Психотерапевт Л. Третьяк о разнице поколений: поколение «Зима»

Наше время характеризуется соединением двух мощных социальных тенденций — технологизации общества, продолжающейся на протяжении трех последних столетий и глобализации, развернувшейся с конца шестидесятых годов прошлого века, когда пошатнулись основы прежнего, колониального мира.

В 90-х годах прошлого века два независимых исследователя, экономист Нейл Хоув и историк Вильям Штраус, изучая конфликты поколений, выдвинули собственную теорию поколений (Howe, Strauss, 1993). Согласно данной теории, смена поколений подчиняется некоей циклической диалектической закономерности. Менталитет поколения определяется доминирующим культурно-историческим контекстом на момент, когда человеку исполняется 12–14 лет. Цикл смены поколений составляет примерно 80 лет, каждое поколение доминирует, в среднем, на протяжении 18–22 лет.

В обозримой исторической перспективе еще живы представители «поколения победителей», чьи годы рождения приходятся на начало двадцатого века вплоть до 1922 года. Их девизом можно считать строки из «Марша энтузиастов»: «...Нам ли стоять на месте? В своих дерзаниях всегда мы правы!» Новаторы-идеалисты и одновременно непреклонные борцы за светлое будущее всего человечества, вдохновленные триумфом промышленной революции и верящие в безграничные возможности человека, идеалисты и оптимисты.

Поколение людей, родившихся в период с 1922 по 1943 годы («зима», «художники»), получило название «молчаливого поколения». Их детство и юность были связаны с угрозой личному выживанию, общей нестабильностью жизни. В связи с этим они чрезвычайно ценят моральные авторитеты, отличаются социальной покорностью и нормативностью, способностью к методичной работе. В их детстве находятся истоки маниакальной преданности дачам и огородам, где поколение выживших может успокоить тайные страхи голода, копая выращенную своими руками картошку («лучше, чем магазинная») или собирая урожай собственных яблок.

Следующее поколение — родившихся с 1943 по 1963 годы («весна») — названо «бэби-бумерами» в честь послевоенного бума рождаемости. Ключевой ценностью является преодоление ограничений и общественная активность. Они коллективисты, ценят вовлеченность в общее дело, идентифицированы с интересами больших коллективов, а то со и всей могучей советской Родиной. Они приумножают то, что удалось сберечь и засеять выжившим «молчаливым». Их отдых уже оторван от задач выживания, они внесли большой вклад в развитие туризма в стране, прославляя «солнышко лесное».

Как бы в пику своим родителям-коллективистам дети поколения X, родившиеся в 1963–1983 годах («лето»), получили название «кочевников». Им «…дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы». Они выросли в «…тесных квартирах, в новых районах и потеряли невинность в боях за любовь...» в эпоху холодной войны, привыкли полагаться на самих себя, слабо верят авторитетам, сосредоточены на индивидуальном развитии и с недоверием относятся ко всякого рода общественным движениям. В основной массе — циники и прагматики. Личное время для них становится ценностью, и они уже не готовы отдавать его просто так, во имя общего блага, им нужен прагматический смысл индивидуального существования.

В период «осени» 1982–2002 годов появилось новое поколение «героев», которое сейчас вступило в фазу доминирования. Как и положено, они очень похожи на поколение победителей. Они являются свидетелями крушения старого величественного мироустройства и бурного всплеска информационных технологий. Мобильный телефон заменил им плюшевого мишку, их называют «поколением большого пальца» — из-за развитого умения набирать смски одной рукой. Будучи преимущественно детьми самостоятельных родителей, они довольно зависимы, достаточно идеалистичны, но «мировую революцию» и «мировой пожар» им заменила глобальная сеть. Они с легкостью понимают мир виртуальной коммуникации, пользуются блогами, готовы к трудовой миграции и работе на удаленном доступе. Им уже гораздо более важна принадлежность к какой-либо крупной транснациональной корпорации или ее отечественным «дочкам», они ориентированы на бренд и общественное признание, которым готовы служить с наивной преданностью. Их интересы всегда связаны с модой и глобальными трендами, и они с гордостью готовы рассказать друзьям и подругам в социальных сетях про то, как их «…водил Серега на выставку Ван Гога…», соблюдая соответствующий дресс-код. Благодатная почва для социальных экспериментов, формирования зависимостей и социальной инженерии вообще. Они подвержены социальным эпидемиям и склонны верить в несовместимое — так новости о победах эпигенетики соседствуют с новостями о «засилье серых в правительстве и мировом заговоре». Однако их энтузиазм ограничен разумными пределами вознаграждения, они «революционеры на зарплате», успешно сочетающие идеализм с прагматизмом и гедонизмом. Для них важен качественный отдых и стимуляция удовольствия.

С 2002 года началось формирование нового поколения, получившего название «поколения Z» («зима»). Они снова находятся в ситуации угрозы международной безопасности, вызванной глобальным переустройством миропорядка. Но насилие становится анонимным, открытые войны замещаются терактами, и вновь фоном маячит тема личного выживания, как и у поколения «молчаливых выживших». Наряду с этим ранее детство этих людей связано с электронными устройствами, которые, несмотря на усилия родителей, с раннего возраста входят в жизнь. Поэтому с раннего возраста они приучаются к переработке большого количества информации. За день они перерабатывают количество разнонаправленной информации, объем которой создавал информационное содержание всей жизни человека средних веков. Поэтому их мышление характеризуется приоритетом скорости. Все, что превышает по времени 8 секунд, необходимых для восприятия новизны в блоке информации, оказывается «за бортом», так как устаревает. Мышление становится «клиповым», сочетающим абстракцию с аналоговым и ассоциативным мышлением детства. В отличие от предыдущего поколения они критичны к моде, со скепсисом относятся к социальным трендам, хотят независимости от общественного сознания. У них начинает вновь входить в моду прагматизм и профессионализм.

Они гораздо более разборчивы в переработке информации и хотят независимости от социальных сетей, рекламы, общественного мнения в целом. Глобальная информатизация, доступность информации делает их поколением стартаперов, независимых от территориальных границ. Они хотят быть также независимыми от общественного принуждения, что, в конечном виде, приведет к переустройству общественного принуждения в виде государства. Основой ценностей данного поколения станет индивидуальное творчество и сочетание свободы с профессиональной реализацией и креативностью. Они будут готовы реинтегрировать ценности предшествующих поколений на новом этапе. Вдохновленные с детства примерами Джобса, Цукерберга и Брина, они будут стремиться к объединению в небольие коллективы единомышленников, позволяющие реализовывать мечты. Их активность станет основой технологической революции глобального мира, которая будет носить не фундаментальный, а прикладной характер. Инновации будут возникать в результате отдаленной кооперации маленьких компаний в разных частях света. Это, к счастью, сильно ослабит влияние глобальных корпораций с их хищническим стремлением к агрессивному захвату рынков, построению гигантских транснациональным монополий и косвенным побочным продуктом в виде локальных войн. Но также приведет к распаду государств в традиционном виде. Государства, препятствующие этому, будут скатываться к архаическому регрессу по типу северокорейского «чучхе»,что сделает их нестабильными. Однако одновременно насилие продолжится во все более изощренных формах глобального терроризма, что поставит человечество перед выбором новой системы глобальной безопасности.

Для нового поколения автономия приобретет новые смыслы. Возможен процесс «обратной деиндустриализации» с переездом из городов мегаполисов в экологические компактные поселки по типу «Сколково», только в гораздо большем масштабе — с автономными системами жизнеобеспечения и полузамкнутыми технологическими циклами. Уйдут в прошлое привычные больницы и школы, образование и медицина станут более виртуальными. Преобразуются все системы с встроенной иерархией, статус будет значить значительно меньше, чем сейчас, почтение к «мандатам» уйдет совсем, а авторитет будет подкрепляться личными достижениями профессионала.

С признаками этого процесса мы можем встретиться уже сейчас, когда вовсю развивается интернет-торговля, для врачей и консультантов уже стали привычными консультирование по скайпу, и работа на удаленном доступе характерна для очень многих компаний. «Поколение Z» уже меняет правила игры на рынке: появляется большое количество мелких компаний, быстро становящихся глобальными корпорациями, вытесняющими признанных гигантов. Наиболее это заметно в сфере IT- коммуникаций (Google Facebook, Whatsapp, ВКонтакте), но с широким распространением 3D-принтеров мы увидим рост подобных примеров и в производственной сфере. Удаленный доступ освободит сферу услуг от затрат на аренду складов и офисов. Представители «поколения Z», как правило, хорошо понимают друг друга, с большей легкостью договариваются, но при этом крайне прагматичны в партнерстве, что делает их трудноэксплуатируемыми — «где сядешь, там и слезешь». Поэтому мечта Карла Маркса может быть воплощена при помощи технологической, а не социальной революции. Паразитам-эксплуататорам станет очень сложно это делать напрямую и все больше придется договариваться. Кроме того, сам образ лица, наделенного властью, романтического всесильного олигарха будет вызывать, скорее, смущение, подобное тому, какое вызывают татуировки и малиновые пиджаки девяностых у их прежних обладателей. Социальные лифты станут более свободными от давления авторитетов, а само давление станет гораздо менее примитивным (грубая сила, подавление и принуждение будут не в почете). Потому что это часто замедляет процесс и ограничивает креативность, а значит — приводит к проигрышам в конкуренции.

Неэффективность социального принуждения приведет и к изменениям внутренней мотивации. Система самомотивации будет все больше формироваться на основе игры, а преодоление трудностей (фетиш поколения бэби-бумеров и кочевников) будет замещаться игровыми аналогами (мы уже сейчас видим это в примерах увлекательных квестов и популярных лайфхаков). Все, что требует рутинизации процесса, принуждения или усилия, будет либо делегироваться механизмам, либо преобразовываться в форму игры, имеющей целью развитие инновационного навыка. Мы можем увидеть второе рождение в игровой форме какого то привычного процесса (от чистки картошки до уборки дома) в форме «натурального контактного питания» или «фен-шуй клининга». Неинновационное и построенное на принуждении уже сейчас воспринимается как архаичное и регрессивное. Однако в поколении Z проявится и тенденция к неоконсерватизму. Допустим полный ренессанс бумажной книги и классического гимназического образования с возвратом к эллинистическим традициям. Эта тенденция станет реакцией на информационную неразборчивость «поколения Y», бомбардируемого передачами вроде «Битвы экстрасенсов» и новостями о трудовых подвигах аннунаков с планеты Нибиру в Белом доме с канала «РЕН ТВ».

Любую работу над собой «поколению Z» надо будет «уметь продать» в форме инновационного навыка. Уже сейчас широко распространена психопатология, вызванная этим конфликтом, — синдром компульсивного откладывания, или прокрастинация. Она отражает появляющееся снижение ценности рутинных операций перед скоростью инноваций. Выходом из этого станет новая тенденция к поиску фундаментального: фундаментальное образование, построенное на проверенной, доказательной основе, вещи, способные служить на протяжении нескольких поколений, дома, построенные надолго (так как отпадает необходимость в физической миграции).

Сейчас мы все еще находимся в тренде поколения Y, и маленькие и юные Z еще не полностью отделились от «модных». Но «гламур, ваниль и хипстеры» уже не вызывают восхищенного блеска глаз поклонников, а гордые курители табака и вдыхатели дыма травы девяностых просто вызывают снисходительную жалость юных. Ведь им предстоит закладывать основы для нового технологического рывка, и нет времени размениваться на неважное. Поэтому неизбежно отдав дань моде, они вернутся к своим любимым играм и сделают их частью вполне серьезной и зрелой жизни, где усилию будет отводиться никак не меньше времени, чем удовольствию, но оно вряд ли будет таким же мучительным, как в прошлые века.

Эпоха поколения Y продлится еще, как минимум, пять–шесть лет, со свойственным им качеством экспансии различных брендов и рыночной ориентацией общества. У нас в стране представители этого поколения размывают остатки крепостнической морали и колхозного рабовладения. Это проявляется в сфере трудовых отношений — работа с гибким и ненормированным графиком, многозадачность как стиль, использование аутсорсинга и удаленного доступа. Эти эволюционные изменения закладывают в России основу для будущего прогресса. Он возможен только при помощи мобилизации человеческого ресурса, поощрения индивидуального творчества и инициативы. В нашей стране триумфом поколения Y может стать изменение общественных отношений и окончательный поворот от государственного капитализма к общественной саморегуляции. Его признаками станут отмена трудовых книжек, изменение системы налогообложения в сторону большей прозрачности и окончательное падение административных барьеров, затрудняющих прогресс. Модернизация проникнет во все сферы — от армии и спецслужб до общественного сознания. Самым важным переходом в общественном сознании может стать переход от «паразитической» модели гражданина, ориентированного на кормящую руку государства (с неработающими и зарегулированными донельзя моделями государственного образования и здравоохранения), к инициативным гражданам и их объединениям на принципах саморегуляции.

Символично, что в России интерес к теории поколений был спровоцирован публичными высказываниями дочери пресс-секретаря российского президента, позволившей себе критику системы образования, построенной на авторитарной модели педагогики в противовес принципам сотрудничества, игры и вовлеченности. Это часть высказанного манифеста поколения Y. И, как мы видим, в нашей стране у этого поколения широкое поле деятельности. Так как огромные просторы страны компенсаторно сформировали у ее обитателей удивительную склонность к сочетанию свободомыслия и авторитарного сознания. Отсюда постоянные колебания между самодержавием в разных формах и поведением «без царя в голове», а также крайне строгими законами в сочетании с необязательностью их исполнения.

Таким образом, задачей поколения Y станет либерализация сознания. Для этого ему важно также переработать неоконсервативный тренд, направленный на удержание традиционных ценностей (ярким примером которого является запрещенная в России террористическая организация ДАИШ, оснащенная интернет-технологиями), чтобы интегрировать их в систему ценностей. Это болезненный процесс «отделения зерен от плевел» нашего общего советского прошлого, созданного героями двадцатых годов прошлого века. Сносы памятников Ленину на Украине и прочие убогие крайности позволяют найти срединный путь русской цивилизации. Мучительно проявляющаяся тенденция российского общества к общинному самоуправлению с уклоном в Бакунина и Ленина позволит завершить задачу саморегуляции на уровне городских общин, так или иначе решенную в Европе 19 века и застопорившуюся в России на уровне земской реформы и формальной отмены крепостничества (без отмены трудовых книжек). Это может стать вторым дыханием нашей цивилизации, сформировав основу для широкого проявления инициативы.

Протест подрастающего поколения Z проявится, скорее всего, не шумно, в плоскости этики и эстетики, постепенно будет подвергаться обесцениванию гламур и будет нарастать стремление к глубине и фундаментальности, проявится интерес к науке, технологиям, индивидуальному развитию. Индивидуалистичность будет сочетаться со стремлением к экологичности жизни, станет популярным экономить ресурсы и затраты, мораль еще больше будет приобретать черты прагматизма. Начнется процесс обратного переезда из мегаполисов в маленькие города и поселки с инфраструктурой шаговой доступности, развитыми коммуникационными сетями и замкнутыми циклами производств. Эти поселки будут напоминать коммуны утопистов, но работающие на принципах рыночной экономики, напоминающие советские наукограды и Силиконовую долину. Они станут двигателями прогресса и одновременно позволят более равномерно решить задачу перенаселения.

Поколение Z будет продвигать эти изменения на уровне системы ценностей: прагматизм, естественно-научная ориентация, селективность в обработке информации, иммунитет и критичность к социально-информационным эпидемиям и цветным технологиям, уважение индивидуального выбора и профессионализма в любом проявлении, попытка переосмыслить и интегрировать традиции станет основой для этого процесса.

Поколения Z не стоит бояться — это еще один шаг в эволюции цивилизации, но основные революционные изменения в этом поколении произойдут не публично, а внутри ментальности поколения. Которое, возможно, с некоторым удивлением будет изучать предшествующую историю, удивляясь объему насилия, экспансии и агрессии X и Y. Эти биологические драйвы никуда не денутся, но приобретут куда более приемлемые формы, как убийство гладиаторов в Колизее заменилось футбольными матчами и гротескными боями без правил.

Источник: http://psymaster.spb.ru/