Нарциссическая уязвимость и ресурсы психолога

У нас чрезвычайно нарциссически уязвимая работа. Трудно выстраиваемое «высокое» представление о собственной компетентности постоянно подвергается попытке клиентов обрушить нашу, такую хрупкую, профессиональную уверенность в собственном величии. Что чертовски неприятно, но чрезвычайно полезно, иначе в представлениях о собственном всемогуществе мы бы улетели в стратосферу. Полезность воспринимается мозгами как необходимая, а чувствами… многие, наверное, и согласились бы на устойчивое всемогущество. Быть регулярно уязвленным непросто.

Каждый бы хотел, чтобы клиенты продвигались семимильными шагами, тем самым, помогая нам в построении нашего грандиозного представления о собственной профессиональности. Как было бы прекрасно, если бы они испытывали стойко высокую мотивацию к изменениям и трепет перед священным процессом психотерапии. Вместо этого они бродят в собственных сумерках, погружаются на дно собственных депрессий, разрушают все вокруг, потому что их разрушали, нарушают границы, потому что их границы были всегда нарушены, отыгрывают, разыгрывают, не доверяют, ну и далее. В общем, дожить до клиентской благодарности удается не всем, да и не всегда.

Одна из важнейших компетенций терапевта - быть способным выдерживать клиентские и собственные чувства.

Любые. Клиентское недовольство и ярость, разочарование и отчаяние, их бессилие, жалобы и неспособность двигаться так быстро, как нам или им того бы хотелось. Каким-то непостижимым образом нам еще приходится выдерживать и собственную тревогу, испуг, ответную злость или раздражение, переваривать клиентский хаос, жертвенность, пустоту, как-то обходиться с клиентской и собственной разочарованностью.

Что лично мне помогает выдерживать собственную терапевтическую уязвимость и вообще нашу работу?

• Периодически задаваемый вопрос самой себе: «А оно мне надо - участвовать в этом?». Этот вопрос помогал мне не раз отказаться от тех проектов, который становились неэкологичными для меня. Надо сказать, что чувствительность к ощущению нагрузки у меня не очень откалибрована, поэтому неэкологичность ощущалась как «еще немного и помру», но учимся, калибруем.
• Интерес к моей работе, который очень поддерживают самые разные книги, учебы, видение супервизоров и коллег, то есть, способность все время расшатывать собственные привычные взгляды (учебы хотелось бы больше).
• Терапия собственная, конечно, без нее я бы никем не стала. Просто невозможно стать терапевтом без своей терапии (занудно, но настойчиво). Опыт того, что кто-то выдерживал меня, и рос, рос мой собственный контейнер, который все же углубился за годы терапии. Теперь у меня внутри не кастрюля, а казан для большой узбекской семьи.
• Юмор и способность принять человечество в его своеобразии. Довести меня, конечно, можно при желании, и ограничения в принятии у меня точно существуют (вот не знаю, смогла бы я долго разговаривать с убежденным сталинистом или ярым детоненавистником, а также с носителем воинствующей глупости). В кабинете особенности людские принимать проще, но и там, уверена, есть ограничения.
• Еще мне помогает возможность писать свои статьи или книги, формулирование, мучительный поиск слов и смыслов. Хотя потом приходит расплата: приходится выдерживать оценки моих читателей

  

• Поддержка близких и коллег. Они удивительным образом ценят то, что я делаю, и это очень помогает в моменты, когда самой все хочется обесценить. Безмерное счастье, что они есть.
• Отпуск! О, как я люблю свои отпуска, когда можно забыть все психологические слова, мерять шагами землю и работать исключительно на то, чтобы вбирать в себя впечатления.

А что помогает вам? И как вы восстанавливаете профессиональное величие?

Источник