие себя. Во многом от их имени писал В. Франкл.

Стратегии сохранения своего «Я»: главная цель — сохранить ощущение себя самого, не стать пустой оболочкой.

Правило 1. Найди смысл в том, что происходит.

Не высший, божественный, смысл, а личный. Франкл нашел его: он превратил пребывание в концлагере в изучение пределов возможностей человеческой психики. Он стал исследователем, наблюдавшим в полевых условиях поведение человека. Подобная позиция не просто наделила смыслом то, что происходит, но и позволила психологически отстраниться от ежедневного кошмара, не черствея до предела эмоционально. И это не было бегством в грезы и фантазии, контакт с реальностью сохранялся.

Правило 2. Имей перспективу будущего.

«Тот, кто не верит в будущее, свое будущее, тот в лагере погиб». Б. Беттельхейм

Свойство запредельного стресса: все сознание человека фиксируется на том, что происходит сейчас. Прошлое и будущее исчезают. Есть только кошмарное настоящее, оно бесконечно, и это подрывает все силы. Крайне важно думать о том, что будет ПОСЛЕ. Франкл думал о том, как написать книгу о страданиях заключенных, о том, какую пользу она может принести. Он был устремлен в будущее, за горизонт настоящего… Плюс неистребимый интерес к жизни: чем это все закончится? Умереть (сбежать, уволиться…) ты успеешь всегда. А увидеть промежуточный конец истории — нет.

Правило 3. Не изменяй себе, насколько это возможно.

«Если тебя о чем-то спрашивают, следует отвечать по возможности правдиво, но о том, о чем не спрашивают, лучше молчать». Это Франкл. С ним заочно согласен и Беттельхейм, которого спасла все та же правда о себе и своем состоянии, но при сохранении самообладания.

Правило 4. Всегда делай что-то самостоятельно и по собственной инициативе.

Не позволяй внешнему миру стать единственным источником твой активности… Это могут быть мелочи: зарядка по утрам, когда встаешь минут на 10 раньше общего подъема. Чистка зубов. Бритье. Или еще какая-нибудь «мелочь». Их психологический смысл: это тот вид деятельности, который ты выбираешь САМ и ДОБРОВОЛЬНО. Если у тебя эта деятельность исчезает — пиши пропало. Ты — биомасса…

Такие вот крайне нехитрые правила. Однако следовать им нередко во много раз сложнее, чем самым изощренным схемам сохранения организма… Любой системе, основанной на вытравливании из человека человеческого содержания, выгодна попытка сохранить себя как организм, т.к. при реализации этой стратегии люди становятся союзниками системы. Но хватит ли у нас мужества следовать другой стратегии, и можно ли упрекать тех, у кого не хватило сил?

«Так что же такое человек? Это существо, которое всегда решает, кто он. Это существо, которое изобрело газовые камеры. Но это и существо, которое шло в эти камеры, гордо выпрямившись, с молитвой на устах». В. Франкл.

Источник: блог Ильи Латыпова

На фото — Памятник борьбы и мученичества, установленный в 1969 году у входа на территорию лагеря Майданек. Надпись на нём на польском языке «Los nasz dla was przestrogą» в переводе на русский: «Наша судьба — предостережение для вас».