Методический потенциал российской экопсихологии

Введение

Настоящая статья — попытка систематизации явлений, которые сегодня являются предметом исследовательского интереса в российской экопсихологии. Можно констатировать, что подобных попыток аналитической интерпретации интересующего нас исследовательского поля достаточно много даже на уровне учебников и учебных пособий, не говоря уже о статьях в академических изданиях. Специфика нашего подхода заключается в выборе особенного ракурса — взгляде на феноменологию российской экопсихологии через призму методик и методических инструментов. В свое время нами была выполнена основательная работа по поиску и систематизации методик, которые сегодня используют исследователи в отечественной экопсихологии [14]. Проделанная работа позволила выделить экопсихологию природной среды, экопсихологию жилой среды, экопсихологию образовательной среды и экопсихологию городской среды в качестве относительно автономных областей экопсихологического дискурса, оснащенных основательным методическим инструментарием.

Методический потенциал российской экопсихологии природной среды

В пространстве российской экопсихологии природной среды традиционные феномены, находящиеся в фокусе исследовательского интереса, представлены в виде конструктов экологического сознания и экологического поведения. Усилия, предпринятые в области возможности «измерить» релевантные показатели экологического сознания и поведения, увенчались разнообразными успехами как в области диагностики базовых установок, связанных с взаимодействием в области «человек — природная среда», так и в связи с частными экоориентированными установками, например, особенности проэкологического поведения в быту. Согласно И.В. Кряж и К.А. Андронниковой, еще в 1994 году американские психологи С. Томпсон и М. Бартон определили три типа установок по отношению к окружающей среде: «экоцентрическую» — ориентированную на оценку природы вне зависимости от ее влияния на людей, «антропоцентрическая» — утилитарную, связанную с прагматическими эффектами от природной среды и «экологическую апатию» —безразличие по отношению к экологической проблематике. На основе анализа современного на период первого десятилетия XX века методического ресурса зарубежной психологии и в процессе самостоятельного исследования И.В. Кряж была разработана, адаптирована и представлена батарея методик и методических инструментов (авторских и адаптированных), с помощью которой исследователь может получить данные как о фундаментальных «точках отсчета» во взаимосвязи субъекта с природной средой: например, «интегральная шкала новой экологической парадигмы (НЭП)», «пределы роста», «антиантропоцентризм(биоцентризм)», «природный баланс», «исключительность человека», «угроза экологического кризиса» (это шкалы русскоязычной «Шкалы НЭП»), так и о феноменах «обеспокоенности экологическими рисками», «заинтересованности в экологической информации», «установки на экосберегающее поведение в быту», «субъективную связь с природой» и др. [8]. Можно подчеркнуть, что методики, разработанные и адаптированные И.В. Кряж с коллегами, активно используются для анализа различных особенностей экологического сознания и поведения. В качестве примера можно привести исследование С.В. Самойловой, посвященное анализу взаимосвязи экологического сознания с отношением к себе и к миру у лиц с проэкологической активностью [18].

Методические традиции российской психологии связаны с диагностикой «доминирующего субъективного отношения к природным объектам», «типа доминирующей установки по отношению к природе», «ведущего типа взаимодействия с природным объектом» [5]. В том числе «по мотивам» такого взгляда на особенности экологического сознания были разработаны методики для анализа «ценностного отношения школьников к природным объектам» [2], направленные на определение доминирования когнитивного или эмоционального компонентов в структуре ценностного отношения к природным объектам, что связывалось с разными уровнями экологических ценностей субъекта. Таким образом, на этапе оформления экопсихологии природной среды и начала операционализации феномена экологического сознания были созданы диагностические инструменты, позволяющие определять как доминантность и интенсивность экоориентированных смыслов в структуре системы ценностей субъекта, так и качественную специфику самих экоориентированных смыслов.

Авторский вклад в развитие методического потенциала исследования пространства «человек — природная среда» был внесен сотрудниками лаборатории экопсихологии развития и психодидактики, которые разработали опросник экологического сознания и поведения, включающая субтесты «Экологические угрозы», «Единение с природой», «Среды», «Экологическая мотивация» и «Экологическая ответственность» [15]. Спектр феноменов, которые могут стать предметом исследовательского внимания с помощью данного опросника, достаточно широк: сила и вектор (положительный и отрицательный) воздействия природы на человека и человека на природу; сила вклада таких факторов, как «эстетические ощущения», «телесные ощущения» и «активность» в переживание единения с природой; экологическая ответственность и др.

Современная ситуация актуализирует проблематику экологических рисков и угроз, в связи с чем усиливается интерес к анализу особенностей взаимодействия человека и природной среды в контексте возможных «уронов» как со стороны человека по отношению к природе, так и наоборот. В этом направлении также известны исследования в области установок по отношению к проблеме глобальных экологических изменений, (например, «Опросник озабоченности глобальными экологическими проблемами ЭкО-30»), в рамках которых оформились такие конструкты, как «биоцентризм», «экологическая интернальность», «отрицание глобальных экологических изменений» и «денежное беспокойство», с помощью которых анализировались качественные особенности восприятия экологических проблем [9]. Усилением методического потенциала освоения пространства взаимосвязей и взаимодействия в системе «человек — природная среда» стала подготовка комплекса диагностических инструментов, направленных на анализ отношения к глобальным рискам. Данный конструкт, по мнению авторов, представляет собой структуру из аффективного (тревога по поводу глобальных рисков), когнитивного (необходимость сотрудничества для прогнозирования и предотвращения; фаталистическое игнорирование, сосредоточение на своей жизни…; религиозный авторитаризм; радикальные решения; оптимизм в отношении глобального будущего; апокалиптизм) и поведенческий (готовность участвовать в предотвращении глобальных рисков; готовность к активным действиям для защиты от глобальных рисков себя и своих близких) компонентов феномена «отношение к глобальным рискам» [13].

Ситуация пандемии Covid-19 обозначила новые акценты во взаимосвязи и взаимодействии человека с природной средой, что сразу стало предметом исследовательского интереса и послужило основанием для использования классических методик в фокусе новых экологических реалий. В качестве примера эмпирического исследования, посвященного проверке гипотезы о том, что оценка опасности Covid-19 влияет на оценку опасности взаимодействия человека и природы, мы приводим работу М.О. Мдивани и Е.С. Александровой, которая была выполнена с помощью опросника экологического сознания и поведения, в частности, субтеста «Экологические угрозы» [10]. Исследователи констатируют, что ситуация пандемии связана с негативными установками по отношению к взаимодействию человека и природы, с доминированием архаического и антропоцентрического типов экологического сознания. Важными являются данные о том, что представители молодого поколения высоко оценивают негативное влияние человека на природу, в то время как представители старшего поколения — негативное влияние природы на человека.

В целом, анализ методических возможностей экопсихологии природной среды позволяет сделать вывод о том, что на сегодняшний день разработан основательный пакет авторских и/или адаптированных диагностических инструментов, позволяющих определить как базовые, глобальные характеристики экологического сознания и поведения человека (тип экологической установки), так и частные аспекты экоориентированного сознания и поведения.

Методический потенциал российской экопсихологии жилой среды

Экопсихология жилой среды в российской психологии репрезентирована в исследованиях, выполненных под руководством С.К. Нартовой-Бочавер [11]. Сравнительно недавно возникшее направление оснащено достаточно основательным набором методических инструментов, позволяющих диагностировать различные ипостаси в пространстве взаимосвязей и взаимодействий в системе «человек — жилая среда». Одна из наиболее сложно структурированных методик — опросник «Релевантность домашней среды» — предоставляет возможность исследователю получить информацию о степени удовлетворения потребностей субъекта, которые отражаются в таких квалифицирующих отношения с жилищем показателях, как: управляемость домашней среды, ресурсность домашней среды, самопрезентация, эргономичность домашней среды, отчужденность, пластичность домашней среды, историчность домашней среды [12].

Помимо релевантности домашний среды, эмпирически валидизирован конструкт «дружественность» жилища, что нашло отражение в разработке опросника функциональности домашней среды. Опросник предполагает обращение к теме возможностей, которые жилая среда предоставляет человеку для удовлетворения его потребностей. В качестве показателей «дружественности» жилища выделяются прагматичность, развитие, стабильность и защищенность [11].

Еще один вариант операционализации взаимосвязей в системе «человек — жилая среда» —­­ привязанность к жилищу. В истории экопсихологических исследований этот конструкт является одним из базовых, однако, в отечественной экопсихологии жилой среды разработан только один методический инструмент, позволяющий эмпирически валидизировать феномен привязанности к дому — метод оценки привязанности к дому [17].

Можно сказать, что на сегодняшний день в российской экопсихологии жилой среды вышеназванными методиками исчерпываются все методические возможности эмпирических исследований. Однако богатый содержательный потенциал методик, направленных на диагностику таких реалий, как «релевантность», «функциональность» жилой среды и метод оценки привязанности к дому предоставляют возможность для оформления широкого исследовательского пространства, позволяющего актуализировать психологические миссии дома как фактора, взаимодействие с которым влияет на психическое и психологическое благополучие субъекта.

Методический потенциал отечественной экопсихологии городской среды

Обращение к феноменам, представляющим интерес для исследователей в области экопсихологии городской среды, предполагает небольшой исторический экскурс, позволяющий определить основные направления в современном методическом пространстве экопсихологии городской среды. Одно из первых в отечественной психологии исследований, посвященное восприятию городской среды, было выполнено С.Э. Габидулиной с использованием психосемантического методического инструментария. Психосемантический подход и сегодня определяет методические возможности многих эмпирических исследований в области взаимосвязи и взаимодействия в системе «человек — городская среда». Можно привести пример авторского семантического дифференциала, направленного на исследование психологического комфорта в условиях городской среды [4].

Феномен образа города может рассматриваться в качестве ядерного смыслового образования, олицетворяющего экопсихологический фокус взгляда на урбанистическое пространство. Методический потенциал, позволяющий развернуть эмпирический дискурс в рамках этой области, представляется весьма дифференцированным и умеренно формализованным. Большинство методических инструментов, используемых в исследованиях городской ментальности, являются полупроективными и проективными. Вместе с тем можно говорить о существовании самостоятельных авторских научно-исследовательских подходов в экопсихологии городской среды, в рамках которых разработана и активно апробируется целая батарея методических инструментов. В качестве примера такого проекта можно привести исследования Т.В. Семеновой, посвященные анализу городской ментальности [19].  Для получения данных об одиннадцати «параметрах/компонентах» городской ментальности, к числу которых относятся «демократичность города», «узнаваемость города», «доброжелательность города», «отзывчивость города» и др., были использованы такие методические инструменты, как использование юмористических сюжетов: рассказов, эссе, рисунков. Для обработки полученных данных выделены показатели, позволяющие достаточно точно получить информацию о «коэффициентах» измеряемых параметров городской ментальности.

Самостоятельной исследовательской программой является деятельность томских ученых [1]. Одним из предметов исследования является субъективная оценка реализуемости базисных ценностей в городской среде. Учеными разработан авторский опросник “Субъективная оценка реализуемости базисных ценностей в городской среде” (СОРБЦ), который ориентирован на выявление степени удовлетворенности 20-ти базисных для субъекта ценностей в городской среде. Представленные в опроснике базисные ценности были получены с помощью семантического дифференциала Ч. Осгуда, к каждому утверждению которого был сконструирован антоним. С помощью данного опросника была предпринята попытка определения субъективных представлений жителей нескольких крупных городов, в том числе молодежи, (Новосибирска, Томска, Петропавловска-Камчатского и др.) о возможностях удовлетворения базисных ценностей в городской среде.

В исследованиях С.Ю. Ждановой, О.И. Кильченко и др. также используется методика изучения городских потребностей, позволяющая исследовать групповые представления респондентов о городских нуждах.  В основе методики — классификация потребностей, в рамках которой выделяются индивидные, субъектные, личностные и индивидуальные потребности города.  Выборка составила больше 100 человек жителей Оксфорда и Перми в возрасте от 17 до 75 лет с опытом однократного или многократного пребывания в Перми. Результаты исследования фиксируют связь выраженности разных городских потребностей (от индивидных до индивидуальных) в репрезентации городской среды респондентами с разным сроком пребывания в городе. Кроме того, авторы обращаются к таким методическим инструментам, как рисование карты-наброска города и методу косвенного оценивания города [6].

Дифференцированные эмпирические исследования в области экопсихологии городской среды представлены И.В. Воробьевой и О.В. Кружковой [3]. В качестве методических инструментов предлагаются как универсальные: ассоциативный эксперимент с последующей обработкой данных с помощью контент-анализа, и анализ когнитивных карт, а также авторские варианты методик, в частности, опросник для оценки фотографий с целью исследования направленности поведения в условиях стресс-факторов городской среды; методика анализа поведения в условиях городской среды; методика исследования эмоциональной реакции на городскую среду и др. Основная цель серии эмпирических исследований — выявление эмоционально-перцептивной окраски различных типов городской среды в восприятии горожан. Одной из задач для группы исследователей является выявление и систематизация стресс-факторов городской среды. Можно привести пример анализ индивидуально-демографических и индивидуально-личностных факторов, детерминирующих субъективную оценку стресс-факторов городской среды у жителей крупных городов юношеского возраста. На выборке 1762 человека с использованием авторской анкеты (анкета в статье не приводится) было проведено оценивание (по шкале от 0 до 4-х) 8-и групп стрессирующих обстоятельств городской среды: реальных рисков и угроз, информационно-динамических нагрузок, социального краудинга, транспортных рисков, проблем ориентации, безразличия, миграционных рисков и гомогенности визуальной среды. В результате проведенного исследования стрессирующие обстоятельства были ранжированы по критерию их субъективной значимости для респондентов, а в системе факторов, детерминирующих субъективную значимость этих обстоятельств, доминируют индивидуально-личностные особенности респондентов.

Анализу взаимосвязи адаптивной способности подростков с особенностями и качеством восприятия городской среды посвящено исследование Е.Ю. Пряжниковой и О.В. Голубь [16]. Авторы изучают особенности образа города как сложной системы значений, которая складывается под воздействием внутренних (агрессивность и адаптированность) и внешних (особенности городской среды) факторов. Выборка составила 30 подростков в возрасте от 12 до 14 лет, проживающих в г. Нижневартовске. В качестве методики для анализа образа города использовался метод пиктограмм А.Р. Лурии (подробного описания проведения исследования и схемы обработки данных в статье не приводится), позволивший определить семантическую значимость предъявляемых респондентам объектов — различных мест — «локусов» городской среды. Один из результатов исследования — выделение таких значимых для подростков особенностей образа города, как привлекательность мест с высокой интенсивностью социальных контактов, динамичностью происходящих изменений, дающих ощущение безопасности и прямо влияющие на эмоциональный комфорт.

Заключение

Проведенный анализ методического потенциала современной российской экопсихологии свидетельствует о достаточном многообразии и эклектичности в использовании диагностических процедур. Вместе с тем можно говорить о существовании некоторого ядерного конструкта, к которому обращаются все исследователи — это метапсихологическая категория образа, которая в формате экопсихологических исследований репрезентируется в образе того или иного вида среды: экологическое сознание как образ природы, функциональность и релевантность жилища как образ дома, городская ментальность как образ города и др. Для концептуализации взаимосвязи и взаимодействия в системе «человек — среда» необходимы методологические рамки, которые будут форматировать смысловое пространство, а также определять механизмы и принципы, реализующие интересующие нас взаимосвязи и взаимодействия.

Литература

1. Богомаз С.А., Мацута В.В. Субъективная оценка реализуемости базисных ценностей в городской среде // Психологический журнал. – 2012, №46. – С.67-75.
2. Волошина Т.С. Психологические аспекты развития ценностного отношения школьников к объектам природы: на примере профильных экологических и психологических классов: дис. …канд. психол. н. – Самара, 2002. – 182 с.
3. Воробьева И.В., Кружкова О.В. Психология городской среды: монография. – Екатеринбург: Изд-во Рос. гос. проф.-пед. ун-та, 2012. – 244 с.
4. Габидулина С.Э. Психосемантика городской среды (объективные и субъективные факторы отношения горожан к элементам городского ландшафта): дис. …к. психол. н. – М.: МГУ, 1991. – 191 с.
5. Дерябо С.Д., Ясвин В.А. Методики диагностики и коррекции отношения к природе. – М.: ЦКФЛ РАО, 1995. – 147 с.
6. Жданова С.Ю., Кильченко О.И. Особенности психологических репрезентаций городской среды г. Перми у иностранцев в связи с временем пребывания // Вестник РУДН, серия Психология и педагогика, 2010, №4. – С.69-74.
7. Калита В.В. Процедура конструирования специализированного семантического дифференциала «Психологический комфорт в условиях городской среды» // Ученые записки Российского Государственного Социального Университета. – 2019. – Т.18(152). - №3. – С.86-94.
8. Кряж И.В. Психология смысловой регуляции экологически релевантного поведения: автореф. дис. …д-ра психол. н. – Харьков, 2013. – 39 с.
9. 9.Кряж И.В. Опросник озабоченности глобальными экологическими проблемами ЭкО-30 // Отечественная экопсихология: направления исследований и методический инструментарий. – М., СПб. – 2020. – С.39-44.
10. Мдивани М.О., Александрова Е.С. Пандемия в контексте экологического сознания // Экспериментальная психология. – 2021. -Т.14. - №3. – С.67-78. DOI: doi.org/10.17759/exppsy.2021140305.
11. Нартова-Бочавер С.К., Бочавер А.А., Резниченко С.И., Хачатурова Н.Р. Дом и его обитатели: психологическое исследование / Отв. ред. С.К. Нартова-Бочавер. – М.: Памятники исторической мысли. – 2018. – 293 с.
12. Нартова-Бочавер С.К., Дмитриева Н.С., Резниченко С.И., Кузнецова В.Б., Брагинец Е.И. Метод оценки дружественности жилища: опросник «Функциональность домашней среды» // Психологический журнал. – 2015. – Т.36. - №4. – С.71-83.
13. Нестик Т.А., Журавлев А.Л. Психология глобальных рисков. – М.: Изд-во «Психологический институт РАН» - 2018. – 402 с.
14. Отечественна экопсихология: направления исследований и методический инструментарий /составитель Ю.Г. Панюкова. – М., СПб.: Нестор-История, 2020. – 312 с.
15. Панов В.И., Мдивани М.О., Кодесс П.Б., Лидская Э.В., Хисамбеев Ш.Р. Экологическое сознание: теория, методология, диагностика // Психологическая диагностика. Тематический выпуск. – 2012. - №1. - 126 с.
16. Пряжникова Е.Ю., Голубь О.В. Роль восприятия городской среды в адаптации подростков // Психологическая наука и образование. – 2012, №4.
17. Резниченко С.И., Нартова-Бочавер С.К., Кузнецова В.Б. Метод оценки привязанности к дому // Психология. Журнал Высшей школы экономики. – 2016. -Т.13. - №3. – С.498-518.
18. Самойлова С.В. Взаимосвязь экологического сознания с отношением к себе и к миру у лиц с проэкологической активностью. Выпускная квалификационная работа. – Южно-Уральский государственный университет. – 2018. – 93 с.
19. Семенова Т.В. Городская ментальность: социально-психологическое исследование. Монография. Издание 2-е, дополненное и исправленное. – Самара, ООО «Порто-принт». – 2020. – 250 с.

Источник: Панюкова Ю.Г. Методический потенциал российской экопсихологии // Экопоэзис: экогуманитарные теория и практика. 2022. Tом 3. №1. URL: http://ecopoiesis.ru