16+
Выходит с 1995 года
28 марта 2024
В. Аллахвердов о поиске причин сознания в физиологии, биологии и медицине

Виктор Михайлович Аллахвердов, доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии факультета психологии Санкт-Петербургского государственного университета, прочитал курс «Методологические проблемы психологии». Курс вышел на платформе онлайн-обучения Coursera, он направлен на овладение основами методологической грамотности и освоение умения ориентироваться в современной методологической ситуации в психологии.

«Психологическая газета» публикует отрывки лекции «Поиск причин сознания. Сведение сознания к физиологии» и «Поиск причин сознания в биологии и медицине» из модуля «Парадоксальность объяснения в психологии», в котором Виктор Михайлович разбирает теории происхождения сознания. Это продолжение темы, поднятой в материале «В. Аллахвердов о поиске причин сознания в окружающем мире и внутри».

Сведение сознания к физиологии

Иван Михайлович Сеченов, замечательный ученый, в 1873 году публикует большую статью, в заглавии которой задается вопросом: кто должен разрабатывать психологию? Он говорит: «Естественная наука должна объяснять сложное простейшим, родство психических явлений с нервными процессами очевидно для физиолога...» Действительно, психической деятельности без головного мозга не существует. Иван Михайлович продолжает: «А потому надо передать аналитическую разработку психических явлений в руки физиологии. Психологию должен разработывать (именно «разработывать» пишет Сеченов) физиолог, ибо только одна физиология держит в своих руках ключ к истинно научному анализу психических явлений».

Казалось бы, почему нет, замечательная идея, ведь мы можем объективно изучать какие-то физиологические процессы и постараться понять, как работает наше сознание. Беда в том, что когда мы рассматриваем физиологические процессы, то мы не видим психического. Еще Лейбниц писал: «Если представить, что мозг увеличился до размеров целого здания так, чтобы по нему можно было прогуливаться, то и при этом никто бы не смог увидеть в этом здании мыслей».

Рудольф Вирхов, врач, патологоанатом, гистолог, физиолог, один из основоположников клеточной теории, археолог, антрополог, палеонтолог и политический деятель, говорил: «Я анатомировал уже тысячи мозгов, но еще ни разу не обнаружил душу». Об этом же пишет и генетик Дубинин: «Сколько бы мы ни изучали процессы, идущие в нейронах, мы, даже получив важнейшие данные по нейрофизиологии, не поймем, что такое мысль».

Действительно, нельзя узнать без признания испытуемого, сопровождаются ли те или иные физиологические процессы осознанием. Наличие осознания обычно в экспериментах определяется путем опроса испытуемых. Но если мы уже провели много исследований и знаем, что осознание связано с теми или иными физиологическими процессами, тогда мы можем предполагать, что, наблюдая такой-то физиологический процесс, наблюдается и осознание. Но это после того, как мы до этого спрашивали. Другой возможности непосредственного исследования психических проявлений нет.

Вот если бы я мог предложить метафору, то я бы сказал, что физиологи, изучающие сознание, мне напоминают впечатление глухого, который слушает музыку.

Он может видеть, как пальцы пианиста бегают по клавишам, как скрипач водит смычок. Он может видеть, как реагируют на это окружающие его люди. Единственный недостаток — он не слышит музыки.

Могут ли физиологи определить сознание, если сознание непосредственно им никак не доступно? Нужна какая-то идея, которая бы привела к тому, что сознание возникает и нечто делает. А в результате работ физиологов оказывается, что оно, в общем-то, ничего не делает, потому что делают физиологические механизмы. Если психика полностью детерминирована физиологическими законами, то не должно быть никакой самостоятельной активности и никаких своих законов. И тогда сознание — раб собственного мозга.

Воздействие физиологических изменений на сознание хорошо известно. Но ведь известно и воздействие сознания на физиологические изменения. Об этом говорят все врачи. Скажем, для того чтобы излечиться, человек должен стремиться к излечению, и от этого его настроения многое зависит в том, как протекает физиологический процесс. Наконец, психика отражает не состояние мозга, а внешний мир. Петербургский психолог Лев Маркович Веккер называет это корневым свойством психики. Но как это возможно? Физиологические процессы тесно связаны с психологическими. Однако природа и направленность этой связи не установлена. Нельзя, опираясь на эксперимент, утверждать, что какие-либо психические явления таковы, потому что таковы физиологические процессы. С равным успехом всегда можно сказать, что физиологические явления потому таковы, что они предназначены обеспечить протекание таких психических процессов.

Поиск причин сознания в биологии и медицине

Может быть, можно объяснить сознание тем, что оно полезно? Оно способствует выживанию и приспособлению. Беда, однако, в том, что термины «выживание» и «приспособление» очень плохо определены. Например, Джордано Бруно выдвигает фантасмагорическую идею о том, что существует множество населенных миров во Вселенной. Мы и сегодня про это ничего не знаем. Его просят от этой идеи отказаться, но нет, он идет на костер, чтобы отстаивать эту идею. Это адаптивное поведение? Это способствует выживанию? Как определить? Герои, которые жертвуют собой ради идеи, они способствуют выживанию? Они приспособлены к среде? Или мы должны отказаться от героических подвигов?

Биологи отмечают, что говорить о выживании можно только в том смысле, что есть виды, которые выжили, а есть те, которые не выжили. И те, которые выжили, — выживают. Не задается никакой цели для того, чтобы мы могли что-то делать, чтобы выжить. Мы не знаем. Значит, если мы исходим из того, что сознание полезно и способствует не очень понятному приспособлению и выживанию, оно должно что-то делать. Вот как об этом говорят приверженцы этой точки зрения. Уильям Джеймс: «Когда нерешительность велика, например, перед каким-то опасным начинанием, сознание мучительно интенсивно. Если мы заранее знаем, как действовать, то и думать незачем». Сознание нужно в момент сомнения и принятия решений. Об этом же говорит Джон Дьюи: «Сомнение беспокойно, мысль не обеспечивает фактический переход от состояния сомнения к уверенности».

Мы действительно очень многие вещи делаем автоматически, не сильно по этому поводу думая, и в ситуации сложных проблем мы действительно мучительно про это думаем. Но что мы именно делаем своим сознанием? И тут выясняется, что мы об этом не знаем. Джеймс, подводя итог своим психологическим изысканиям, в статье под названием «Существует ли сознание?» отвечает «Нет». Не существует. Вообще, сознание, по Джеймсу, представляет собой маленький остров посреди Великого океана возможностей человеческой психики, о границах которой мы не знаем ничего.

Если мы не понимаем критериев выживания, приспособления, то, конечно, мы не сможем сказать, что делает сознание. Хотя до сих пор существует много попыток определить работу сознания через призму и приспособления, и выживания, они не представляются мне существенными.

Но, может быть, пойти еще и другим путем? Ведь существуют люди, у которых есть определенные психические отклонения. Вот они, наверное, менее приспособлены и менее выживаемы. Итак, возникает идея изучения отклонений для определения нормы. В начале XIX века врач Бруссе формулирует принцип: «Знание нормы получается только благодаря изучению болезней. Сама болезнь рассматривается как важный эксперимент, проведенный природой». Бруссе своеобразный врач, он очень любил кровопускание, и во Франции шутили, что он пустил больше французской крови, чем Наполеон. Но вот он выдвинул такой принцип, и французская психологическая школа во многом взяла этот принцип за основание. Блестящая плеяда французских психологов — Теодюль Рибо, Пьер Жане и многие другие — перенесли принцип Брюссе на психологические отклонения: «Только анализируя нарушения сознания, можно определить, что такое есть нормальное сознание».

Параллельно другими учеными разрабатывалась сходная, но иная идея: если определить индивидуальные различия у разных людей, то можно выделить нечто общее, что остается неизменным. Это, мол, и будут общие для всех людей свойства. Но такой подход вызывает большое сомнение. Представьте себе, что какому-либо мудрейшему ученому далекого прошлого, например, Галилею или Ньютону, дали груду разных сломанных телефонов. Вряд ли бы он смог понять принцип их действия или хотя бы их предназначение. А ведь организм, наделенный сознанием, явно посложнее будет, чем набор телефонов.

Отклонения от нормы важно исследовать, и исследователи получали очень существенные результаты, но они не могут дать понимание нормы, если мы заранее не представляем хоть как-нибудь, что это такое. Вот если понимать принцип действия телефонов, то можно понять, что именно сломалось. А если не понимать, то мы не поймем, как работают телефоны. Если понимать, как работает сознание, мы можем понять отклонение. А если не понимать, то по отклонениям определить сознание невозможно.

В статье упомянуты
Комментарии

Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый

, чтобы комментировать

Публикации

Все публикации

Хотите получать подборку новых материалов каждую неделю?

Оформите бесплатную подписку на «Психологическую газету»