«Счастье - это когда тебя понимают»

Каждый человек хочет, чтобы его поняли. Это глубинная потребность – быть понятым в своей субъективности. Однако это выражение не очень точно выражает суть. Мы хотим, чтобы нашу субъективность приняли. То есть, приняли то, что мы проживаем что-то свое и не пытались оценивать наши переживания, а просто приняли наши права на них.

Вот такое принятие-понимание – это сложный комплекс ощущений, основанный на способности почувствовать, прикоснуться к другим чувствам, принять право другого человека на них, откликнуться чем-то своим, живым на его переживания.

Когда-то у меня произошел такой квантовый скачок, и я оказалась способной присоединиться к чужим чувствам. При условии, чтобы это были именно чувства, и было бы доверие со мной поделиться.

Я по-прежнему плохо реагирую на защиты, если они размещаются в контакте со мной (это не относится к клиентам и очень дорогим мне людям), но чувства – это важная и безоговорочная связующая нить.

Есть еще один вход в близость и доверие – это наличие общего опыта.

Вчера на сессии одна женщина, перебравшаяся из нашего отечества в благополучную Европу, рассказала мне об одном эпизоде. Как-то в компании своих новых друзей она поделилась некоторыми воспоминаниями своего юношества - если вы помните, было время разгула криминала, когда постоянно происходили бандитские разборки с перестрелками и трупами. Друзья послушали. Но не поверили.

Я спросила ее, что она почувствовала, и она описала разрыв контакта: «Люди, с которыми у нас не было общего прошлого, которые не пережили то, что переживала я, навряд ли поймут, какие раны я ношу на своей душе».

Это чистая правда – отсутствие общего опыта создает серьезные препятствия в понимании друг друга.

В нашем же отечественном психологическом пространстве у нас есть общий опыт, но мало близости между людьми по другой причине: большинство не хотят свои травмы проживать, закрываясь от них своими защитами.

Потому что этот опыт направляет нас к беспомощности, уязвимости, которая ассоциируется с отсутствием власти над своей жизнью. Это стыдно.
Это больно и неприятно. Потому что нужно переживать множество тяжелых событий, плакать и горевать. Это возбуждает тревогу, стыд и вину, с которыми не хочется иметь дела.

Наличие общего опыта становится основой для близости, если близкие люди соглашаются с тем, что он был. То есть, признают его и имеют мужество прожить.

Мне думается, именно по этой причине в нашем психологическом и, не побоюсь этого слова, авангардном для общества, поле больше женщин: нам, женщинам, «легче» встретиться со своей слабостью, потому что общество транслирует слабость как женское качество. Нам вроде как не стыдно и можно.

На самом деле, это не так.

Женщина сильна, если проявляет свою женскую природу – эмоциональность, интуицию, наблюдательность, и опирается на них.

Слабость не является женской особенностью, как это принято думать в патриархальных и пост-патриархальных обществах. Ну разве что мы уступаем в физической силе.

Уязвимость – это свойство обоих полов.

Мы несовершенны в том, что набираем опыт всю жизнь, а не рождаемся с ним.

Мы несовершенны в том, что в определенные моменты жизни – в детстве, в болезни, в старости, во время беременности и родов, становимся зависимыми.

И еще в том, что мы всегда, даже будучи отделившимися и повзрослевшими, нуждаемся в других людях. Нужда не такая, как в детстве или описанной выше другой зависимости, но она есть, и она является здоровой и естественной.

Понимание, которого мы так хотим от других людей, появляется через чувства, которые мы позволяем себе, и через опыт, который признаем.

Это основа близости и контакта.

Рационализация чувств, оценка их, осуждение, отказ признавать травматичный опыт – это то, что мешает такому пониманию, присоединению и близости.

Источник