Сергей Киселёв: «Дошкольный возраст — критический период для развития не только психических процессов, но личности ребенка в целом»

— Сергей Юрьевич, довольно часто приходится сталкиваться с мнением, что современные дети стали другими, поколение Зет сменяет поколение Альфа. На ваш взгляд ученого, практика, работающего с детьми, соответствует ли это утверждение действительности?

— Я работаю с детьми дошкольного и младшего школьного возраста более 25 лет, провожу нейропсихологическую диагностику, а также занимаюсь исследовательской деятельностью в области нейропсихологии детского возраста. Вопрос, изменились ли дети, на самом деле очень сложный, требует серьезных лонгитюдных исследований. Я могу делать выводы на основе своего субъективного опыта, проанализировав, что было 20 лет назад и что происходит сейчас.

Развитие индивидуальных особенностей каждого человека зависит от двух факторов: первый фактор — это его уникальный индивидуальный генотип, а второй — среда, в которой происходит разворачивание этой генетической программы. Один и тот же генотип в современной среде и, допустим, лет 20 назад показал бы разный результат, то есть ребенок был бы немного другим.

Как показывает современная наука, среда оказывает очень сильное влияние на развитие мозга ребенка. При этом современная среда значительно отличается от той, что была раньше. Это приводит к тому, что у детей иногда возникают те или иные проблемы в развитии, в частности, отклоняющееся развитие, определенные виды атипичного развития. Но с изменением среды меняются и возрастные нормы, то, что раньше считалось отклонением, сейчас, возможно, уже является нормой. Если просто ответить на вопрос, изменились ли дети, то да, дети изменились в связи с изменением той среды, в которой они формируются и развиваются, в которой созревает их мозг.

— Говоря об изменениях среды, вы отметили, что у детей довольно часто встречается отклоняющееся развитие. С чем это связано?

— В современном мире много рисков, приводящих к отклоняющемуся развитию. Они начинаются уже с момента рождения ребенка. К таким рискам, например, относятся наличие родовой травмы по типу гипоксии (кислородного голодания), недоношенность, кесарево сечение. Влияние родовых травм на развитие ребенка хорошо изучено. Лонгитюдные исследования показали, что, например, гипоксия во время родов с большой вероятностью может приводить к формированию у ребенка синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ).

Другой фактор риска — негативные средовые влияния в первый год жизни младенца, когда происходит интенсивное формирование подкорковых и глубинных структур мозга. К ним можно отнести нарушения взаимодействия между мамой и ребенком. В этом возрасте для нормального развития мозга необходима полноценная и разносторонняя связь ребенка с мамой. Многие мамы сейчас сильно загружены, иногда не могут себе позволить достаточное время находиться дома с ребенком. Такая ситуация может приводить к негативным эмоциональным переживаниям младенца, что, в свою очередь, — к отставанию в развитии глубинных структур мозга, которые как раз активно формируются в этот период.

После года, когда начинает активно созревать кора больших полушарий, которая, как известно, связана с развитием высших психических функций ребенка, сложных навыков — школьных, коммуникативных, появляются другие факторы риска, одним из которых является виртуализация той среды, в которой развивается ребенок.

— Что вы понимаете под виртуализацией среды?

— Под виртуальной я понимаю ту среду, которая противоположна реальной. Есть реальный мир и есть виртуальный, в котором ребенок взаимодействует с миром через посредника — это могут быть телевизор, гаджеты, компьютеры, телефоны и другие средства, с которыми ребенок сейчас проводит много времени.

— Без таких средств сложно представить современный мир, они прочно вошли во все сферы нашей жизни, и дети их успешно осваивают. Почему нас это тревожит?

— Проблема в том, что современные дети очень рано соприкасаются с виртуальным миром. Раньше в компьютерные игры начинали играть дети школьного, чаще всего подросткового возраста, а сейчас даже дети раннего возраста начинают активно пользоваться разнообразными гаджетами.

— Какие риски таит столь раннее погружение в цифровой мир?

— Многие родители даже не подозревают, насколько опасен цифровой мир. Иногда они даже осознанно дают ребенку планшет, телефон, чтобы он был чем-то занят, не мешал им заниматься своими делами.

Самый главный риск, который недооценивают взрослые, это цифровая зависимость, диагноз, введенный в обновленную международную классификацию болезней 11-го пересмотра (МКБ-11). Цифровая зависимость проявляется наиболее ярко и имеет дальнейшие серьезные исходы, если развивается в раннем, дошкольном возрасте. Дети очень быстро попадают под зависимость от виртуального мира, гаджетов, компьютерных игр. Исследования показывают, что если у ребенка возникает цифровая зависимость в дошкольном возрасте, то появляется риск того, что у этого ребенка будут формироваться другие виды зависимости: химическая (наркотическая, алкогольная), игровая и т.д. Данная проблема недопонимается не только родителями, но даже специалистами. Я думаю, что лет через 5–10–15 мы увидим рост различных видов зависимостей, и это станет серьезной проблемой цивилизации.

Вторая проблема — это гиподинамия, снижение двигательной активности детей, что особенно критично в дошкольном возрасте. Находясь в виртуальном мире, ребенок мало двигается, мало осваивает новые двигательные навыки и программы. В соответствии с моделью развития мозга, разработанной в рамках школы А.Р. Лурии, все базовые механизмы его деятельности, включая пространственные, кинестетические, факторы межполушарного взаимодействия, формируются у ребенка через освоение разнообразных двигательных навыков: когда он бегает на улице, играет в разнообразные игры, занимается танцами, спортом и т.д.

— Чем больше ребенок двигается, тем интенсивнее его развитие?

— Безусловно. Если ребенок в дошкольном возрасте проводит много времени за компьютером, у него, например, начинает отставать в развитии кинетический механизм в работе мозга, который связан с переключением от одного действия к другому, от одной двигательной программы к другой, что в дальнейшем может приводить к проблемам в развитии речи, письма, мышления. У такого ребенка может начать формироваться очень ригидная личность, низкая пластичность и дефицит способности быстро реагировать на изменения во внешней среде, что очень неэффективно в нашем постоянно меняющемся мире.

Третий фактор риска развития ребенка в виртуальной среде заключается в формировании неадекватного и искаженного восприятия реального предметного мира. При взаимодействии ребенка с предметом у него происходит обработка информации через разные сенсорные каналы. Например, во время взаимодействия ребенка с яблоком, с одной стороны, он его видит, воспринимает через зрительный канал, а с другой — ощупывает рукой, получая мышечный (кинестетический) образ яблока. В данном случае задействованы, как минимум, два сенсорных канала, поступающая информация по которым интегрируется и постепенно формирует у ребенка более или менее адекватную полимодальную репрезентацию данного предмета в мозге.

Развитие адекватных полимодальных образов идет через взаимодействие ребенка с реальным миром, реальными предметами, людьми, а не с виртуальными образами. Играя в виртуальные игры, нажимая на клавиши компьютера, ребенок тоже получает и зрительную информацию, и кинестетическую, но те ощущения, которые у него возникают при движении пальчиков, как вы понимаете, не соответствуют тому, что ребенок видит на экране. У него формируются искаженные виртуальные полимодальные образы мира, и чем больше они закрепляются в мозге, тем ребенок все менее и менее адаптивен во внешнем реальном мире.

У ребенка, проведшего в дошкольном возрасте много времени в виртуальном мире, в школе может возникнуть дезадаптация и серьезные проблемы в развитии школьных навыков.

— То есть виртуальный мир формирует искаженные образы мира?

— Да, например, соотношение цветов в реальном и виртуальном мире разное. Когда ребенок воспринимает объекты через компьютер или телевизор, он не получает правильное представление о предметах. У современных детей идет явный «перекос», смещение в сторону виртуального, нереального. Это порождает неправильные образы. Мозг взаимодействует с миром через формируемые им образы. Например, если ребенок живет у моря, у него развиваются и возникают одни образы, если в пустыне — другие. Под влиянием среды в мозге формируются те образы, которые позволяют человеку в дальнейшем быть адаптивным в этой конкретной среде. Ребенок, который развивается в виртуальном мире, и успешным будет в виртуальном, а не реальном мире. У нас, к счастью, пока еще преобладает реальный мир — ребенок учится пока не в виртуальной школе, взаимодействует с живыми людьми.

Четвертый риск — это следствие третьего, он связан с тем, что у ребенка плохо формируется «социальный мозг». Если ребенок большую часть времени взаимодействует с виртуальными персонажами, у него формируется односторонний, плоский образ социального мира. Каким бы разносторонним ни был герой в виртуальном мире, он несет только малую толику той сложной совокупности черт характера, которую представляет собой живой человек: мама, сверстник, брат, сестра, бабушка, дедушка. То есть в реальном мире ребенок взаимодействует со сложными социальными объектами, и у него формируется сложный адаптивный социальный мозг.

Пятый риск заключается в том, что у ребенка возникают проблемы с формированием механизма произвольной регуляции и контроля, который связан с лобной корой больших полушарий. В соответствии с концепцией формирования мозга, разработанной в научной школе А.Р. Лурии, лобный отдел мозга связан с целеполаганием, произвольным контролем. Ребенок, находясь в виртуальном мире, использует в основном непроизвольное внимание. Например, компьютерная игра эффективно удерживает внимание ребенка, манипулирует им. Ребенку не надо в этой ситуации контролировать себя, напрягаться, потому что он во власти ярких персонажей, быстрой смены картинок, привлекающих внимание звуков и т.д. Все эти стимулы вызывают у ребенка непроизвольные ориентировочные рефлексы, которые лежат в основе непроизвольного внимания. А вот механизмы произвольного контроля и целеполагания в это время «молчат», не нагружаются, не развиваются. У такого ребенка наблюдается отставание и даже дефицит этого важнейшего механизма в работе мозга, который очень необходим в дальнейшем, ведь в школе ребенок должен ставить перед собой уже более сложные цели и задачи, контролировать свое поведение, делать уроки и т.д. Образно говоря, виртуальный мир формирует детей со слабыми лобными долями мозга, которые ответственны за сложные механизмы целеполагания и произвольного контроля.

Шестой риск касается школьного образования. Цифровизация образования обесценивает роль учителя в сложном процессе передачи знаний, навыков и умений.

— Сегодня любую информацию можно найти в интернете и обойтись без учителя…

— Есть примитивное представление об учителе как о «говорящей голове», которая просто транслирует информацию. На самом деле это не так. С точки зрения глубинной психологии, Учитель с большой буквы — это не просто передатчик информации, а человек, который снимает глубинный страх у Ученика (от дошкольника до взрослого) перед новым знанием. Наш мозг так биологически устроен, что он страшится новых знаний, ему проще функционировать в знакомом и устойчивом мире. В первобытном племени с опаской относились к пришельцам, которые несли новое знание. Но если этот пришелец умел снять страх перед этим знанием, племя его принимало и начинало пользоваться этим знанием, что приводило к развитию этого племени. Такую важную миссию выполняет Учитель.

Когда я о чем-то рассказываю, демонстрирую определенные знания, я, по сути, показываю — смотрите, несмотря на то, что я это знаю, владею этим, я живой, это не убило меня, я счастливый и радостный. Я веду к тому, что, взаимодействуя с Учителем, ребенок быстрее и эффективнее осваивает новые знания и навыки. А виртуализация процесса обучения очень ограничивает эту важную роль.

Следующий риск связан с тем, что информация, которая передается через виртуальный мир, включая интернет, очень хаотична и мозаична, в ней нет целостности, интегральности. Человек в виртуальном мире находится перед лицом огромного количества мозаичной информации, которая обрушивается на него со всех сторон. А это формирует то, что я называю «аутичный мозг». Известно, что одной из проблем людей с аутизмом является то, что они видят мир не как целостный образ, а как своеобразную мозаику, состоящую из разнообразных не связанных друг с другом деталей, событий, процессов.

— Виртуальный мир значительно повышает риск развития аутизма?

— Количество детей с расстройством аутистического спектра в современном мире значительно возросло. Такая тенденция появилась примерно 10–15 лет назад, именно тогда, когда стали активно развиваться виртуальные технологии, когда все больше и больше в жизнь ребенка начал входить интернет, компьютерные игры и разные социальные сети. Если у ребенка есть предрасположенность к развитию аутизма, то раньше она могла и не проявиться, потому что не было подобных факторов риска. Сейчас же аутичная виртуальная среда повышает риск формирования аутичного мозга.

— Виртуальный мир опасен для ребенка, однако процесс цифровизации неизбежен. Как свести риски к минимуму?

— Цифровизация в современном мире происходит хаотично, без глубинного осознания процесса. Если мы понимаем, что в дошкольном возрасте виртуальный мир представляет особую опасность, то мы должны ограничить взаимодействие дошкольника с виртуальным миром. Но эти ограничения должны быть научно обоснованными, с пониманием того, когда и как ребенок должен осваивать виртуальный мир — с учетом возрастных и индивидуально-типологических особенностей, включая атипичные формы развития.

— Существуют ли какие-то конкретные рекомендации, как правильно заниматься с детьми, с какого возраста, как ограничивать по времени?

— К сожалению, нет. Есть какие-то рекомендации, например, что детям дошкольного возраста нельзя более получаса находиться в интернете. Но на самом деле нет научно обоснованных рекомендаций: сколько ребенок должен находиться в виртуальном мире, какой контент для него безопасный, какой тип виртуального мира менее рискованный. Для этого необходимо проводить серьезные лонгитюдные исследования, показывающие, как виртуальный мир влияет на развитие ребенка.

Лаборатория, которую я возглавляю, сейчас реализует интересный проект, связанный с изучением влияния виртуального мира на развитие детей младшего школьного возраста. У нас есть дети, которые развиваются в условиях Русской Классической Школы, где существуют очень сильные ограничения на использование цифровой среды в образовательном процессе. Есть договоренность с родителями, что и дома дети ограничены в использовании гаджетов, интернета и т.д. Это уникальный случай, когда дети развиваются в условиях «антивиртуального мира». Мы будем следить за ними в течение трех лет и исследовать, как они развиваются, как усваивают школьные навыки, как развивается их мозг и психические процессы, и будем сравнивать их с детьми, которые учатся в типичной школе, где нет ограничений в использовании цифровой среды.

— Сергей Юрьевич, рисков развития детей в эпоху цифровизации достаточно много. Однако считается, что дети сейчас развиваются значительно быстрее: раньше осваивают те или иные способности и умения.

— Возможно. Среда может задействовать определенные механизмы в работе мозга и начинать их быстрее развивать. При этом стоит учитывать, что все попытки раннего обучения ребенка, например, чтению, это тоже риск. Когда мы начинаем формировать у ребенка сложные навыки, не свойственные возрасту, например, учить чтению в 2 года, у него нагружаются мозговые механизмы, которые ответственны за этот навык, и эти механизмы начинают формироваться очень быстро. Но это может приводить к своеобразному «обкрадыванию» в развитии других механизмов мозга. То есть возникает дисгармония в развитии мозга. Известно, что у детей-вундеркиндов происходит атипичное развитие мозга, связанное с усиленным развитием определенных способностей — музыкальных, художественных, при этом у них часто наблюдается отставание в развитии механизмов «социального мозга». Такие дети, несмотря на выдающиеся способности, в социальном мире часто дезадаптивны, у них возникают, в частности, коммуникативные проблемы. История жизни вундеркиндов не такая радостная, как может показаться на первый взгляд. Они демонстрируют яркие способности в раннем детстве, а потом очень быстро сникают, потому что у них есть ограничения в ресурсах мозга, которые необходимы для адаптации к нашему сложному миру, включая социальную среду. Одаренный ребенок может так и не воспользоваться своими способностями в социальном мире.

— Тем не менее многие родители стремятся вырастить именно вундеркинда, с раннего возраста учат детей читать, считать и другим навыкам…

— Феномен вундеркинда — это феномен атипичного развития мозга, который приводит к дисгармоничному развитию психики и поведения. А необходимо, наоборот, стремиться к гармоничному и своевременному развитию всех базовых механизмов в работе мозга.

Возьмем, например, формирование чтения у детей. Методики раннего обучения чтению часто приводят к тому, что ребенок начинает читать, но при этом не понимает смысла прочитанного. У него возникают навыки механического чтения. Некоторые думают, что такое чтение полезно и может в дальнейшем улучшить освоение навыка осмысленного чтения. Но дело в том, что избавиться от навыка механического чтения не так-то просто. В 6–7 лет, когда мозг ребенка уже готов переводить знаковую информацию в смысловую, навык механического чтения мешает ему эффективно понимать прочитанное. Очень часто ребенок, научившийся читать в 4 года, в 6–7 лет будет хуже понимать прочитанное по сравнению с тем, который научился читать в 6 лет.

Чтение — это сложный навык, включающий работу очень многих мозговых механизмов, сложная функциональная система, в которой участвует обработка зрительной и слуховой информации, кинестетический и кинетический механизм в работе мозга, механизмы памяти и произвольного внимания и т.д., при этом все эти механизмы развиваются разными темпами, какие-то быстрее, какие-то медленнее. Так обусловлено генетически. Для осмысленного чтения важно, чтобы все мозговые механизмы, входящие в данную функциональную систему, достигли такого уровня зрелости, которая позволяет переводить знаковую информацию в смысловую. Обычно это происходит у детей в 5–6 лет, поэтому именно в этом возрасте ребенка лучше начинать учить читать.

— Есть ли какие-то объективные, описанные учеными цели, ориентиры, в каком возрасте ребенок должен что-либо освоить?

— Данные о том, как формируется мозг ребенка, еще очень ограничены. Есть некоторые общие представления о том, как формируются те или иные мозговые механизмы. Но в действительности мы еще мало знаем о том, как формируются те механизмы, которые позволяют ребенку осваивать все сложнейшие навыки, включая речь, чтение, письмо и т.д. Это сложный и серьезный вопрос. Трудности ответа на этот вопрос связаны еще и с тем, что наряду с общими закономерностями в развитии мозга есть индивидуальные особенности, как, например, у вундеркиндов, у которых, как я уже сказал, происходит атипичное развитие мозговых механизмов. Это тоже нужно учитывать. Я веду к тому, что необходимо проводить все больше крупномасштабных и глубоких исследований формирования и развития мозга ребенка с учетом различных факторов, которые влияют на этот процесс. Особенно это важно для раннего и дошкольного возраста, когда происходит наиболее интенсивное созревание всех мозговых механизмов.

Дошкольный возраст — критический период для развития не только психических процессов, но личности ребенка в целом. А так как мы недостаточно о нем знаем, то часто ошибаемся, основываемся на различных гипотезах, которые часто не подтверждаются, внедряем какие-то «модные» методики, которые не опираются на уже известные факты в понимании того, как развивается мозг ребенка.

Сейчас на ранний и дошкольный возраст и в России, и за рубежом обратили серьезное внимание, проводится много исследований. Это связано с тем, что мы начинаем все больше понимать — многие проблемы нашей цивилизации связаны как раз с проблемами раннего развития детей.

— В таком случае на что ориентироваться родителям, чему обучать детей?

— Я думаю, что главная задача взрослых — не навредить. Важно отслеживать, как ребенок растет, развивается, что ему интересно. Довольно часто родители пытаются навязывать ребенку разнообразные интересы, рано развивать какие-то навыки. При этом идут не от ребенка, а от своих представлений о том, как он должен развиваться. Например, у знакомых ребенок в три года начал читать. Родители пытаются и своего научить тому же, навязывают ему чуждые модели, о которых где-то услышали, прочитали или увидели. Это может приводить к серьезным проблемам в развитии.

Более правильный подход, с моей точки зрения, это сопровождение ребенка. Родителям необходимо наблюдать за интересами ребенка, за тем, к чему он тянется, что он активно игнорирует. Это очень важно, когда взрослые отслеживают, что происходит в конкретный момент с ребенком, и ориентируются на его интересы. Если ребенок в 3–4 года начал тянуться к книжке, картинкам, буквам, спрашивать, что это такое, то, возможно, у ребенка есть индивидуальная особенность, врожденная предрасположенность к более раннему формированию навыка чтения. Да, в этом случае его можно начать знакомить с буквами, словами.

Еще раз повторяю, мы мало знаем о развитии мозга, поэтому нам приходится ориентироваться на поведенческие особенности ребенка, на его индивидуальную траекторию развития. Очень важно умение чувствовать ребенка.

— Сергей Юрьевич, в 2019 году, выступая на Международной научно-практической конференции «Воспитание и обучение детей младшего возраста», вы представили компьютерную версию комплексного нейропсихологического обследования, адаптированную для детей дошкольного возраста. Какое применение находит сейчас эта программа?

— Она используется как экспериментальная методика, с помощью которой мы оцениваем базовые механизмы в работе мозга, ориентируясь на ту модель, которая была разработана А.Р. Лурией, а также на традиционный психометрический подход. Эта методика разработана в виде компьютерной игры, в которой для ребенка создается комфортная и дружественная атмосфера. Я считаю, что во время диагностики важно создавать для ребенка такие условия, где он может раскрыть все свои способности. Во время работы с ребенком я стараюсь создать такие условия, чтобы мы были с ним, образно говоря, «на одной волне». Игровая ситуация как раз в наибольшей степени подходит для этого.

В этой методике главный герой игры Чебурашка просит ребенка выполнять разнообразные задания, чтобы помочь спасти крокодила Гену. Детям очень интересно играть в эту игру, они с удовольствием и большим энтузиазмом приходят на диагностику поиграть с Чебурашкой.

— Какие возможности дает программа диагностам?

— Она позволяет оценить нейропсихологический профиль ребенка. Это диаграмма, на которой отображается уровень развития всех исследуемых механизмов и когнитивных функций. В этой методике 20 проб, с помощью которых мы оцениваем функцию произвольной регуляции и контроля, память и научение, сенсомоторные функции, зрительно-пространственные и речевые функции. Диагностика дает богатую информацию об актуальном развитии ребенка, его слабых и сильных сторонах, об его индивидуальной траектории развития. Если мы видим, что есть отставание от возрастных норм (хотя еще не все нормативы до конца определены), то это указание для родителей, психологов, педагогов на то, чтобы помочь ребенку, в частности, поработать с отстающим механизмом, подтянуть, довести его до хорошего уровня.

Как я уже говорил, очень важно, чтобы нейропсихологический профиль ребенка был гармоничным. Дети, которые в чем-то слабы, начинают, в частности, игнорировать деятельность, которая связана с этим механизмом. Например, ребенок, у которого дефицит пространственного фактора в мозге, не играет в конструкторы, не любит их собирать, что приводит к дальнейшему отставанию в развитии этого механизма. Мы создаем коррекционно-развивающие программы, которые позволяют развивать слабые механизмы, доводить их до того уровня, когда ребенку становится интересно заниматься, например, конструированием, потому что он в нем становится успешным. Наша задача — подтолкнуть, запустить тот механизм, который у ребенка по каким-то причинам отстает в развитии.

— Сергей Юрьевич, вы сторонник гармоничного развития, но зачастую встречается мнение, что гуманитария не стоит нагружать математикой и наоборот.

— Так часто и происходит, когда у ребенка есть какая-то способность, он больше занимается той деятельностью, в которой эта способность востребована, но не нагружает другие важные мозговые механизмы, и они перестают развиваться, начинают, образно говоря, атрофироваться. Такой ребенок становится очень односторонним. Даже если у него есть развитая способность, он этой способностью зачастую не может воспользоваться в нашем мире. Моя четкая позиция — даже если у ребенка есть очень хорошо развитый механизм, необходимо создавать условия для того, чтобы остальные механизмы также развивались. Педагогам и специалистам необходимо направлять в эту сторону всю свою энергию. Тем, что ребенку интересно, он будет заниматься и без посторонней помощи. А стимулировать нужно то, что отстает. У нас зачастую наоборот — если ребенок увлечен музыкой, у него развивают музыкальные способности, если спортом — спортивные. Так мы и формируем дисгармоничного и одностороннего, в дальнейшем не очень приспособленного к нашему многообразному и сложному миру человека.

Гармоничная личность с точки зрения нейропсихологии — это когда все базовые механизмы в работе мозга являются хорошо развитыми, благодаря чему у человека могут формироваться качественные функциональные системы, обеспечивающие успешное приспособление и развитие в нашем непростом мире.

— Поделитесь секретом, как ребенка увлечь тем, что ему неинтересно, что у него не получается и дается с трудом?

— Это сложная задача, которую каждый раз решает психолог, работая с ребенком. Сказать ребенку — просто делай задание, недостаточно. Ни в коем случае не нужно заставлять, что, кроме всего прочего, повышает риск появления эмоциональной травмы у ребенка, страха, тревожности. Здесь должно быть не наказание, не навязывание, а тонко выстроенный процесс.

Необходимо правильно выстраивать систему подкрепления ребенка, давать то подкрепление, которое позволит ему делать сложные и новые задания, требующие больших затрат энергии.

Часто используется внешнее подкрепление — похвала, оценка, материальное вознаграждение (иногда даже деньги). Это неправильно. Это может привести к тому, что ребенок начинает что-то выполнять не ради самого процесса, а ради этого подкрепления — оценки, конфетки, похвалы... А важно сделать так, чтобы ребенок полюбил сам процесс, а не его результат.

Как это сделать? Один из главных секретов успеха — как мы выстраиваем взаимодействие с ребенком при выполнении задания, в котором мы можем успешно использовать внутреннее подкрепление — эмпатию. При выполнении ребенком задания необходимо совместно с ним переживать этот сложный процесс, эмоционально присоединяться к нему в этот момент, входить в «эмоциональный резонанс» с ним. Когда у ребенка начинает получаться, нам необходимо вместе с ним искренне радоваться, а когда не получается, то искренне переживать с ним неудачу. В таком взаимодействии ребенку начнет нравиться сам процесс, так как значимый для него человек испытывает те же эмоции, что и он! Я уверен, что это ключ к успеху в развитии ребенка!

Этот подход эффективно работает, но им, к сожалению, мало пользуются. Его применяют успешные педагоги, психологи, которые умеют эмпатично, очень тонко чувствовать, что сейчас происходит с ребенком, и давать ему внутреннее подкрепление в виде совместного переживания. Еще раз повторяю, важно не только радоваться успеху ребенка, но и сопереживать его неудаче. Нельзя обесценивать то, что у ребенка что-то не получилось, говорить: «Да ладно, не переживай, в следующий раз получится». Это неправильная позиция. Надо, например, сказать ребенку, что это было действительно сложное задание, но он старался. И тогда ребенок не будет обесценивать ситуацию неуспеха, когда пойдет в школу, не будет говорить: «Да потом получится, не страшно», когда неправильно выполнит задание. Откуда берется это обесценивание? Оно идет с дошкольного детства, когда мама обесценивает неуспех и неудачи ребенка.

Беседовала Лариса Бурмистрова.

Источник: Киселев С.Ю. Сергей Киселёв: «Дошкольный возраст — критический период для развития не только психических процессов, но личности ребенка в целом» // Современное дошкольное образование. 2021. №2(104). С. 4–11.