Публикуем фрагмент «Типы, стиль, особенности работы практических психологов в командах» учебного пособия Г.Д. Горбунова «Психопедагогика спорта».
Содержание работы психологов в командах отличается великим разнообразием. Каждый психолог в своей работе фактически реализует свою личность.
Психолог с академическим образованием и строго научным складом мышления занимается больше психодиагностикой. У него все заранее спланировано и осуществляется в полном соответствии с установленными психологическими закономерностями.
И как его антипод — сензитивный интуитивист — больше надеется на тонкость своего восприятия и чувства при оценке психических явлений и на импровизацию в процессе воздействия на спортсменов.
Нельзя сказать, что из этого лучше для спорта, что хуже — всему свое время и место. А если учесть, что истина чаще всего бывает посредине, то многочисленные смешанные варианты больше всего устраивают практиков спорта. Но каков бы ни был характер деятельности психолога в команде, какие бы конкретные задачи он ни решал, поначалу перед ним всегда стоит одна общая задача — доказать результатами изначально, в процессе и до конца своей деятельности нужность и полезность пребывания в команде.
Те психологи, которые проработали в командах достаточно долго, знают, что решение именно этой задачи стимулирует, напрягает и утомляет больше всего.
Некоторые психологи, так сказать, набирают очки в правильном прогнозе и рекомендациях тренеру относительно его возможностей в предстоящих соревнованиях. Известно, что прогноз в спорте — дело неблагодарное и рискованное. Тем и привлекателен спорт по сравнению с другими зрелищами, что результат здесь чаще всего непредсказуем. А психолог предсказывает, правда, не категорично, а вероятностно, что вовсе не делает его советы менее значимыми и ответственными. Если тренер это понимает, он не будет чрезмерно строг к ошибкам психолога, которые неизбежны по самой сути спорта. Тренер, умеющий оценить возросшую вероятность правильного прогноза и верного решения благодаря советам психолога, будет снисходителен и к его ошибкам.
Другой психолог вовсе не занимается прогнозами, а исключительно психическими состояниями спортсменов. Он считает своей главной задачей подвести спортсмена к ответственным тренировкам или соревнованиям в наилучшей кондиции.
Третий и этим занимается мало. Он считает, что должен обучить спортсмена определенному характеру действий и мыслей в те или иные моменты тренировки и соревнований. Он обучает их приемам саморегуляции не вообще, а в связи с конкретной задачей деятельности, например приемам организации внимания в тот или иной момент игры.
Перечень можно продолжить:
- психологи, главной задачей считающие создание в команде общего жизнерадостного оптимистичного настроения. Значительную часть своего времени они тратят на своеобразное эстрадно-комедийное поведение в общении со спортсменом, когда шутками, анекдотами, улыбками он сбрасывает напряжение, создает благоприятный фон для работы и отдыха;
- психологи, которые часами выслушивают спортсмена, сопереживают, незаметно образовывают и просвещают, определяя нужный характер действий и отношений, оценивают события до уровня «снятия грехов»;
- психологи, которые вмешиваются в организацию всей жизни спортсменов, контролируя распорядок дня, отдых, питание, соотношение различных мероприятий, культуру быта и даже содержание тренировочного процесса. Последнее далеко не всем тренерам и спортсменам нравится, даже если психолог предлагает вполне разумные и обоснованные вещи. Профессионализм психолога и его умение общаться с тренерской элитой нередко проверяется именно здесь;
- психологи по нормализации конфликтных ситуаций.
Уже этого неполного перечня стиля работы достаточно, чтобы увидеть в психологе и ученого, и шарлатана, и актера, и шута, и педагога, и духовного наставника. О последнем следует сказать особо. Хотим мы того или не хотим, но по объективной сути деятельности работа психолога в команде во многом сродни деятельности духовного наставника. Кому, как не психологу, можно довериться и «поплакаться в жилетку». У кого искать утешение, если руководитель требует, тренер заставляет, товарищи конкурируют, а мама с папой чаще всего далеко-далеко. А психолог, пользующийся доверием у спортсменов, для них отдушина, ему можно исповедаться, признаться в своих слабостях, выговориться, а иногда и натурально выплакаться в его присутствии. Ведь психолог занимается душой спортсмена, а душевный мир — это не просто восприятие или память, мышление или воля. Душе нужна душевность с ее гармонией, красотой, верой, надеждой, наконец, любовью. И если психолог оказывается способным хоть в чем-то быть близким по духу спортсмену, он будет ему полезен. Одно общение с ним может как-то заполнять вакуум, возникающий от жесткого спортивного режима, снимать сгустки монотонии, сглаживать тревогу, помогать философски переносить тяготы спортивной жизни.
Разнообразие форм работы психолога в команде делает его самого многоликим. Конечно, его личностный имидж остается относительно стабильным, но профессионально, в зависимости от ситуации может принимать прямо противоположные характеристики. Скажем, когда он утешает и успокаивает, и наоборот, когда совершает действия, направленные на вскрытие глубинных энергетических ресурсов, на их максимальное проявление. Каждый спортсмен, зная психолога, может избрать себе в помощь одну или несколько сторон его деятельности. Например, один ходит только на сеансы внушенного отдыха или гипноза и считает ненужным терять время на длительные разговоры с психологом. Другой же может не ходить на сеансы, но часами сидеть в комнате психолога, ведя бесконечные разговоры на самые различные темы. Есть спортсмены, которые любят тестироваться. Они удовлетворяют свой интерес к самопознанию, сравнивая данные тестов с тем, что они, казалось бы, хорошо знали о себе.
Сложившееся впечатление о психологе и соответствующий ему образ могут помогать или мешать психологу в его работе. Однажды психолог, не один год работавший с командой, решил дополнить свой инструментарий воздействия массажем. Но наткнулся на категорическое возражение тренера, который резонно считал, что это может нарушить сложившийся благоприятный стереотип восприятия его образа.
В другом случае психолога, занимающегося в основном регуляцией состояний, попросили помочь научным сотрудникам проводить психологическое тестирование. Узнав об этом, один из спортсменов сказал: «Лучше не включайтесь в это дело, мы не того от вас ждем».
Давно известно об определенном стереотипе восприятия различных профессий. Не исключение психологи, особенно практические. Мол, раз психолог, значит, видит насквозь, понимает тебя лучше других и, неровен час, может так воздействовать, что выдашь неожиданное для себя. В принципе этот стереотип — хороший помощник для психолога, но это вексель, который надо все время оплачивать. И малейшая ошибка или неточность могут сопровождаться недоумением — «А еще психолог!» То, чего не заметят в поведении врача, массажиста, тренера, тут же заметят в поведении психолога. Именно потому, что от других часто и не ждут тонкости восприятия и глубины понимания. А психолог в ожиданиях спортсменов должен этим отличаться, иначе какой же это, мол, психолог.
Нередко работа психолога бывает полезной и без этих особенностей его личности, но в сложившемся стереотипе о психологе этого от него ждут. Как только спортсмены, тренеры, все окружающие узнают, что этот человек психолог, их установки меняются. У кого-то в общении с психологом повышается самоконтроль, у кого-то появляется серия вопросов к психологу, кто-то стремится поделиться своим опытом воздействия. Есть люди и с заведомо негативными установками к психологу. Их негатив необязательно явно выражен, но такая установка формирует желание видеть и замечать больше недостатки и ошибки в поведении психолога, нежели достоинства. А оценки его достоинств нужны психологу как никакому другому специалисту. Они формируют веру в него — основной инструмент его деятельности. Манера поведения, речи, весь облик психолога, информация вокруг него могут существенно помогать ему в работе.
Деятельность психолога по своей сути такова, что без рекламы и саморекламы в положительном значении этого слова эффективность его деятельности резко снижается. Ведь практический психолог чаще всего работает инструментом науки, но на уровне искусства. А каково значение рекламы в искусстве, всем известно. Элемент внушения и самовнушения может быть столь силен, что благодаря рекламе многие подделку могут принять за шедевр. В отсутствие рекламы истинные ценности в искусстве нередко раскрываются только потомками и, наоборот, внешне броское, разрекламированное произведение оказывается «однодневной бабочкой». Однажды одного известного композитора-песенника спросили, не потому ли он более знаменит, чем его ровесники, что у него хорошие личные деловые связи в Союзе композиторов, на радио и телевидении. Он, не смущаясь и не таясь перед огромной телевизионной аудиторией, ответил, что он этого не отрицает, так как талант многолик и вовсе не достаточно уметь расставить ноты в нужном порядке, но надо суметь их сделать достоянием как можно более широкой публики. Кто не умеет этого делать, тот недостаточно талантлив. Эта психология популярности и рекламы в неменьшей мере касается и деятельности психолога.
Без соответствующей информации о себе психолог не сможет продуктивно работать. Конечно, психолог, который кичится и хвастается, энергично выпячивает себя везде и вся, может добиться только противоположного эффекта. Но умение представить себя корректно, ненавязчиво, балансируя между скромностью и необходимостью показать свою работу, создает так необходимую для работы атмосферу. Желание и умение представить себя психологом является профессиональной необходимостью, частью его работы. И если ему не удается этого сделать, то при всех его положительных чисто инструментальных возможностях он не создает себе поля деятельности для их реализации.
Правда, на этом пути психологов, как нередко психотерапевтов, врачей и др., во многих случаях характеризует весьма неприятное свойство: прежде чем доказывать свои возможности и свою полезность, специалист предварительно пытается доказать, что подавляющее большинство его коллег делает свое дело неправильно, ошибочно или просто вредно. Становится непонятным, как профессиональный клан людей, занимающийся психикой человека, не замечает за самим собой столь грубо очерченные неприглядные методы достижения своей популярности. Почему-то им кажется, что они хороши только тогда, когда другие плохи. Они уверены, что, признавая достоинство своих коллег, они умаляют свои собственные. Это грустное заблуждение — буквально аномалия в восприятии психологами и психотерапевтами друг друга. Оно очень вредит всей работе и по психологическому обеспечению в спорте. Для дела гораздо полезней, если каждый из них будет представлять общественности друг друга позитивно. Несомненно, если психологи спорта будут объективно и корректно, где только это возможно, подчеркивать достоинства друг друга и бóльшую необходимость их деятельности, от этого общий вклад психологии в спортивный результат только возрастет.
С этим связан еще один тонкий вопрос о критериях полезности, продолжительности и достаточности работы психолога в команде. Нередко практического психолога спрашивают, каков объективный критерий полезности его работы. Особенно любят задавать этот вопрос академические психологи, заранее смакуя растерянность практика при ответе, что вот, мол, мерить нам некогда, цифр у нас мало, что многое, так сказать, на глазок, приблизительно, в том числе и результат работы. Но прежде нужен ответ на другой вопрос. Работа практического психолога-педагога — это наука в действии или поиск в искусстве? И многое ли меряется в искусстве? Посмотрим новый фильм — критерий сразу один: понравился или нет? Кому-то — да, кому-то — нет. Большинству — да, значит фильм нужен, полезен. Так эксперты оценивают телепередачи, новые песни, картины и пр. Так часто оценивается и работа практического психолога. Если спортсмены продолжают добровольно общаться с психологом, ходят на его сеансы, приглашают на сборы и т.д., в общем, как эксперты оценивают: нравится, нужен — это и есть ответ на вопрос о критериях полезности практического психолога.
Но быть полезным, нравиться — это лишь первый этап работы практического психолога. Второй — когда от его работы отказываются. Стереотип установок заставляет внутренне сжаться психолога, когда после многих месяцев и иногда лет психолог сталкивается с отказом от его услуг. Например, приходит он по привычке проводить сеанс гипноза с предсоревновательными установками и вдруг слышит непривычный ответ: «А вы мне сегодня не нужны!» — «Как это так?» — «А вот так, я совершенно уверен в себе и точно знаю, что все будет о’кей». В итоге — блестящий результат. Но ведь в том-то и радость психолога, что два-три года работы с тревожно-мнительной эмоционально нестабильной личностью дали этот результат и непосредственно в соревнованиях, и в отказе от помощи. Ведь родитель, воспитавший самостоятельного человека, такого, который сумел отказаться от дальнейшей помощи и уверенно пошел по жизни, — такой родитель, несомненно, правильнее и лучше того, который поддерживает качающегося великовозрастного бездельника до седых волос.
Источник: Горбунов Г.Д. Психопедагогика спорта: учебное пособие. 5-е изд., испр. и доп. М.: Советский спорт, 2014. С. 302–308.
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать