Адаптационный синдром, оставшийся в тени: параметры неспецифического ответа психики на угрозу

Словосочетание «адаптационный синдром» сразу ассоциируется с именем Г. Селье. Но в тени этой великой фигуры осталось слабоосмысленное различение между физиологическими процессами, составляющими стресс как реакцию на угрозу организму, и психическими процессами, реализующими стресс как ответ на событие, отнесенное психикой к категории угрожающего.

Исходные идеи Г. Селье таковы:

• стресс (понимаемый как напряжение сил организма) — сложная система приспособительных реакций, призванных восстановить гомеостаз, защитить организм от вредоносных воздействий;
• ведущую роль в системе реакций занимает их неспецифический (универсальный) набор; в первоначальный перечень вошли уменьшение тимуса, увеличение коры надпочечников и кровоизлияния в слизистой желудочно-кишечного тракта.

Современные представления о неспецифических реакциях при физиологическом стрессе формулируются в основном в иммунологических понятиях: цитокиновый всплеск, выброс лимфоцитов (служит мерой стрессовой активации) [Гаркави, 1990], воспалительные процессы и др.

В сильно упрощенном виде (чтобы увидеть существенное) неспецифический иммунный ответ выглядит следующим образом [Новиков, 2002 и др.]:

• попавший в организм антиген распознается рецепторами как «чужой» — по умолчанию физиологически это означает «опасный»;
• пораженные клетки подают сигналы тревоги — сразу по нескольким каналам; «курьерами» сигналов выступают разные цитокины (в частности, интерфероны), которые доносят сигнал об опасности до органов, в которых депонированы клетки быстрого реагирования (самые известные среди них — лимфоциты);
• защитная («оборонная») система организма активируется, запрашивает дополнительные ресурсы (резервы), которые направляются в зону противодействия — антитела стремятся разрушить антигены (как правило, ценой своей гибели);
• степень напряжения (буквально — стресса) зависит от количества антигенов (размаха нападения), от количества задействованных антител и других привлеченных ресурсов и от длительности противоборства.

Это описание того, что происходит в организме в основном в пределах 1-й стадии стресса, по Г. Селье. Обсуждения других видов стресса — эмоционального и психологического — идут по такой схеме: сначала описывается характерная для 1-й стадии феноменология, а затем обсуждается развитие стресса на следующих двух стадиях. А собственно механизмы стрессового ответа со стороны психики (запускающиеся с самого начала) остаются за пределами обсуждения — или игнорируются, или подменяются описанием физиологических процессов, «лежащих в основе» [Вербина, 2008; Исаев, 2005].

Поэтому встает необходимость осмыслить различение:

1. между физиологическим и психическим (в стрессе),
2. между угрозой организму и событием, которое интерпретируется психикой как угрожающее (личности, психике, телу и т.п.),
3. между реакциями организма на угрозу и ответом на нее со стороны психики.

1. Соотношение между физиологическим и психическим (в стрессе), точнее, между иммунной и психической системами, было ранее обозначено как динамический изоморфизм [Доценко, Суховей, 2012]. Выражается он в синхронизации двумя системами как степени активности, так и стратегий купирования угроз. Эти системы локализованы на разных уровнях организации жизни: биохимическом и вещном (предметном). Эволюционно (в генезе) решение проблемы на одном уровне дублируется на другом — особенно это справедливо для неспецифических реакций и стратегий.

Указанная синхронизация маскирует различия между физиологической и психической активностями. Г. Селье также совершал взаимозамену реальностей, распространив понятие стресса и на психику — особенно это видно в описании стадий. Укажем на различия.

2. Угроза организму в норме распознается по факту ущерба — цитокины вырабатываются гибнущей клеткой. Вероятность ложной тревоги невелика, но каждая ошибка создает предпосылки для аутоиммунных сбоев. В психике распознавание угрозы предполагает большую свободу интерпретации, поэтому выше и вероятность ложной тревоги. Поэтому так распространены случаи переживания стресса в отсутствии стрессора. Решающую роль играют категоризационные фильтры, в настройке которых заложен жизненный опыт.

3. Схожее различие и в стрессовой активности: иммунные реакции на угрозу более стандартны (и поэтому предсказуемы), чем ответы на угрозы со стороны психики. Особые случаи составляют подмены стратегий: в диссертационном исследовании [Богданова, Доценко, 2012] было показано, что у часто и длительно болеющих (ОРЗ) людей иммунная система частично подменяет работу психических защит (грубых) — реагирует гиперфункцией на психические стрессоры.

Недооценка различий между биологическим и психическим, преувеличение метасистемных совпадений ведет к смешению предметов биологии и психологии; а в условиях позитивистского мышления — к редукции психического к биологическому.

Строгое различение, наоборот, ставит важный вопрос: что происходит в психике в то время, когда организм отрабатывает стрессовые реакции? Особенно если они синхронизированы с иммунными процессами, да еще и за пределами осознания.

Следуя буквально за иммунными реакциями, находим вероятные отклики и со стороны психики. Триггерное событие здесь — обнаружение угрозы (или ложная категоризация, или вероятной угрозы, или и вовсе угрозы воображаемой). Далее следует тревога как субъективное отражение неблагоприятного прогноза на будущее, оценка перспектив как негативных. Без разницы, в каком мире — органических ли молекул или в мире вещей (цитокиновая «паника» способна убить!). Далее наступает время мобилизации ресурсов — активизации сил и пробуждения беспокойства. Как субъективное состояние, это возбуждение, смысл которого — успеть собрать силы и выйти на бой или начать трудиться. И лишь затем наступает сам стресс — напряжение сил, обеспечивающее противоборство, решение трудной задачи или совладание с проблемой.

Тревога, возбуждение и напряжение — это не просто реакции на стрессор, а результат субъективной интерпретации, актуализации набора адекватных событию категорий. Это процесс конструирования субъектом (животным или человеком) образа наличной ситуации, размещения его в своей картине мира, сколь бы простой или сложной эта картина ни была.

В тезаурусе, используемом специалистами при обсуждении стресса вообще и психологического в особенности, «тревога», «возбуждение» и «напряжение» встречаются неслучайно часто [Бодров, 2006]. В пользу глубинного характера выявленной зависимости говорит соответствие параметров неспецифического ответа психики на угрозу измерениям в теории эмоций В. Вундта и универсальным (неспецифическим) факторам, эмпирически выявленных Ч. Осгудом:

Что это выявленное соответствие нам дает? Как минимум, теоретические подсказки. Глубинные конструкты Оценка, Активность и Сила близки ядерным структурам образа мира человека. Е.Ю. Артемьева предложила так понимать их эволюционное назначение. Конструкт «Оценка» обеспечивает проверку событий на предмет опасности. Конструкт «Активность» настроен на поиск ответа на вопрос «успею / не успею», а конструкт «Сила» ищет ответ на вопрос «смогу / не смогу». Стресс возникает в случаях, если результаты толкования (субъективной интерпретации) ведут к негативным выводам, и проявляются, соответственно, в состояниях тревоги, возбуждения и напряжения. Но если эти состояния во многом результат толкования (где-то верного, где-то почти нет), то что происходит, когда все выводы полностью позитивные? Мы получим психическое состояние, где место тревоги, возбуждения и напряжения займут, соответственно, удовольствие, покой и расслабленность.

Раз уж существует неспецифическое состояние для стресса, то следует предположить такое же и для исцеления. Искомое состояние слабо зависит от внешних обстоятельств, что позволяет сделать предположение о его неспецифической природе. Мы назвали его неспецифическим психотерапевтическим состоянием. Оно может возникать спонтанно и обеспечивать неожиданные решения жизненных проблем, а в ряде случаев и исцеления. Произвольное вхождение в это состояние, предположительно, составляет суть медитативных практик, в частности, осознанности (mindfulness).

Мы провели эмпирическое исследование с целью проверки гипотезы, что неспецифическое психотерапевтическое состояние имеет характеристики состояния осознанности (mindfulness). В феноменологическом исследовании сравнивались сенсорное / чувственное наполнение а) состояний, возникающих спонтанно и позволяющих справиться с проблемной ситуацией за счет душевных изменений, и б) состояний, относимых к феномену осознанности (mindfulness). Метод сбора данных — структурированные отчеты испытуемых, обработки данных — частотный анализ, критериальное сравнение.

Гипотеза в целом получила эмпирическую поддержку. Наиболее близки состояния в том, что повышается переключаемость внимания (а не концентрация, как можно было ожидать), переживаются ощутимые изменения в состоянии сознания, фиксируется объем восприятия. Различия обнаружились в том, что состояние осознанности более позитивно окрашено и внимание в основном направлено неопределенно вовне или неопределенно вовнутрь; тогда как при совладании с проблемой внимание направлено на саму проблему или актуальную цель.

Таким образом, понятие неспецифического психического ответа частично снимает перекос в обсуждении и исследованиях проблем стресса. Параметрами неспецифического ответа психики на угрозу являются тревога, возбуждение и напряжение, что открывает новые возможности эмпирического исследования генезиса психологического стресса. Понятие неспецифического психотерапевтического состояния открывает путь к пониманию случаев спонтанного исцеления, особенно от психических нарушений.

Список источников

1. Богданова М.В., Доценко Е.Л. Синхронизация неспецифических ответов иммунной системы и психики // Вестник Уральской медицинской академической науки. 2012. №4. С. 16–17.
2. Бодров В.А. Психологический стресс: развитие и преодоление. М.: ПЕР СЭ, 2006. 281 с.
3. Вербина Г.Г. Психология эмоций: учебное пособие. Чебоксары, 2008. 308 с.
4. Гаркави Л.Х. Реакция активации — общая неспецифическая адаптационная реакция на раздражители «средней» силы // Адаптационные реакции и резистентность организма. Ростов-на-Дону, 1990. С. 36–63.
5. Доценко Е.Л., Суховей Ю.Г. Психоиммунное единство системы жизнеобеспечения // Вестник Тюменского государственного университета. 2012. №9. С. 134–141.
6. Исаев Д.Н. Эмоциональный стресс, психосоматические и соматопсихические расстройства у детей. СПб: Речь, 2005. 400 с.
7. Новиков Д.К. Медицинская иммунология: учебное пособие. Витебск, 2002. 235 с.

Источник: Доценко Е.Л. Адаптационный синдром, оставшийся в тени: параметры неспецифического ответа психики на угрозу // Психология стресса и совладающего поведения: устойчивость и изменчивость отношений, личности, группы в эпоху неопределенности : материалы VI Международной научной конференции, Кострома, 22–24 сентября 2022 года. Кострома: Костромской государственный университет, 2022. С. 51-55.