Конфликт социального и индивидуального
во внутриличностной динамике разворачивается
между «Надо» и «Хочу»
Проблемы возникают тогда, когда кто-то
начинает считать, что День ценнее Ночи…
В психотерапевтической практике часто приходится иметь дело с примерами не интегрированной идентичности в личности клиентов. В этом случае можно наблюдать отсутствие целостности и гармонии в их Я-образе.
Критериями этого могут выступать:
- Категоричность в отношении себя и других людей;
- Принципиальность, следование жестким правилам;
- Ярко выраженное оценочное мышление: плохой – хороший, добрый – злой, свой – чужой…
- Полярность суждений: либо-либо.
Такого рода особенности человека лишают его творческого приспособления, создают сложности в отношениях с другими людьми и с самим собой.
Типичным примером описываемого феномена может служить отрицание и непринятие в себе и в других каких-то качеств либо чувств. Непринятие себя и непринятие других – процессы взаимозависимые. Однако проще непринимаемое в себе можно заметить через отношение к другим: «В своем глазу бревна не разглядеть…». При этом непринимаемые собственные стороны личности проецируются на других людей, и человек начинает негативно включаться на них.
В терапевтической работе с такого рода клиентами у них постепенно начинает вырисовываться непринимаемая, отвергаемая часть Я, от которой клиент старается всячески избавиться: «Я не такой/не такая!». Наличие такой отрицаемой части Я забирает у человека большое количество энергии – ее приходится тщательно скрывать как от других, так и от себя. Однако отвергнутая часть Я требует «справедливости» и хочет быть представлена в Я-образе. Она периодически «прорывается на сцену», мстит Я.
На мой взгляд, проявления данного феномена можно удачно пронаблюдать в сказке «Морозко».
В сказке на примере двух героинь-девушек – Настеньки и Марфушеньки – мы встречаемся с двумя полярными Я-образами, для наглядности представленными в разных персонажах. В реальной жизни такого рода конфликт часто содержится в отдельном человеке.
Рассмотрим психологическое содержание и условия формирования Я-идентичности этих сказочных персонажей.
Условия развития
Они принципиально различны. Настенька живет с мачехой и родным отцом. Отец, судя по описанию, человек слабый, не имеющий права голоса в своей семье. Мачеха наоборот, женщина сильная и властная.
Условия жизни Настеньки, мягко выражаясь, неблагополучные: «Все знают, как за мачехой жить: перевернешься — бита и недовернешься — бита».
С матерью в семье традиционно связана функция безусловной любви. Отец же отвечает за любовь условную. В сказке мы видим, как через литературный прием усиления мать оказывается «превращена» в мачеху, тем самым акцентируется невозможность получить ребенком безусловную любовь.
Совершенно иные условия развития у Марфушеньки. Она живет со своей родной матерью, в полной мере насыщается безусловной любовью и безусловным принятием: «А родная дочь что ни сделает — за все гладят по головке: умница».
В отношении же отца и возможностей получать условную любовь у них схожая ситуация. Отец, в силу своей слабой позиции в семье, эту функцию выполнить не может.
Условная и безусловная любовь
В популярной психологической литературе в последнее время можно встретить много текстов, посвященных важности в жизни человека любви безусловной. И я также не буду оспаривать это утверждение, ставшее уже практически аксиомой.
Безусловную любовь в личностном развитии действительно крайне сложно переоценить. Она является тем фундаментом личности, на котором настраиваются все последующие ее конструкции. Безусловная любовь является основой самопринятия, самолюбви самоуважения, самооценки, самоподдержки и многих других важных само-, вокруг которых строится базовая витальная идентичность – Я есть!
С другой стороны, значение любви условной также нельзя недооценивать.
В вопросах значимости-ценности безусловной-условной любви важным является сообразность, уместность вида родительской любви тем задачам, которые решает ребенок-человек в своем индивидуальном развитии.
В первые годы, как я уже говорил выше, когда формируется витальная идентичность, любовь безусловная является тем питательным бульоном, в котором закладывается основа индивидуальной идентичности, основа Я, самости, Я-концепции. Это глубинное ощущение: «Я есть, Я такой, какой Я есть, Я имею на это право и право на свои хочу!».
Однако личность не ограничивается лишь индивидуальной идентичностью и Я-концепцией. Личности априори присуща также идентичность социальная, основу которой составляет концепция Другого.
А вот появление в сознании Другого – это уже функция любви условной. Здесь уже в жизни ребенка появляется «Надо»! И это очень важное условие развития личности. Условная любовь запускает децентрические тенденции в развитии личности, разрушая первично сформированный эгоцентризм – «Я в центре, Другие вращаются вокруг меня!». Мало того, что в моей вселенной кроме Я появляется Другой, не-Я! Я перестает, ко всему прочему, еще и быть центром этой системы, вокруг которого вращаются все другие не-Я. Это событие в жизни ребенка по важности сопоставимо с переходом человечества с геоцентрической позиции устройства вселенной (Земля в центре), на гелиоцентрическую (Солнце в центре, земля вращается вокруг него).
Логика индивидуального развития такова, что на смену безусловной любви приходит любовь условная. И безусловная любовь в отношениях «родитель-ребенок» последовательно сменяется любовью условной. Это вовсе не означает, что безусловная любовь полностью уходит из отношений «родитель-ребенок». Она остается как основа безусловного принятия ребенка в базовых вопросах его существования, остается тем фоном, который позволяет ребенку переживать ценность своего Я. Но на первый план в отношениях выходит любовь условная, позволяющая индивидуальному человеку быть еще и человеком социальным.
Однако вернемся к нашим сказочным героям.
Модели поведения
Настенька в описываемой сказочной семье оказывается лишенной безусловной любви, безусловного принятия и ее витальная идентичность («Я есть, Я такой, какой Я есть, Я имею на это право и право на свои хочу!») не сформирована. Само ее существование напрямую связано с волей других людей. Выживание в такого рода ситуации возможно лишь путем отказа от собственного Я, что она и демонстрирует во встрече с Другим – в сказке это Морозко.
Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит — невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:
— Тепло ли тебе, девица?
— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Она чуть дух переводит:
— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?
Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:
— Ой, тепло, голубчик Морозушко!
Настенька в данном эпизоде демонстрирует полное отсутствие чувствительности к себе, которая распространяется также и на телесные ощущения. Посредством убивания в себе всех проявлений психической жизни (психологическая смерть) она обеспечивает возможность физического выживания в крайне токсичной, отвергающей среде. Психическая анестезия здесь выступает как защита против физического уничтожения. Известное выражение Достоевского «Тварь я дрожащая или право имею?» в случае Настеньки имеет однозначный ответ.
Совершенно по иному ведет в аналогичной ситуации другая героиня сказки – Марфушенька.
Старухина дочь сидит, зубами стучит.
А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:
— Тепло ли тебе, девица?
А она ему:
— Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко...
Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать.
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко...
Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
Марфушенька демонстрирует хорошую физическую и психическую чувствительность. У нее все хорошо с личными границами и с агрессией, необходимой для их защиты. Ее телесные и поведенческие реакции вполне адекватны той ситуации, в которой она оказалась. Чего ей не хватает, так это социального и эмоционального интеллекта для того, чтобы «прочитать» ситуацию, которая в сказке является своеобразным испытанием на лояльность к Другому и социуму.
Последствия
Настенька, проявив полную нечувствительность к себе и максимальную лояльность к Другому, в итоге оказывается щедро вознаграждена: «Поехал старик в лес, доезжает до того места, — под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около — короб с богатыми подарками».
Она ведь умеет «читать» то, что хотят от нее другие. И неудивительно, так как это условие ее выживания. Она успешно прошла испытание социума на лояльность и «получила билет» в дальнейшую жизнь. Но такая жизнь без присутствия в ней Я вряд ли будет наполнена радостью.
Марфушеньке же ее чувствительность к себе и центрированность на своих ощущениях стоила жизни: «Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая».
Общество жестко, а порой и жестоко реагирует на тех, кто не хочет принимать его правила.
На примере моделей поведения двух сказочных персонажей мы встречаемся с конфликтом в личности индивидуального и социального. Социальное и психологическое послание образа персонажей не совпадают. Социальное послание звучит так: «Откажись от себя, будь лоялен обществу и будешь жить, и пользоваться его благами». Суть же психологического послания в следующем: «Если будешь нечувствительным к потребностям своего Я, то это приведет к психологической смерти и психосоматике». В образе Настеньки это противоречие решено в пользу социального послания через отказ от индивидуального. У Марфушеньки вышеуказанное противоречие между индивидуальным и социальным решено в пользу индивидуального.
Если же брать внутриличностную динамику, и рассматривать сказочные образы Настеньки и Марфушеньки как части одной личности, то конфликт разгорается между «Надо» (социальное во мне) и «Хочу» (индивидуальное во мне).
Настенька «делает» свой выбор в пользу «Надо». Безусловно, образ Настеньки является социально одобряемым. Задача любой социальной системы — сформировать удобного для этой системы элемента. Сказка также выполняет, ко всем прочим, еще и социальный заказ. И здесь социальное послание сказки является доминирующим. Неудивительно, что в сказке содержится явная оценка поведения героинь с конкретными указаниями на его возможные последствия. Общество посредством «сказок» буквально программирует личность на отказ от индивидуального в себе: «Надо быть таким-то…».
Крайности опасны
Однако в реальной жизни явный акцент на индивидуальное «Хочу» так же опасен для личности, как и чрезмерная фиксация на социальном. Акцент на индивидуальном укрепляет человека в эгоцентрической позиции и не дает возможности появлению в его психическом пространстве Другого, Не-Я. Это чревато возникновению у него социопатических установок с неспособностью к эмпатии, привязанности и любви. Стратегии в терапии с акцентом на индивидуальном, типа: «Хочу и буду!» подходят далеко не для всех клиентов, а лишь для невротически организованных личностных структур, где голос «Я Хочу» тонет в стройном многоголосье «Тебе Надо! Ты должен!».
На пути к интеграции
В каждом из нас есть и Настенька, и Марфушенька. Они как день и ночь. И правда в том, что они обе ценны и необходимы, что у каждого времени суток есть свои важные функции, не исключающие, а дополняющие друг друга. Проблемы возникают тогда, когда кто-то начинает считать, что День ценнее Ночи или же наоборот.
Схожая ситуация возникает и в отношении частей своей личности, когда какая-то часть единой системы оказывается почему-то субъективно ценнее, значимее другой, к примеру: «Интеллект важнее чувств!». Это справедливо и в отношении каких-то отдельных качеств Я либо чувств. Причем одни и те же качества у разных людей могут быть как желаемые, так и отвергаемые. Так, к примеру, агрессивность у разных людей может быть как ценное качество, так и — нежелательное, непринимаемое.
Целостность личности становится возможной за счет интеграции всех ее частей в единый Я-образ.
В психотерапии эта цель реализуется посредством следующих последовательных задач:
- Встреча со своей теневой либо непринимаемой стороной личности.
- Знакомство с ней.
- Проработка интроектов либо травм развития, сформировавших дезинтеграцию идентичности. Этот шаг имеет свою специфику, в зависимости от того, с чем мы имеем дело – с травмой либо интроектом.
- Поиск в непринимаемой части ресурсов для Я.
- Интеграция отвергаемых качеств в новую целостную Я-идентичность.
Суперзадача здесь в том, чтобы если уж не принять, то хотя бы терпимее относиться к своей непринимаемой части Я. Ни Настенька, ни Марфушенька не являются целостными, гармоничными личностями, так как они жестко фиксированы на полюсах социального либо индивидуального. Их личностная идентичность хоть и стабильная, но одногранная.
Любите себя! А остальные подтянутся.
Источник
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать