Психологические аспекты победы под Сталинградом

Доклад состоялся в рамках круглого стола «Отечественные психологи в годы войны: подвиг на века». Организатор:  Московский  государственный психолого-педагогический университет, факультет социальной психологии.

Психологические аспекты победы советской армии под Сталинградом долгое время оставались недооцененными, поскольку традиционно исследователи обращали внимание на идеологические факторы. Действительно, агитация и пропаганда, осознанная идеология важны для любой военной ситуации. Идеологическая работа ведется в каждой войне и с каждой из воюющих сторон. Так происходило и во время Великой Отечественной войны. Но сводить истоки победы исключительно к идеологическому влиянию было бы ошибочно. Напомню, что Сталинградская битва – одно из крупнейших сражений Второй мировой и Великой Отечественной войн. Сталинградская битва началась 17 июля 1942 года и закончилась только 2 февраля 1943 года, когда капитулировала окруженная советскими бойцами вражеская группировка вермахта, в том числе 24 генерала и фельдмаршал Паулюс. Сталинградская битва стала началом коренного перелома в ходе войны и первым масштабным поражением вермахта.

Многие государственные и политические деятели высоко оценили победу советских войск. Президент США Франклин Рузвельт говорил, что Сталинградская битва – эпическая борьба, решающий результат которой празднуют все американцы. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль назвал победу советской армии под Сталинградом изумительной. Свое восхищение и уважение стойким защитникам Сталинграда выразил, от имени англичан, Король Великобритании Георг VI.

Победа под Сталинградом оказала значительное влияние на жизнь оккупированных народов, вселила надежду на освобождение

Какие же психологические феномены помогли советским воинам переломить ход войны? Ведь до ноября 1942 года у войск СССР было немало поражений и потерь, армия находилась не в лучшем состоянии. Летом 1942 г. на сталинградском и кавказском направлениях обнаружилось предельное проявление утраты воинской дисциплины, растерянности и потери управления, начиналась паника. А в ноябре того же года командующий Донским фронтом генерал Константин Константинович Рокоссовский с большой тревогой отмечал, что дисциплина во всех частях продолжает оставаться на крайне низком уровне, вследствие чего командиры оказались не в состоянии в нужный момент поднять и направить в атаку свои части и подразделения. Как удалось перейти от растерянности и паники к активной обороне и наступлению?

С научной точки зрения, боевую активность воинов и, как следствие – успех в достижении победы, определяет множество факторов. И большинство из них в условиях Сталинградской битвы должны были бы подействовать негативно на советских бойцов. Это, например, интенсивность и продолжительность боевых действий, вид оружия, степень изолированности от основных сил, информационное воздействие противника, должны были бы лишь ухудшить положение защитников нашего Отечества. Это также неблагоприятные экологические условия, психофизиологические факторы (чрезмерная физическая нагрузка, усталость, недосыпание) тоже не облегчали задачи солдат. А вот психологические и, особенно, социально-психологические  факторы, по-видимому, сыграли позитивную роль в подготовке победы.

К психологическим факторам относятся психологическая готовность к бою, устойчивость к стрессу, мотивы поведения бойцов, их эмоционально-волевой настрой, выбор определенных копинг-стратегий в экстремальных ситуациях, владение способами психической саморегуляции. Большое значение для психологического состояния армии имеют чувство страха, ощущение неопределенности, неожиданность нападения противника.
Социально-психологические факторы выступают основой для формирования широких социальных мотивов боевого поведения и прочных боевых установок воинов. Об этом свидетельствует вся история войн и военного искусства.

Из истории мы знаем, что важнейшим условием победы стала сила духа советских военных. Как формировалась эта сила духа, как могла она появиться после столь длительного и трагического периода поражений?

Морально-боевой дух воинов сильно зависит от отношения народа к войне, от значения войны в сознании масс. Каковы цели войны?... Это война оборонительная или захватническая?... За что боремся?... Насколько важна победа?... Эти и другие вопросы придают смысл военным действиям армии. Образ войны в сознании людей приобретает ту или иную эмоциональную окраску в зависимости и от того, насколько успешно и на чьей территории ведутся боевые действия, а также от того, какая часть населения страны физически и психологически принимает в них участие.

Посредством работы механизмов психического заражения, внушения, подражания военнослужащие усваивают господствующий в обществе настрой, формируют соответствующие установки и мотивы боевого поведения. Исследователи подтверждает психологическую закономерность: победоносные войны имеют в своей основе идеи, понятные и близкие сердцу бойца и всего народа.

Морально-психологическое состояние воинов в значительной мере зависит от степени позитивности отношения народа к своей армии. Не менее важным фактором боевого духа воющей армии является отношение народа к противнику. В сражениях чаще побеждает та армия, воины которой видят в противнике лютого и ненавистного врага, посягающего на свободу и достояние их Родины.

Таким образом, в условиях войны действует своеобразный социально- психологический закон, отражающий взаимосвязь между состоянием психологии общества и его армии. Он гласит, что основной источник морально-психологического состояния воюющей армии находится не внутри нее, а в обществе, интересы которого она защищает.

В ряду социальных переменных велика роль фактора отношения населения в регионе боевых действий к противоборствующим сторонам. Например, позитивно настроенное население будет поддерживать «своих» психологически, материально и деятельностно. Враждебно настроенное население в регионе боевых действий может дезинформировать и дезориентировать военных путем распространения ложной информации, запугивать, стыдить и т.д.

Мощным мотиватором боевых действий и наиболее эффективным «психотерапевтом» для воинов является воинский коллектив. Отношения коллективизма, сплоченность воинского подразделения выступают своеобразным основанием для поддержания высокой психологической устойчивости и активности отдельных военнослужащих. Группы, состоящие из хорошо знающих друг друга военнослужащих (родственников, земляков и т.д.), как правило, проявляют большую активность, инициативу, стойкость. Страх потерять доверие группы, оказаться в моральной изоляции из-за трусости позволяет совершать смелые поступки.

Огромное значение для боеспособности солдат имеет такой социально-психологический феномен, как доверие к руководству. Военнослужащие, испытывающие доверие и уважение к своему командиру и командованию армией, могут активно выполнять даже не совсем понятные для них задачи.
Для укрепления силы духа советских солдат и боеспособности армии широко использовалась агитация и пропаганда, осознанная идеология. Но любая рациональная идеология, пропаганда будут эффективными только если ложатся на соответствующие им характеристики сознания, эмоциональной сферы, подсознательные установки индивидов и групп.

После череды поражений и больших потерь, когда появилось немало случаев растерянности и паники среди советских солдат, с целью психологического перелома в ходе войны в июле 1942 года был издан приказ Народного комиссара обороны СССР обороны № 227, больше известный как приказ «Ни шагу назад!». Этот документ запрещал отход войск без приказа, вводил формирование штрафных подразделений из числа провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости — штрафные батальоны в составе фронтов и штрафные роты в составе армий, а также заградительные отряды в составе армий. Психологически приказ производил шоковое воздействие, поскольку заградотряды жесткими мерами останавливали бегущие войска и восстанавливали рубежи обороны. Специалисты высказывают разные точки зрения по поводу обоснованности столь жестких мер. Однако очевидно одно: шоковое воздействие приказа помогло прекратить случаи паники и запустить процесс отказа от «психологии поражения» и переходу к «психологии победы». А это, в свою очередь, способствовало развитию новых позитивно-оптимистических ориентиров – вытеснению страха неизбежной смерти, формированию героизма и самопожертвования ради спасения других людей, ради защиты Родины от фашистской агрессии. Разумеется, переход к «психологии победы» в сознании красноармейцев был возможен лишь при условии реальных достижений в ходе сражений.

Знаменитый военачальник, маршал Советского союза генерал Василий Иванович Чуйков в качестве примера движения к этим принципиально новым ценностно-психологическим ориентирам цитирует протокол комсомольского собрания воинов 308 дивизии 62 армии. Документ фиксирует готовность бойцов к самопожертвованию: «В окопе лучше умереть, но не уйти с позором. И не только самому не уйти, но сделать так, чтобы и сосед не ушел». Ответ комсорга на вопрос об уважительных причинах ухода с огневой позиции гласил: «Из всех оправдательных причин только одна будет приниматься во внимание – смерть».  Но, закрывая собрание ввиду начавшейся двенадцатой за день атаки противника, командир роты высказал свою позицию: «Я должен внести некоторую ясность в выступление комсорга. Он много говорил здесь о смерти и сказал, что Родина требует от нас смерти во имя победы. Он, конечно, неточно выразился. Родина требует от нас победы, а не смерти. Да, кое-кто не вернется живым с поля боя – на то и война. Герой тот, кто умно и храбро умер, приблизив час победы. Но дважды герой тот, кто сумел победить врага и остался жив!». В этой позиции важно отметить не только призыв к умелой обороне, стойкости и мужеству самопожертвования, но и смещение акцента в ценностных приоритетах: самопожертвование и смерть за Родину в словах командира роты выступают не как безусловная высшая цель красноармейца на войне, а как одно из средств достижения победы. Другим таким средством, причем не менее значимым, выступает сохранение жизни бойца для дальнейшего продолжения борьбы с врагом.

Вера в победу, в успех своего правого дела, в сочетании с мотивацией самосохранения и самоутверждения бойцов способствует мобилизации творческого мышления, активизации инициативности и изобретательности, возвышающих человека, а вместе с ним и жизнь над трагедией и смертью. По-видимому, эта мотивация и связанное с ней понимание мужества обладают очевидными преимуществами по сравнению с традиционным мужеством самопожертвования, которое веками культивировалось во всех армиях мира.

Применительно к 1942 г. и, в особенности, к Сталинградской битве формирование у солдат Вермахта мотивации «мужества жизни» как стремления своими усилиями приблизить победу становилось все более проблемным, поскольку реальность войны постепенно, но неуклонно убеждала их в ее ошибочности и бесперспективности.

Процесс психологического перелома, приводящий в итоге к новым установкам и ориентациям сражающихся армий, начинается с преодоления страха, с усилия, которое человек делает над самим собой. Страх деморализует, парализует волю человека, делает его апатичным, безразличным, не способным к активным действиям. А способность к эффективному противостоянию формируется лишь по мере накопления на войне позитивного опыта выживания, преодоления трудностей и испытаний.

В этом опыте есть три основных элемента: во-первых, адаптация к военной повседневности; во-вторых, возникновение и укрепление доверия бойцов друг к другу, а также бойцов и командиров; в-третьих, рационализация поведения в бою и самостоятельное решение задач в сложных и нестандартных условиях.

Важным моментом адаптации является укрепление у бойцов и командиров уверенности в себе, в своей способности одолеть противника на поле брани. Момент становления такой внутренней убежденности описан в воспоминаниях ученого и священника Глеба Александровича Каледы об одном из эпизодов солдатского быта: «...чистили картошку, разговаривали. ...и мне задают вопрос: “А ты думаешь – мы победим?”. Я говорю: “А давайте подумаем: в сентябре было легче, чем в августе? Да, а в октябре легче, чем в сентябре, в ноябре – легче, чем в октябре. Следовательно, у немцев силы-то иссякают, это мы чувствуем. А значит, мы можем накопить силы и по немцу ударить”». Ощущение «нам стало легче» по сути дела означает, что бойцы не просто адекватно отвечают на «вызовы» фронтовой повседневности, а отвечают быстрее, опережая их появление, перехватывая инициативу у судьбы.

Адаптация человека на передовой не только сказывается на его самочувствии, придает ему оптимистическую окраску, но и проявляется в способности уверенно взаимодействовать со своим окружением, боевыми товарищами, выстраивать предсказуемые и устойчивые отношения с ними. Эти отношения невозможны вне климата доверия – важнейшей основы армейского коллективизма. В условиях интенсивных боевых действий, насыщенности фронтовой жизни разнообразными инженерными, материально-техническими, хозяйственными и иными работами, успешно выполнить которые возможно лишь сообща, многообразные личные качества людей, их достоинства, недостатки и слабости не только быстро выявляются в общении, но и столь же быстро и неизбежно должны согласовываться, приспосабливаться к обстоятельствам, подчиняться необходимости. Открытость в общении и личное доверие как черты характера человека на войне являются не только условием выживания. В отношениях людей они проявляются более глубоко: как взаимовыручка, единство в испытаниях, товарищество, знаменитые фронтовая дружба и братство. Уверенность в товарищах и командирах, находящихся рядом, в окопах, убежденность в том, что они не оставят занимаемые позиции, предотвращали крайние проявления дезорганизации и растерянности, которые ушли в прошлое к осени 1942 года.

В атмосфере взаимной психологической надежности возникали благоприятные условия для рационального, трезвого и спокойного самоанализа, оценки обстановки, организации собственных действий. Именно в возрастании роли рациональных компонентов сознания в оценке войны и своего места в ней проявилась новая психология солдат и командиров, психология уверенности в своих силах, в преимуществе над противником, в осознанном стремлении к успеху в бою. Оценивая бои в городе осенью 1942 г., В.И. Чуйков отмечал: «Сила наших гвардейцев была в том, что они дрались умело, расчетливо, стараясь с максимальным эффектом использовать оружие...» [21, с. 212]. Это умение возникало не только стихийно, по мере накопления опыта, но было результатом сознательного тактического творчества и целенаправленного обучения бойцов.

Эффективность подобного тактического планирования и обучения войск в период упорных позиционных боев достаточно высоко оценил противник. Беседуя в госпитале с ранеными немецкими солдатами, полковник В. Адам услышал следующее признание: «Здесь ничего нельзя добиться бешеной атакой напролом. Скорее сложишь голову. Мы должны научиться вести штыковой бой <...> этому надо учиться у русских. Они мастера уличного боя, умеют использовать каждую груду камней. Каждый выступ в стене, каждый подвал. Этого я от них не ожидал!». [1, с. 125]. Превосходство Красной армии в городском бою, в использовании местности и маскировке отмечали и немецкие генералы.

Важнейшим результатом рационального анализа ситуаций боя, собственных действий и действий противника является раскрепощение инициативы рядовых бойцов и командиров, развитие находчивости, смекалки, изобретательности. Неслучайно мнение одного из командиров 62 армии Н. Крылова, зафиксированное мемуаристом: «В городских боях каждый командир сам себе и командарм, а каждый солдат – сам себе командир! Нужна мгновенная ориентировка на месте, атака, контратака, обходное движение, отход, чтобы обойти то или иное здание» [5]. Эта установка на активность, самостоятельное принятие решений диаметрально противоположна параличу сознания и воли бойца, переживающего страх, апатии бездействия и безразличия, пассивному ожиданию приказов свыше. В ней раскрываются не только потенциал личностного роста и психологические преимущества российского солдата, но и результат психологического перелома, произошедшего под Сталинградом и сыгравшего огромную роль в обеспечении победы в войне.

Выводы

Глубина и действенность проникновения идеологии и пропаганды в сознание участников войны, их роль в обеспечении победы над врагом должны оцениваться с учетом их взаимодействия с массовой и индивидуальной психологией.

Сила духа, о которой говорят многие писатели и очевидцы ВОВ, оказалась конечно же одним из решающих факторов и перелома во время войны и великой победы в целом. Но любая рациональная идеология и пропаганда будут действенны, только если они ложатся на соответствующий им образный слой сознания, эмоциональный фон, подсознательные установки индивидов и групп. Создать которые можно через формирование у солдат понятия «мужества жизни» как стремления своими усилиями приблизить победу, преодоления страха через постепенную адаптацию к военной повседневности, формирование доверия и уверенности в товарищах и командирах, а так же постоянный рациональный анализ ситуаций боя, собственных действий и действий противника, возникший по мере накопления опыта и целенаправленного обучения бойцов тактикам боя, наступления, штурма и т.д., результатом которого является раскрепощение инициативы рядовых бойцов и командиров, развитие находчивости, смекалки, изобретательности, лежащих в основе развития уверенности в своих силах, в преимуществе над противником.

Формирование у солдат всех этих психологических составляющих привело к кардинальному изменению в настроениях бойцов и командиров Красной армии в период между изданием приказа № 227 в июле 1942 г. и формированием новой тактики городских боев зимой 1942–1943 годов.