Nulla salus1
«Трения между наукой и религией зиждятся на недоразумении и с той и с другой стороны»2 - писал основатель аналитической психологии К. Г. Юнг. Счесть трением (или недоразумением) противостояние между аналитической психологией и церковью было бы недопустимым оптимизмом.
На стороне каждой из сторон - несомненные убеждения и незыблемые позиции (амбиции). С точки зрения деятелей церкви вмешательство в душевную – и, тем более, духовную жизнь человека возможно лишь по благодати Божьей; священнослужители обладают всем необходимым для решения проблем и исцеления недугов, что сверх того - то от лукавого; задача психолога – привести заблудшего к вратам храма. Процедура богослужения и устав христианской жизни – эффективнейшее средство достижения главной цели аналитической терапии – восстановления психической целостности. Покаяние (метанойя - высшее знание) завершает процесс ассимиляции теневых фрагментов. Символы, отображающие высшие архетипы, интернируются в психику верующего и активизируют соответствующие содержания бессознательного. Таким образом, молитва, богослужение, религиозная атрибутика становятся отправным и корректирующим элементом трансцендентальной функции, соединяющей сознание и бессознательное в процессе психической интеграции (индивидуации) личности. Более того. Сама аналитическая психология пользуется христианскими символами как для отображения содержаний бессознательного, так и для решения терапевтических задач. Индивидуационный сценарий алхимической философии, возникшей в лоне христианского миросозерцания – достойнейший пример для теоретических разработок и методологических подражаний психолога – аналитика. Описывая структуру Самости и процесс психической интеграции, Юнг отсылает читателя к Ипполиту: «познание Бога есть совершенная целостность»3.
Тем не менее, уже к началу ХХ в. не контекстуальные социуму и эпохе ритуалы и символы христианской духовной практики, изначальный смысл которых забыт, взгромождаются на место непосредственного опыта, отчуждаются как сознанием, так и бессознательным - с последующей констатацией смерти богов. Опустошенные догмы замещают в сознании нуминозные содержания бессознательного и лишают человека перспектив самопознания.
Место священника занимает психолог, в лучших случаях оглядывающийся (опирающийся) на христианские символы и ритуалы.
Но если смерть богов и опорожнение символов – претензия, адресованная самим верующим, то в состоянии ли догмат оплатить вексель, предъявляемый именно ему: объективация божественного, препятствующая ассимиляции архетипа мана-личности и переходу на высшую ступень индивидуации. С точки зрения не только аналитической психологии, но и духовных практик Востока, ведущих и успешно приводящих своих последователей к полной психической интеграции и душевно-духовной гармонии, процесс индивидуации (осуществления Самости в индивидууме) завершается самоидентификацией с онтологическим психоидным слоем Unus Mundus. Символ (единственное адекватное отображение) Самости - Иисус Христос - немыслим без логии «Я и Отец - одно». В восточных практиках эта вершина самопознания обозначена «Ты есть то, Шветакету»4.
В западной ментальной традиции и духовной практике христианства изначальное единение и самоидентификация с Unus Mundus – дьявольское заблуждение, сбивающее с обязательного для христианина пути самоунижения и осознания собственной неизбывной греховности. Вексель (долг) остается неоплаченным. Но неоплатным ли? Может ли учение, предназначенное для удовлетворения витальной потребности души, препятствовать осуществлению своей главной цели?
Ответ, лежащий на поверхности - не всегда успешные, но всегда решительные попытки реформации, теософское варварство5, тоталитарные режимы, в которых место религии занимает идеология, а «государственное рабство становится формой культа»6.
Ответ из глубины – завершение личности в Омеге – Иисусе (Тейяр де Шарден), восстановление мистического единства Бога и человека (Соловьев, Флоренский), раннехристианская традиция самоидентификации верующего с Христом7.
По утверждению одного из самых любимых и цитируемых святых отцов православия, Серафима Саровского, «стяжание Духа Божия» (ассимиляция психоидного архетипа) – «истинная цель жизни христианской»8. Цель, «по жестокосердию»9 верующих оказавшаяся за горизонтом приходского миросозерцания.
Работа выполнена в рамках проекта 00-06-0243а, поддержанного РГНФ.
Опубликована в сборнике «Наука и вера» № 33, 2001.
__________________________
1 “Extra ecclesiam nulla salus” (вне церкви нет спасения) – цитата, приводимая без всяких ссылок Юнгом и Фроммом в работах, посвященных критическому анализу духовной практики христианства.
2 К. Г. Юнг. «Различия восточного и западного мышления» // Философские науки № 10, 1988, стр. 93.
3 К. Г. Юнг. «Aion» М. – Киев, 1977, стр. 251.
4 Чхандогья – упанишада // «Древнеиндийская философия», М, 1972, стр.117.
5 «Теософия – поистине варварская имитация Востока». К. Г. Юнг. «Архетип и символ», М, 1991, стр.219.
6 К. Г. Юнг. «Синхронистичность» М. – Киев, 1997, стр. 68.
7 Э. Фромм «Догмат о Христе», М, 1998, стр. 51.
8 «Преподобный Серафим Саровский», М, 1998, стр. 334.
9 Мф., 19;8.
Геннадий Михайлович Бревде - психолог-консультант, специалист по квантовой физике, кандидат философских наук, официальный преподаватель Профессиональной психотерапевтической лиги, трансперсональный психотерапевт единого реестра Европейской трансперсональной ассоциации, проректор Международного института интегративной психологии. Публикации >>
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать