«Что радостного в старости?» - спросите вы меня. Ничего! Если говорить предельно честно!
В последнее время (и только женщины, стоит отметить, которым за 95 лет), говоря о себе, уповают на моё понимание. «Инна! Зачем мне жить? Никого из любимых людей нет рядом, ни мужа, ни друзей. Правнуки, которых думала никогда не дождусь, есть, но не радуют. Происходящее в стране ужасает. Идеалы, делающие жизнь цельной и осмысленной, рухнули. Ничто не интересно. Глазами всё вижу, мозгами всё понимаю, планирую, а руками сделать ничего не могу. Заставляю себя есть, чтобы выпить таблетки, чтобы не рвало от них на голодный желудок, но всё равно тошно. Кажется, ничего не болит, но боль во всём теле и своим постоянством она стала привычной, неизбежной мыслью о ненавистном терпении. Я зависимый, беспомощный человек, приношу окружающим только хлопоты. Дочь не может жить полноценной жизнь из-за меня. Какой смысл в таком существовании?».
Хотите откровение? Слушая их, глядя на них, видя мытарства семьи, вымученных детей, страдающих от противоречивых чувств - от любви до желания смерти родителям и пожирающего чувства вины при этом, задумываясь о таком бытие, ко мне приходит мысль: «Правда, зачем так жить? Я бы так хотела?.. Нет…».
А ведь мне нужно им помочь…
Хорошо, если пожилой человек хоть немного пришёл к вере. С ним мы можем уповать на Боженьку, можем молиться, можем искать в Нём силы для преодоления происходящих возрастных перемен или не преодолевать, а учиться с ними жить, адаптироваться к новому, непривычному, неприятному. К беспомощной и беспощадной старости. Учимся видеть не «наказание» в долгих годах жизни, а пытаемся ответить на вопрос, что ещё я могу успеть сделать, сказать, отдать, прочувствовать, поделиться, прожить? Ох, как это бывает нелегко.
Мы пытаемся найти любовь и радость, маленькие радостинки, хоть крошечные чувства в старческом, изношенном сердце. Ищем слова благодарности и людей, которые заслужили их услышать хоть сейчас, на пороге скорого расставания. А глядя глубже, более экзистенциально, от того более ответственно и волнительно, мы готовимся к смерти.
Нам, детям, кажется, что со стариками не нужно говорить о ней, что такие разговоры введут их в депрессивное состояние, заставят задуматься на эту тему, вызовут слёзы и тревогу. Наше стереотипное, ограниченное, зашоренное мышление допускает мысль о том, что, если об этом говорить, сами, раньше времени, притянем смерть.
Обычно родителям мы отвечаем так: «Мама! Не морочь мне голову! Ты будешь жить сто лет!», и сопровождаем гневные эмоции останавливающим жестом, как будто бы не хотим допустить к себе не только мысль о её потере, но и самого родителя. Мы усердно пытаемся убегать от таких разговоров. Нам страшно за себя, за них. Неизведанное будущее пугает, отсутствие веры угнетает, неловкость заставляет прятать глаза, усталость ищет возможность забыться, не слышать, не думать, не видеть.
Страшно понимать, невозможно осознавать, невыносимо принимать тот факт, что пожилые родители умрут. Зачем думать раньше времени? Зачем вообще думать об этом? Так нам, детям, кажется.
В моём кабинете тема утраты звучит постоянно в двух вариантах. Первая - потеря родного человека, вторая - будущая, собственная смерть моих клиентов. Есть два направления этих разговоров - страх смерти и «Инночка! Как мне умереть спокойно?».
Конечно, самым тяжелым и невосполнимым переживанием является смерть близкого. Пожилой человек, прожив в браке 50, 60 и более лет остаётся настоящим сиротой! Жить в этом глобальном одиночестве наедине с болью невозможно, а дети, переносящие свою личную горечь утраты и страх за пожилого человека, порой не имеют кто-то - сил, кто-то - времени, кто-то - любви, чтобы помочь старику, разделить с ним ужас потери.
При встрече мы создаём пространство принятия и безопасности, в котором открываются возможность озвучить, проговорить боль, страх, чувство беспомощности, чувство вины по отношению к ушедшему. Мы знакомимся с работой горя, этапами горевания, тем самым объясняя состояние страдающего человека, признавая его утрату и позволяя прожить весь спектр эмоций, от ненависти до нежности. Встречи наполнятся ощущением предательства и благодарностью, одновременно, и обреченностью, и верой.
В этом процессе приходит ясное понимание и чувствование - всё едино. В соприкосновении двух душ рождается что-то, что даёт силы преодолевать. Чувствуешь, что ничего невозможного нет. Но нет границ только там, где есть любовь, где ты не одинок. Любовь к жизни, к своему делу, к человеку, к Богу. Любовь ко всему живому и не живому, что тоже живым есть. Именно любовь даёт жизнь, и именно она освещает тьму, в которой сейчас мы оказались вместе.
Для верующего человека любовь - это разговор с Богом, а для человека, которому кажется, что он далёк от Всевышнего, этой любовью, этой молитвой, этим диалогом может стать другой, тот кто рядом сейчас, тот, кто способен разделить эту пытку пополам, на двоих, а вернее, на Троих!
А ещё исцеляет рука в руке. Старческую ладошку, изрезанную морщинами, скукоженную, сухую покрываю своей ладонью или обнимаю двумя руками. Молчаливые слёзы благодарности пожилого мужчины или пожилой дамы тихо омывают его лицо, а потом он или она целует мне руки, а целую их руки в ответ. Это мгновение не нуждается больше ни в словах, ни в действиях, ибо прикосновение, исцеления, нежность между нами рождают и открывают самую высшую форму любви. Мы касаемся душой друг друга, мы допускаем в наши сердца любовь, небо, Бога.
Бывает, что человек и хотел бы обратиться к Высшему, поговорить, поплакать, попросить прощения, рассказать о любви или о её потере, об утрате самых дорогих людей. Но не может этого сделать.
- Ты понимаешь, она же все равно умерла…
Он сопротивляется несправедливости мироустроения.
- Я некрещеный и в Бога не верю. Отец был кэгэбистом. Видимо, и мне передалось его неверие. Но я любил своих близких. А ты верующая?
- Да. Я верю. Хотите, я помолюсь за вас?
- Хочу. Помолись. Я в Бога не верю, я в любовь верю…
В кабинете у иконы всегда горит свеча. Звучит колокольный звон и звучит молитва. Одна на всех. Одна за всех. И не важно, крещеный человек или нет, верующий он или нет. Главное – услышать зов, иногда крик души, создать пространство и намерение. А молитва, она есть у всех. Своя, личная. Молитва – это ведь разговор, это память. Молитва – это наша любовь.
Впервые осознанно я услышала о том, что иногда нужно просто быть рядом с человеком и просто молиться о нём, от своего учителя Андрея Владимировича Гнездилова. Молитва рождается в процессе работы, и мне кажется важным не бояться такого общения. Особенно, если человек, находящийся рядом, признается в желании молитвенного разговора. Это не перекладывание ответственности с его стороны на вас! Это маленькое разрешение самому себе стать чуть ближе к тому, что на самом деле важно, но кажется недосягаемым, непозволительным сейчас. Это доверие. Если доверяют другому человеку, значит в душе доверяют Богу.
Не стоит бояться молиться о другом.
Иногда нам кажется, что уже ничего нельзя изменить. Но, если все слова сказаны, а чувства остались невысказанными, если человека уже нет рядом, а сердце разрывается от боли, можно терзаться, а можно укорачивать расстояние чувства вины и время ожидания прощения письмами. Мы пишем письмо прощения, признания, принятия, прощания.
Для пожилого болеющего человека - это возможность выразить то, что он сказать в глаза не может: «Сынок! Я очень часто много говорю. Говорю много лишнего. Ты можешь меня не слушать, но я прошу тебя - меня надо чуточку понять…».
Сказать о чувствах: «Жизнь - это любовь и я в ней эта любовь и есть. Он говорил, что всю жизнь нельзя одинаково любить. Не знаю. Я любила и другого не знала. Знал ли он это?...».
Выразить сожаления: «Главное в жизни - это любовь! Когда я проживала эту жизнь, не думала об этом, и редко говорила о своих чувствах. Мы с мужем потеряли слишком много времени в обидах друг на друга. Но поняли это слишком поздно. Уже не вернуть ни время, ни мужа, ни любовь…».
Покаяться: «От той боли, которую он мне причинял, от унижения, которое он заставлял меня терпеть, от страха, который я испытывала, ожидая его с работы, и гадая, трезвый он или пьяный, я желала ему смерти. Это грех, я знаю, но мне так хотелось, чтобы он испытал то, что испытывала я долгие годы…».
Посвятить в страх: «Сейчас я одинок и пока не могу найти себя…Надеюсь…Хотя, не знаю даже на что именно я надеюсь…».
Признаться: «Когда тебя не стало, мне жить не хотелось…Хотелось сдохнуть. Я закрылся в доме и ничего мне не было нужно… И сейчас порой мне ничего не хочется. Кажется, что я не живой…».
Попросить прощения: «Шалопаям всегда везёт. Не знаю, хорошо ли это. Когда теряешь родных людей, очень тяжело. Хочу попросить у неё прощения, а её нет».
Поделиться болью: «Когда теряешь свою опору в любви - это самое сложное испытание в старости. Чем приятнее воспоминание, тем сложнее моё просыпание… Мне снится жена и от этого очень сложно. Порой не вижу смысла просыпаться…».
Сказать слова благодарности: «Если бы она мне приснилась…Я бы ей спасибо сказал за то, что она меня любила… За то, что я её любил… Я бы ей руки и ноги расцеловал и сказал, что лучше неё никого никогда не было…».
Хорошо, что у нас ещё есть время!
Время для письменного разговора со своими супругам, женами, детьми, друзьями - живыми или покинувшими нас. Мы будем писать письма и дальше, пока любовь живёт в сердце, пока слова признания и благодарности слетают с губ, пока память живёт в душе.
В этом мы ищем любовь, которая может быть в далёком, ушедшем в вечность, потерянном или давно забытом прошлом. Мы отыскиваем ту её маленькую толику, крошечку, за которую будем цепляться сегодня, чтобы хотелось и моглось чувствовать жизнь и себя в ней. Любовь, совместный её поиск, похож на красоту, прикоснувшись к которой однажды, жить по- другому, без неё, ты уже не сможешь.
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать