Наталия Гришина об экзистенциальной революции

В рамках XIII Санкт-Петербургского саммита психологов 2 июня 2019 года состоялась панельная дискуссия «Духовность. Сексуальность. Цифра. Куда уводят тренды?»: с докладом выступила Наталия Владимировна Гришина – доктор психологических наук, профессор кафедры психологии личности факультета психологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Предлагаем вашему вниманию стенограмму и видеозапись выступления проф. Н. В. Гришиной «Экзистенциальная революция? Наука психология и жизнь человека»:

Экзистенциальная психология – то, чем я занимаюсь всё последнее время. Нет, наверное, не занимаюсь, но живу этим, потому что экзистенциальная психология сама по себе – это всегда вызов. Вызов к твоей ответственности, к твоей честности, к твоему мужеству. Более того, мне кажется, что экзистенциальная психология сегодня – это вызов к психологической науке в целом.

За последний месяц, немногим больше, мне уже трижды приходилось делать доклады на московских и петербургских конференциях и это всегда был запрос на экзистенциальную психологию. Более того, добавлю, в конце февраля – начале марта в Санкт-Петербурге проходил Международный форум труда. Это очень крупное мероприятие, оно курируется непосредственно руководством страны. И вот на этом форуме впервые были представлены книги – книги известных западных авторов по экономике, социальные проекты. И мой университет (Санкт-Петербургский государственный университет – прим. ред.) впервые представил книгу по психологии. И это была «Экзистенциальная психология» (автор книги Н.В. Гришина, издание было представлено на XX Национальный конкурс «Золотая Психея» и решением Большого жюри было признанно победителем в номинации «Проект года в психологической науке» – прим. ред.).

Я позволяю себе говорить об этом, чтобы обратить внимание к тому, что, на мой взгляд, сейчас происходит невероятный всплеск, взрыв интереса к экзистенциальной психологии. Почему это происходит? Любой ответ на этот вопрос будет неполным. Но на одном, пожалуй, я бы хотела остановиться.

Я хотела бы обратить внимание на несколько тезисов. Мне кажется, что действительно экзистенциальную психологию сейчас обозначают в качестве перспективы развития психологической науки. Экзистенциальная психология, по сути, перестает быть направлением, отдельной областью психологии – она становится подходом, который начинает оказывать влияние на всю психологическую науку и практику. Почему это происходит? Самая обсуждаемая тема последнего десятилетия в социальных и гуманитарных науках – это обсуждение того, как меняется современная реальность. Огромное число исследований посвящено этому. Как современный мир становится более сложным, более неопределенным, более многозначным? Каковы вызовы современной реальности к человеку? Но вот если мы особенности современного мира переведем на язык вызовов, направленных к человеку, то мы начинаем говорить об ответственности, свободе, поиске смысла. И это есть, по сути, некие экзистенциальные координаты. Именно в этих понятиях, в этих экзистенциальных координатах экзистенциальный подход описывает этот мир. Понимаете, мир сегодня становится таким, каким его когда-то увидели экзистенциальные философы. И вот это совпадение особенностей вызовов современной реальности и экзистенциальных принципов описания мира говорит о созвучии экзистенциального мировоззрения вот этой современной реальности. Оно становится наиболее точным, наиболее адекватным в понимании человеком окружающего мира. Именно это, на мой взгляд, дает надежду, гарантию на перспективу развития экзистенциальной психологии.

Самой главной особенностью современного мира – об этом достаточно много написано – становится вызов к изменениям. Это самый кардинальный сегодня вызов – вызов к возможности меняться. Понятие изменений в современной психологии становится другим, далеко в прошлом остается антитеза «стабильность/устойчивость и изменчивость». Это противопоставление давно утратило свою релевантность. В современных науках укрепилось представление о глубокой связи между сохранением и изменением – только это обеспечивает устойчивость биологических, социальных систем и человеческих сообществ. Благодаря идеям Ильи Пригожина (прим. ред.: «Время, хаос, причинность: к 100-летию И.Пригожина» – доклад профессора Д.А. Леонтьева в рамках XI Санкт-Петербургского саммита психологов в июне 2017 года, опубликована полная видеозапись) и других ученых, которые популяризированы в работах Талеба, эти идеи приобретают всё большее внимание и внимание психологов в том числе. Таким образом, способность личности к изменениям – это, по сути, ресурс ее сохранения… Вот эта старая дилемма «развитие или безопасность», в которой когда-то развитие олицетворяло динамизм, а безопасность выступала как некое устойчивое статичное начало, свой первоначальный смысл утрачивает. Сегодня безопасность как преодоление страха собственной некомпетентности перед жизнью, страха своего несозвучия с жизнью обеспечивается изменениями в ответ на вызовы реальности. Это позиция нашей науки. Мы много об этом пишем, читаем. Но я хотела бы обратиться к вопросу о том, в какой степени вот это представление о современной реальности и мире созвучно обыденной жизни, психологии обычных людей? И я хотела бы остановиться на некоторых результатах наших исследований.

За последнее время мы провели довольно много широкомасштабных исследований, посвященных обыденным представлениям людей: что люди думают об этом мире, о себе и о совей жизни? /…/ По результатам наших исследований, изменчивость современного мира вполне осознается людьми. Но при этом изменяющийся мир описывается в информационных, социальных характеристиках, изменениях темпа времени. А вот собственно человеческая сторона, изменение мира людей, то, что происходит с людьми, осознается гораздо меньше. Фактически то, что относится к самому себе, не рефлексируется, не отражается. Описывая изменения этого мира, люди фактически не относят их к себе, не вписывают зачастую в картину собственной жизни. /…/ Это довольно тревожно, потому что по результатам наших исследований, и западные коллеги об этом пишут, мы способны меняться, мы способны двигаться дальше в прямой зависимости от того, как мы вообще воспринимаем мир и какую собственную концепцию жизни, концепцию себя как меняющегося человека мы выстраиваем.

Когда мы изучали реальные изменения людей, ведь в жизни людей происходят реальные перемены, было замечено, что перемены описываются как вынужденные изменения в ответ на внешние обстоятельства чаще негативного характера. Конечно, это заставляет меня уже в который раз вспоминать об известной гипотезе Лиотара: по мере того, как это мир становится всё более сложным, будет усиливаться дифференциация людей на тех, кто способен принимать сложности современной реальности, и тех, кто будет проявлять тенденцию к построению упрощенной картины мира.

В качестве критерия упрощения картины мира в своих исследованиях мы рассматриваем степень принятия человеком стереотипных суждений, описывающих жизненную философию человека и мир его отношений. Результаты, которые мы получили, показывают, что наиболее сильно наш консерватизм проявляется именно в стремлении к неизменности, постоянству, стабильности. /…/

Что же определяет готовность человека к изменениям? /…/ О двух факторах я хотела бы сказать. Это то, что зачастую выпадает из поля зрения наших исследований и даже практической работы. Итак, во-первых, это фактор опыта. /…/ Опыт – замечательная категория, которая, к сожалению, на какое-то время уходила из психологии. Сегодня мы опять к ней проявляем интерес. Наличие некоего опыта человека, опыта в прошлом, рефлексируемого опыта личных изменений очень сильно оказывается связанным с готовностью к изменениям и даже с предполагаемыми изменениями в будущем, вот этими объемами возможных «Я» в будущем.

Второй фактор, к которому хотела бы привлечь ваше внимание – это фактор контекста. Тема контекста в последнее время активно обсуждается в психологии прежде всего в связи с проблемой слабой реплицируемости психологических данных. Одной из причин этого, безусловно, является внеконтекстуальный характер этих данных. А теперь о наших данных. Во всех исследованиях мы неизменно получаем, что огромную роль в том, что происходит с человеком, как он видит себя в будущем, какие изменения он ожидает, готов ли он к этим изменениям – на это неизменно оказывает большое влияние контекст. /…/

Мы получаем заметные различия по результатам наших исследований в мегаполисах, в крупных и небольших городах. В мегаполисах и крупных городах тенденция к стереотипизации, построению более упрощенной картины мира уменьшается. Жители мегаполиса в большей степени отождествляют себя с изменяющейся личностью: чем больше реальное пространство нашей жизни, тем больше ощущение возможностей и объем прогнозируемых изменений себя в будущем.

Мне кажется, есть некоторый разрыв между принятием людьми изменяющейся картины современной реальности и концепцией собственной жизни. Вероятно, для многих людей этот мир с его вызовами, с его нарастающей сложностью, неопределенностью остается зачастую чем-то внешним, не рождающим персональные вызовы к самому человеку. Консерватизм, стремление к традиционности и неизменности во многом еще сохраняют свою силу в установках обыденного сознания.

Есть и позитивные тенденции. Социокультурная реальность, предоставляющая человеку большие возможности выбора способов собственного существования, способствует увеличению вот этой нашей гибкости, открытости новому опыту...

Перед человеком и сообществами людей всегда стояла и стоит задача поиска адекватных ответов на задачи приспособления к окружающему миру. Уже Александр Григорьевич (Асмолов в прозвучавшем в рамках дискуссии докладе о вечном вопросе психологии – прим. ред.) говорил о разных стратегиях поведения людей в этом мире. Действительно, в психологии описаны адаптивные стратегии, и психология немало внимания удалила их изучению. Адаптивные стратегии позволяют человеку приспосабливаться к реальности, но заставляют его зачастую изменять самому себе, изменять самого себя. Мы занимались копинг-стратегиями: да, они помогают преодолевать трудности, справляться с непростыми жизненными обстоятельствами, помогают совершенствовать навыки, укреплять потенциал. Но они не дают нового личностного качества. И, наконец, это стратегии жизнетворчества – стратегии, которые преобразуют общее, универсальное бытие человека в его личный жизненный мир. В поведении каждого из нас, в поведении любого человека присутствуют неизбежно все эти стратегии, но их соотношение, их динамика… определяет жизненный стиль. Вызовы современного мира, современной реальности это уже не просто вызовы к нашей способности выбирать какие-то оптимальные стратегии поведения, справляться с трудностями – это вызовы к нашему существованию. Сегодняшние вызовы к человеку – это экзистенциальные вызовы.

В названии доклада я позволила себе упомянуть об экзистенциальной революции – мне действительно кажется, что пройдут десятилетия, и историки будут писать о нашем времени как о времени начала экзистенциальной революции в психологии. Но, я думаю, не только в науке. Понимаете, сегодня в мире возникает принципиально новая ситуация… Я бы хотела сказать, что это некоторое коллективное ощущение пограничной ситуации, той пограничной ситуации, которую Ясперс называл пробуждением к экзистенции. Она призывает нас к выходу за свои пределы, в зону несовпадения с самим собой. Вот эти формулировки «выход за пределы самого себя», «выход за границы», «несовпадение с самим собой» – буквально в этих словах писали Бахтин, Франкл в своей концепции трансцендентности, Рубинштейн, Людмила Анциферова, об  этом говорит Александр Григорьевич и наверное, будет говорить Вадим Артурович Петровский… Понимаете, вот этот выход за пределы самого себя – это выход в уровень бытийного экзистенциального пространства существования человека.

Сегодня, наверное, мы услышим немало о духовности. Для меня духовность – это обращение к экзистенциальной феноменологии. Для меня это одно и то же. И это тот контекст жизни, который требует сегодня нашего изучения. Ведь, смотрите, традиционно мы, говоря об экзистенциальной психологии, об экзистенциальном векторе существования человека, – о чем мы говорим? Мы говорим о свободе, ответственности, поисках смысла. Это категории, которые пришли к нам из экзистенциальной философии. Мы приняли эти понятия, мы работаем с ними – они обретают психологический смысл. Но экзистенциальный бытийный уровень не исчерпывается этим. И существует психологическая феноменология экзистенциальной природы, к изучению которой мы по-настоящему еще не приступили.

Я хотела бы привести в качестве примера следующую иллюстрацию: 15 апреля этого года тысячи, сотни тысяч, а, может быть, миллионы людей во всем мире со слезами на глазах и болью в сердце смотрели как горит Нотр-Дам де Пари. Это были не только парижане, не только французы. Это были люди во всем мире, в том числе люди в России. Это были мы, наши друзья и товарищи. Что это такое? Это наше общее переживание, это наш выход за пределы себя в наше истинное бытие. Вот это и есть психологическая феноменология экзистенциальной природы.

Каждая эпоха имеет свои жизненные доминанты, они несут на себе отпечаток прошлого, образуя в сознании людей все более сложную картину мира их собственной жизни. Тысячелетиями жизнь людей определялась борьбой за выживание. И вот эта дилемма «иметь или быть» жестко определяла жизнь людей в борьбе за выживание. Её кардинальные перемены приходятся на послевоенное время, середину прошлого века, 60-е годы. Обострение этой дилеммы породило неформальные движения, философию хиппи, студенческую революцию во Франции и гуманистическую психологию в нашей науке. Вхождение в нашу жизнь виртуального мира обозначило новую жизненную дилемму «быть или казаться», с новой феноменологией, описывающей присутствие человека в виртуальной реальности, и с ее влиянием на сознание человека.

Вызовы сегодняшней реальности – это вызовы к онтологии нашего существования. Я думаю, что сегодняшний экзистенциальный вопрос возвращает нас к основной, базовой дилемме нашего существования: «быть или не быть».

Доклад профессора Н.В. Гришиной «Экзистенциальная революция? Наука психология и жизнь человека»
в рамках XIII Санкт-Петербургского саммита психологов, 2 июня 2019 года
(полная видеозапись выступления)

«Подлые, нежные и вечные вопросы» – перейти к дискуссии известных учёных на Саммите психологов