Альпинисты-рекордсмены и экстремальные виды конкурентной мотивации

Сегодня смотрю олимпийские соревнования по шорт-треку в Пекине: как яростно спортсмены и спортсменки борются за «бровку», так что сбивают друг друга. А ведь «завальчик» на крутых виражах (или «куча-мала») при наличии длинных заточенных беговых коньков — это такое небезопасное событие, чреватое серьезными травмами. Тех, кого судьи уличили в нарушении правил безопасного преследования соперника, немедленно дисквалифицируют. Но столкновений и падений все равно много.

Что нам дает Большой Спорт? Чему он учит и какие тайны в мотивации и феноменальной «воле к победе» великих спортсменов-олимпийцев до сих пор еще не раскрыты?

Не секрет, что самые рискованные экстремальные виды спорта по разным причинам остаются за пределами олимпийской программы. Например, это высотный альпинизм, где к скалолазанию добавляются борьба с кислородным голоданием на морозе, борьба с ураганным ветром, опасность снежных лавин, камнепадов, скрытых под снегом расщелин, страшное утомление от «многодневки» и бессонных ночей в хлипких палатках и так далее.

На поверхности для обывателя лежит такая понятная ему мотивация больших спортсменов, как гонка за Деньгами и Славой (причем второе воспринимается как еще один из источников пресловутых денег — через выгодные рекламные контракты и т.п.). Менее понятны обывателям такие истории, которые связаны с «тихими рекордсменами» — такими, которые выходят на опаснейшие маршруты, не заручившись предварительно ни влиятельными информационными спонсорами (поддержкой репортеров), ни богатыми финансовыми спонсорами. Это вовсе не обязательно люди, которые хотят во чтобы то ни стало обрести славу Первых Покорителей какой-то смертельной вершины или стать первопроходцами по какому-то непроходимому ранее маршруту (когда над головой не сотни метров, а практически 1–2 километра отвесной стены!). Кому еще не доказал Федор Конюхов, например, что ему нет равных в «экстремальном многоборье» (с учетом всех полярных одиночных экспедиций, одиночных кругосветок, опасных восхождений)? Но похоже, что не людям доказывает Федор раз за разом, что имеет право на жизнь? А кому же тогда? Он столько раз придумывал для себя все новые испытания — зачем?

Ну а те, кто один за другим стремились подняться на все 14 восьмитысячников в Гималаях? Среди знаменитых таких «многовершинников» и наш русский восходитель Анатолий Букреев (Казахстан), поднявшийся 18 раз на восьмитысячники, только на Эверест без кислорода четыре раза (!), погибший под лавиной в 1997 году при покорении вершины Аннапурна. Сам Месснер называл Букреева лучшим альпинистом-высотником 20 века (!).

Мне недавно попался фильм о жизни и смерти Анатолия Букреева. После этого я лучше стал понимать события, связанные с гибелью коммерческих «клиентов» на Эвересте в 1996 году (см. фильм «Эверест», 2015). И после этого документального фильма про Букреева мне захотелось еще раз посмотреть художественный фильм «Сьера Торре: крик камня» (очень-очень давно я его смотрел первый раз), а также впервые я посмотрел фильм «Стена смерти» (о гибели немецких и австрийских альпинистов в 1936 году в Альпах при попытке восхождения на г. Эйгер). Впрочем, не буду называть здесь в этой статье все знаменитые высокорейтинговые фильмы про альпинистов (эти обзоры каждый легко может найти). Эта моя статья о другом. А о чем? — О том, что фанатичные герои-восходители демонстрируют нам особые виды Непрагматической Конкуренции (!).

С точки зрения, «человека равнины» (обывателя по сути своей), альпинисты-фанаты — это такая разновидность психического расстройства, аналогичная другим видам маниакального нарушения психики. Во время восхождения эти маньяки просто совершают скрытую суицидальную попытку — играют со смертью и судьбой, и... больше ничего особенного. Многие из них мечтают умереть в горах и многим именно это «удается»... Но... я постараюсь показать здесь читателю, что это не просто суициденты, а нечто большее.

Рассмотрим немножко внимательней непростой сюжет (фабулу и мораль) фильма знаменитого режиссера Вернера Херцога «Крик камня». Кто-то посмотрел этот фильм поверхностно (как набор страшных и прекрасных видов на неприступные пики Патагонии) и не вник в хитросплетения сюжета вообще. Кто-то видит в фильме только межличностную конкуренцию, острое соперничество двух героев (один самый ловкий скалолаз и более молодой, другой — более опытный, самый прославленный альпинист-высотник): якобы вся интрига фильма состоит в том, кто раньше из них поднимется на смертельную, не покоренную до них вершину Сьерра Торре (вертикальный маршрут, по общему признанию, еще более протяженный, чем на «северной стене» г. Эйгер в Альпах). Но... кто-то из более пытливых зрителей в своих отзывах откровенно признается, что «силился понять, но сюжет оказался слишком запутанным».

Казалось бы, на поверхности фильма «Крик камня» лежит именно межперсональная конкуренция: не только за всемирную славу, но и за любовь одной и той же женщины. Поэтому два героя (скалолаз и альпинист) выходят на штурм пика Сьерра Торре одновременно — с двух разных склонов. Но... исход этой дуэли оказывается непредсказуемым (!). Оказывается, до этой пары на вершину Сьерра Торре поднялся никому не известный фанатик Беспалый (потерял отмороженные пальцы, но поднялся). По ходу фильма в бессвязные рассказы Беспалого вообще никто не верит и не принимает их всерьез.

Ну и что же толкало на «непомерный труд» (слова Высоцкого из кинофильма «Вертикаль») малоизвестного покорителя вершины Сьерра Торре, у которого не было ни богатых спонсоров, никакой гарантии прижизненной славы? По фильму у него даже нет толком имени и в списке «актеры и роли» он фигурирует как «Беспалый».

Есть среди отзывов о фильме такая романтическая версия, что Беспалого толкала на вершину чистая и бескорыстная Любовь к женщине. Да, читатель, я допускаю, что и эта мотивация может быть сильна (как и другие виды мотивации, участвующие одновременно в экстремальном конкурентном поведении — нацеленном на экстремальные достижения). Но самая труднопостижимая мотивация в поведении «безымянных восходителей» заключается даже не во «Всепобеждающей Любви» как таковой. Когда человек с черными отмороженными руками продолжает забивать крючья и карабкаться вверх, то он находится в борьбе со Страхом смерти — сковывающим и парализующим страхом, который заставляет сдаться — трусливо начать спуск или просто безжизненно висеть до полного замерзания. На другой стороне в этой битве — Жажда Жизни (или та самая «Воля к жизни», которую воспел в своих полярных рассказах еще Джек Лондон). Так что внутри самого человека борются два начала (по Фрейду, это Эрос и Танатос), а его мозг становится ареной этой битвы. Любовь к женщине — это один из компонентов на стороне Жажды Жизни, один из «движков», которые не позволяют сдаться. И вот, оказавшись на вершине не первым, альпинист Рочча растерянно озирается вокруг и пытается осмыслить, почему мотивация Беспалого оказалась вдруг сильней, так что не он — Рочча — оказался первых, хотя так долго он готовился к покорению имменно Сьерра Торре. Вот так я пытаюсь осмыслить смысл той загадки (загадочной концовки), которую нам загадал режиссер Вернер Херцог.

Про честную победу как сверхприз

Ну и тут мы подходим к дилемме «честная — нечестная конкуренция». По фильму в самом конце становится понятным, что скалолаз Мартин на самом деле солгал, что будто уже покорил раньше всех вершину Сьерра Торре, но потерял связь (как и напарника на спуске), и доказывает теперь свою способность подняться второй раз. И вот так получается, что именно Мартин погибает. А Рочча убеждается, что на самом деле Мартин солгал и не вершине не был (так как ничего не рассказал про ледоруб с женской фотографией). В какой-то степени Мартин получил наказание от Провидения за его Ложь. Но даже если бы он не погиб, все равно глубокому зрителю должна в конце концов открыться не такая уж сложная истина: «Себя, как и свою Судьбу, не обманешь!» Самые неистовые экстремалы борются не за публичную, а за честную победу. Других можно обмануть, но себя и свою судьбу (фатум) — нельзя. Поэтому для нас — для «жителей равнины» — экстремальные альпинисты становятся образцами Честной Конкуренции, причем нацеленной преимущественно не на победу над соперниками, а на победу над собой, над своими чувствами страха и неуверенности, над неверием в жизненные силы и ... позитивную судьбу.

И еще. В поведении экстремалов немало парадоксов. Немало противоречивых фактов и слухов об их взаимоотношениях с «командой» (с напарником в парной связке, прежде всего). Даже про Месснера есть грязноватая легенда, что он бросил на спуске с первого восьмитысячника своего младшего брата — пошел другим маршрутом, а брат при этом погиб. Допускаю, что в художественных фильмах нравственная красота и сила духа героев предстают для нас преувеличенными. Но, по моему убеждению, в этом и должна проявляться высокая сила Искусства — в возвышении, а не в принижении Человека.

С этой точки зрения, крайне рекомендую проследить за метаморфозой в поведении героев художественного фильма «Стена смерти». Вначале две пары (немецкая и австрийская) выступают как конкуренты — кто быстрей впервые поднимется на гору Эйгер по смертельному северному маршруту. Но... попав уже на стене в снежную бурю, герои постепенно (не сразу) меняются в отношениях друг с другом: две пары превращаются в единую команду — четверку. В конечном счете более сильная немецкая пара сознательно отказывается от восхождения (хотя вершина уже близка) ради более человечной цели — спустить живым травмированного камнепадом австрийского альпиниста. Можно сказать. что в какой-то момент по ходу событий фильма эта задача кажется (даже зрителю) еще менее выполнимой — в снежную бурю спустить вниз по отвесной стене на канатах беспомощное тело полуживого австрийца. Так получилось, что вся четверка в этом фильме погибает. Но... совершает подвиг командного духа, подвиг человеческой самоотверженности, поэтому получает после смерти признание и оказывается со временем даже более знаменитой и не забытой потомками, чем первые покорители горы Эйгер (сумевшие подняться в более хорошую погоду спустя всего лишь два года). Это тот случай, когда у трагедии оказались свидетели, — немецкие журналисты, пытающиеся по-своему зафиксировать «рекорд» (с помощью телескопов и туннеля в скале), а в конце — безуспешно снять замерзающего на стене последнего героя. Но чаще всего на высотах выше 7 тысяч свидетелей, не включенных в борьбу за жизнь, уже нет. Вертолеты не поднимаются так высоко...

За рамками фильмов и разговоров о горновосходителях

Некоторым читателям наверняка покажется так, что я тут говорю только про горы, будучи если не фанатом самого альпинизма, так уж точно — фанатом фильмов об альпинистов. Но... дело-то не в горах даже вовсе!

Помню, как моя мама поразила когда-то меня — 12-летнего подростка, когда я фанатично стал подбирать аккорды для любимой песни Владимира Высоцкого «Вершина» (из кинофильма «Вертикаль»). Обладая театральным образованием и лично знакомая с некоторым актерами с Таганки, она сказала так: «Саша, ты думаешь Высоцкий поет только про горы? Нет, он под «вершиной» имеет в виду Творческую Вершину, которая у каждого человека своя — у кого-то это Наука, у кого-то Театр, у кого-то литературное творчество... У самого Высоцкого это «Поэтический театр». Каждый человек, у которого есть высокая цель, должен быть заряжен на ее покорение — на честный путь к настоящей победе».

Вот тут мы и получаем кое что для постижения смысла понятия «Продуктивная Конкуренция». — Это такой вид конкуренции, когда самому человеку важна не «мнимая победа», а настоящая, честная и подлинная победа — прежде всего над... самим собой, а уж над соперниками лишь как следствие. Только такие победы приводят к наращиванию духовных сил, а нечестные — их подрывают. Есть разные понятия в психологии, которые малопросвещенные в психологии люди частенько смешивают: Тщеславие и Честолюбие. Первое толкает на Демонстративную конкуренцию ради Славы, ибо в этом случае личностный смысл для человека в том, что победу кто-то обязательно должен увидеть, зарегистрировать, восторгаться ей, оплатить призовые и так далее. Но честолюбивый человек (Невольник Чести, как говаривал Лермонтов) стремится не к мнимой, а к подлинной победе. И ради этого он раз за разом идет на Непрагматичную Конкуренцию — ставит перед собой такие задачи, которые никто другой и не желает перед ним поставить и что-либо за это пообещать. Герой ставит перед собой все более сложные задачи, чтобы еще сильней подняться над... «жалким трусом и лгуном», который на самом деле потенциально сидит в каждом из нас.

Горы — это символ страха и отваги

Что такое горы? Что такое неприступные горы? — Вспоминаю, как в Верхней Сванетии в 1988 году мы с приятелем в долине реки Ингури (после перехода через скромненький перевальчик Донгуз-Орул) вдруг подкатили автостопом к подножию смертельной кавказской горы Ушба. У меня мороз по коже пробежал, когда я увидел южную стену выше 1 километра в высоту (Ушба ниже Эльбруса и других пятитысячников, но самый неприступный пик на Кавказе). Ее, кстати, покорили, как и гору Эйгер, только в 1937 году ( знаменитый грузинский снежный барс Хергиани-старший). Образ этой Горы-Убийцы так и засел в моей памяти как овеществленный, зримый и конкретный образ Смерти, ибо я лично ощутил желудком, что с моими скромными акробатическими способностями и убогой дыхалкой (перенес в детстве туберкулез) я умру после первых 100 метров такого восхождения... Нет, наверное, уже после 50 метров — просто сорвусь вниз во многом от самого банального чувства — «чувства беспомощности». Я стал понимать, какое дьявольское искушение испытывают те сильные спортсмены, которые выходили не раз победителями разных гор, — испытывают только при виде такой горы, как Ушба. При этом мысли о каких-то таких «мелочах», как Слава и Деньги, очень быстро просто сами собой улетучиваются — остается лишь немой вопрос: «Бог моей Судьбы посчитает ли меня достойным выжить?» И начинаешь кожей ощущать, как отвечают на этот вопрос сами себе по-настоящему смелые, просто отчаянно смелые люди: «Бог-Судьба спасет меня, если увидит, что я по-настоящему (без обмана) достоин жизни». Борьба за жизнь и Настоящую Победу в горах приносит, очевидно, парадоксальное ощущение Свободы — свободы от мыслей о таких «презренных мелочах», как Деньги и Слава.

...А не вовремя ли приходят нам мысли о том, как надо побеждать Страх Смерти: не этот ли страх сковывает нашу волю к жизни и наше мышление в эпоху «непонятной пандемии»? Я уверен твердо в одном: спасти человечество от новых вирусов (и связанных с ним угроз) могут только по-настоящему честные люди, а солгавшие единожды.... ух как трудно им стать такими спасителями... Ибо свою настоящую духовную силу они уже подорвали...

Гора? — Это может быть только лишь Визуальный Символ. Он овеществляет для нас идею восхождения в рамках совершенно разных «лестниц успеха». Кто-то восходит на свою «гору» в Искусстве, кто-то в Науке, кто-то видит «гору» в рождении и воспитании достойных детей (вот уж непростая задачка в наше время). У каждого на пути к своей вершине возникают дилеммы между честностью и обманом, смелостью и трусостью, человечностью и звериным желанием «перешагивать через трупы конкурентов».

Выводы (хотя и не очень понятные скорее всего)

Спорт воспитывает у человека волю к преодолению страха и неуверенности в себе. Особенно экстремальный спорт. Хотя для кого-то это пожизненная борьба становится самоцелью, но нам надо поглубже вникнуть в смысл честной спортивной мотивации, чтобы построить... социально-психологическую теорию конкуренции. Теорию не биологической конкуренции (а-ля Дарвин), теорию не экономической рыночной конкуренции (а-ля Адам Смит и Альфред Маршалл), а теорию, которая учитывала бы законы психологии — законы борьбы человека за ощущение своего права на подлинное существование (свою экзистенцию). В этой борьбе от Нравственного Подвига до Трусливого Предательства оказывается нередко один шаг, но в этом и заключается опасная привлекательность этой борьбы для самых сильных — по-настоящему сильных людей.

На фотографии в начале статьи — актер Витторио Меццоджорно в фильме «Крик камня» в роли альпиниста Рочча — покорителя неприступного пика Сьерра Торре (Аргентина). Прототип — Райнхольд Месснер.

Источник текста и фотографий: А.Г. Шмелев. Альпинисты-рекордсмены и экстремальные виды конкурентной мотивации (на пути к социально-психологической теории конкуренции) // Канал «Думай Человек»