Cамопрезентация в виртуальной образовательной среде

Современная социальная среда развития отличается высокой динамичностью, неопределенностью и насыщенностью виртуальным контекстом, который стал полноправной сферой влияния и проявления для личности XXI века, породив феномены электронной идентичности, цифровой личности, цифрового и сетевого общества. Доступ к сети имеет 56.8% населения Земли, то есть более 4.3 млрд человек; по регионам мира вовлеченность в использование сети разнится: от 37.3% в Африке до 89.4% в Северной? Америке; в России уровень проникновения интернета оценивается в 76.1% [Internet World Stats, 2018]. Интернет изменил образ жизни современного человека, расширив поле возможностей и трансформировав характер познания, творчества, коммуникации, делового или личного взаимодействия людей в различных сферах социальной жизни. 

Интернет-реальность является относительно новым пространством: объективно с позиций исторического опыта и субъективно с позиций жизненного опыта пользователей. В культуре еще не выработаны в достаточной степени формы конструктивного Интернет-поведения, однозначные когнитивные средства представления и интерпретации виртуальной информации. Среди них средства визуального контента, крайне многообразного и обладающие потенциалом многозначного истолкования участниками коммуникации. Наполнение и влияние визуального интернет-контента на характер коммуникации в образовательных виртуальных сообществах являются недостаточно изученными, что формирует запрос к психологической науке по исследованию особенностей различных элементов виртуальной коммуникации в образовательной среде.

Под коммуникацией в психологии понимается обмен информацией между субъектами в процессе общения. Визуальная коммуникация подразумевает обмен визуальной информацией и включает процессы самопрезентации (самопредставления визуальной информации о себе партнерам по коммуникации) и социальной перцепции (восприятие и формирование визуальных образов на основе представленной информации). Термин «социальная перцепция» был введен американским психологом Дж. Брунером в 1947 г. для обозначения восприятия социальных объектов, который имела в виду людей, социальных групп и даже больших социальных общностей. С 1960-х гг. в отечественной психологии на стыке общей и социальной психологии сформировалось отдельное направление — социальная перцепция (Г.М. Андреева, А.А. Бодалев, В.Н. Панферов и др.). В его рамках сегодня изучается влияние социально-психологических факторов на оценки и самооценки людьми внешнего облика. Исследования социальной перцепции в современном мире неизбежно приводят к необходимости учета влияния фактов виртуальной реальности. Как подчеркивала Г.М. Андреева, Интернет-коммуникации превращаются в особую среду сосуществования культур, задающую новые детерминанты социальной перцепции, разворачивающуюся в условиях все более умножающихся самопрезентаций [Андреева, 2013].

Людмила
Владимировна
Пирогова

Фестиваль психологии

Мастер-класс

Семья комбатанта: те, кто дождался

февраль 2024

Подробнее

Мария
Алексеевна
Щукина

Саммит психологов

Интерактивная лекция

Саморазвитие личности

Мода, выбор или необходимость современного человека?

июнь 2020

Подробнее

Впервые в психологии феномен самопрезентации был рассмотрен в 1959 г. в книге И. Гофмана «Представление себя другим в повседневной жизни». Сегодня самопрезентация понимается как акт самовыражения и поведения индивида, цель которого — создание либо благоприятного впечатления, либо впечатления, соответствующего его идеалам [Майерс, 2015]. В различных концепциях социальной психологии самопрезентация раскрывается как средство формирования социального образа Я (Г. Мид, Ч. Кули); как средство самовыражения, формирования впечатления (Р. Баумейстер, А. Стейнхилбер); как саморефлексия, самоконтроль (М. Снайдер); как процесс управления образами реципиента (Е. Л. Доценко); как управление восприятием через привлечение внимания (Г.В. Бороздина); как управление впечатлением о себе [Психологическое воздействие, 2014]. 

В процессе общения используются в разной степени осознанности различные тактики и стратегии самопрезентации, выбор которых зависит от многих переменных, в том числе от значимости объекта (аудитории) для субъекта самопрезентации, выполняемой субъектом деятельности, социальных, профессиональных и гендерных ролей, его культурных ценностей и личностных характеристик [Личность профессионала, 2013]. А.И. Дубских, обобщая подходы к определению самопрезентации, обозначает ее как процесс представления себя другим, способствующий реализации цели субъекта в определенной коммуникативной ситуации с учетом его личностных характеристик и с помощью комплекса различных тактик и техник [Дубских, 2012]. Н.А. Федорова выделяет три основные формы самопрезентации в соответствии с тремя уровнями структуры процесса самопрезентации – это стратегия, тактика и техника самопрезентации. При этом разные уровни имеют различную детерминацию. Самопрезентация как реализация некоторых стратегий имеет в большей степени мотивационную детерминацию, в то время как операционально-технические уровни самопрезентации (и соответствующие им тактики и техники самопрезентации) имеют в большей степени ситуационную детерминацию [Федорова, 2009]. Соответственно целям самопрезентации человек старается представить себя в наиболее подходящем, как ему кажется, для конкретного случая облике, формируя образ Я для партнера по коммуникации. В данном случае «образ выступает как особый язык, в котором есть и сторона, связанная с репрезентацией (образ отражает аспекты реальности либо структуры субъективности), и сторона, связанная с конструированием (создавая образ, человек позиционирует себя либо ту или иную версию реальности, характерную для определенных сообществ)» [Романова, 2018, с. 270].

В психологии работы последних лет посвящены особенностям самопрезентации личности в различных видах Интернет-коммуникации наряду с вопросами конструирования виртуальной идентичности (Е.П. Белинская, А.Е. Жичкина, Н.Г. Асмус, И.О. Шабшин, Е.И. Горошко, М.Д. Бэк и др.) [Белинская, 2018]. В виртуальном взаимодействии люди вербально и визуально презентуют себя с различными целями: установления межличностного или делового контакта, поиска работы или спутника жизни и пр. Самопрезентация как цель личного Интернет-дискурса — это потребность человека в самовыражении, самоидентификации, публичности, получении одобрения или неодобрения, или признания обществом достижений Интернет-личности [Хабекирова, 2015]. При этом важно учитывать вслед за A. Васалоу, А.Н. Джойнсоном [Vasalou, Joinson, 2009], что выбор аватара зависит и от среды, в которой находится человек. Итак, есть три основные социальные онлайн-среды: блоги, знакомства и игры. Люди, которые ведут блог, выбирают фотографии, максимально честно отражающие их реальный физический облик, для знакомства выбирают фотографии, которые могут быть наиболее привлекательными для противоположного пола, а для игр представляются таким образом, чтобы максимально передать интеллектуальные способности владельца профиля. Группой ученых из ряда европейских стран [см. Vasalou, Joinson, 2009] показано, что существует несколько типов людей с точки зрения использования ими определенных аватаров в качестве способа самопрезентации в сети:

• для аватара используют такие фотографии, чтобы точно отразить себя; данная группа использует фотографии, которые в наиболее выгодном свете продемонстрировать личности, ее социальную роль;
• люди, которые благодаря созданной анкете в сети «вырвались на свободу из социальных правил, регулирующих самопрезентацию»; 
• использующие аватары для того, чтобы донести смысл сообщения до определенной аудитории, действуя по принципу «кому надо – тот поймет». 

Важным аспектом рассмотрения цифровой самопрезентации является проблема сопряженности личности реальной и цифровой, поведения личности офлайн и онлайн. Представляется возможность выделения как минимум трех  вариантов соотношения «реальной» личности и личности «виртуальной/цифровой/сетевой»:  

• виртуальная/цифровая личность без «реальной» — персонаж/персона/роль, сконструированная личность без реального прототипа офлайн (такая стратегия конструирования виртуальной личности активно развивается в технологиях Интернет-ботов); 
• «реальная» личность без виртуальной представленности — вариант тех людей, которые не представлены в Интернет-среде (или конкретнее в соцсетях) по различным обстоятельствам: отсутствию навыков Интернет-коммуникации, служебные ограничения, осознанный выбор неприсутствия (последний вариант приобретает в последнее время характер тренда и требует специального социально-психологического изучения); 
• «реальная» личность с виртуальной представленностью (единичной или множественной).

Последний из названных вариантов охватывает, как можно предположить, доминирующую часть Интернет-аудитории и характеризуется тенденцией не только к расширению, но и изменению качества представленности и связи онлайн и офлайн компонентов личности. Интернет, задуманный создателями в идеологии сетевого либертариантсва [Емелин, 2018], привлекал первых пользователей возможностями игры с именами и аватарами, смены идентичности или созданием множественных идентичностей, обыгрывания альтернативных жизненных событий или сценариев [Асмолов А.Г., Асмолов Г.А., 2010]. Постепенно возможности дополнились рисками размывания границ ответственности, формирования зависимостей, потери приватности, установками новой волны конформизма, деперсонализации и унификации [Turkle, 1995; Журавлева, 2018]. Все это сделало возможным увидеть, что Интернет-среда наполнена ловушками тотального обесценивания, зачастую становится препятствием для осуществления личностного выбора и способствует развитию патологических форм идентификации [Емелин, 2018]. 

Вместе с тем эволюция Интернет-среды привносит и противоположные тенденции. Еще в 2008 г. исследователи отметили тренд на снижение анонимности Интернет-среды [Zhao et al., 2008], что приводит в большему стремлению раскрыть себя для онлайн-общения с интересными и интересующимися людьми.  Нарастание которых наблюдается с накоплением пользовательского опыта, развитием блогосферы и Интернет-инструментов бизнеса. Запросы на адресную коммуникацию с идентифицированным собеседником; на продолжение коммуникации офлайн; на экспертные суждения подлинного офлайн лица; на допуск личное офлайн пространство посредством онлайн-средств сформировали в Интернет-среде новые требования к стабильности идентичности, связности личности офлайн и онлайн [Асмолов А.Г., Асмолов Г.А., 2010], а в психологической науке — направленность на изучение цифровых следов личности и установления личностных коррелятов типичных стратегий интернет-поведения. 

Важным в этом процессе стал введенный Х. Энрикезом (Juan Enriquez) термин «виртуальной татуировки» как совокупности совокупность отпечатков личности в сети. Пионерские работы М. Косински и соавторов показали, что отслеживание триангуляции положения и перемещения человека посредством систем GPS, семантический анализ SMS, интернет-запросов, проставленных лайков и постов в сетях, — все это уже сегодня позволяет более точно оценивать некоторые психологические характеристики человека, чем с помощью стандартизированных психологических опросников [Kosinski et al.,; Lambiotte, Kosinski, 2014]. A. Васалоу, А.Н. Джойнсон [Vasalou, Joinson, 2009] установили, что характеристики, которые дает аватар, совпадают с теми, которые человек приписывает себе: 82% людей дают своему аватару те же характеристики, что и себе в реальной жизни.  Нарастает число исследований определения личностных черт и эмоционального состояния пользователей посредством контент-анализа текстов пользователей (постов и комментариев), их изображений и иного контента персональных страниц [Ледовая и др., 2018]. Такой подход позволил, например, показать, что вовлеченность во вредное онлайн-поведение в выборке российских пользователей Facebook* связана с полом (выше у мужчин) и психопатическими тенденциями личности [Bogolyubova et al., 2018]. Исследование особенностей выбора фотографий для самопрезентации и наполнение контента на Facebook* (профили молодых людей и девушек от 18 до 23 лет, студентов колледжей или вузов) [Hum et al., 2011] показало, что нет гендерных различий в выборе личных фотографий и содержания контента по количеству и качеству изображений. По результатам качественного анализа было установлено, что молодые люди выбирают фотографии, которые показывают их активность, они правильные и правдивые, примерно в 98% случаев. Д.В. Погонцевой обнаружено, что гендерные различия в самопрезетации связаны не со степенью искажения, а его характером для мужчин и женщин [Погонцева, 2013]. В процессе формирования образа Я в виртуальном пространстве мужчины и женщины искажают информацию о себе с целью изменить, откорректировать свои? образ или с целью скрыть свои? настоящии? облик. При этом мужчины чаще, чем женщины, искажают фактическую информацию о себе, в то же время женщины — визуальную: феномены телесного перфекционизма и направленного формирования телесного облика (диеты, пластическая хирургия и т.д.). Группа ученых из Сингапура [Ong et al., 2011] на налогичной по возрасту выборке выявила, что такие личностные характеристики, как экстравертность и нарциссизм, связаны с частотой обновления статуса и фотографий, а также их рейтингами. В серии наших исследований обнаружены корреляции онлайн и офлайн проявлений личности на выборках видеогемеров (мотивация онлайн игр тесно связана с жизненной мотивацией и ценностными ориентациями; Щукина М.А., Табачишина О.О., 2019); пользователей образовательного Интернет-портала (параметры личностной зрелости пользователей связаны со стилем самопрезентации в виртуальной вузовской среде, а также оценками презентации других пользователей; Щукина М.А., Крайнюков С.В., Яковлева И.В., Тютюнник Е.И., 2018), продвигающих в сети свои услуги практических психологов (самооценка фотопрезентаций практикующих психологов в Интернете связана с параметрами их профессиональной идентичности; Щукина М.А., Коринчук В.Л., 2019).

Портфолио пользователей образовательных сетей наполнено не только деловыми достижениями, формальными и биографическим данными, но и персонифицированными данными, среди которых обращают на себя внимание персональные изображения, размещаемые на личных страничках. Формально они призваны облегчить решение задачи индентификации пользователей потенциальными партнерами по коммуникации для обеспечения контакта и выбора стратегии взаимодействия. Однако в реальной ситуации цели визуальной самопрезентации выходят далеко за рамки названных. Как показало наше исследование [Щукина и др., 2018а] методом контент-анализа фотоизображений в личных профилях пользователей учебного портала Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы (СПбГИПСР), преподаватели/сотрудники вуза в основном придерживаются деловой стратегии самопрезентации в вузовской виртуальной среде. В группе студентов деловой стиль самопредставления также доминирует, но доля его использования ниже за счет выбора значительной частью студентов игровой, защитной, сексуализированной, искаженной формы самоподачи. Представляется, что выбор изображения для самопрезентации связан с двумя основными тенденциями — самовыражения и самозащиты, разнообразно проявляемыми в виртуальном контексте через следующие стратегии:

• акцентирование деловых качеств через различные элементы контента изображения (одежда, аксессуары, стилистика, фон);
• акцентирование приватного статуса и достижений (фото в автомобиле, в свадебном наряде, в туристической поездке; фото со значимыми близкими: дети, друзья, возлюбленные); 
• акцентирование событий и эмоционального состояния — выбор изображения, транслирующего значимое для пользователя, но не всегда очевидное и зачастую не совпадающее с ним по истолкованию для реципиента, запечатление важных жизненных моментов и состояний (радости, удивления, одиночества, вершинных переживаний и т.п.);
• акцентирование защиты — выбор аватаров в виде картинок, рисунков и фото, не представляющих лицо пользователя либо делающих его распознавание затрудненным (фото со спины, в темных очках, в плотной тени, далеко на горизонте, с применением искажающих фильтров и т.п.).

Позитивным следствием представленного разнообразия использования потенциальных возможностей виртуальных средств самопредставления является выраженная персональность изображений, их насыщенность психологически важной информацией о внутреннем мире самопрезентующегося, самовыражающегося в акте выбора своего фото или рисунка, его замещающего. Негативным — кумулятивный эффект в характере сбоев коммуникации: к нарушениям в традиционном поле добавляются специфические деформации при коммуникации в виртуальной среде. Среди них в образовательном контексте коммуникации особое значение имеет риск эффекта смешения стилей самопрезентации в деловом и приватном контекстах виртуального общения. Умение разделять приватный и деловой контекст взаимодействия, учитывая в выборе средств самопрезентации и оценке аватаров партнеров требования ситуации и цель коммуникации, — важная социальная и персональная компетенция. В ее формирование вносят вклад поведенческий (опыт), когнитивный (представления о должном, уместном и предпочтительном) и персональный (индивидуальные предпочтения, мотивация коммуникации) факторы. Совокупный вклад указанных факторов в определение студентами способа фотосамопрезентации предположительно образует генерализованный конструкт личностной зрелости, раскрывающийся через социально-психологическую адекватность, развитую субъектность и самодостаточное самоотношение личности. Кроме того, параметры личностной зрелости пользователей виртуальных сетей могут обуславливать не только выбор средств презентации себя, но и влиять на восприятие изображений партнеров по деловой коммуникации [Щукина и др., 2018б; Щукина и др., 2018в].

Проведенный анализ научных публикаций и обобщение опыта наших исследований позволяет заключить, что социальных сетях существуют формальные или неформальные правила самопрезентации, сложилась определенная культура самопредъявления в различных виртуальных группах и сообществах.

При этом выбор группы и следование ее правилам не является обязательным для пользователям. Во внутриорганизационных виртуальных сетях есть специфика: участие в работе сети является частью должностных обязанностей сотрудников, характер коммуникации диктуется целями, направленностью работы организации, согласуется с корпоративной культурой и требованиями руководства. Корпоративные Интернет-среды в бизнес-сообществе и образовательных учреждениях больше направлены на деловую коммуникацию. Визуальная самопрезентация в деловой Интернет-коммуникации имеет узкие и прагматичные задачи — сформировать образ привлекательного «профессионального Я». Такая цель и средства ее достижения не всегда являются очевидными для членов организации. Если же руководство не четко транслирует параметры корпоративной Интернет-культуры, пользователи оказываются в ситуации неопределенности и в выбор стилистики самопрезентации вмешиваются психологические факторы, среди них доминируют следующие: 

• влияние психологических защит, страх отрытой самопрезентации при неудовлетворенности собой и неуверенности в безопасных намерениях партнеров по коммуникации;

• непонимание специфики общения в деловой среде в отличие от социальных сетей, где сформировалась привычка пользоваться броскими, эпатажными, смешными, агрессивными фото или аватарками; непонимание, что в образовательной сети использование такой стратегии может повлечь искаженное представление о «социальном внешнем облике» (А.А. Бодалёв) и нанести урон деловой репутации, поскольку внешний облик формирует цепочку отношения к партнеру: отражение, отношение, обращение (В.Н. Мясищев);

• эгоистическая направленность в коммуникативном процессе: выбор изображения без учета партнера, с опорой только на свои предпочтения (я себе на этом фото нравлюсь, для меня значим запечатленный на фото момент жизни и пр.); эго «считает», что все фотографии одинаково прекрасны, а это снижает способность эффективно выбрать какое-то одно изображение для самопредставления [White, Sutherland, Burton, 2017]; такую стратегию можно считать проявлением эго-некомпетентности: у эго-компетентных людеи?, напротив, коммуникативно-личностныи? потенциал сочетается с эго-компетентностью личности, ориентированностью не только на себя, но и на других людеи? [Юшачкова, 2018]; 

• обесценивание партнеров по коммуникации в вузовской среде в качестве «значимых оценщиков внешнего облика» (в терминах В.А. Лабунской [Лабунская, Капитанова, 2016]) как протестное поведение: против введения виртуальной среды орагизации, против необходимости коммуницировать в виртуальном формате, против принудительного «самораскрытия» и пр.;

• игнорирование или отвержение внешнего облика как значимого параметра формирования впечатления о партнере по коммуникации; в данном случае феномены социальной перцепции редуцируются до феномена лукизма — одного из социальных стереотипов, диктующий приоритетное оценивание человека по внешнему облику и зачастую приводящего к дискриминациям на основе внешнего облика, в том числе в деловом взаимодействии [Лабунская, 2017]; однако при такой позиции борьба с дискриминирующим отношением в внешнему облику нивелирует возможности эффективного использования внешнего облика в социальной  коммуникации;

• специфика личностного портрета пользователей; такие черты личности, как открытость / закрытость, экстравертированность / интравертированность, демонстративность / замкнутость, беспечность / подозрительность, высокая / низкая самооценка и др. могут обусловливать восприятие изображений других людей и влиять на выбор средств презентации себя.

Литература:

1. Андреева Г.М. Социальная психология: векторы новой парадигмы [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2009. N 1(3). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 20.06.2019).
2. Асмолов А.Г., Асмолов Г.А. От мы-медиа к я-медиа: трансформации идентичности в виртуальном мире вестн. Моск. Ун-та. Сер. 14. Психология. 2010. № 1.
3. Белинская Е.П. Самопрезентация в виртуальном пространстве: феноменология и закономерности [Электронныи? ресурс] / Е.П. Белинская, О.В. Гавриченко // Психологические исследования. - 2018. - Т. 11, No 60. - С. 12. – Режим доступа: http://psystudy.ru (дата обращения: 23.12.2018). 
4. Емелин В.А. Киберкультура и сетевое либертарианство // Национальныи? психологическии? журнал. – 2018. – No3(31). – С. 3-11.
5. Журавлева Ю.В. Феномен современной неклинической деперсонализации: кризис идентичности в условиях медиапространства // Личность в эпоху перемен: mobilis in mobili: Материалы международной научно-практической конференции 17-18 декабря 2018 года / Под ред. Е.Ю. Патяевой, Е.И. Шлягиной. М.: Смысл, 2018. С. 117-120.
6. Лабунская В.А. Лукизм в управлении и профессиональнои? деятельности: круглыи? стол на всероссии?скои? научно- практическои? конференции «эффективность личности, группы и организации: проблемы, достижения и перспективы» // Институт психологии России?скои? академии наук. Социальная и экономическая психология 2017. Том 2. No 3 (7)
7. Лабунская В.А., Капитанова Е.В. Самооценка и оценка внешнего облика членов студенческои? группы как предикторы отношении? межличностнои? значимости // Социальная психология и общество. 2016. Т. 7. No 1. С. 72—87. doi:10.17759/sps.2016070106
8. Ледовая, Я. А., Боголюбова, О. Н., Управителев, Ф. А., & Чурилова, А. Г. (2018). Expression of Psychological Distress on Instagram* Using Hashtags in Russian and English: A Comparative Analysis. SAGE Open, 8(4), 1-9. [1].
9. Личность профессионала в современном мире / отв. ред. : Л.Г. Дикая, А.Л. Журавлев. – Москва : Институт психологии РАН, 2013. – 944 с. 
10. Маи?ерс Д. Социальная психология / Д. Маи?ерс. — 7-е изд. — Санкт - Петербург : Питер, 2015. — 800 с. 
11. Погонцева Д.В. Презентация в социальной сети как создание виртуальной татуировки // Философские проблемы информационных технологий и киберпространства. 2013. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/prezentatsiya-v-sotsialnoy-seti-kak-sozdanie-virtualnoy-tatuirovki (дата обращения: 22.06.2019)
12. Психологическое воздеи?ствие в межличностнои? и массовои? коммуникации / отв. ред. А.Л. Журавлев, Н.Д. Павлова. – Москва : Изд-во «Институт психологии РАН». - 2014. – 400 с. 
13. Романова Е.А. От «мира как текста» к «миру как картине»: преломление «визуального поворота» в качественных исследованиях// Психолого-социальная работа в современном обществе: проблемы и решения: материалы международнои? научно-практическои? конференции, 19–20 апреля 2018 года. СПб.: СПбГИПСР, 2018. С. 268–270. 
14. Федорова Н.А. Проблема самопрезентации в современнои? социальнои? психологии: использование понятии?ного аппарата теории деятельности / Н.А. Федорова // М. - 2009. 
15. Хабекирова З.С. Самопрезентация публичнои? личности в Интернет- коммуникации: персональныи? саи?т [Электронныи? ресурс] / З.С. Хабекирова, Ф.С. Адзинова // Вестник Адыгеи?ского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. - 2015. - No1 (152). – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/samoprezentatsiya-publichnoy-lichnosti-v-internet- kommunikatsii-personalnyy-sayt (дата обращения: 23.12.2018). 
16. Щукина М.А., Яковлева И.В., Крайнюков С.В., Тютюнник Е.И., Бондарева М.О., Аверьянова О.Ю. Особенности визуальной самопрезентации участников деловой коммуникации в виртуальной образовательной среде // Психологические исследования. 2018а. Т. 11, № 59. С. 10. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 30.06.2018)
17. Щукина М.А., Тютюнник Е.И., Яковлева И.В., Краи?нюков С.В. Личностные корреляты стилеи? визуальнои? самопрезентации студентов в виртуальнои? образовательнои? сети // Материалы международнои? научнои? конференции «Деятельностныи? подход к образованию в цифровом обществе». 13–14 декабря 2018 г. / Факультет психологии МГУ имени М. В. Ломоносова; России?ское психологическое общество. — М.: Издательство Московского университета, 2018б. С. 343-345.
18. Щукина М.А., Краи?нюков С.В., Тютюнник Е.И., Яковлева И.В. Личностные предикторы восприятия визуальной самопрезентации пользователей виртуальной корпоративной сети // Личность в эпоху перемен: Mobilis in mobili: Материалы международнои? научно-практической конференции 17-18 декабря 2018 / Под ред. Е.Ю. Патяевой, Е.И. Шлягиной. М.: Смысл, 2018в. С. 143-145.
19. Юшачкова Т. Б. Взаимосвязь эго-компетентности личности и способности к пониманию другого человека в юношеском возрасте // России?скии? психологическии? журнал. 2018. Т. 15, No 2. С. 83–107. DOI: 10.21702/rpj.2018.2.4
20. Bogolyubova, O., Panicheva, P., Tikhonov, R., Ivanov, V., & Ledovaya, Y. (2018). Dark personalities on Facebook*: Harmful online behaviors and language. Computers in Human Behavior, 78, 151-159. https://doi.org/10.1016/j.chb.2017.09.032
21. Hum N.J., Chamberlin P.E., Hambright B.L., Portwood A.C., Schat A.C., Bevan J.L. A picture is worth a thousand words: A content analysis of Facebook* profile photographs // Computers in Human Behavior (2011) ?
22. Kosinski M., Stillwell D., Graepel T.Private traits and attributes are predictable from digital re- cords of human behavior. Proceedings of the National Academy of Sciences (PNAS), 2013, vol.110, no. 15, pp. 5802–5805. 
23. Lambiotte R., Kosinski M. Tracking the Digital Footprints of Personality // Proceedings of the Institute of Electrical and Electronics Engineers (IEEE). 2014. V. 102. N 12. P. 1934-1939.
24. Miniwatts Marketing Group. World Internet usage and population statistics // Internet World Stats. 2018. URL: http://www.internetworldstats.com/stats.htm (дата обращения: 21.06.2019).
25. Ong E.Y.L., Ang R.P., Ho J.C.M., Lim J. C.Y., Goh D.H., Lee C. S. and Chua A.Y.K. Narcissism, extraversion and adolescents’ self-presentation on Facebook* // Personality and Individual Differences Volume 50, Issue 2, January 2011, Pages 180-185. ?
26. Turkle Sh. Life on the screen: Identity in the age of the Internet. N.Y., 1995.
27. Vasalou A., Joinson A.N. Me, myself and I: The role of interactional con- text on self-presentation through avatars // Computers in Human Behav- ior 25 (2009) 510–520. ?
28. White D., Sutherland С.A.M., Burton A.L. Choosing face: The curse of self in profile image selection. Cognitive Research, 2017. doi:10.1186/s41235-017-0058-3 
29. Zhao Sh., Grasmuck S., Martin J. Identity construction on Facebook*: Digital empowerment in anchored relationships// Computers in Human Behavior 24 (2008) 1816–1836.

Источник: Щукина М.А. Особенности визуальной самопрезентации пользователей в виртуальной образовательной среде // Новые модели коммуникации в образовательной среде / Под ред. И авт.-сост. Т.В.Анисимова. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2019. С. 41-57.

Мария Алексеевна Щукина проведет мастер-класс на Санкт-Петербургском Саммите психологов, которй состоится в онлайн-формате с 31 мая по 3 июня.

* Социальные сети «Фейсбук» (Facebook) и «Инстаграм» (Instagram) запрещены в РФ, принадлежат компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в России (прим. ред.).