Е.Л. Глибина: Когда переполняют разные эмоции, я стараюсь «созидать»

Предисловие

Великолепная новость — официально объявлен День Психолога.

В мире людей к психологам относятся по-разному: с опаской, тревогой, удивлением, восхищением, сочувствием, интересом… Я ощущаю на себе, пожалуй, всё. От психолога ждут помощи — и она, конечно, приходит, хотят облегчения — и оно наступает, мечтают о волшебстве — и оно подчас тоже случается. За всем этим — знания, труд, открытия, усилия, приверженность делу и любовь к человеку. Сам психолог, как ни странно, тоже человек, с особенностями характера, со слабостями и болевыми точками. Он огорчается и устает, хочет теплых слов и поддержки. А людям часто представляется, что психолог как некий робот, который автоматически заряжается от комбинации тайных слов и действий, поэтому — всегда в норме и форме… Конечно, это не так! А быть в норме и форме необходимо, потому что это часть профессии, и, наверно, самая трудная, потому что здесь нужно помогать себе. И это порой так же нелегко, как спасать клиента в трудной жизненной ситуации. Психолога хотят видеть психически здоровым, ресурсным и устойчивым.

Мне очень нравится высказывание Нины Рубштейн, которая говорит, что «психическое здоровье — это не тогда, когда у вас душа не болит, это когда вы способны созидать, а не разрушать, даже если больно...» Очень откликается и реально помогает. Когда мне непросто, а иногда больно, когда переполняют разные эмоции, я стараюсь «созидать» — пишу очерки. Не обязательно про боль, хотя и об этом тоже. И это какое-то невероятное, исцеляющее занятие. Очерк потом «уходит жить» в специальную папочку, а ты пребываешь в очень хорошем состоянии… Удивительно, что можно вернуться к написанным ранее очеркам, перечитать, удивиться, улыбнуться, принять эту чудную витаминку и жить дальше…

Про мое «писательство» случайно узнала Аня Губанова, поэтому у некоторых моих очерков случится «первый бал», как у Наташи Ростовой. Они неожиданно для меня выйдут в свет.

***

День Ангела

Итак, сегодня чудный день. Это мой День Ангела. А еще — практически целый день с моими племянницами. Они так давно не были у нас в гостях…

Вика жжет! Мои игрушечки жили-поживали себе в полной гармонии и расслабленном покое. До сегодняшнего дня. Первым ощутил на себе магическое воздействие детского любопытства — жираф Эммануил. Он был «заказан» для меня мастеру по игрушкам, привезен из Сочи дочкой Леночкой ко Дню моего рождения. Эммануил занял комфортное место на полочке дивана, его миссия — охранять мой сон. Так вот, Эммануил был захвачен Викой. Была замечена решительная попытка снять с него флисовую пижамку. Не удалось. Равно как и лишить его модного снуда. Снуд запросто не снять, так задумано изначально. Смотрю на Эммануила, наверное, он до сих пор в шоке, но и в радости, коммуникация была недолгой. Он возвращен на свое коронное место. Скорее я сегодня буду охранять его сон.

Далее — медведь Степан. Он подарен мне учениками в день плюшевого медведя. Да, такой день есть. Я помню, что приехала на электричке в ленинградские Кириши преподавать и грустно посокрушалась, что, оказывается, такой день, и так хочется, чтобы у меня был медведь, как в детстве. И вот медведь мне принесен на обеденном перерыве и подарен. Он, опять же, сделан своими руками и назван Степаном с согласия всей учебной группы. Степан безмятежно сидит на диване уже давно и помогает мне вести вебинары. Иногда он выступает в качестве ребенка, и на нем я демонстрирую, что такое донашивание в теории привязанности. Безмятежность Степана была прервана, как у Хелингера — «прерванное движение любви». После Викиных объятий он лишился глаза. Глаз не находился нигде — ни на диване, ни на полу. Мистика. Но Вика «отыскала». Волшебным образом мы его добыли из недр Степановой головы, он был туда вдавлен. Такое не повторить. Степан возвращен на свое постоянное место пребывания, кажется, что он застыл в недоумении.

Третьим был заяц. Маленький, розовый. Он тоже подарен. Подарен коллегами на Новый год, так как сейчас год зайца. Розовый зайчик очень приглянулся Вике и был решительно взят на прогулку. Как он себя чувствует сейчас — не знаю, так как был благополучно забыт в кармане курточки и случайно унесен Викой домой. Вот там-то она, скорее всего, окружила его заботой от всей души...

А может, я зря сокрушаюсь, что моим драгоценным игрушкам досталось. Досталось-то внимание. Я ведь не играюсь… А игрушки — на то и игрушки, чтобы играть, исследовать и радоваться. Я не была такой, как Вика... А жаль. Из таких детей вырастают настоящие разбойники в самом лучшем значении этой фразы…

О Любви

Эпиграф. Леночка сказала: наш кот нашел себе подружку! А я в ответ: Лена, так он же кастрированный!!! А Леночка: мам, так и подружка стерилизованная…

Вот про что это? Разговор с дочкой оставил какое-то восторженное послевкусие. Вопреки сотворенным изменениям — природа таки берет свое. «Заботливые» люди решили осчастливить животных и упростить им жизнь. А коты — творцы собственного счастья, были честны в желаниях и сделали свой выбор. Раз не могут сексом заняться, так значит, будут общаться и дружить. Кто их остановит и кто запретит? Люди оказались здесь бессильны…

Коты! Вы — крутые! Уважаю! Разнополые существа (неважно, коты это или люди) притягиваются друг к другу. Как выясняется на котах, даже операции не помогают. Это вселяет надежду на то, что природа очень сильна. Но… при условии любви к жизни, как у котов! А еще на то, что мужское и женское — такие мощные составляющие, что перекрывают любые вмешательства. И пусть так будет! Коты нашли друг друга и радуются. А люди-то чем хуже?

Балерина политотдела

Это случилось в июне, когда я проводила очередное занятие по теме «Гимнастика для мозга». Среди участниц была удивительная, скромная, аккуратная, стильная, очень немолодая дама — именно дама. Я люблю таких, потому что — приятно смотреть, еще более приятно слушать и интересно наблюдать... Самое волнительное началось, когда она как будто невзначай поделилась своими ближайшими планами — о подготовке мероприятия, посвященного годовщине начала блокады Ленинграда. К этой теме у меня особый трепет…

Мне 12 лет, я живу с родителями в военном гарнизоне на финской границе. Развлечений не так много, но те, которые есть — важные и практически судьбоносные. Я занималась танцами — с наслаждением, упоением. Именно тогда, в 80-е, по телевидению показали фильм «Мы смерти смотрели в лицо». Этот фильм про детей блокадного Ленинграда, которые до войны занимались в танцевальном балетном кружке, а потом в войну стали артистами несмотря ни на что… Они танцевали «Тачанку». Учитель танцев в фильме — великолепный Олег Даль. Наш гарнизон — и детский, и взрослый — «гудел» под впечатлением от этого фильма. И Галина Прокофьевна, руководитель моего кружка, жена военного и настоящая балерина, поставила «Тачанку», как в фильме. И вот я — в буденовке, сапогах, армейской юбке, рубашке и с саблей — танцую главную партию, солирую. Сейчас мне 49, но я помню все движения — ноги встают в третью позицию, а в руках как будто сабля, движения четкие. Счет — и раз, и два…

На занятии в июне все участники живо откликнулись на мое воспоминание. И я, ошеломленная, узнала, что, оказывается, этот фильм снят по произведению Юрия Яковлева «Балерина политотдела». Я не знала, не читала, и в школе мы это не проходили. А жаль… Не проходят и сейчас. Опять же — к сожалению. Потрясение.

Сентябрь. И я в долгожданном отпуске в Сочи. Но воспоминания о детстве, о танце «Тачанка», о фильме и о том июньском занятии не дают мне покоя. Моя подруга находит в недрах интернета радиоспектакль «Балерина политотдела», и я слушаю. Гуляю и слушаю, сижу на море и слушаю… Плачу. Дышу. Плачу и слушаю. В книге все по-другому, но так же волнительно, пронзительно и мощно. Такое ощущение, что я сделала что-то очень важное. Я наконец-то оттанцевала мою партию спустя столько лет… Осознанно, с чувством и огромной благодарностью этой женщине, ребенку блокады… Даже трудно представить, как тогда все это было. Низкий поклон.

Раненый целитель

Я раненый целитель. Я очень раненый целитель. Недавно услышала такую формулировку и вдруг осознала — про меня.

Сейчас мои раны дают о себе знать и очень сильно болят. И чем сильнее они болят, тем больше у меня любви и тепла к моим клиентам. К тем, кто просится ко мне на консультацию, кто хочет спросить, узнать, поплакать, что-то оставить и взять — ценное, благостное, применимое, спасительное, вымученное, выстраданное… А я, конечно же, слушаю, вникаю, разговариваю, сочувствую, жалею, объясняю, иногда ругаю, но не сильно, забираю, отдаю, обсуждаю, благословляю на изменения и хорошие дела… А потом выдыхаю, радуюсь, иногда переживаю, но не сильно, иду дальше… И каждый раз люблю мою психологию и тех, кто попадет в мою воронку.

Я тоже бываю чьим-то клиентом. И из своей картины мира искренне надеюсь на всё то, что делаю сама. Правильно и делаю. Но вот сегодня — получи, фашист, гранату… Не вникали ни разу, поэтому на всё то, что дальше по моему списку, можно не рассчитывать и не ждать… Вроде бы уже знаешь, что так бывает, но быть готовым к безразличию не получается… Как-то по-человечески грустно, по-детски обидно, по-женски плакательно.

И поэтому…. Я не хочу, чтобы мои клиенты когда-либо столкнулись со стеной моего холода и «высотой недоступного профессионализма». Я даже и не представляю себя в таком формате и не хочу представлять. Да, я не всех беру в работу — про кого-то не понимаю, кто-то, на мой взгляд, не готов, кто-то просто не мой клиент… Но кто мой — ты мой!!! Я, правда, стараюсь для тебя — чтобы тебе стало легче, чтобы ты исцелился и что-то важное понял, чтобы расцвел, захотел… И дальше пусть так будет. Мой клиент, пусть ты будешь мной сбереженным. Я знаю, я это умею, потому что я раненый целитель. Это, как оказывается, такой дар. А то, что от души дарится, то и принимается, и прививается, и никуда не денется. Смею надеяться, что у меня нет шансов стать черствой.