Приватность в социальной сети как реализация различных ценностей личности

Современное состояние проблемы

Понятие «приватность» начало привлекать внимание ученых еще задолго до появления Интернета и социальных сетей. Феномен приватности изучался в работах таких социологов и психологов, как И. Альтман, А. Вестин, А. Рапопорт, А. Зиммель, С.К. Нартова-Бочавер, М. Вольфе (Нартова-Бочавер, 2003; Westin, 1968; Simmel, 1971; Rapaport, 1973; Altman, 1975; Wolfe, 1978).

И. Альтман, автор наиболее систематического и полного исследования понятия приватности, еще в 80-е годы XX в. определил приватность (privacy) как регуляторный процесс, посредством которого персона или группа делает себя более или менее открытой и доступной для других; это селективный контроль доступности человеческого «Я» (Altman, 1977, p. 67).

Обобщая различные точки зрения, можно сказать, что приватность рассматривается как важный механизм развития личности, позволяющий избирательно подходить к взаимодействию с окружающими людьми и сохранять, таким образом, собственное психологическое благополучие и личностную автономию. Данный механизм подразумевает регуляцию как при взаимодействии людей лицом к лицу, так и, с приходом Интернета и социальных сетей, при «виртуальном» контакте.

Одним из ключевых связанных с феноменом приватности вопросов был вопрос о том, почему, несмотря на заинтересованность в сохранении конфиденциальности своих личных данных, многие люди свободно распространяют различную информацию о себе в виртуальном пространстве. Был даже сформулирован так называемый парадокс приватности — несоответствие между декларируемой озабоченностью пользователей сохранением в тайне своей личной информации и собственноручным распространением данной информации в социальных сетях (Taddicken, 2014, p. 248).

Несмотря на то, что люди стремились рассказывать о себе в Интернете, было замечено, что некоторые делают это в меньшей степени, чем другие. Таким образом, одним из направлений исследований в области приватности стало изучение факторов, приводящих к разному уровню приватности пользователей в сети. Среди прочих исследователи отмечают такие факторы, как уровень открытости личной информации для «друзей» в социальной сети (Jourard, 1959; Lewis et al., 2008), цели использования социальной сети (Choi, 2006; Lampe et al., 2006; Lenhart, Madden, 2007; Joinson, 2008, Waters, Ackerman, 2011), а также личностные особенности пользователей (Junglas et al., 2008; Korzaan et al., 2009; Osatuyi, 2015).

Наибольший интерес в контексте данного исследования представляют работы, в которых рассматривается связь приватности с возрастом пользователей социальных сетей. Дж. Терлоу и коллеги исследовали разницу в приватности в социальной сети между подростками 12–13 и 16–17 лет (Terlouw et al., 2011). Обнаружилось, что с возрастом границы приватности становятся более жесткими, что подкрепляет тезис М. Вольфе о том, что с возрастом возрастает потребность личности в автономии (Wolfe, 1978). С. Ливингстон и коллеги исследовали разницу в приватности в социальных сетях между детьми и подростками (9–12 и 13–16 лет). Авторами были получены схожие результаты: младшая группа была склонна делиться бóльшим количеством информации о себе, чем старшая, а также общаться в сети с незнакомыми людьми (Livingstone et al., 2011). M. Кезер и коллеги сосредоточились на изучении различий в приватности между представителями трех возрастных групп: 18–40, 41–65 и 65+. Выяснилось, что люди старшего возраста более обеспокоены вопросами приватности, чем молодые (Kezer et al., 2016).

В то же время исследование M. Мадден, в котором сравнивалась динамика самораскрытия в социальной сети подростков (12–17 лет) за 6 лет (в 2006 и в 2012 гг.), показало, что подростки стали больше рассказывать о себе в сети, делиться большим количеством фотографий и постов (Madden M. et al., 2013). Х. Ли и коллеги, исследуя зависимость так называемой privacy concerns (значимости приватности для человека) и возраста, установили, что данная зависимость не является линейной, а скорее описывается U-образной кривой. Таким образом, 20-летние и 30-летние имеют самый высокий уровень обеспокоенности приватностью, который падает, когда речь заходит о 40-летних (Lee et al., 2016).

Как можно заметить, результаты рассмотренных выше работ носят противоречивый характер, что делает актуальным проведение дальнейших исследований в этой области. За пределами внимания исследователей остаются также вопросы о том, как люди регулируют доступ к своей личной информации в отношении разных категорий пользователей, например, делятся ли с друзьями бóльшим количеством информации, чем с незнакомыми людьми. Между тем ответ на данный вопрос мог бы приблизить исследователей к пониманию стратегий выстраивания дружбы в социальных сетях.

Анализ литературных источников последних лет указывает на всплеск интереса исследователей к тому, как поведение в области приватности в социальных сетях связано с личностными особенностями пользователей (Junglas et al., 2008; Korzaan et al., 2009; Osatuyi, 2015). В основном исследователи рассматривают личностные характеристики, выделенные в рамках так называемой Большой пятерки (“Big Five”) (Goldberg, 1992): это экстраверсия, доброжелательность, добросовестность, нейротизм, открытость опыту. Неоднократно было показано, что обеспокоенность приватностью положительно связана с такой характеристикой, как нейротизм, и отрицательно — с экстраверсией (Korzaan et al., 2009; Osatuyi, 2015; Junglas et al., 2008). Нам представляется необходимым расширение спектра используемых методов исследования и рассмотрение других возможных коррелятов приватности, связанных с особенностями личности. В качестве одного из таких коррелятов нами предложены ценности личности.

Целью данного исследования было изучение того, как соотносятся между собой уровень приватности в социальных сетях в отношении разных по степени близости категорий людей (друзья — незнакомые люди), а также установление связи между уровнем приватности пользователей, их возрастом и ценностями.

В контексте изучения социальной сети показателями уровня приватности мы считали объем личной информации, которую предоставляет пользователь в социальной сети, а также доступность данной информации для различных категорий пользователей социальной сети.

Объект исследования — пользователи социальной сети ВКонтакте.

Предметом исследования является приватность пользователей социальной сети ВКонтакте.

Гипотезы исследования.

1. Уровень приватности в социальной сети связан с возрастом человека.

2. Свойственный человеку уровень приватности в социальной сети проявляется и в отношении друзей, и в отношении незнакомых людей.

3. Существует связь между уровнем приватности человека в социальной сети и его ценностями:

3.1. ценности открытости к изменениям (самостоятельность, стимуляция) отрицательно связаны с уровнем приватности в социальной сети;

3.2. ценности сохранения (безопасность, комфортность, традиции) положительно связаны с уровнем приватности в социальной сети;

3.3. ценности самовозвышения (власть, достижения, гедонизм) положительно связаны с уровнем приватности в социальной сети.

Выборка участников исследования

Общий объем выборки составил 188 человек (от 14 до 69 лет). Все респонденты были заняты в различных сферах деятельности: менеджеры, начальники, индивидуальные частные предприниматели, административные работники, преподаватели, деятели творческих профессий. Среди них 32,3% — мужчины и 67,7% — женщины. В данном исследовании мы сосредоточились на пользователях социальной сети ВКонтакте, так как, согласно статистическим данным, эта социальная сеть имеет самую большую аудиторию и популярность в России¹.

Сравнительно небольшой размер выборки обусловлен труднодоступностью искомых данных: для сравнения необходимо было узнать количество информации на странице респондента, раскрываемое как для незнакомых людей, так и для друзей. Из всех людей, заполнивших анкету (188 человек), ссылку на свою личную страницу в социальной сети ВКонтакте оставили 132 человека.

Данная информация собиралась с согласия респондентов: по завершении заполнения анкеты респондентам было предложено оставить ссылку на аккаунт в социальной сети ВКонтакте, а также сообщалось, что будет произведен анализ информации их страниц в социальной сети. Таким образом, указание респондентом ссылки на личный аккаунт служило подтверждением его согласия на сбор информации.

Методы эмпирического исследования

1. Для получения информации об уровне приватности респондента в социальной сети был осуществлен контент-анализ интернет-страниц пользователей. Нами выявлялось наличие или отсутствие следующей информации, размещенной на странице в социальной сети пользователей:

• идентификационная информация,
• контактные данные,
• личная информация,
• образование,
• карьера,
• жизненная позиция.

Помимо данных о самораскрытии пользователей в отношении всех пользователей социальной сети, для задач исследования необходимо было получить данные о количестве информации на странице респондента, доступной только друзьям. Этот тип данных был получен благодаря тому, что некоторые респонденты не продемонстрировали различий в настройках приватности для «друзей» и «не-друзей», некоторые из респондентов либо уже являлись друзьями автора исследования в социальной сети (друзьями через одно / несколько рукопожатий), либо в ходе исследования согласились включить автора в список своих контактов.

Для каждого респондента было посчитано количество информации, которую он сообщил на своей странице как для своих друзей в социальной сети, так и для тех, кто ими не является. Единицей информации считалось анкетное поле персональной страницы, касающееся какого-либо аспекта информации о владельце страницы (например, «интересы», «любимая музыка» и т.д.); было подсчитано количество заполненных респондентом полей и вычислена доля раскрытой информации по отношению к максимально возможному самораскрытию в исследуемой нами социальной сети ВКонтакте. Соответственно, чем больше было данное значение, тем бóльший объем информации респондент сообщил о себе и тем более низким считался уровень его приватности.

2. Для выявления ценностей пользователей социальной сети был использован ценностный опросник Ш. Шварца.

Ш. Шварц выделяет два типа ценностей: ценности, которыми обладает личность на уровне нормативных идеалов, и ценности на уровне индивидуальных приоритетов. Первые определяют жизненные принципы человека, его представления о том, как дóлжно поступать, тогда как вторые в большей степени определяются окружающей средой и соотносятся с конкретными поступками человека. Выделенные Ш. Шварцем ценности образуют следующие группы ценностей: ценность сохранения (безопасность, конформность, традиции), ценность открытости к изменениям (самостоятельность, стимуляция), ценность самовозвышения (власть, достижения, гедонизм), а также ценность самотрансцендентности (доброта, универсализм) (Карандашев, 2004).

3. Для статистической обработки данных нами были использованы корреляционный анализ r-Пирсона, корреляционный анализ r-Спирмена, G-критерий знаков и t-критерий Вилкоксона (Сидоренко, 2000).

Математико-статистическая обработка данных проводилась с помощью программы SPSS 20.0.

Результаты эмпирического исследования

Гипотеза 1. Уровень приватности в социальной сети связан с возрастом человека.

В ходе корреляционного анализа нами было выявлено несколько значимых связей: уровень приватности в социальной сети в отношении друзей отрицательно связан с возрастом (r = 0, 232, p меньше 0,01); уровень приватности в отношении незнакомых людей в социальной сети отрицательно связан с возрастом (r = 0, 191, p меньше 0,05).

Таким образом, гипотеза 1 о наличии связи между возрастом и уровнем приватности человека в социальной сети была подтверждена.

Гипотеза 2. Свойственный человеку уровень приватности в социальной сети проявляется и в отношении друзей, и в отношении незнакомых людей.

Для выявления статистически значимых различий между показателями приватности в отношении друзей и в отношении незнакомых людей был использован G-критерий знаков. Для увеличения надежности результатов был также использован t-критерий Вилкоксона, для применения которого была сформирована случайная подвыборка (n = 50), поскольку размер выборки превышал ограничения, существующие для данного критерия (Сидоренко, 2000).

В ходе статистического анализа были обнаружены статистические значимые различия: уровень приватности в отношении незнакомых людей в социальной сети значимо выше, чем в отношении друзей (t = 6, p меньше 0,01; g = 1, p меньше 0,01; n = 132).

В ходе корреляционного анализа была выявлена также следующая тенденция: количество информации, которое сообщает о себе человек в социальной сети в отношении друзей и незнакомых людей, положительно взаимосвязано (r = 0,513, p 0,01). Чем более открыт человек в социальной сети в отношении друзей, тем более открыт он и для незнакомых людей. Таким образом, гипотеза 2 о связи уровня приватности в отношении друзей и уровня приватности в отношении незнакомых людей также была подтверждена.

Гипотеза 3. Существует связь между уровнем приватности человека в социальной сети и его ценностями.

Открытость в социальной сети в отношении друзей отрицательно взаимосвязана с такой ценностью, как традиции (ценности сохранения), как на уровне нормативных идеалов личности, так и на уровне индивидуальных приоритетов (r = –0,204, p меньше 0,05; r = –0,174, p меньше 0,05, соответственно). Чем более значима ценность традиции, тем меньше человек раскрывает информации о себе в социальной сети, проявляя, таким образом, более высокий уровень приватности.

Открытость в социальной сети в отношении незнакомых людей отрицательно связана с такими ценностями самовозвышения, как гедонизм (на уровне нормативных идеалов) (r = –0,173, p меньше 0,05) и власть (на уровне нормативных идеалов) (r = –0,247, p меньше 0,01). Чем более значимы для человека ценности гедонизм и власть, тем меньше личной информации человек сообщает незнакомым людям в социальной сети, проявляя высокий уровень приватности.

Таким образом, гипотеза 3 о наличии связи между уровнем приватности пользователя в сети и его ценностями была частично подтверждена: гипотеза 3.1 не подтвердилась, гипотезы 3.2 и 3.3 подтвердились частично.

Обсуждение результатов эмпирического исследования

В ходе проведенного нами исследования были выявлены искомые взаимосвязи уровня приватности в социальной сети с возрастом пользователей. Результаты математико-статистической обработки полностью или частично подтверждают сформулированные в ходе исследования гипотезы.

Обнаружилось, что чем старше человек, тем большее количество информации он склонен сообщать на своей странице в социальной сети как в отношении друзей, так и в отношении незнакомых людей. Это вступает в противоречие с результатами, полученными другими исследователями, которые указывают на низкую озабоченность молодого поколения приватностью в социальных сетях и на слабый контроль над распространением личных данных с их стороны (Terlouw et al., 2011; Madden et al., 2013; Kezer et al., 2016). В то же время полученный результат можно объяснить тем, что для молодого поколения современные цифровые технологии являются неотъемлемой частью повседневной жизни, поэтому они успешнее адаптируются и разрабатывают стратегии защиты личной информации, нежели это осуществляет старшее поколение (Prensky, 2001).

Анализ показал, что пользователи социальных сетей в большей степени «открыты» по отношению к тем, кто входит в их сеть друзей; в то же время те, кто сообщает большое количество личной информации друзьям, склонны также в большей степени самораскрываться в отношении незнакомых людей. Это может означать, что существует некий «паттерн» приватности, который может объясняться, например, личностными особенностями пользователя, в частности экстраверсией, отрицательная взаимосвязь которой с уровнем приватности отмечена во многих исследованиях (Korzaan et al., 2009; Junglas et al., 2008; Osatuyi, 2015).

Оказалось, что степень самораскрытия людей в сети связана также с их ценностями. Наличие отрицательной связи между ценностями самовозвышения (гедонизм, власть) и «открытостью» в социальной сети в отношении незнакомых людей, однако, может вступать в противоречие с исследованиями различных кибер-аддикций. Погружение человека в виртуальную реальность рассматривается исследователями как способ реализации амбиций, создания привлекательного образа себя для окружающих, привлечения внимания к своей персоне (Носов, 2000; Янг, 2000; Лоскутова, 2004; Orzack, 1998). Полученная нами отрицательная связь между данными показателями может означать, что закрытость в отношении незнакомых людей в сети может рассматриваться пользователями как проявление информационной власти, контроля своего виртуального пространства.

Актуальность для человека такой ценности сохранения, как традиции, проявляется также в его закрытости в социальной сети в отношении друзей. В качестве возможного объяснения данного результата можно рассмотреть склонность людей к взаимодействию и самораскрытию в большей степени в «реальной» жизни, нежели в Интернете; также возможно, что для некоторых людей Интернет является в большей степени средством коммуникации, в то время как самораскрытие для них более привычно при личном общении. Одним из возможных направлений исследований для прояснения данного вопроса может стать изучение взаимосвязей между целями использования социальных сетей и ценностями пользователей.

Подводя итог, можно сказать, что в данной работе была осуществлена попытка оценить уровень открытости пользователей социальной сети ВКонтакте и проверить гипотезу о связи личностных особенностей пользователей (в частности, их ценностей) с их поведением в сфере приватности в социальной сети. Обнаруженная нами взаимосвязь возраста с уровнем приватности служит основой для дальнейшей работы по выделению возрастных границ и проведения межпоколенческих сравнений приватности в социальных сетях на более обширной выборке респондентов. Следует отметить, что взаимосвязи приватности с ценностями личности довольно слабые, на уровне тенденций; уточнение этих данных также представляет интерес для дальнейшего исследования.

Выводы

1. В отношении уровня приватности в социальной сети обнаруживается следующая тенденция: для людей старшего возраста характерно сообщать большее количество информации на своей странице в социальной сети как друзьям, так и незнакомым людям.
2. Пользователи социальных сетей в большей степени «открыты» по отношению к тем, кто входит в их сеть друзей; в то же время, те, кто сообщает большое количество личной информации друзьям, склонны также в большей степени самораскрываться незнакомым людям. Это может означать, что существует некий поведенческий «паттерн» приватности.
3. Приватность в общении с друзьями в социальных сетях положительно связана с ценностью традиции, а в общении с незнакомыми людьми — с ценностями гедонизм и власть. Таким образом, закрытость в социальной сети в отношении друзей служит для реализации такой ценности сохранения, как традиции, а в отношении незнакомых людей воплощает такие ценности самовозвышения, как гедонизм и власть.

¹ Brand Analytics (2015): https://br-analytics.ru/blog/socialnye-seti-v-rossii-cifry-i-trendy-za-fevral-2016-g/;
Социальные сети в России: исследование Mail.Ru Group (2014): https://corp.imgsmail.ru/media/files/issledovanie-auditorij-sotcialnykh-setej.pdf

Литература

1. Карандашев В.Н. Методика Шварца для изучения ценностей личности. СПб.: Речь, 2004. 72 с.
2. Лоскутова В.А. Интернет-зависимость как форма нехимических аддиктивных расстройств: дис. Новосибирск: Новосиб. гос. мед. акад. МЗ РФ, 2004. 107 с.
3. Носов Н.А/ Виртуальная психология. М.: Аграф, 2000. 432 с.
4. Нартова-Бочавер С.К/ Понятие «психологическое пространство личности»: обоснование и прикладное значение // Психологический журнал. 2003. Т. 24, № 6. С. 27–36.
5. Сидоренко Е.В/ Методы математической обработки в психологии. СПб.: Речь, 2000. 350 с.
6. Янг К.С. Диагноз — интернет-зависимость // Мир Интернет. 2000. № 2. С. 24–29.
7. Altman I. (1975). The Environment and Social Behavior: Privacy, Personal Space, Territory, and Crowding. 256 p.
8. Altman I. (1977). Privacy regulation: culturally universal or culturally specific? // Journal of Social Issues, 33(3), pp. 66–84.
9. Choi J.H.J. (2006). Living in cyworld: contextualising cy-ties in South Korea. In Uses of blogs (pp. 173–186). Peter Lang.
10. Goldberg L.R. (1992). The development of markers for the Big-Five factor structure // Psychological assessment, 4(1), pp. 26–42.
11. Joinson A.N. (2008, April). Looking at, looking up or keeping up with people?: motives and use of facebook. In Proceedings of the SIGCHI conference on Human Factors in Computing Systems (pp. 1027–1036). ACM.
12. Jourard S.M. (1959). Self-disclosure and other-cathexis // The Journal of Abnormal and Social Psychology, 59(3), pp. 428–431.
13. Junglas I.A., Johnson N.A., Spitzmüller C. (2008). Personality traits and concern for privacy: an empirical study in the context of location-based services // European Journal of Information Systems, 17(4), pp. 387–402.
14. Kezer M., Sevi B., Cemalcilar Z., Baruh L. (2016). Age differences in privacy attitudes, literacy and privacy management on Facebook // Cyberpsychology: Journal of Psychosocial Research on Cyberspace, 10(1). Available at: https://cyberpsychology.eu/article/view/6182/5912 (accessed: September, 2016).
15. Korzaan M., Brooks N., Greer T. (2009). Demystifying personality and privacy: An empirical investigation into antecedents of concerns for information privacy // Journal of Behavioral Studies in Business, 1, pp. 1–17.
16. Lampe C., Ellison N., Steinfield C. (2006, November). A Face (book) in the crowd: Social searching vs. social browsing. In Proceedings of the 2006 20th anniversary conference on Computer supported cooperative work (pp. 167–170). ACM.
17. Lee H., Wong S.F., Chang Y. (2016). Confirming the effect of demographic characteristics on information privacy concerns. Proceedings of PACIS-2016, Available at: http://www.pacis2016.org/Abstract/ALL/522.pdf/ (accessed: October 2016).
18. Lenhart A., Madden M. (2007). Teens, privacy & online social networks: How teens manage their online identities and personal information in the age of MySpace // Pew Internet & American Life Project. Available at: http://www.pewinternet.org/2007/04/18/teens-privacy-and-online-social-networks/ (last accessed: October 2016).
19. Lewis K., Kaufman J., Christakis N. (2008). The taste for privacy: An analysis of college student privacy settings in an online social network // Journal of Computer Mediated Communication, 14(1), рр. 79–100.
20. Livingstone S., Ólafsson K., Staksrud E. (2011). Social networking, age and privacy. Available at: http://eprints.lse.ac.uk/35849/ (last accessed: November 2016).
21. Madden M., Lenhart A., Cortesi S., Gasser U., Duggan M., Smith A., Beaton M. (2013). Teens, social media, and privacy // Pew Research Center, 21, pp. 2–86.
22. Orzack M.H. (1998). Computer addiction: What is it // Psychiatric Times, 15(8), pp. 34–38.
23. Osatuyi B. (2015). Personality traits and information privacy concern on social media platforms // Journal of Computer Information Systems, 55(4), pp. 11–19.
24. Prensky M. (2001). Digital natives, digital immigrants part 1 // On the horizon, 9(5), pp. 1–6.
25. Rapoport A. (1973). An approach to the construction of man-environment theory // Environmental design research, 2, pp. 124–136.
26. Simmel A. (1971). Privacy is not an isolated freedom // Privacy, pp. 71–87.
27. Taddicken M. (2014). The ‘Privacy Paradox’in the social web: The impact of privacy concerns, individual characteristics, and the perceived social relevance on different forms of self-disclosure // Journal of Computer-Mediated Communication, 19(2), pp. 248–273.
28. Terlouw J., Boer F.M.W., Kaufman T.M.L., Reest K. (2011). Differences in privacy boundaries for early and late adolescents (Bachelor’s thesis). 87 p.
29. Waters S., Ackerman J. (2011). Exploring privacy management on Facebook: Motivations and perceived consequences of voluntary disclosure // Journal of Computer Mediated Communication, 17(1), pp. 101–115.
30. Westin A.F. (1968). Privacy and freedom // Washington and Lee Law Review, 25(1). 166 p.
31. Wolfe M. (1978). Childhood and privacy. In Children and the environment (pp. 175–222). Springer US.

Источник: Синявская Я.Э., Сидоренко Е.В. Приватность в социальной сети как реализация различных ценностей личности // Научные исследования выпускников факультета психологии СПбГУ. 2017. Т. 5. С. 79–85.