Пятая патология духа времени

Публикуем текст доклада руководителя Высшей школы логотерапии Московского института психоанализа Светланы Владимировны Штукарёвой «Пятая патология духа времени», сделанного на XXVIII Международном симпозиуме «Психологические проблемы смысла жизни и акме», посвященном 100-летию А.А. Бодалева.

Говоря о патологии духа времени, мы опираемся на описанные В. Франклом, австрийским психологом, основателем 3-й Венской школы логотерапии, коллективные жизненные установки, имеющие разрушительный для человечества характер. Франкл в конце 20 века выделил их 4: установку на временность бытия, фаталистическую, коллективистскую установки и фанатизм [2].

Являются ли указанные установки характерными для того периода времени — или же они вне времени и могут ли возникнуть новые? И с чем это связано, характерны ли они для человечества в целом вне зависимости от места проживания людей, в каком соотношении они находятся — все это интересно и в современных реалиях. Этими вопросами занимаются яркие представители логотерапевтического подхода профессор Элизабет Лукас и профессор Александр Баттиани, уделив данному вопросу главу в своей последней книге «Логотерапия и экзистенциальный анализ сегодня». Авторы замечают, что в практической работе психотерапевты обращают внимание на то, что изобилие возможностей в повседневной жизни современного человека столкнулось как со снижением ответственности человека за ситуативный выбор, так и со снижением продуктивной жизнестойкости. Современный человек чрезмерно требователен к жизни, с трудом переносит ограничения, страдает отсутствием благодарности, считая имеющееся полагающимся. Особенно печально наблюдать тенденцию к «негативной бухгалтерии» в отношении жизни: человек нацелен на негативное, нетерпим к нему, стремится к искоренению негативного и зависим от удовлетворительного состояния. Это означает нетерпимость к неизбежным страданиям, бегство от сострадания и милосердия и — удивительным образом — слепоту к имеющемуся хорошему. То есть человек в своей сосредоточенности на «образе врага» не замечает объективно значимых и ценных вещей, хороших событий, стремясь к стиранию негатива в надежде на то, что останется позитив таким образом. Люди «редко замечают все хорошее, а также не готовы встречаться лицом к лицу с неизбежной оборотной стороной бытия или хотя бы признать ее существование. Иными словами, этим людям недостает разумного почтительного отношения к тому, что у них есть, и к тому, что их обходит стороной» [1, с. 29].

Стремление к удовольствию, комфорту, избеганию страданий приводит к тому, что человек стремится оформить свою жизнь максимально удобным и безопасным образом, приправляя это стремление спешкой и нетерпением в получении желаемого. Все чаще мы слышим о том, что надо торопиться, что нет времени, что дело не терпит отлагательств, что нельзя останавливаться ни на достигнутом, ни вообще, а чудесный слоган о необходимости задержки в моменте «здесь и сейчас» превращается в стремление получить «все и сразу». У людей как будто не хватает времени на сосредоточенность в выборе, ответственности во взвешивании, прорыва за ориентацию на приятность переживаний к глубокой трансцендентной ответственности за последствия индивидуального выбора. Все меньше наблюдается готовности во взятии на себя ноши ответственного выбора, выносливости во взаимодействии со сложными обстоятельствами, скорее наблюдается тенденция к снятию ответственности, к лёгкости прохождения по жизни, к тому, чтобы передать вопросы заботы о себе кому-то и избежать заботы о ком-то, перепоручая это службам или другим людям. Желание беспроблемного существования не всегда вытекает из предшествующих тягот, иногда люди принимают за должное продолжение статуса баловня судьбы, когда прекрасные стартовые условия рождения и воспитания в благополучной семье и обществе являются требуемой гарантией последующего беспроблемного существования. Людям хотелось бы получить блага по тем или иным складываемым ими «законным» обстоятельствам. И в качестве гарантов благополучия могут выступать как успешные люди, к которым тянутся желающие скинуть с себя бремя забот о себе, и о другом, и о многом, а также кажущимся гарантом может служить технический прогресс. Или точнее — цифровая патология. И многоуровневая вовлеченность в процесс цифровизации.

Здесь мы можем наблюдать такие моменты.

Зависимость от цифровых технологий как в рутинной жизни, так и в профессиональном развитии. Речь о том, что без современных гаджетов мы с трудом представляем спокойное состояние. Уже не мыслительная деятельность занимает человека в паузы на работе, учебе, передвижения в транспорте, на отдыхе, а занимание себя играми, перепиской, новостями, социальной сетевой активностью с большим числом незнакомых людей. Отсутствие телефона, когда мы его забываем или он разрядился, крайне драматично влияет на человека самого и его окружение, когда человек вне доступа в любое время. Если мы утрачиваем контроль над бытием друг друга — мы испытываем страдание, а как уже было сказано, человек стремится избегать страданий, считая их не имеющими права на жизнь в нашей жизни.

Также здесь речь о том, что профессиональное вовлечение в процесс цифровизации, будь то работа специалиста по информационным технологиям или человека, активно использующего эти технологии, именно потому, что это взаимодействие с неживой средой, которая являет, в том числе, и элементы искусственного диалогового отклика, характеризующегося быстротой, правильностью, исполнением желаемого, создающего нечто из ничто, — все это является таким важным ответным характером бытия, а человек по своей человеческой (личностной) природе ориентирован на ответ, ему важен ответ, ему важен собеседник, это его воплощение встроенной в человека способности к самотрансценденции. Человек жаждет ответа, и быстрого. И все чаще возникает замена ответа, который должен дать человек, на ответ, который он хочет получить, приложив минимум усилий. И здесь цифровые технологии у него на посылках. Они настолько облегчают человеческое существование, что, привыкнув к суперкомфорту, человек ни в коем случае не готов от него отказаться. Человек впадает в тотальную, цивилизационно оформленную и ею же поощряемую цифровую зависимость. Которая предельно услужлива. Эта услужливость способствует также развитию патологического стремления не только к комфорту, но и к власти, доминированию, а значит, все к тому же поиску врага, который может ставить под удар гарантированный цифрой комфорт. Э. Лукас пишет:

«…у зависимых мы всегда обнаруживаем:

1. сильную претенциозность: «Мне это нужно»… «Мне это полагается»… «Я не могу представить свою жизнь без этого (объекта зависимости)...»;
2. слабо выраженную благодарность, потому что все ценности на горизонте видимости постепенно угасают, и интерес остается только к объекту зависимости;
3. снижение осознания своей ответственности, которое происходит параллельно с потерей толерантности (если сначала при потреблении наркотического вещества господствует определенная доля осторожности, она постепенно сходит на нет, потому что последовательная зависимость требует частого потребления и/или увеличения дозы. Это называется «потерей толерантности». Организм становится все менее «толерантным» к состоянию, свободному от наркотического вещества) и контроля у зависимого человека;
4. попытки скрыть зависимость и проблемы с помощью активной лжи и самообмана» [1, с. 31].

Увязание современной жизни в зависимости от использования цифровых технологий является тотальной: профессиональные, бытовые отношения не обходятся без цифровизации, мы не можем купить билет на транспорт без компьютера, не можем обходиться без технологий при товаро-денежных отношениях, чтобы позвонить, нам нужен смартфон, чтобы напечатать текст — компьютер. Казалось бы, технический прогресс должен освободить время человека для каких-то важных дел, но так не происходит: важные дела не получают человека. Он увлечен незначимым. Видимо, технический прогресс должен озаботиться и тем, чтобы избавить, хотя бы временно, человека от себя.

Возникают два важных вопроса: как за такой короткий срок произошли столь значимые и быстрые изменения с человеком в части зависимости от технологий? А также вопрос о том, что можно предложить в помощь человеку в части противостояния этой зависимости?

Стремление к познанию, установлению связей между открытиями и применение их в разнообразиях жизни человечества — это стремление к смыслу, непрерывная динамика духовной жизни человека приводит человечество к научным открытиям, и постановка их на службу человечеству в организации оптимальности бытия — это прекрасная история цивилизационного развития. И вместе с тем, человек — это еще и психо-физическое существо, которому свойственны также и бесчеловечное отношение к другому, к окружающей действительности. В погоне за привилегиями, наградами, признанием, комфортом человек попадает под диктат этих проявлений, и ответственный характер бытия уступает место эмоциональному, поверхностному, не выбранному, а спонтанному.

Ранее в истории человечества мы могли наблюдать медленный, уравновешенный путь развития, когда прогрессивные тенденции выверялись совестливыми. В текущем столетии прогресс настолько стремителен, что ответственного выбора, чему сказать «да» из всего сонма достигаемого, просто не происходит, на него нет времени. Мы завороженно смотрим на имеющиеся результаты и планируемые достижения, и голову кружит перспектива развития. Как пишет Лукас, корректирующие механизмы не успели сформироваться. Возможности безграничны, но не все должен брать человек. Мы можем изваляться в пыли, выброситься в окно, убить другого, но в этом нет смысла. Возможности развития научной мысли безграничны, но не все достойно осуществления даже в целях научного эксперимента. Важна ответственность ученого, изобретателя, чему он даст зеленый свет. Но не менее важна и ответственность отдельно взятого человека в том, как он будет распоряжаться имеющимся. Ножом можно отрезать хлеб, сделать операцию и можно убить человека — сам по себе нож нейтрален, от человека зависит, чем станет нож. Изобретения сваливаются, но от личной воли человека зависит, чему человек в своей индивидуальной жизни даст право на жизнь. Технический прогресс поможет во многом человеку, но он сам руководит степенью вседозволенности. Есть опасность заменить цифрой то, что не может быть ею заменено — совестливое отношение, в том числе и к прогрессу. Цифра может укрупнить, увеличить как лучшее в человеке, так и ужасное. Она может помочь с невероятной скоростью собрать деньги на уникальную операцию ребенку и сотворить чудо. А может поставить под удар жизни тысяч людей. Цифровые возможности позволяют делать многие вещи прозрачными и оповещать мир об опасностях стихийных бедствий. А могут способствовать обману в части транслирования ложной информации или пропагандистских увещеваний в СМИ, изощренно подменять понятия, культивировать худшие человеческие качества, внушать веру в негативные прогнозы. Современные средства коммуникации создают опасную гуманитарную проблему: воздействовать на человеческое стремление к справедливости, милосердию, состраданию, манипулируя понятиями правды, выдавая ложную информацию, интерпретируя факты с позиций выгоды, искажая содержание факта эмоциональными реакциями, культивируя невротические симптомы эгоцентричности, негативизма, давая неточное и даже неправильное определение ценностям, смысловым понятиям.

Что могло бы помочь справиться с этим водоворотом? У нас есть подсказки в виде отголосков нашей совести, она не может не заметить искажения, сомнения и противоречия, нам помог бы поиск ответа на вопрос, за что мы отвечаем в нашей жизни с позиций нашей смерти. Что нуждается в ином обрамлении, в чем нам неуютно, где мы чувствуем фальшь, что упускается?

Лукас пишет: «При учете факта смерти меняются предпочтения. Поэтому, что касается профилактики и возможной терапии, я хотела бы перевернуть порядок в списке наблюдений. Нужно будет начать с ускорения процесса знакомства с темной стороной жизни (включая страдание и смерть) (4). Как утверждал Франкл, это обострит осознание ответственности за пользование жизнью (3). Затем возникнет благодарность за присутствующую светлую сторону жизни (2) и исчезнут абсурдные претензии на чистое наслаждение жизнью (1)… я вижу основание для “трагического оптимизма” (Франкл)» [1, с. 37].

Литература

1. Баттиани А., Лукас Э. Логотерапия и экзистенциальный анализ сегодня: Актуальная характеристика / Пер. с нем. — М.: Когито-Центр, 2021. — 262 с.
2. Frankl V. E. Pathologie des Zeitgeistes: Rundfunkvorträge über Seelenheilkunde. — Wien: Deuticke, 1955.