Отрывок из книги И.М. Юсупова «Этнопсихология народов Татарстана»:
При контактах с другими культурами большинство людей судят о чужих культурных ценностях, используя в качестве образца и критерия культурные ценности собственного этноса. Такой тип ценностного суждения принято называть этноцентризмом, который представляет собой психологическую установку воспринимать и оценивать другие культуры и поведение их представителей через призму своей культуры. Все, что отклоняется от норм, обычаев, ценностей, привычек, типов поведения собственной культуры, считается низкопробным и классифицируется как неполноценное относительно собственной культуры, которая ставится в центр мира и рассматривается как мера всех вещей.
Многие психологи считают этноцентризм негативным социально-психологическим явлением, проявляющимся в тенденции неприятия чужих групп в сочетании с завышенной оценкой собственной группы, и определяют его как неспособность рассматривать поведение других людей в иной манере, чем та, которая продиктована собственной культурной средой. Этноцентризм изначально не несет в себе враждебного отношения к аутгруппам и может сочетаться с толерантным отношением к межгрупповым различиям. С одной стороны, пристрастность является результатом позитивного отношения к ингруппе, и в меньшей степени она возникает из настороженного отношения к другим этническим общностям. С другой стороны, критичное отношение может не распространяться на все свойства и сферы жизнедеятельности своей группы
Советские обществоведы полагали, что этноцентризм – негативное социальное явление, равнозначное национализму и даже расизму. Как и любое другое социально-психологическое явление, этноцентризм не может рассматриваться только положительно или только отрицательно. Хотя он часто становится барьером в межгрупповом взаимодействии, одновременно выполняет полезные для группы функции поддержания позитивной этнической идентичности и сохранения целостности группы.
В стабильном обществе потребность в этнической идентификации латентна, актуализируется же она в ситуации межнационального конфликта. Уменьшение этноцентризма свидетельствует о размывании единства этнической группы. С этноцентризмом связаны как положительные последствия (например, патриотизм, чувство национального достоинства), так и негативные – дискриминация, национализм, шовинизм, сегрегация.
Психологи из США М. Бауэр и Д. Кэмпбелл выделили показатели этноцентризма:
- восприятие элементов своей культуры – ролей, норм и ценностей – как естественных и правильных, а элементов других культур как неестественных и неправильных;
- признание универсальными обычаи ингруппы;
- представление о том, что человеку естественно сотрудничать с членами ингруппы, оказывая импомощь;
- не доверять членам аутгрупп и даже враждовать с ними.
Этноцентризм, при котором достаточно объективно оцениваются качества своей группы и предпринимаются попытки понять особенности чужой группы называют благожелательным или гибким. Сравнение своей группы с чужими группами в этом случае происходит в форме миролюбивой нетождественности.
В этническом конфликте между общностями люди не только судят о чужих ценностях, исходя из собственных, но и навязывают их другим. Такой этноцентризм, получивший название воинственного, выражается в ненависти, недоверии, обвинении других народов в собственных неудачах. Принятие и признание различий можно считать наиболее приемлемой формой социального восприятия при взаимодействии этнических общностей и культур на современном этапе истории человечества.
При исторически сложившихся обстоятельствах, когда переселенцы оказываются растворенными в чужеродной им культурной среде, мигранты в стремлении сохранить свою национальную самобытность объединяются в диаспоры (национальной общности), где говорят на родном языкеи поддерживают национальные традиции. Это порождает этноцентризм с неприятием иных обычаев со стороны приверженцев главенствующей культуры в данной местности, что быстро перерастает в интолерантность к национальному меньшинству. Следующий шаг – агрессивные наступательные действия против инакомыслящих. Так начинались в СССР в конце 1980-х – начале 1990-х гг. армяно-азербайджанский конфликт в Карабахе и Баку, абхазо-грузинский в Сухуми, киргизо-узбекский в Фергане, русско-литовский в Вильнюсе. В XXI в. вирус интолерантности распространился на территорию России. Погромы чеченских торговых павильонов в августе 2006 г. в Кондопоге (Карелия), массовые беспорядки на национальной почве в Москве на Манежной площади в декабре 2010-го – все это симптомы межнационального неблагополучия, сигнализирующие об угрозе внутренней безопасности полиэтничной России.
Снижению межэтнической враждебности и развитию положительных отношений может способствовать увеличение контактов между членами различных народов. Однако для этого требуется выполнение набора определенных ограничений: члены различных этносов должны обладать равным правом голоса в принятии решений, равным статусом в полиэтничной общности и опытом хотя бы небольшого совместного успеха (но не неудачи) своих усилий.
Мировой наукой накоплены сведения, свидетельствующие о том, что представители коллективистских культур более этноцентричны, чем члены индивидуалистских культур. Многовековое бесконфликтное сосуществование доминирующих по численности народов Татарстана объясняется принадлежностью их к одному и тому же коллективистическому типу культур.
Жизненное пространство, в котором складывалась ментальность народов Поволжья представляло культуру компактно-общинного проживания разноязыких этносов. Общинный уклад жизни складывался как необходимая форма выживания в суровых климатических условиях Евразии. В то время, когда в Европе развивалось машинное производство, в крестьянской России продолжал преобладать ручной труд. Приходилось работать экстенсивно с привлечением больших масс людей: всем миром строили избу молодоженам и погорельцам; всем миром, а не семьей осваивали новые земли; на деревенских сходах решали не только общинные, но и лично-семейные проблемы. Жизнь проходила у всех на виду.
Цивилизация изначальной Руси самоуправлялась на основе единой для всех членов общества общинной этики. Рдоплеменное своеобразие в этой культуре имело место, но обособления родов и племен, переходящего в регулярные конфликты из-за территорий и притязаний на властьодних родоплеменных групп над другими не было. Общение представителей разных культур состояло не только в торговой надобности, но и в переносе вещественных произведений культуры. Князья были отзывчивы к тому, чтобы перенять культурные достижения этнических соседей. Да и девицы-красавицы иного племени для некоторой части мужчин имели бόльшую привлекательность, чем свои соплеменницы. Эту генетико-биологическую архетипичную обусловленность не всегда удавалось остановить религиозно-общинными канонами. Смешение разных биологических фенотипов происходило тысячелетиями, но одновременно с этим от молодоженов к потомкам передавались и элементы культурных обычаев, ритуалов и традиций разнородных культур, поневоле вызывавших к себе снисходительно-толерантное отношение сначала внутри семьи, а в дальнейшем и общины.
Господствовавшее на Руси мировоззрение представляло собой эклектическую смесь в психике одних и тех же людей. В него входили: язычество, ведическое многобожие, магия, идолопоклонство. Традиционные религии толерантно относились к иноверцам и не препятствовали сохранению тех народных ритуалов, которые не представляли идеолого-политической угрозы сложившемуся государственному строю.
Это интересно:
Вот как описывает национальный состав казанского высшего общества британский подданный Эдвард Турнерелли*, оказавшийся на приеме в честь посещения города великим князем (будущим императором Российской империи Александром II) в 1837 г.: «...Особенно изумили меня присутствующие в салоне представители, по крайней мере, двенадцати наций! Никогда ни на одном балу я не встречал столь разнообразной публики, как та, что предстала моему взору. Казань, единственная во всем мире, могла представить подобное зрелище.
Здесь можно было встретить русских, татар, монголов, казаков, персов, турков, армян, поляков, немцев, французов, итальянцев, был один англичанин и даже тибетский лама. Можете представить себе подобную смесь национальностей...
Рядом с русскими дамами, столь же грациозными, сколь и элегантными, одетым по последним парижским журналам мод, прохаживались купеческие жены и дочери, наряженные в национальные костюмы – сарафаны и кокошники. Здесь же были женщины в татарских костюмах, украшенных позолотой и массивным шитьем, в шапочках, подбитых мехом, с лицами, спрятанными под вуалью из ткани, вышитой золотом. Русский кафтан соседствовал с татарским халатом, турецкий тюрбан – персидской или монгольской чхокхой; парадный венный костюм – с элегантным фраком...» [с. 215-216].
Православие и ислам на протяжении многовековой истории старались не бороться с народными праздниками, а интегрировать их, благодаря чему, например, в русской традиции сохранились празднование Масленицы перед Великим постом и обычай украшать лентами молодую березкуна Троицу, а праздник завершения посевной у татар – Сабантуй – отмечается в республике как интернациональный, а ныне уже вошел в сокровищницу нематериальных ценностей ЮНЕСКО.
История Сабантуя такая же древняя, как и история татарского народа. По некоторым исследованиям, этот древний праздник имеет тысячелетнюю историю. Так, еще в 921 г. его описал в своих трудах знаменитый исследователь Ибн Фадлан, прибывший в Булгары послом из Багдада. Сабантуй исторически праздновали в честь начала весенних полевых работ (в конце апреля), теперь же – в честь их окончания (в июне). Истоки праздника восходят к языческим обрядам предков – поклонению богу урожая и связаны с аграрным культом. Об этом свидетельствует его название: сабан означает «яровые», или в другом значении, – «плуг», а туй – «свадьба», «торжество». Таким образом, смысл слова сабантуй – торжество в честь сева яровых. Первоначальная цель обряда, очевидно, заключалась в задабривании духов плодородия с тем, чтобы благоприятствовать хорошему урожаю в новом году.
В XIX в. Сабантуй уже стал просто веселым народным праздником, который знаменовал начало очень сложных, трудоемких сельскохозяйственных работ. За две недели до Сабантуя организовывался сбор подарков для победителей, подготовка к празднику. Праздничное действие начиналось после символического ритуала: в деревянный плуг впрягалась лошадьи прокладывалась первая борозда. Кульминацией праздника был майдан – состязание в беге, прыжках, лазанию по столбу, национальной борьбе –курэш, и, конечно, конные скачки, воспетые в стихах и песнях – украшение татарского праздника.
Чувашским аналогом Сабантуя считается праздник Акатуй (свадьба плуга), связанный с представлением древних чувашей о бракосочетании плуга (мужского начала) с землей (женским началом), который проводился по окончании весенних полевых работ. Этот праздник объединяет ряд обрядов и торжественных ритуалов. В старом чувашском быту Акатуй начинался перед выходом на весенние полевые работы и завершался после окончания сева яровых. Название акатуй сейчас известно чувашам повсеместно. Однако сравнительно недавно верховые чуваши этот праздник называли Сухату (суха «пахота» + туйĕ «праздник, свадьба»), а низовые – Сапан туйĕили сапан (из татарского сабан – «плуг»). В прошлом Акатуй имел исключительно религиозно-магический характер, сопровождался коллективным молением. Со временем, с крещением чувашей, он превратился в общинный праздник с конными скачками, борьбой, молодежными увеселениями.
Çинçе – традиционный дохристианский обрядовый чувашский праздник, приуроченный ко времени летнего солнцестояния. Этот земледельческий праздник соответствует русскому празднику, известному под названием «3емля – мати именинница» или «Духов день». В старину у чувашей за календарем следили пожилые, умудренные жизненным опытом люди. о появления отрывных календарей чуваши пользовались самодельными деревянными солнечными календарями, которые довольно точно показывали месяцы, недели, дни, долготу дня и даже часы и минуты. Когда долгота дня доходила до 17 часов, почтенные старцы объявляли всей деревне, что с такого-то дня начинается çинçе. Он праздновался в течение 12 дней и совпадал со временем цветения ржи. Çинçе особыми обрядовыми торжествами не сопровождался. Это скорее даже не праздник, а период отдыха и соблюдения покоя Матери-земли, которая в это время считалась обремененной спеющим урожаем. В этот период строго запрещалось чем-либо беспокоить землю: нельзя было пахать, сеять, рыть землю, вывозить навоз, бросать на землю тяжелое, рубить лес, строить дома, лазить на деревья и строения.
Праздник «Каравон» – так называется фольклорно-хоровой праздник села Русское Никольское – восстановлен благодаря усилиям русской общественности Татарстана. «Каравон» (на местном диалекте русского языка это слово означает «хоровод») имеет более чем 300-летнюю историю и приурочен к престольному празднику села – дню св. Николая Чудотворца. В селе Русское Никольское до 1917 г. праздник отмечался в течение трех дней: начинаясь с церковной службы в сельском храме, он переходил к праздничным семейным столам, а затем на улицу, где устраивались гулянья и хоровод. «Каравон» представляет собой типичный пример того, как имеющий языческие корни народный праздник был интегрирован в православную религиозность русских людей и фактически стал праздником православным.
* Турнерелли Э. Казань и ее жители: пер. с фр.; Вишленкова Е., Малышева С., Сальникова А. Казанское житье / Э.Турнерелли – Казань: Изд-во ООО «DOMO «Глобус», 2005. – 1184 с.
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать