Психологические особенности подростков с расстройствами пищевого поведения: современные реалии

В современных реалиях особую актуальность в медицинской психологии приобретают проблемы РПП у подростков. В последнее десятилетие выросла численность психических расстройств, встречающихся в подростковом возрасте. Детей с нарушением пищевого поведения относят к группе риска, поскольку, помимо психологической составляющей, при данном заболевании подвергается негативному воздействию функционирование всего организма [1].

С каждым годом показатели здоровья подростков снижаются. Ухудшение среды, в которой существует человечество, и резко возросшее число вредных психологических воздействий привело к расширению распространенности нервно-психических расстройств и тех соматических заболеваний, в развитии которых большую роль играют эмоциональные факторы, то есть болезней, по традиции называемых психосоматическими [2].

С точки зрения К. Фейрберна, одной из причин этой проблемы является отношение семьи к пищевому поведению. В этом случае существенную роль могут играть эпигенетические процессы, то есть путем диет у человека изменяется экспрессия определенных генов, отвечающих за пищевое поведение [3]. На развитие РПП также оказывает влияние генетический контроль и слабый уровень влияния среды [4]. «Присутствует семейная отягощенность по этим заболеваниям в виде их накопления в семьях, установлен высокий уровень наследуемости — 50–70%, что подтверждается вкладом генетических факторов [4, с. 64]. Однако другое исследование не исключает и роли внешних факторов формирования проблемы в семье.

Так, в работе Р.В. Александровой и Т.А. Мешковой делается заключение о том, что «девушки группы риска значимо чаще положительно отвечают на утверждения о беспокойстве родителей по поводу стройности фигуры, увлечении диетами и правильным питанием в семье, о страхе осуждения со стороны семьи, порицании за оплошности и недостатки, о недостатке похвалы за успехи, частых запретах и применении телесных наказаний, ощущении зависимости от семьи. Также значимо чаще они положительно отвечают на утверждения о том, что их заставляют заниматься физическими нагрузками ради стройной фигуры. На вопрос, касающийся желания проводить свободное время с родителями, девушки из группы риска значимо чаще отвечают отрицательно» [5]. Кроме этого, можно выделить психологические факторы, основными триггерами которых являются неудовлетворенность, в том числе собой (Я-образом), то есть самоотношение, негативные эмоциональные состояния, личностная тревожность и т.п.

Д.В. Иванов и А.А. Хохрина говорят о том, что «повышенное внимание подростка к своей внешности, болезненное отношение к любому отклонению от нормы во внешности часто приводят к стойкому беспокойству, неуверенности в себе и даже в крайних случаях к дисморфофобии. Чрезмерная обеспокоенность мыслями о себе, своем теле, весе, еде «подчиняет» подростка, влияет на его эмоциональное состояние. В подростковом возрасте часто наблюдается неудовлетворенность своим телом, и это сказывается на самооценке, повышая риск появления нарушений пищевого поведения» [6, с. 199]. Большинство подростков с РПП имеют избыточный вес, они подвергаются повышенному риску гипертонии и сердечно-сосудистых заболеваний. Многие подростки из‑за своих пищевых привычек испытывают сильные чувства стыда и вины, переедания подростки стараются держать в тайне [6, с. 200].

Важно подчеркнуть, что организм в подростковый период претерпевает психофизиологические и психологические изменения, например, меняется внешность, появляется эмоциональная нестабильность, потребность в значимости среди сверстников, мальчики, как правило, становятся выше, мышцы укрепляются, у девочек же, напротив, в пубертатный период фигуры часто не соответствуют модным стандартам, что приводит к неуверенности в себе и ощущению утраты контроля над собой и своим телом, поэтому они часто прибегают к различным диетам для того, чтобы вызвать уважение со стороны сверстников, а также вернуть утерянное чувство контроля [3]. Все перечисленные физиологические и психологические особенности могут привести к нервной анорексии, нервной булимии, приступообразному (компульсивному) перееданию. К. Фейрберн в исследовании писал, что «пациенты с нервной булимией и нервной анорексией в детстве были очень послушными и ответственными. Часто они были замкнутыми и испытывали сложности в общении с другими детьми» [3, c. 113]. Заниженная самооценка и перфекционизм — личностные черты, которые часто встречаются у людей с РПП.

Особую важность эта проблема приобрела на современном этапе из‑за более раннего начала расстройств и резкого увеличения остроты аноректической, и особенно булимической, симптоматики с вомитоманическими нарушениями [7].

Эпидемиологические данные свидетельствуют о неуклонном росте числа детей и подростков с нарушениями пищевого поведения начиная с середины ХХ в. Более 90% лиц с РПП — женщины, и ¾ из них заболели в подростковом возрасте. Нервной анорексией страдает 1% девушек-подростков, а булимия встречается у 5% молодых женщин [8]. Несмотря на наличие исследований, в настоящее время данная проблематика остается недостаточно изученной, поэтому возникает потребность в исследовании данного феномена.

Цель — выявить уровень тревожности, обусловленный показателями самоотношения подростков, и детерминанты РПП.

Материал и методы

В эмпирическом исследовании приняли участие 52 подростка в возрасте 14–15 лет, из них доля девочек составила 65,4%, мальчиков — 34,6%. Все участники не имеют клинического диагноза пищевых расстройств.

Для изучения уровня тревожности, обусловленного показателями самоотношения подростков, и детерминант РПП были использован следующий психодиагностический инструментарий: «Шкала оценки пищевого поведения» (Eating Disorder Inventory); «Личностная шкала проявлений тревоги Тейлора» (Taylor’s Manifest Anxiety Scale); «Опросник самоотношения», разработанный В.В. Столиным и С.Р. Пантилеевым.

1. «Шкала оценки пищевого поведения» направлена на выявление расстройств приема пищи, в первую очередь нервной анорексии и нервной булимии, и содержит 51 утверждение, разделенные на семь субшкал: стремление к худобе; булимия; неудовлетворенность телом; неэффективность; перфекционизм; недоверие в межличностных отношениях; интероцептивная некомпетентность. Данная методика является надежный и валидным психометрическим инструментом, пригодным для скрининговой оценки нарушений пищевого поведения. Она позволяет оценить не только выраженность клинических признаков, значимых для диагностических оценок, но также присущие расстройству психологические характеристики и поведенческие стереотипы.

2. «Личностная шкала проявлений тревоги Тейлора» [10], разработанная Дж. Тейлором и адаптированная Т.А. Немчиным и В.Г. Норакидзе, состоит из 50 утверждений и выявляет уровень тревоги.

3. «Опросник самоотношения», разработанный В.В. Столиным и С.Р. Пантилеевым [11], выявляет уровень самоотношения испытуемого к самому себе. Опросник содержит 57 утверждений. Методика включает следующие шкалы: шкалу S — глобальное самоотношение, шкалу I — самоуважение, шкалу II — аутосимпатия, шкалу III — ожидаемое отношение от других, шкалу IV — самоинтерес. Помимо этих шкал, также выделены семь шкал, которые направлены на измерение выраженности установки на те или иные внутренние действия в адрес «Я» респондента: шкала 1 — самоуверенность; шкала 2 — отношение других; шкала 3 — самопринятие; шкала 4 — саморуководство, самопоследовательность; шкала 5 — самообвинение; шкала 6 — самоинтерес; шкала 7 — самопонимание. Обработка и анализ эмпирических данных проводились с использованием программного пакета Statistica v7.0.61.0, в котором был создан массив данных и выполнены основные расчеты. Применялись непараметрические критерии (коэффициент ранговой корреляции Спирмена и критерий Краскела — Уоллеса).

Результаты

Сначала проведена скрининговая оценка нарушений пищевого поведения по методике «Шкала оценки пищевого поведения» у подростков. Результаты представлены в табл. 1.

Установлено, что у подростков высокий уровень превалирует в таких субшкалах, как «Стремление к худобе», «Булимия», «Неэффективность» и «Интероцептивная некомпетентность»; средний уровень наблюдается в субшкалах «Неудовлетворенность телом», «Перфекционизм» и «Недоверие в межличностных отношениях», что свидетельствует о наличии клинических признаков РПП в период подросткового возраста. Менее выраженными показателями являются средний уровень по шкале «Булимия», низкий уровень по шкалам «Недоверие в межличностных отношениях» и «Неудовлетворенность телом».

Заметим, что у многих подростков в группе присутствуют психологические характеристики и поведенческие паттерны, присущие РПП, а также выраженные клинические признаки, с помощью которых можно сделать вывод о предполагаемом наличии проблем с пищевым поведением.

Результаты измерения проявлений тревожности по методике «Личностная шкала проявлений тревоги Тейлора» представлены на рис. 1.

Из рис. 1 видно, что у 40,4% детей подросткового возраста преобладает средний уровень тревожности с тенденцией к низкому. Высокая тревожность наблюдается у 34,6% подростков. Более низкий в выборке — процент подростков, имеющих средний уровень тревожности с тенденцией к высокому, менее проявляется низкий уровень тревожности. В целом можно сказать, что эти подростки воспринимают разные ситуации позитивно, однако в группе достаточное количество обучающихся с высокой тревожностью. Можно предположить возможное наличие у них неадекватного восприятия трудностей и эмоциональной лабильности.

Результаты диагностики самоотношения по методике В.В. Столина и С.Р. Пантилеева представлены в табл. 2.

Согласно полученным результатам, наиболее значимо выражен показатель по шкале II — аутосимпатия. Не выражен показатель шкалы IV — самоинтерес, шкалы 1 — самоуверенность и шкалы 5 — самообвинение.

Далее мы проводили статистический анализ при помощи r-критерия Спирмена. Был проведен корреляционный анализ результатов по «Опроснику самоотношения» и личностной шкале проявлений тревоги. Выявлены статистически достоверные (p≤0,01) обратные корреляционные связи: средний уровень связи (r=–0,50) между тревожностью и глобальным самоотношением, аутосимпатией, самоинтересом, ожидаемым отношением от других, самопониманием, а также сильная связь (r=–0,70) между тревожностью и шкалой самоуважения. Из этого следует, что высокая тревожность в переходном возрасте обусловлена низкими показателями самоотношения.

Чем больше подростки испытывают интегральное чувство «за» собственное «Я», тем меньше они подвержены проявлению тревожности, что может свидетельствовать и о меньшем риске развития РПП.

Сопоставление показателей шкал оценки пищевого поведения и личностной тревожности с помощью Н-критерия Краскела — Уоллеса в группе выявило достоверные связи в уровне тревожности и пищевом поведении.

Статистически значимые различия по показателям шкалы оценки пищевого поведения и уровня личностной тревожности: у подростков с наиболее высокими уровнями тревожности показатели по шкалам пищевого поведения имеют тенденцию к повышению, за исключением шкалы перфекционизма, по отношению к ней не было обнаружено статистически достоверной связи.

При сравнении показателей оценки пищевого поведения в группах с разными уровнями самоотношения выявлено статистически значимое различие в шкалах оценки пищевого поведения (табл. 3).

Мы видим, что на уровне значимости p≤0,01 обнаружена связь стремления к худобе и глобального самоотношения (шкала S), самоуважения, аутосимпатии и самоинтереса. Обнаружена статистически значимая связь на высоком уровне значимости (p≤0,05) стремления к худобе и ожидаемого отношения от других, самоинтереса и отношения других (как установок на внутренние действия в адрес «Я»), саморуководства, самообвинения и самопонимания. При анализе показателей булимии со шкалами самоотношения были выявлены статистически значимые различия (р≤0,05) в самоинтересе. Статистические различия на высоком уровне обнаружены при обследовании неудовлетворенности телом. Выявлена сильная связь неудовлетворенности тела с глобальным самоотношением, самоуважением, аутосимпатией, ожидаемым отношением от других и самоинтересом. Менее выраженные, но тоже статистически достоверные различия (p≤0,05) также обнаружены в шкалах самопринятия, самообвинения и самопонимания. После исследования неэффективности в данной выборке подростков найдены достоверные различия (p≤0,01) в глобальном самоотношении, самоуважении, аутосимпатии, ожидаемом отношении от других, самоинтересе и самопринятии. Статистическая связь (p≤0,05) выявлена у неэффективности с самообвинением и самопониманием. При сравнении уровня шкалы перфекционизма в группах с разной выраженностью показателей самоотношения обнаружено статистически значимое различие (р≤0,05) в саморуководстве (самопоследовательности). При анализе показателей «Недоверие в межличностных отношениях» и «Интероцептивная некомпетентность» выявлена их статистически значимая связь (р≤0,05) с самопониманием.

Таким образом, проведенный математико-статистический анализ позволил сделать вывод о том, что существует взаимосвязь самоотношения и личностной тревожности с развитием расстройств пищевого поведения у подростков, а именно: высокие показатели тревожности детерминируют развитие расстройств пищевого поведения у них на фоне низких уровней шкал самоотношения (кроме шкалы «Самообвинение», ей присущ высокий уровень).

Обсуждение

Анализ научной литературы показывает, что РПП у подростков — это достаточно большая группа расстройств, которая характеризуется нездоровым отношением к еде, отсутствием осознания образа собственного тела, неадекватным восприятием собственной фигуры. Сложно выделить точные причины появления РПП: одни авторы утверждают, что здесь играет роль наследственная предрасположенность, другие указывают на внешние факторы риска (отношение родителей, окружающих людей). Подростковый возраст — кризисный и сложный период, в течение которого происходят многие физиологические, психологические и социальные изменения.

Мы согласны с мнением W. Zam, R. Saijari, Z. Saijari, что существует распространенное мнение о расстройстве пищевого поведения — это выбор образа жизни. Однако на самом деле РПП являются серьезными и часто смертельными заболеваниями, навязчивые идеи, связанные с едой, массой тела и фигурой, также могут указывать на РПП. Общие РПП включают нервную анорексию, нервную булимию, синдром ночного переедания, неуточненные РПП и компульсивное переедание [12].

Обобщая результаты психологических факторов расстройств пищевого поведения у подростков, мы обнаружили сходство полученных данных в нашем исследовании с данными исследования Т.Л. Шабановой — подтвердился тот факт, что психологические особенности играют важную роль в развитии нарушений пищевого поведения: высокая подверженность стрессу, тревожность, неуверенность в себе и др. [13].

Школьным психологам необходимо проводить профилактические и психообразовательные занятия по проблемам нарушений пищевого поведения среди подростков, изучить факторы риска (перфекционизм, повышенная тревожность, низкая самооценка и т.д.). Они должны использовать диагностические методы для их выявления и своевременного предотвращения [14].

Несмотря на исследования, проведенные различными авторами в этой области, многие аспекты до сих пор остаются недостаточно разработанными.

Полученные данные исследования представляют собой определенную ценность для взаимодействия с подростками, их можно использовать для разработки психотерапевтических программ, а также программ переподготовки или повышения квалификации специалистов, занимающихся данной проблематикой и взаимодействующих с подростками. Важным фактором предотвращения РПП у подростков являются профилактика правильного здорового подхода к питанию, выработка адекватного отношения к своему телу и восприятия окружающего мира.

Заключение

Формирование пищевого поведения у человека происходит исходя из биопсихосоциальных условий, в которых он существует. В случае дисгармоничного развития вследствие определенных внешних или внутренних факторов (социальное окружение, пол, этническая принадлежность, ожирение, семейные проблемы, психиатрические расстройства, травматические события, личностные особенности, пубертатный возраст) у индивида может наблюдаться РПП. Путем подробного изучения пищевых расстройств у подростков, а именно нервной булимии, нервной анорексии и приступообразного переедания, обнаружено, что значимую роль в развитии РПП играют отношения в семье, характеристики личности (такие как самооценка, самоконтроль, уровень личностной тревожности), а также эмоциональные проблемы.

Результаты исследования позволили выявить наличие тенденции к РПП среди подростков. У участников исследования высокий уровень тревожности положительно коррелирует с высокими показателями РПП, то есть можно говорить о наличии линейной зависимости между тревожностью и стремлением к худобе, булимическими проявлениями, неудовлетворенностью телом, ощущением неэффективности, чувством отстраненности в контактах с окружающими и дефицитом уверенности в отношении распознавания чувства голода и насыщения.

Полученные результаты также позволяют утверждать, что существует личностная детерминированность, влияющая на возникновение РПП. Шкалы «Неудовлетворенность телом» и «Неэффективность» напрямую коррелируют с показателями самоотношения и свидетельствуют о том, что искаженное восприятие тела, чувство одиночества, отсутствие ощущения безопасности и неумение контролировать собственную жизнь могут быть обусловлены высоким уровнем безразличия к себе. Были обнаружены достоверно значимые связи между перфекционизмом и самопоследовательностью. Кроме того, при низком самопонимании наблюдаются статистически достоверные связи между недоверием в отношениях и интероцептивной некомпетентностью.

На основании изложенного материала возникает необходимость оказания своевременной психологической помощи подросткам, а также разработки и внедрения программы психокоррекционной работы с РПП у детей подросткового возраста.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Литература

1. Колесникова А.А., Семенова А.В. Психологические причины и особенности проявления расстройств пищевого поведения в подростковом возрасте. Педагогика: история, перспективы 2021; 4 (4): 54–61.
2. Лоншакова Т.А., Шевкова Е.В. Особенности стиля семейного воспитания у девушек с ограничительным пищевым поведением. В кн.: Человек в мире. Мир в человеке: актуальные проблемы философии, социологии, политологии и психологии. Пермь: Перм. гос. нац. исслед. ун-т, 2013; с. 551–6.
3. Фейрберн К. Как справится с компульсивным перееданием. Как понять, почему вы переедаете, и перестать это делать. М.: Научный мир. 2021; 272 с.
4. Кибитов А.О., Мазо Г.Э. Генетические исследования нарушений пищевого поведения: выход из замкнутого круга нозологической систематики. Социальная и клиническая психиатрия 2016; (4): 63–70.
5. Александрова Р.В., Мешкова Т.А. Особенности внутрисемейных отношений девочек-подростков с риском нарушений пищевого поведения. Клиническая и специальная психология 2016; 5 (2): 33–45.
6. Иванов Д.В., Хохрина А.А. Образ тела у подростков с нарушениями пищевого поведения. Вестник университета 2019; (6): 198–204.
7. Балакирева Е.Е. Расстройства пищевого поведения у детей и подростков. Психиатрия 2013; 4 (60): 16–21.
8. Медведев В.П., Лоскучерявая Т.Д. Нервная анорексия и нервная булимия у детей и подростков: диагностика и лечение. Российский семейный врач 2013; (1): 4–15.
9. Ильчик О.А., Сивуха С.В., Скугаревский О.А., Суихи С. Русскоязычная адаптация методики «Шкала оценки пищевого поведения». Психиатрия, психотерапия и клиническая психология 2011; (1): 39–50.
10. Личностная шкала проявлений тревоги (Дж. Тейлор, адаптация Т.А. Немчина). В кн.: Дерманова И.Б., ред. Диагностика эмоционально-нравственного развития. СПб.: Речь, 2002; с. 126–8.
11. Столин В.В., Пантилеев С.Р. Опросник самоотношения. Практикум по психодиагностике: Психодиагностические материалы. М., 1988; с. 123–30.
12. Zam W, Saijari R, Saijari Z. Overview on eating disorders. Progress in Nutrition 2018; 20 (S-2): 29–35.
13. Шабанова Т.Л. Исследование нарушений пищевого поведения у лиц юношеско-студенческого возраста. Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований 2017; (9): 91–5.
14. Пичиков А.А., Волкова Е.В., Попов Ю.В., Яковлева Ю.А. Факторы риска нарушений пищевого поведения у девушек-подростков с дисрегуляцией менструального цикла. Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева 2022; (4): 50–64.

Источник: Набойченко Е.С., Носкова М.В. Психологические особенности подростков с расстройствами пищевого поведения: современные реалии // Саратовский научно-медицинский журнал. 2022. Том 18. №3. С. 484–490.