Переживание потери работы специалистами предпенсионного возраста

Введение

Положение безработного переживается специалистами со значительным трудовым стажем не только само по себе — как утрата профессиональной роли и понижение экономического статуса, — но и как ограничение сфер активности, изменение привычной роли в семье, форм досуга и отдыха и, в целом, как снижение качества жизни. Общие жизненные обстоятельства и связанные с ними вызовы позволяют рассматривать безработных специалистов предпенсионного возраста как большую социальную группу, обладающую особыми социально-психологическими характеристиками. В работах отечественных авторов отмечалось, что среди лиц, потерявших работу, могут эмпирически выделяться типы людей согласно таким личностным особенностям, как выбор стратегии совладания в ситуации потери работы [Тарасов 2016; Емельянова, Дробышева 2019], уровень оптимизма, толерантность к неопределенности, предпочтение тех или иных способов адаптации к проблемной ситуации [Демин, Попова 2000] и др. Было показано, что люди способны психологически компенсировать эти сложные обстоятельства благодаря адекватному выбору стратегий проблемно-ориентированного копинга [Тарасов 2016], направленных на решение задач, в частности, на использование свободного времени для смены профессии, личностного роста, поиска путей решения жизненных проблем.

В современных условиях основной проблемой, которую создает потеря работы, является недостаток денежных средств. Эксперты сервиса SuperJob по результатам социологического опроса выяснили, что у 43% россиян отсутствуют сбережения, 13% граждан при потере дохода были бы способны прожить за счет сбережений меньше месяца, 18% процентов — один-два месяца, 11% — три-шесть месяцев, 8% — от полугода до года, 7% — дольше года («Россияне массово заявили об отсутствии сбережений» — https://1prime.ru/society/20211213/835486609.html).

Таким образом, очевидна причина того, что наиболее сильные переживания при потере работы россияне испытывают из-за страха остаться без средств к существованию. У лиц предпенсионного возраста ситуация безработицы осложняется и их особым статусом на рынке труда: специалисты предпенсионного возраста подвергаются заметной дискриминации со стороны работодателей. Аналитики утверждают, что уже после 45 лет и у мужчин, и у женщин возникают проблемы с трудоустройством и образованием [Панькова 2018; Забелина 2018]. Практически во всех развитых странах статус пенсионера, «предпенсионера» из-за значимости трудовой занятости в современной культуре оказывается обесцененным и существенно занижается в обществе [Moen 1996], помимо прочего, по причине невысокой материальной обеспеченности пенсионеров. Эти обстоятельства обусловили проблему данного исследования: каким образом проявления финансовой тревожности у безработных предпенсионного возраста связаны с особенностями их восприятия ситуации потери работы.

В научной литературе финансовая тревога традиционно рассматривается как реактивное состояние, возникающее в ответ на те или иные экономические обстоятельства. Изучалось то, насколько тревожно чувствовали себя люди, обращавшиеся или нет к услугам финансового консультанта [Grable et al. 2015], как связаны финансовая тревога и страховые предпочтения [Медяник 2020] и др. В настоящем исследовании финансовая тревожность рассматривалась не как реактивное состояние, возникающее в силу определенных обстоятельств, а как личностное свойство человека [Дробышева, Садов 2021, с. 296]. Оно определяется авторами как склонность личности испытывать состояние тревоги при взаимодействии с другими людьми в ситуациях, опосредованных монетарными отношениями.

«Финансовая тревожность проявляется, по словам авторов, в зависимости человека от денег, болезненном восприятии им ситуаций финансового неравенства по сравнению с другими людьми, его обеспокоенности перед потенциальной угрозой потери финансовых средств» [Дробышева, Садов 2021, с. 309]. Высокий уровень финансовой тревожности влечет за собой снижение самоконтроля личности за своими тратами и рациональности в управлении своими финансами. Умеренный уровень финансовой тревожности носит конструктивный характер, наблюдается взвешенное отношение к деньгам, самоконтроль своего экономического поведения [Дробышева, Садов 2021].

Являясь базовым личностным свойством, финансовая тревожность становится фактором восприятия всей ситуации потери работы, ее субъективной интерпретации, планирования подготовки к наступлению пенсионного возраста. Показано, что лица предпенсионного возраста в большинстве своем психологически и финансово готовятся к выходу на пенсию [Adams, Rau 2011; Griffin et al. 2012; Palaci et al. 2017]. Н.К. Шлоссберг использовала термин «психологическое портфолио», которое готовится человеком при подготовке к выходу на пенсию [Schlossberg 2004]. Трудности этого этапа, по мнению автора, неизбежны, а успешность их преодоления зависит от роли работы и семьи в жизни человека, времени выхода на пенсию, степени, в которой работа приносит удовлетворение, ожиданий, связанных с выходом на пенсию, от состояния здоровья и чувства финансовой безопасности. Последнее в наших условиях во многом оказывается решающим, что и обусловило дизайн эмпирического исследования.

Программа исследования

Целью исследования было изучение переживания потери работы специалистами предпенсионного возраста в связи с их финансовой тревожностью как личностным фактором, а также с самооценкой финансового положения и субъективным финансовым благополучием.

Задачи:

1. Выявить эмпирические типы безработных, относящихся к возрастной группе предпенсионеров, согласно восприятию ими ситуации безработицы.
2. Описать выявленные эмпирические типы по социально-демографическим характеристикам (за исключением возраста, поскольку по данному параметру группа гомогенна) через значимые различия между выделенными на первом этапе исследования эмпирическими типами.
3. Исследовать различия между полученными эмпирическими типами по уровню их финансовой тревожности, по восприятию своего материального благосостояния и его субъективной оценке. Проанализировать различия в социально-психологических характеристиках респондентов, принадлежащих к разным типам, а именно, по их экономической идентичности, уровню финансовой тревожности, ценностным ориентациям и базовым убеждениям.

Методы исследования. Исследование проводилось с применением следующих методик: авторский опросник Т.В. Дробышевой и Т.П. Емельяновой, содержащий 35 утверждений о разных способах переживания ситуации потери работы. Респондентам предлагалось оценить по 5-балльной шкале суждения, полученные по результатам контент-анализа содержания тематических групп в интернете; для исследования показателей экономической идентичности (оценки уровня материального благосостояния семьи, а также удовлетворенности им) применялись приемы шкалирования самооценок респондентов; «Шкала финансовой тревожности личности» P. Лихи в адаптации Т.В. Дробышевой и В.А. Садова [Дробышева, Садов 2021], две шкалы опросника «Социальные аксиомы» М. Бонда и К. Леунга («Социальная сложность» и «Награда за усилия»), имеющие отношение к личностным ресурсам, в адаптации А.Н. Татарко и Н.М. Лебедевой [Татарко, Лебедева 2008], методика «Ценностные ориентации» Е.Б. Фанталовой [Фанталова 2001]. Социально-демографические характеристики респондентов (пол, возраст, уровень образования, уровень дохода, время пребывания в статусе безработного, сфера занятости и опыт работы до увольнения и т.п.) выявлялись при помощи анкетирования. Полученные данные подвергались статистической обработке с использованием пакетов прикладных программ «SPSS 22.0».

Выборка. В исследовании принимали участие респонденты-безработные от 46 до 60 лет, из них 85% — люди предпенсионного возраста, 10% — близкие к предпенсионному возрасту и 5% — недавно вышедшие на пенсию, общий объем выборки 158 человек. Выборка содержала только вынужденных безработных, сфера деятельности которых включала оказание услуг (торговля, банки, социальная защита населения), образование, науку и медицину. По половому составу 49,4% — женщины, 50,6% — мужчины, по образовательному статусу 46,8% — высшее образование, 41,8% — среднее специальное; остальные — среднее. Состоят в браке — 73,4%, из них в гражданском только 3,8%. Стаж безработицы выявлен следующий: до полугода — 58%, до года — 23%, до трех лет — 11%, свыше трех лет — 20% респондентов. Основная причина увольнения была в основном связана с сокращением штата / ликвидацией организации (65,2%), 10% — с личными обстоятельствами. Степень удовлетворенности работой до увольнения составляла: 68,7% — выше среднего и высокая. Уровень дохода исследуемой выборки позволяет отнести респондентов к категории «средний класс».

Результаты исследования

Полученные данные были подвергнуты проверке на нормальность распределения с помощью Z-теста Колмогорова — Смирнова. Результат показал, что данные по анализируемой выборке подчиняются закону нормального распределения.

Для решения первой задачи была осуществлена кластеризация случаев по ответам на вопросы анкеты, направленной на изучение восприятие респондентами ситуации временного отсутствия у них работы, возможностей трудоустройства, планов в отношении изменения их профессионального статуса и других сопряженных вопросов. Объем выборки и количество вопросов анкеты позволили использовать метод кластерного анализа центров. Прежде всего, был применен факторный анализ методом главных компонент, вращением Варимакс с нормализацией Кайзера, целью которого явилось снижение размерности исследуемых переменных. В результате расчета было отобрано десять факторов (имеющих значения, превосходящих единицу), которые были обозначены следующим образом.

• Фактор 1. «Тревожные прогнозы». Негативное восприятие своей ситуации с выраженной тревогой, беспокойством, озадаченностью, критическим отношением к потенциальным работодателям (по факту отказа в трудоустройстве), страхом перед будущим (объясняет 17,945% суммарной дисперсии).
• Фактор 2. «Проактивное отношение». Нейтральное восприятие ситуации, ориентация на деятельный поиск работы, использование всех имеющихся ресурсов для поиска и трудоустройства (объясняет 11,008% суммарной дисперсии).
• Фактор 3. «Рационализация». Последовательное объяснение невозможности трудоустроиться (объясняет 7,413% суммарной дисперсии).
• Фактор 4. «Альтернативные возможности». Отрицание невозможности трудоустройства. Вера в возможности реализовать себя в другом городе/стране, открыть свое дело и другие альтернативы (объясняет 4,949% суммарной дисперсии).
• Фактор 5. «Уход от проблемы». Нежелание искать работу, неуверенность в своих силах (объясняет 4,279% суммарной дисперсии).
• Фактор 6. «Ориентация на смену карьеры». Изменение профессиональной квалификации/освоение другой профессии, ориентация на оказание различного рода услуг — шитье, работа в интернете и другие (объясняет 4,225% суммарной дисперсии).
• Фактор 7. «Пассивная позиция». Встать на биржу, дожидаться выгодного предложения (объясняет 3,519% суммарной дисперсии).
• Фактор 8. «Стремление решить финансовые проблемы». Вера в возможность трудоустройства с ориентацией на решение текущих финансовых вопросов — сдача квартиры и другое (объясняет 3,241% суммарной дисперсии).
• Фактор 9. «Надежда на помощь государства» (объясняет 3,208% суммарной дисперсии).
• Фактор 10. «Нежелание работать». Отказ от дальнейшей профессиональной деятельности (объясняет 3,066% суммарной дисперсии).

Полученные факторы были подвергнуты кластеризации методом К-средних. Как оптимальное количество нами было задано 5 кластеров на основании предварительно проведенного иерархического кластерного анализа. Образовавшиеся группы респондентов представляют собой эмпирические типы (см. табл. 1). Один из выделившихся в результате математической обработки кластеров был крайне малочисленным (2 человека) и, соответственно, был исключен нами из дальнейшего анализа.

Наиболее многочисленными оказались группы респондентов, обеспокоенных отсутствием у них работы, испытывающих страх перед будущим, описывающих свое состояние как апатичное и депрессивное, а также группа безработных, не верящих в свои возможности, различными способами объясняющих ситуацию потери ими работы и сложности в трудоустройстве. Примечательно, что обе группы не настроены предпринимать активных действий и не видят альтернативных возможностей. Третья по численности группа потенциально активна, верит в возможности трудоустройства, настроена более позитивно, теоретически предполагает некие возможности, которые при необходимости могут быть актуализированы. И последняя по численности группа настроена позитивно и ищет возможности заработка вне профессиональной сферы деятельности. Возможно, такой результат связан с особенностями выборки по возрастному признаку (в основном предпенсионный возраст). Действительно, как уже отмечалось, эйджизм, достаточно распространенный на рынке труда в современной России, сокращает шансы на трудоустройство людей старше 45 лет, что объективно не может не сказываться на восприятии ими ситуации трудоустройства с негативной аффективной окраской.

Для решения второй задачи — описания выявленных в результате кластерного анализа групп респондентов по их восприятию ситуации отсутствия работы — были рассчитаны значимые различия между группами по социально-демографическим характеристикам: пол, образование, сфера деятельности до увольнения, причина увольнения, стаж работы до увольнения, семейное положение, среднемесячный доход на члена семьи, оценка уровня материального благосостояния семьи, удовлетворенность материальным благосостоянием семьи. Расчет производился при помощи однофакторного дисперсионного анализа ANOVA. Результаты показали значимые различия по параметрам «Стаж работы до увольнения» (значимость .039), «Уровень материального благосостояния семьи» (значимость .023) и «Удовлетворенность материальным благосостоянием семьи» (значимость .027). Наиболее длительный стаж работы обнаружен у третьего типа — это респонденты, занимающие пассивную позицию и рационализирующие проблему. Наиболее высокие значения по параметрам восприятия своего материального благополучия выявились у первой группы респондентов (потенциально активных, планирующих альтернативные способы заработка), наиболее низкие — у второй группы, описывающей свое состояние как негативное, тревожное и эмоционально напряженное. При этом по шкале оценки уровня дохода на каждого члена семьи значимых различий между группами не выявлено. Таким образом, полученный результат показывает любопытную тенденцию более позитивной субъективной оценки своей финансовой ситуации людьми с различимо оптимистичным настроем в отношении возможности заработка независимо от уровня дохода.

Для решения третьей задачи был проведен анализ значимых различий между выявленными типами респондентов по параметрам «Финансовая тревожность», двум шкалам опросника «Социальные аксиомы» («Социальная сложность» и «Награда за усилия»), а также шкалам ценностных ориентаций. Сравнительный анализ (по критерию Краскала — Уоллиса при р≤0,05) обнаружил, что значимые различия имеются только по параметру «Финансовая тревожность» (p=0,016). Анализ дескриптивной статистики показывает, что наиболее высокие значения тревожности наблюдаются у респондентов третьего типа (респонденты, занимающие пассивную позицию и рационализирующие проблему), а наиболее низкие — у четвертого типа (респонденты, ориентированные на заработок способами, не связанными с профессиональной деятельностью). Согласно результатам, уровень финансовой тревожности у респондентов всех четырех типов находится в диапазоне выше среднего (диапазон 14–18), в соответствии с нормативами авторов методики: 0-6 низкая, 7–13 средняя, 14–24 высокая [Дробышева, Садов 2021].

Обсуждение результатов и заключение

Выявленные в ходе исследования эмпирические типы показывают существование принципиально разных способов восприятия ситуации безработицы как в эмоциональном аспекте, так и в осознании перспектив и вероятностей заработка (от признания существования возможностей до их отрицания). При этом респонденты, имеющие позитивные прогнозы в отношении будущих заработков, в качестве их источников рассматривают способы, не связанные с их профессиональной деятельностью. Возможно, это объясняется описанными выше объективными проблемами трудоустройства людей старше 45 лет. Отсутствие различий в ценностных ориентациях и базовых убеждениях (методика «Социальные аксиомы») может быть связано с гомогенностью изучаемой группы по возрастному признаку и принадлежностью респондентов к одной группе с точки зрения уровня дохода.

При трактовке финансовой тревожности как свойства повышения состояния тревоги в социальных взаимодействиях, связанных с финансовыми аспектами, «зависимости человека от денег», беспокойства за свои сбережения и страха оказаться в ситуации безденежья [Дробышева, Садов 2021] выявленные в нашем исследовании различия между эмпирическими типами людей по их переживанию ситуации безработицы могут быть описаны следующим образом. Люди, временно не имеющие работы, но не воспринимающие ситуацию отсутствия заработка излишне болезненно, в принципе более рационально оценивают возможности заработка, готовы к его неравномерности, испытывают адекватный уровень удовлетворенности своим финансовым положением. Напротив, люди, которым в большей степени свойственна финансовая тревожность, настроены пессимистично без имеющейся у них работы. Жизнь без предсказуемого дохода в виде заработной платы вызывает глубокую обеспокоенность, блокирует рациональную оценку возможностей и концентрирует сознание человека на невозможности заработка. Финансовая тревожность, будучи свойством личности, является значимым фактором восприятия ситуации лишения работы и определяет общий эмоциональный настрой личности, когнитивную проработку сложившихся жизненных обстоятельств, а также стратегии поведения в этом случае. Дальнейшее изучение феномена финансовой тревожности должно обнаружить степень и условия ее изменчивости, что, в свою очередь, позволит сделать шаги к разработке программ психологической помощи безработным предпенсионного возраста. Немаловажным является и повышение финансовой грамотности этой категории лиц, так как высокая финансовая тревожность часто имеет следствием нерациональное денежное поведение — сомнительные займы, доверие финансовым аферистам и др.

Результаты данной работы имеют определенные ограничения, которые не позволяют экстраполировать их на все профессиональные категории безработных, на людей с более высокими доходами или обладающих специальными финансовыми знаниями. Дальнейшие исследования призваны уточнить и расширить объяснительные возможности предложенной модели.

Благодарности

Статья выполнена в рамках Госзадания № 2021-0010 «Социально-психологические факторы поведения личности и группы в условиях глобальных изменений», ЕГИСУ №1021051201850-6.

Литература

1. Демин, Попова 2000 — Демин А.Н., Попова И.П. Способы адаптации безработных в трудной жизненной ситуации // Социологические исследования. 2000. № 5. С. 35–46.
2. Дробышева, Садов 2021 — Дробышева Т.В., Садов В.А. Разработка тест-опросника «шкала финансовой тревожности личности» (на основе методики P. Лихи) // Институт психологии Российской академии наук. Социальная и экономическая психология. 2021. Т. 6. № 2 (22). С. 296–320.
3. Емельянова, Дробышева 2019 — Емельянова Т.П., Дробышева Т.В. Структура социальных представлений у лиц разного возраста, потерявших работу // Вопросы психологии. 2019. № 4. С. 124–134.
4. Забелина 2018 — Забелина О.В. Особенности занятости и проблемы трудоустройства лиц старших возрастных групп на российском рынке труда // Экономика труда. 2018. Т. 5. № 1. С. 165–176.
5. Медяник 2020 — Медяник О.В. Влияние финансовой тревожности на страховое поведение россиян в условиях пандемии COVID-19 // Вестник Санкт-Петербургского университета. Социология. 2020. Т. 13. № 4. С. 354–373.
6. Панькова 2018 — Панькова А.А. Проблемы трудоустройства лиц старшего возраста [Электронный ресурс] // Human progress. 2018. Т. 4. № 11. URL: http://progress-human.com/images/2018/Tom4_11/Pankova.pdf (дата обращения 30 янв. 2022).
7. Тарасов 2016 — Тарасов М.В. Психическое совладание с фактом потери работы: когнитивно-волевые особенности выхода из трудной жизненной ситуации. М.: КНОРУС: ООО «Квант Медиа», 2016. 106 c.
8. Татарко, Лебедева 2008 — Татарко А.Н., Лебедева Н.М. Исследование социальных аксиом: структура и взаимосвязи с социально-экономическими установками россиян // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2008. Т. 5. № 4. С. 135–143.
9. Фанталова 2001 — Фанталова Е.Б. Диагностика и психотерапия внутреннего конфликта. Самара: Издательский дом «БАХРАХ-М», 2001. 128 с.
10. Adams, Rau 2011 — Adams G.A., Rau B.L. Putting off tomorrow to do what you want today: Planning for retirement // American Psychologist. 2011. Vol. 66. P. 180–192.
11. Grable et al. 2015 — Grable J., Heo W., Rabbani A. Financial Anxiety, Physiological Arousal, and Planning Intention [Электронный ресурс] // Journal of Financial Therapy. 2015. Vol. 5. Iss. 2. URL: https://doi.org/10.4148/1944-9771.1083 (дата обращения 29 янв. 2022).
12. Griffin et al. 2012 — Griffin B., Loe D., Hesketh B. Using proactivity, time discounting, and the theory of planned behavior to identify predictors of retirement planning // Educational Gerontology. 2012. Vol. 38. P. 877–889.
13. Moen 1996 — Moen Ph. A Life Course Perspective on Retirement, Gender, and Well-Being // Journal of Occupational Health Psychology. 1996. Vol. 1. no. 2. P. 131–144.
14. Palaci et al. 2017 — Palaci F., Jiménez I., Topa G. Economic Cognitions Among Older Adults: Parental Socialization Predicts Financial Planning for Retirement [Электронный ресурс] // Frontiers Aging Neuroscience. 2017. 21 November. URL: https://doi.org/10.3389/fnagi.2017.00376 (дата обращения 29 янв. 2022).
15. Schlossberg 2004 — Schlossberg N.K. Retire Smart, Retire Happy: Finding Your True Path in Life. Washington, D.C.: American Psychological Association, 2004. 183 р.

Источник: Емельянова Т.П., Викентьева Е.Н. Переживание потери работы специалистами предпенсионного возраста // Вестник РГГУ. Серия: Психология. Педагогика. Образование. 2022. №1. С. 35–48. DOI: 10.28995/2073-6398-2022-1-35-48