Три взгляда на проблему зависимости

Как бы кому-то тема зависимости ни казалась странной и ненормальной, но все мы, так или иначе, зависим от кого-то или чего-то. Вопрос в том, мешает это органичному течению нашей жизни или нет.

Явление это знакомо человечеству, наверное, с того самого момента, как появились отношения между людьми. Т.е., скорее всего, зависимости всегда были и как-то наши предки с ними учились обходиться. Не будем забывать, что психология — очень молодая наука, которая официально появилась только в конце 19 века. Поэтому все основные психологические школы, теории и концепции пышным цветом расцвели только в 20 веке. В том числе и вдумчивый, конструктивный подход к феномену зависимости.

Отношение к феномену зависимости и ее преодолению можно описать в трёх подходах. Возникали они хронологически, но, так или иначе, все три представлены и сегодня.

Первый подход. Зависимость — греховная слабость воли

Как несложно понять, это представление сильно завязано на морали и вере. Так, если человек зависим, то, значит, он просто слаб волей и греховен. А значит, как его исцелить? Правильно, нужно чтобы он проявил волю, преодолел свою слабость и вытащил себя из бездны греха. Очистился и встал на путь праведный.

Знакомая концепция? Уверен, что да. И по сей день существуют группы, сообщества и разные организации, которые «вытаскивают» людей из зависимости в рамках такого подхода. Сначала написал «и из созависимости», но постойте... скорее, в таком подходе позиция созависимого будет поощряться и наделяться благородными эпитетами. Про созависимость будем разговаривать в другой раз, пока не останавливаюсь.

Безусловно, есть люди, которые после такой «терапии» перебороли ту часть себя, которая страдает от зависимости, подавили ее и как-то начали строить свои отношения, жить свою жизнь в более конструктивном ключе. Хотя здесь и просматривается некоторое расщепление.

Пожалуй, самый главный недостаток и риск такого подхода заключается в том, что при срыве человек «падает» в эту самую бездну с еще большей силой. И чувства вины, потери самоуважения, стыда заставляют человека еще сильнее отдаваться своей зависимости. Сгорел сарай — гори и хата. Иногда можно наблюдать, как срывы становятся все тяжелее и продолжительнее, а возвращение к социально-конструктивной жизни становится все мучительнее. И все это может напоминать замкнутый круг.

Помните тот показательный анекдот: «У алкоголика спрашивают: ты почему пьешь? Он отвечает: потому что мне стыдно. А отчего стыдно? Оттого, что я алкоголик».

Еще один существенный минус такого взгляда на проблему зависимости — это стигматизация. Здесь быть зависимым — плохо, греховно, низко и т.д. Пользы от этой стигматизации нет никакой, разве что потешить чувство собственной важности тем, кто от зависимости не страдает и взирает на зависимого свысока.

Второй подход. Зависимость — это болезнь

Очень распространенная модель. Так, например, всем известные группы 12-шаговых программ опираются на нее.

Если есть болезнь, значит, ее можно вылечить. Если только это излечимая болезнь. К сожалению, в рамках концепции «зависимость — болезнь» такого полного излечения не предусмотрено. Приходится признать, что я болен и мне как-то с этим нужно жить. Жить можно совсем плохо — будучи захваченным зависимым поведением со всеми деструктивными для меня и близких следствиями. И получше — принять болезнь как данность и делать то, что я могу, чтобы ее приглушить, хотя бы на время. А группа, спонсор, доктор, консультант обеспечат мне поддержку.

Как и в первом подходе, таким образом можно вернуться в нормальную социальную жизнь и жить так долго и счастливо.

Важнейший плюс такой концепции — снятие стигматизации. Это правда невероятно ценно.

Болеть — не стыдно. Так вышло. Хотел бы не болеть, да не могу, ибо болен. Опять же, результаты генетических исследований подтверждают, что зависимость может быть генетически обусловлена. А тут уж извиняйте, ничего не попишешь.

Также результаты исследований подтверждают, что физиологическая реакция на употребление психоактивного вещества у разных людей может отличаться. Одни пьют коньяк литрами и ничего. Другие пробку понюхали — и в запой на месяц, с тяжелейшим выходом из него.

От срыва никто не застрахован, но в этом случае есть поддерживающее окружение, которое правда подставит плечо, поймет, примет и не станет осуждать (ну, так предполагается, по крайней мере). Если так, то и выйти из рецидива будет попроще, пожалуй. Это тоже очень ценно.

Наверное, главный недостаток здесь — это декларируемая неизлечимость. К сожалению, некоторые организации, а в каких-то странах и государственные медицинские учреждения фактически подсаживают своих зависимых пациентов на пожизненное сопровождение.

И в первом, и во втором подходе фактически зачастую происходит замена объекта зависимости. Т.е. зависимость сохраняется, но меняется форма ее проживания. Как правило, это форма более благоприятна, чем деструктивное саморазрушающее поведение, но факт остается фактом — зависимость просто меняет облик.

Так, поборов свою греховную слабость воли с помощью веры, человек может самозабвенно отдаваться служению социальной группе или вере. Он не будет совершать прежнего саморазрушающего поведения, но колоссальное количество энергии будет тратить на служение тому, что ему помогло. Но случись рецидив — он будет очень болезненным, именно из-за чувств стыда, греха и отчаяния.

В попытке приостановить болезнь-зависимость, поддержать ремиссию человек прочно «прилипает» к поддерживающему сообществу или людям. К своему спонсору, группе, доктору, семье, работе и т.д.

Третий подход. Зависимость как способ адаптации человека к сложным для него условиям

Поскольку это способ адаптации, то когда-то, как-то и зачем-то он у человека сформировался. И если хорошо поисследовать этот способ в терапии, то можно обнаружить те потребности, те фигуры, которые движут поведением зависимого.

Если пока не углубляться в детали, то можно описать суть аддикции следующим образом: фактически происходит замена реальных отношений на вещество, деятельность или человека, который используется как вещество.

Импульсивное стремление к блаженному слиянию свойственно ребенку на довербальном этапе развития. Если эта потребность была фрустрирована, то, будучи взрослым, при определенном стечении условий он страстно стремится к слиянию не в реальных отношениях (ведь это риск снова быть отвергнутым), а с веществом, объектом или все же с человеком, но не как с субъектом, а как с объектом. Это позволяет удовлетворить младенческую потребность в слиянии и контроле без риска быть отвергнутым.

Краткосрочная терапия зависимого поведения не дает быстрых результатов — многое нужно осознавать уже теперь, будучи взрослым. Замечать свои ощущения и чувства, расшифровывать этот невербальный код в слова и смыслы.

Однако такой подход позволяет все же обнаружить и скорректировать коренные причины проблемы зависимости. Как известно, характер человека изменить нельзя. Но навык осознания себя, своих потребностей и способов организовывать свою жизнь и отношения делает менее вероятным неосознанное соскальзывание в компульсивное поведение.