Выходит новая книга Ирвина Ялома «Вопрос смерти и жизни». Известный психотерапевт и писатель задумал её вместе со своей женой Мэрилин после того, как она услышала от врачей смертельный диагноз. Половину книги супруги написали вместе. Заканчивал текст Ирвин уже один. «Психологическая газета» обсуждает событие с руководителем Высшей школы логотерапии Московского института психоанализа Светланой Владимировной Штукарёвой.
— Вышла новая книга Ирвина Ялома — это голый факт. А в чём, по-Вашему, значение выхода этой книги?
— Выход любой книги Ялома — это всегда событие. А его возраст — в июне ему исполняется 90 лет — добавляет событию значимости. Пожалуй, главное в том, что книга радикально отличается от предыдущих его работ. Раньше это были, как правило, психотерапевтические истории, касающиеся других людей. Сейчас история впервые касается его самого.
В тексте изложены мысли, чувства человека, который одновременно и переживает эти события, самые экзистенциально значимые, и наблюдает за происходящим с точки зрения психотерапевта, причём высочайшего уровня. В этом смысле книга бесценна.
Для многих людей, которые сталкиваются с непростыми жизненными ситуациями, взгляд Ялома убедителен. Он демонстрирует предельную откровенность в озвучивании того, что с ним происходит, и такой непафосный драматизм без всякой идеализации.
— Как раз хочу спросить об авторском взгляде. К сожалению, пока мне удалось прочесть лишь две главы, которые есть в бесплатном доступе. Может быть, это поспешный вывод, но не слишком ли много оптимизма в словах Ялома с учётом той проблемы, о которой он пишет? Не показалось ли Вам, что он как будто нашёл ответы на все вопросы, хотя это, вероятно, в такой ситуации невозможно?
— Я бы не рассматривала это как избыточный оптимизм. Уверена, если бы Вы прочли всю книгу, мнение бы изменилось. Порой при чтении появляется ощущение попадания в какую-то дыру, из которой вообще невозможно выбраться. И как раз ответов Ялом особо не даёт. Он просто излагает события, иногда настолько холодно, будто он весь заморожен. Эмоции сведены к непостижимому минимуму. И от этого охватывает ужас.
Потрясают некоторые откровенные моменты, например, связанные с сексуальностью. Они говорят о бесконечном доверии к аудитории, к самому себе. Может, текст и вызывает ощущение идеализированного оптимизма, но и вдохновляет одновременно — на то, чтобы рискнуть взять эту жизнь в полном объёме: без купюр, без рафинации, без позиции, что брать надо только лучшее, а плохое пусть возьмёт кто-нибудь другой. Нет, Ялом сполна испивает эту чашу, без всяких скидок. И это становится примером для всех, ведь мы тоже люди, как и он. Очень хорошо просматривается посыл: у тебя тоже подобное было, ты тоже можешь с этим справиться. Это, я бы сказала, не оптимизм, а реализм, который понятен людям.
Более того, я считаю, книга, по сути, не завершилась. Ялом считает, что работа горя за год должна закончиться. Но «враги, которые приходят по ночам», как он их сам называет, будут приходить на протяжении всей жизни. И будь готов, что тебе придётся всегда давать ответы на вопросы, которые кажутся сейчас решёнными, но на каждом жизненном витке будут вставать снова. И на них придётся отвечать по-новому. Да, ответы временные, но они позволяют человеку жить. Это очень важно: горе становится выносимым. И Ялом как психотерапевт заботится о читателе в этом плане.
— Коль скоро мы затронули этот аспект, хочу спросить: насколько книга может быть терапевтичной для читателя? И не станет ли хуже, если я столкнулся с похожим переживанием, но не чувствую в себе таких же сил, какие показывает Ялом?
— Думаю, нет. Ялом демонстрирует всю глубину отчаяния, с которым человек сталкивается в такой ситуации. Но у читателя возникает надежда, что по мере прочтения он, как и автор, начнёт выходить из ситуации. Ялом ведь тоже не сразу вернулся к обычной жизни. Он с такой ужасающей откровенностью пишет о своей несостоятельности, о своих провалах в работе и провалах в памяти. Но книга продолжается — и можно забежать вперёд, посмотреть, как дело обстоит через год, увидеть какие-то перемены и довериться Ялому.
Книга может быть терапевтичной в смысле вот такого авансового доверия: улучшение может произойти, и хотя сейчас его нет, я подожду. Хотя бы год, как, условно говоря, советует Ялом.
— Вы сказали, что в этой книге Ялом впервые фокусируется на себе самом. Что ещё в ней есть нового и специфического, по сравнению с предыдущими книгами?
— В основном, это такие мелкие детали. Ялом вообще мастер деталей, неторопливости в рассмотрении предмета. Здесь он это применяет к самому себе. Поражает то, как он и Мэрилин запросто говорят о жизни их семьи, описывают факты, которые вообще-то должны оставаться за пределами повествования, так как пациент не должен многого знать о своём терапевте. Но Ялом отошёл от терапии как таковой и поэтому позволил себе рассказать о том, о чём в другом случае не стал бы писать. И мы становимся свидетелями уникального момента: терапевт прерывает практику, но по-прежнему жив и может открыться нам уже как человек.
Например, мы мало знали о жизни внуков Ялома, а теперь оказывается, что одна внучка состоит в гомосексуальном браке. Вроде и ничего особенного, но это личная подробность. Или детали, связанные с детьми: казалось бы, отец — такой великий психотерапевт, всё у них должно быть в порядке. Мы узнаём, что нет, не всё в порядке. Или то, как Ялом пишет о своих сексуальных пристрастиях. Или размышления о том, как будут жить его книги после того, как их автор прекратит своё существование.
Мы заглянули за кулисы жизни великих людей, куда бы мы никогда не попали, если бы не эта затея Ирвина и Мэрилин. Пока он занимался психотерапевтической практикой, этой возможности у нас не было.
— Ирвин Ялом известен как последователь экзистенциального направления в психотерапии. Проявляются ли как-то особенности этого направления в новой книге? И если да, к какому эффекту приводят?
— Любому человеку свойственно переживать страхи, невротические реакции. Возможно, у экзистенциальных терапевтов в каком-то смысле более оголённые нервы, более тонкая кожа. Можно вспомнить выражение «раненый целитель» [об этом понятии, в частности, пишет экзистенциальный психотерапевт Ролло Мэй в тексте «Раненый целитель» («Московский психотерапевтический журнал», 1997, №2). — Прим. ред.]. Они остро и тонко переживают, но при этом могут обратить переживание во что-то ценное, осмысленное, дающее возможность дышать. В этом, мне кажется, сила экзистенциальных терапевтов. Они не сомневаются, что это возможно. Не упираются в страдание, а идут дальше.
Ялом не стесняется говорить о своих невротических реакциях, о страхе смерти. И никогда не стеснялся. Но сейчас он вдруг понял, что после такого столкновения со смертью страх отошёл на второй план. Я думаю, это большой экзистенциальный прорыв: оказывается, возможно в таком возрасте избавиться от того, что мучило всю жизнь. И не потому, что он как можно дальше отошёл от этого, — наоборот, подошёл максимально близко.
Как мне видится, Ялом убедился: даже такой сильный экзистенциальный страх может быть преодолён без стремления его преодолеть, что он пытался делать всю свою жизнь. Когда он перестал пытаться, страх ушёл.
В поле зрения тут попадают и физиологические аспекты, и психологические, и, не побоюсь этого слова, духовные. Было необычно прочесть это у Ялома, учитывая его однозначно атеистические воззрения. Несмотря на это, он пишет, что всё-таки верит: он встретится с Мэрилин где-то, где уже ничего нет. Может быть, именно это и помогает перестать бояться смерти — допустить существование чего-то другого, чего ты раньше не принимал.
— Темы, которые затронуты в книге и которые мы сейчас обсуждаем, довольно сложны. Хочется обратить внимание на роль переводчика. Насколько я понимаю, книгу переводила профессиональная переводчица, но психологического бэкграунда у неё нет. Стало ли это проблемой? Насколько вообще существенно, чтобы у переводчика психологических книг была соответствующая подготовка?
— Для этой книги отсутствие подготовки — нормально, так как она не для профессиональной аудитории. Здесь Ялом вторичен как психотерапевт. Я была редактором книги и как раз внимательно проверяла текст на предмет каких-то психологических нюансов. Что-то мы дополняли, правили, но по минимуму. Наоборот, мне показалось, что переводчик пишет как человек, а не как психолог, обременённый своим знанием, и это хорошо.
Что касается профессиональной литературы, я глубоко убеждена: переводить должен человек, который давно в теме, несколько лет переводит психологические книги, уже сжился и с лексикой, и с содержанием. И обязательно должна быть научная редактура. «Эксмо» это практикует, они привлекают профессиональных психологов в качестве редакторов [издательство «Бомбора», выпускающее книгу, является отделением «Эксмо». — Прим. ред.].
— Я знаю, что 20 апреля Московский институт психоанализа проведёт телемост с Яломом, где Вы выступите модератором. О чём пойдёт речь на встрече? Что слушатели смогут почерпнуть из неё?
— Думаю, тут будет два момента. Первый — человеческий, который связан с отношением к сложным вопросам жизни. И второй — некие подсказки, советы для психологов. Для Ялома это может быть одна из последних возможностей — дай Бог, чтобы нет — поделиться ими.
Книга станет точкой отсчёта, о ней пойдёт речь вначале. Для Ялома это важно: услышать, как отозвалось его слово, что люди могут сказать в ответ на его труд. Конечно, наша аудитория будет не очень подготовлена, потому что книга выйдет перед самым телемостом, и мало кто успеет её прочесть. Поэтому мы включили в программу чтение фрагмента текста профессиональными актёрами. Это создаст эмоциональный фон, сформирует, хотя бы частично, понимание, о чём эта книга.
Я смотрела недавний телемост Ялома с Англией. Обсуждение книги заняло небольшую часть времени. Потом он адресовался к психотерапевтам. На встречах он всегда спрашивает, кто собрался, и если узнаёт, что большая часть аудитории — из профессии, быстро перестраивается. Возможно, мы услышим какие-то новые советы, подсказки, которые он мог бы адресовать психотерапевтам.
Наконец, телемост важен и для самого Ялома: он не скрывает, что эти встречи терапевтичны для него самого. Почему бы нам не подарить ему эту возможность?
UPD: в пятницу, 16 апреля, «Психологическая газета» опубликует одну из глав книги «Вопрос смерти и жизни». Следите за обновлениями сайта.
На снимке: фрагмент обложки книги.
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать