Связь жизнеспособности и качества привязанности у младших школьников

Рост социальной напряженности, связанный с воздействием на человека жизненно опасных факторов, требует актуализации витальных потенциалов, к числу которых относится жизнеспособность. Будучи полидетерминированным феноменом, жизнеспособность поддерживается комплексом факторов и коррелятов, изучение которых позволит раскрыть и использовать резервы ее развития. Рассмотрение генетических истоков человеческой жизнеспособности, неизбежно приводит к анализу детско-родительских отношений в контексте формирования длительной близости или привязанности, которая определяется как способность и врожденная потребность создавать и сохранять эмоциональные связи с другими людьми [1, с. 41], объектами привязанности [2].

Цель исследования: выявление соотношения проявлений жизнеспособности и качества привязанности у младших школьников.

Выборка и методика исследования. Исследовательская выборка — 144 ребенка младшего школьного возраста (65 девочек и 79 мальчиков).

Для изучения жизнеспособности младших школьников была смоделирована экспериментальная ситуация, базирующаяся на основном объективном критерии жизнеспособности — успешность решения нормативных жизненных задач [10]. Поскольку ведущий вид деятельности в младшем школьном возрасте — это учебная деятельность, то и основная жизненная задача на данном временном промежутке — это успехи в учебе. В связи с этим с целью моделирования сложной жизненной задачи, были предложены учебные задания, с которыми школьники объективно не могли справиться самостоятельно (на 2–3 класса старше).

Экспериментальным путем было выявлено несколько наиболее распространенных способов решения задач:

1. самостоятельное выполнение от начала до конца;
2. списывание у одноклассников;
3. использование интернета;
4. обращение за помощью ко взрослому;
5. различные комбинации представленных выше способов.

Поскольку не существует опросников, изучающих жизнеспособность младших школьников, валидизация экспериментальной ситуации, осуществлялась через внутренний (личностная беспомощность) и внешний (учебная успеваемость) критерии жизнеспособности [10]. Результаты валидизации были признаны удовлетворительными.

Статистическая обработка результатов осуществлялась посредством корреляционного анализа Пирсона с использованием статистического пакета Statistica v. 10.0.

Результаты исследования

В ходе использования экспериментальной методики изучения жизнеспособности у детей младшего школьного возраста были получены следующие результаты (рисунок 1).

Как видно на рисунке, наиболее часто у исследуемых детей встречался крайне низкий уровень жизнеспособности (24,4%), что отражалось в быстром отказе от выполнения сложных задач (менее 10 минут). Все дети, оказавшиеся в этой группе, не комбинировали способы выполнения задания, а всё время, до отказа от выполнения, безуспешно пытались справиться одним из способов: безуспешно пытались решить задания самостоятельно (66%), списывали ответы из Интернета (23%), списывали у одноклассников (11%).

Следующим по распространенности оказался уровень жизнеспособности «выше среднего» (18%). К данному уровню мы относили детей, отдающих предпочтение комбинированным способам решения сложных задач и/или не отказывающихся от выполнения заданий. При этом всего 15% детей из данной уровневой группы использовали единственный способ выполнения задания, соответственно, 85%, то есть большинство, комбинировали от двух до трех способов решения сложных задач. Все дети из 15%, не комбинирующих способ решения задач, выполняли задания от 17 до 20 минут, что составляет полный объем данного времени (не считая 10 дополнительных минут, информация о которых давалась после завершения первоначально данных 20 минут). Также 38% детей данной группы воспользовались дополнительно данными 10 минутами на решение задач эксперимента. Применялись следующие способы решения задач.

1. Наиболее частой комбинацией оказался синтез самостоятельного решения заданий и списывания у одноклассников (39%). Как правило, эти дети достаточно уверенно опирались на имеющиеся у себя ресурсы, при этом они оказывались достаточно активными и коммуникабельными для того, чтобы успевать переговариваться с одноклассниками и не привлекать слишком много внимания наблюдателя.

2. Далее по распространенности оказалась комбинация самостоятельного решения и списывания из интернета (26%). Используя эту комбинацию, многие смогли дать верные ответы на некоторые задания. Задания были разработаны таким образом, что, вбивая их в поиск интернета, нельзя было найти готовые ответы. Это дает нам право предполагать, что дети, объективно осознавая недостаточность своих знаний, пользуясь интернетом (внешним ресурсом), не прекращали опираться на ресурсы собственной личности. То есть с помощью интернета, вероятно, были найдены схожие задания и аналогичным образом были решены некоторые примеры из данных во время экспериментальной ситуации.

3. На третьем месте использование тройных комбинаций (11%). В этом случае дети комбинировали самостоятельное решение, списывание у одноклассников и списывание из интернета.

4. Далее идет достаточно интересный способ, встречающийся в 8% случаев, — комбинация списывания из интернета и списывания у одноклассников. По идее, на первый взгляд, в этом случае нельзя избежать самостоятельного способа решения задач, однако, расшифровка протоколов наблюдений показала, что эти дети, в целом проявляя высокую субъектную активность, списывали у одноклассников и из интернета без критического анализа, то есть даже очевидно неверную информацию. Также в 8% встречается решение, осуществляемое единственным способом — списывание у одноклассников.

5. Реже всего встречались такие варианты решения, как списывание из Интернета (4%) и обращение за помощью ко взрослым (4%). Оба этих способа демонстрировали способность использовать внешние ресурсы при недостатке внутренних ресурсов.

На третьем месте по встречаемости оказался высокий уровень жизнеспособности (15,9%). К этому уровню были отнесены дети, комбинирующие самостоятельное решение данных заданий с обращением за помощью ко взрослым. Данная комбинация решения задач встречается у 100% детей с высоким уровнем жизнеспособности. Это свидетельствует о том, что при высокой жизнеспособности дети, опираясь на свои собственные ресурсы и осознавая, что их недостаточно, понимают, что наиболее эффективным может оказаться обращение к взрослым как к источнику большего опыта и знаний. Также это может говорить о позитивном мышлении таких детей, базисному доверию к миру и высокой субъектной активности. Кроме того, дети показывают наиболее высокие результаты по показателю надежды и настойчивости, так, 74% из них взяли дополнительные 10 минут для выполнения поставленных перед ними задач.

Следующим уровнем жизнеспособности в списке по встречаемости оказывается средний уровень (15,2%). В данной уровневой категории 100% детей решали задачи самостоятельно, однако, в их поведении не было подавленности. Дети не опирались на внешние ресурсы, но раз за разом исправляли свои черновики, пытаясь разобраться со сверхсложной для себя задачей. На этом уровне, в некотором смысле, столкнулись контрасты: 9% детей взяли дополнительные 10 минут для решения и 18% сдали листочки с некоторыми расчетами спустя первые 10 минут.

Далее следует жизнеспособность ниже среднего уровня (13,9%). Дети на этом уровне в 100% случаев использовали способ решения задач, заключающийся в поиске ответов в интернете. Их состояние нельзя было назвать подавленным, но очевидным было проявление тревожности: резкость движений, навязчивые действия (грызли ручку, дергали ногой и т.п.), бегающий взгляд, нервозность. В 5% были использованы дополнительные 10 минут на решение заданий. В 40% зафиксирован нижний порог продолжительности выполнения заданий (10 минут).

И наконец, реже всего встречающимся уровнем жизнеспособности детей младшего школьного возраста оказался «низкий» уровень (12,6%). В 100% случаев дети использовали списывание у одноклассников как способ решения сложных, объективно не решаемых для младших школьников, заданий. В этом случае дети проявляли себя достаточно пассивно. Они не пытались обращаться к источникам информации, имеющими большее количество знаний: как минимум интернет, в идеале — взрослый человек. По внешним проявлениям эти дети не учитывали тот факт, что другим детям так же не доступно решение этих задач, как и им. Их самовосприятие заставляло верить, что для других эти задания доступны и только они не могут с ними справиться. В данной группе 28% детей приняли предложение взять дополнительные 10 минут для решения, однако, согласно протоколам наблюдений, данное решение было связано скорее с тем, чтобы успеть списать большее количество заданий у одноклассников.

Таким образом, подводя итоги анализа уровней жизнеспособности младших школьников, кратко опишем основные характеристики крайних позиций: высокого и крайне низкого уровня жизнеспособности.

1. Общими зафиксированными закономерностями для детей с крайне низким уровнем жизнеспособности оказались: ранний отказ от выполнения сложных заданий (менее 10 минут); отсутствие комбинаций решений, попыток справиться с заданием иным способом при неудачной первой попытке; общая подавленность.

2. Для детей с высоким уровнем жизнеспособности характерно обращение ко взрослым в случае нехватки собственных ресурсов для решения сложных задач. Помимо этого, дети данной группы склонны позитивно мыслить, что проявляется в попытке использовать возможность решить задания, взяв дополнительно предложенное время.

Результаты исследования связи жизнеспособности с качеством привязанности отражены в корреляционной плеяде (рисунок 2).

Наиболее сильные взаимосвязи жизнеспособности выявлены с качеством привязанности (0,853), общей тревожностью (–0,826) и оптимизмом / пессимизмом (атрибутивным стилем) (0,815).

Помимо уже перечисленных к значимым взаимосвязям со жизнеспособностью относятся корреляции с тревожностью как устойчивым показателем личности (–0,797), показателем надежды (0,786), восприятием плохого (–0,776), депрессией (–0,763), самооценкой (0,756), астенией (–0,728)

Показатель надежды, демонстрируя положительную корреляцию, позволяет сделать вывод о том, что высокий уровень жизнеспособности может быть соотнесен с положительными ожиданиями, предвосхищением будущего. Полученные данные соотносятся с данными других исследований в области жизнеспособности.

Так, А.А. Нестеровой жизнеспособность определяется как устойчивая диспозиция личности, включающая в себя умение планировать будущее [6, с. 35]. Рассматривая позитивное мышление как компонент жизнеспособности, исследователи трактуют его как стабильную личностную характеристику, отражающую позитивные ожидания личности при взгляде на свое будущее [5, с. 74].

Самооценка, находясь в положительной взаимосвязи с жизнеспособностью, может являться предиктором уровня ее развития. William Hart и Kyle Richardson [11] на основе результатов своего исследования опосредуют удовлетворенность жизнью самооценкой личности. А поскольку жизнеспособность на субъективном уровне воспринимается как удовлетворенность жизнью, то вновь полученные данные подтверждаются другими исследователями.

Отрицательные корреляции с тревожностью (устойчивой), восприятием плохого, депрессией и астенией также укладываются в общие представления о жизнеспособности личности как о психологическом феномене, дающем ресурсы на борьбу с невзгодами. Следовательно, тревожность и фокус внимания на негативных событиях, сниженный жизненный тонус, ощущение безграничной тоски, подавленность и высокий темп истощаемости не могут быть соотнесены с высоким уровнем жизнеспособности, напротив, наличие данной картины клинических симпотомокомплексов может говорить нам о крайне низком уровне жизнеспособности.

К значимым взаимосвязям можно отнести корреляции жизнеспособности с вегетативными расстройствами (–0,699), поведенческими нарушениями (–0,698) и нарушениями сна (–0,692). Вегетативные расстройства (психосоматика), проявляясь в организменных нарушениях, не имеют под собой никаких организменных поражений. Причины вегетативных расстройств кроются в неполадках с вегетативной нервной системой. Врачи-психотерапевты зачастую рекомендуют людям с ВСД изменить образ жизни: исключить или значительно снизить (хотя бы на время психотерапии) нервные перегрузки на работе, дома и т.п. Нарушения сна, по нашему мнению, наносят один из наиболее ощутимых уронов жизнеспособности человека (как на физиологическом, так и на психологическом уровнях). Даже непродолжительный период отказа от сна пагубно сказывается на когнитивных способностях человека, так же как на психоэмоциональном и физическом состоянии [8]. Сон способствует нормализации иммунитета, восстановлению гормонального равновесия, стабилизации физиологического и психологического состояния в организме, усвоению и переработке полученной в течение дня информации, обработке и присвоению неосознаваемого опыта [4, с. 12].

Наиболее слабая взаимосвязь у жизнеспособности и восприятия хорошего (0,379). Притом что с восприятием плохого (–0,776) была обнаружена значимая сильная взаимосвязь. В связи с этим мы можем предположить, что уровень жизнеспособности теснее соотносится с тем, как человек относится к условно плохому, негативному в своей жизни, чем с тем, как он воспринимает условно хорошее в своей жизни.

Таким образом, результаты корреляционного анализа подтверждают полученные ранее данные о биполярности феноменов жизнеспособности и личностной беспомощности и, возможно, не отличаются выраженной новизной [10].

Более интересна корреляционная структура качества привязанности, которое также оказалось взаимосвязанным со многими психологическими переменными, выступающими в роли критериальных оснований жизнеспособности. Представим имеющиеся корреляции в порядке от сильных к слабым (таблица 1).

Из представленной таблицы видно, что качество привязанности имеет значимые связи с абсолютным большинством показателей. Наиболее сильными оказались корреляции с пессимизмом / оптимизмом (атрибутивным стилем) (0,871), жизнеспособностью (0,853), восприятием плохого (–0,816) и показателем надежды (0,810). Следующие значимые корреляции с качеством привязанности — общая тревожность (–0,791), депрессия (–0,773), астения (–0,758), тревожность как устойчивая характеристика (–0749), самооценка (0,735), поведенческие нарушения (–0,721). Безопасная привязанность к родителям способствует развитию у детей доверия к другим людям и, в то же время, уверенности в себе и в своих силах, что позитивно влияет на их самооценку. В нашем исследовании это отражается в значимой положительной корреляции качества привязанности и уровня самооценки. В свою очередь, небезопасный тип привязанности, напротив, оказывается взаимосвязанным с формированием и развитием нездоровых черт характера и поведения [9, с. 5]. Таким образом, отрицательная взаимосвязь качества привязанности с тревожностью, депрессией, астенией и поведенческими нарушениями также является закономерным явлением.

Сильная взаимосвязь качества привязанности с нарушением сна (–0,691) и с вегетативными расстройствами (–0,681) может интерпретироваться с точки зрения нервного перенапряжения. Дети крайне чувствительны к процессам, происходящим внутри семьи. По данным статистики, около 40% всех детей страдают от психосоматики [3, с. 70]. В условиях неблагоприятного семейного климата, ведущего к формированию небезопасных типов привязанности, внутрисемейное напряжение улавливается детьми и перенимается на себя. Вследствие этого мы можем наблюдать различного рода расстройства вегетативной нервной системы, а также сложности с продолжительностью и качеством сна.

И наконец, наиболее слабая взаимосвязь обнаружилась у качества привязанности с восприятием хорошего (0,413). Такой же результат мы получили и в корреляции жизнеспособности с восприятием хорошего, на основании чего можно предполагать наличие тенденции большей значимости в восприятии плохого (–0,816), нежели в восприятии хорошего. В контексте качества привязанности это объясняется тем, что еще John Bowlby в своих исследованиях предполагал, что система привязанностей активируется при столкновении с «опасностью», новым, неизвестным и деактивируется в привычной, безопасной обстановке, находясь в неактивном состоянии, при этом сохраняется постоянная готовность к активации [7, с. 140]. Следовательно, когда всё условно хорошо, система привязанности находятся в «спящем» режиме, ожидая невзгод (условно плохого) для своей активации.

Показательно также то, что жизнеспособность и качество привязанности схожим образом коррелируют с другими психологическими переменными (таблица 2), что позволяет говорить не только о связи этих феноменов, но и об их сходных критериальных основаниях.

Заключение

На основании полученных результатов можно сделать следующие выводы.

1. Между жизнеспособностью и качеством привязанности выявлена сильная положительная статистически значимая корреляция (0,853), следовательно, высокий уровень жизнеспособности соотносим с высоким качеством привязанности.

2. Показателем, имеющим сильную положительную корреляцию как с жизнеспособностью (0,815), так и с качеством привязанности (0,871), оказался уровень оптимизма / пессимизма в рамках диагностики атрибутивного стиля. Таким образом, оптимизм является одним из опосредующих элементов связи между жизнеспособностью и качеством привязанности у младших школьников.

3. Самой слабой корреляцией с жизнеспособностью (0,379) и с качеством привязанности (0,413) обладает взаимосвязь с восприятием хорошего. Это говорит нам о том, что ни жизнеспособность, ни качество привязанности не опосредуются условно положительными событиями в жизни, а напротив, активируются и дают о себе знать при возникновении условно негативных событий. Данный вывод подтверждает то, что и жизнеспособность (–0,776), и качество привязанности (–0,816) имеют сильные значимые связи с показателями восприятия плохого.

4. Жизнеспособность и качество привязанности в младшем школьном возрасте имеют сходные корреляционные структуры, что позволяет предполагать общность их критериального основания — личностной беспомощности.

Литература

1. Абросова Л.М. Настольная книга приемного родителя. СПб.: Санкт-Петербургская общественная организация «Врачи детям», 2007.
2. Боулби Дж. Привязанность / Пер. с англ. Н.Г. Григорьевой, Г.В. Бурменской. М.: Гардарики, 2003.
3. Куропаткина Н.А. Основы клинической психологии детей и подростков (курс лекций): учебное пособие. Волгоград: ВГАФК, 2017.
4. Мирманова И.М., Болонина А.В. Сон. Влияние сна на психоэмоциональное, умственное, физическое состояние // Столица науки. 2020. №9 (26). С. 9–12.
5. Омарова М.К. Оптимизм, пессимимзм и копинг-поведение личности // Вестник научных конференций. 2018. Т. 7. №1 (35). С. 73–75.
6. Селезнева Н.Т., Рубленко Н.В., Тодышева Т.Ю. Жизнеспособность личности. Красноярск: Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева, 2015.
7. Смирнова Е.О. Теория привязанности: концепция и эксперимент // Вопросы психологии. 1995. №3. С. 139–150.
8. Хитрук Е.Б. Мужское и женское: от природы к культуре: монография / Науч. ред. В.Н. Сыров. Томск: Изд-во Томского государственного университета, 2017.
9. Kyranides M. N., Kokkinou A. et al. Adult attachment and psychopathic traits: Investigating the role of gender, maternal and paternal factors // Current Psychology. 2021. V. 68. P. 102–131. doi: 10.1007/ s12144-021-01827-z.
10. Richta C.I., Wilmar B.S., Yvonne D.B. Resilience mechanisms at work: The psychological immunity-psychological elasticity (PI-PE) model of psychological resilience // Current Psychology. 2021. V. 13. №6. P. 172– 184. doi: 10.1007/s12144-021-01813-5.
11. Hart W., Richardson K., Breeden C. J. et al. Self-esteem mediates effects of normal and pathological personality traits on subjective well-being // Scandinavian Journal of Psychology. 2021. V. 20. №6. doi: 10.1111/ sjop.12738.

Источник: Бутякова А.В., Рыльская Е.А. Связь жизнеспособности и качества привязанности у младших школьников // Современное состояние и перспективы развития психологии труда и организационной психологии / Отв. ред. А.А. Грачев, А.Л. Журавлев, А.Н. Занковский. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2021. С. 600–611. doi: 10.38098/conf_21_0440