Почему алкоголизм хроническое заболевание

... много грустного почитала я в своих комментариях от коллег. И о том, что алкоголизм — не хроническое заболевание, и о том, что главное в излечении — мотивация (что правда немаловажно), но словно она может быть такой силы, чтобы противостоять глубинным отделам мозга (спойлер: часто не может). И главное о гарантии помочь человеку «навсегда» избавиться от зависимости, обещание клиентам, что их близкий «никогда» не будет пить.

Про «навсегда» и «никогда», думаю, и так очевидно, что жизнь слишком сложносочинённая штука, так же, как наше Я, слишком изменяющаяся, никогда до конца не познанная субстанция, чтобы про что-либо использовать эти наречия. «Я навсегда только с тобой», «я никогда не сорвусь», «я никогда не изменю», «я никогда не ударю / не предам / не обману», «я сделаю так, чтобы вы навсегда бросили пить». По-моему, «навсегда» можно только остаться без руки или умереть. Все остальное — вопрос исследовательский.

Но вернёмся к тому, почему алкоголизм считается (и в МКБ-10, и в других медицинских справочниках) хроническим заболеванием.

Начну с красивой, хотя и не упоминаемой в профильной наркологической литературе, истории.

В 1930-е годы женщине-врачу, занимающейся исследованиями мозга, понадобился материал для опытов. Где можно найти ненужный мозг? В морге, у умерших бездомных, которых не будут захоранивать родственники.

В ходе изучения мозга недавно умерших бездомных людей в тканях многих из них она обнаружила вещество, очень напоминающее героин. Это THIQ (тетрагидроизохинолин), который образуется при частичном разрушении героина. Когда человек употребляет героин, определенное его количество превращается в THIQ. Но ведь бездомные не были героиновыми наркоманами! Зато, как часто бывает с людьми, оказавшимися в подобном положении, многие из них были алкоголиками.

Если вы не алкоголик, то при употреблении алкоголя ваш организм произведёт обычный процесс расщепления этанола сначала до ацетальдегида, после — до уксусной кислоты, а далее превратит в воду и углекислый газ. В организме же человека зависимого небольшое количество ацетальдегида не распадается, а попадает в мозг, где проходит сложный биохимический процесс и трансформируется в THIQ.

Именно скопление THIQ в мозге образует так называемую зону тяги, которая никогда никуда из мозга уже не денется. Как только тяга активизируется — потребность выпить встаёт на первое место. Часто выше потребности удовлетворить голод или, простите, сходить в туалет. Проходили эксперименты на животных, которые показывали, что даже после нескольких лет воздержания зона тяги в мозгу оставалась неизменной.

При длительной ремиссии зона «затухает», перестаёт быть такой активной. Процесс можно сравнить с сиреной на подводной лодке, которая сначала мигает и орет с утра до вечера, но с каждым месяцем сигналы бедствия и полной боевой готовности звучат все реже. Вставший на путь выздоровления зависимый имеет дело с первобытной системой мотивации, которую должен смочь контролировать. Это я к тому, что нужно ещё выдержать сильнейшие сигналы глубоких, животных слоев мозга, чтобы на эту самую ремиссию как-то выйти.

Также выздоравливающие зависимые сталкиваются с тем, что после длительного, многолетнего воздержания срыв происходит такой скорости и силы, словно все это время человек продолжал употреблять и болезнь прогрессировала. Научного объяснения этому факту нет, но сам феномен упоминается в наркологической литературе.

Если отходить от теории о конкретной зоне, так же, как, собственно, нейронауки отошли от идеи строго ограниченных функций правого и левого полушарий или идеи, что мозг эволюционировал слоями (мозг рептилии — мозг млекопитающего — неокортекс), тем не менее, остаётся сама идея необратимых изменений в мозге, невосстановимой поломки биохимии.

Чтобы не вводить названия и сложную систему взаимодействия большого количества нейромедиаторов, нейротрансмиттеров и другой химии мозга, позвольте привести метафорический пример.

Представьте себе, что есть река, источник которой где-то в горах. Там тающие снега сотнями лет стекают в определённом количестве в определенное время года, формируя русло этой самой реки. Но вот однажды сходит лавина, несущая в себе слишком большое количество будущей воды. Русло переполняется, река выливается из берегов. Лавины сходят снова и снова, и постепенно вода пробивает себе в ландшафте новые ответвления. Река стала совсем другой, если посмотреть сверху. Из извилистой полоски она превратилась в широкую ленту с большим количеством ответвлений.

А теперь представьте, что лавины снега — это влияние алкоголя на биохимию мозга. Высвобождение в большом количестве одних химических элементов и вытеснение других. Если зависимому удаётся взять употребление под контроль — он укрепляет берега первоначального русла (работает над границами и ответственностью), заботится о том, чтобы лавины большой силы не сходили (следит за честностью и ясностью с собой и другими, чтобы не допустить слишком большого внутреннего напряжения), выстраивает связи, чтобы обратиться за помощью в лавиноопасной ситуации — река более-менее возвращается в свои первоначальные очертания. Но! Новообразовашиеся когда-то ответвления никуда не исчезают. Да, какие-то неглубокие, возможно, стали незаметны, в каких-то выросли деревья и цветы, но стоит не удержать очередной мощный сход воды с гор — весь ландшафт тут же примет уже известные ему очертания. За дни все вернётся к тому, на что первоначально требовались годы.

В мозгу химически (!) зависимого есть необратимые изменения, называй их хоть зоной тяги, хоть временно затухшими дополнительно появившимися рецепторами, хоть поломкой эндокринной системы.

Оттого ремиссия — это бесконечная работа, забота о себе, растущая степень осознанности. Но никто никогда не может сказать наверняка, в какой момент человек не справится с внутренней или внешней лавиной и его первобытная система мотивации возьмёт верх над ограниченным контролем, на который способна кора головного мозга.

По этой же причине невозможно «бороться» с зависимостью. Нельзя выкинуть из себя бомбу. Можно только исследовать механизм, осознавать провоцирующие моменты, постоянно не упускать эту часть себя из виду. То есть не «бороться» с собой, а с точностью до наоборот: постоянно слушать себя, заботиться, смиряться с ограничениями и пополнять инструменты собственного «хорошо» без химии.

У выздоравливающих зависимых есть такая присказка, что выздоровление — это всегда движение вверх по эскалатору, двигающемуся вниз. И если в какой-то момент ты расслабишься, засмотришься, решишь, что можно больше не прилагать усилий, — очень быстро ты окажешься в самом низу, там, где начинал путь.

Источник: страница Татьяны Фишер Vkontakte