«В компьютерных играх нет никакого зла»

Есть ли связь между насилием и шутерами, почему у геймеров много друзей, чем опасны недобросовестные журналисты? Об этом и не только — в разговоре с экспертом геймификации образования, учителем обществознания Ильёй Заславским.

Подростковый эскапизм — это нормально

— Илья, давайте начнём с популярного вопроса о зависимости от компьютерных игр. Вы от него наверняка устали, но мы не можем об этом не спросить.

— Я не столько устал, сколько больно каждый раз это слышать. Недавно Всемирная организация здравоохранения включила игровую зависимость в список реальных болезней, разговоров было много. Что нужно понимать? Когда специалисты в медицине говорят об игровой зависимости, в подавляющем большинстве случаев они имеют в виду зависимость от азартных игр. Это психологическое заболевание. Почему, собственно, в нашей стране практически запрещены казино? Потому что это вызывает зависимость и лишает людей средств к существованию. Могут ли игры вызывать зависимость сами по себе? Могут, как любая другая форма медиа. У людей может сформироваться нездоровая зависимость от книг, от кино; люди могут привязываться к картинам… Все мы помним миф про Пигмалиона и его нездоровую привязанность к скульптуре.

Опасны ли видеоигры сами по себе с точки зрения формирования зависимости? Не более чем любая другая форма медиа.

Среди вещей, которые заставляют подростка проводить всё больше и больше времени в игровом мире, есть нормальный подростковый эскапизм. Подростки часто стремятся найти себе другую реальность, в которой они избегают существующих проблем. И не потому что эта реальность как-то особенно заманчива, а потому что у них нет инструментов для того, чтобы справиться с проблемами в реальном мире. Они не знают, как справиться с травлей в школе, с чувством неадекватности, с меняющимися сексуальными предпочтениями, с давлением взрослых. Жизнь подростка крайне сложна. Он входит в большой социальный океан, и, если у него нет инструментов, чтобы в этом океане плыть, он начинает тонуть и с радостью схватится за любое проплывающее мимо бревно. Таким бревном может стать и видеоигра, и ребенок будет держаться за него, потому что вселенная видеоигр делает всё для того, чтобы стать понятной для своего пользователя. Она учит играть в себя, она предоставляет инструменты для овладения этим виртуальным миром, обучает их пользованию и поощряет за прогресс.

Вселенная компьютерных игр делает всё то, что общество для подростков в подавляющем большинстве случаев не делает.

Подростковый эскапизм — это норма, подростки во все времена пытались найти отдохновение от сложностей, тягот реальной жизни в воображаемом мире. До видеоигр они это делали в кино, в театре, в книгах, в кружках, лишь бы как-то справиться с жизнью. Если вы чувствуете, что ваш ребёнок занимается слишком много видеоиграми, задайтесь вопросом — почему?

— Слишком много — это сколько?

— Нет никакой нормы. Естественно, есть медицинские рекомендации, кому сколько нужно проводить времени перед экраном. Они чудовищно устарели.

— Их не обновили?

— Они обновляются значительно медленнее, чем обновляются сами экраны. Когда писались нормы, которые требуют, чтобы ребёнок раз в 15 минут делал пятнадцатиминутный перерыв, экраны представляли собой здоровые кинескопические, ламповые коробки с частотой мерцания 50 Гц/с. Сейчас частота мерцания уходит за 120 Гц/с, разрешение выросло в 1000 раз, и нагрузка на глаза совершенно другая.

А всё, что касается психологической нагрузки, то есть того периода, за которым начинается изоляция ребёнка от так называемого реального мира, тут никаких норм не существует, это вещь строго индивидуальная. Люди могут проводить часы напролёт за игрой, целый день за игрой, а потом заканчивать, выходить в рабочие будни, отлично общаться со сверстниками, иметь нормальные социальные связи и не иметь никаких проблем, кроме, очевидно, проблем со зрением, которые, повторюсь, они и так приобретут, потому что мы все живём в окружении экранов. Это реальность нашего мира. Вы не сможете изолировать ребёнка от этого.

Есть ещё одна важная вещь, которую нужно понимать про современные видеоигры и которую родители в большинстве случаев не понимают, потому что не играют сами. Львиная доля всех видеоигр, в которые играют дети, имеют онлайн-компонент и являются инструментами общения.

Дети используют игры не для того, чтобы отрезать свои социальные контакты, а для того, чтобы развить свои социальные контакты. У геймера большая, развитая сеть контактов.

В 2000-х было исследование о том, что у среднестатистического 14-летнего геймера больше друзей, чем у 14-летнего подростка, не играющего в игры, у него больше шанс вступить в здоровые отношения...

У него больше шанс найти работу благодаря связям, которые он наладил через игры.

Общайтесь со своим ребёнком, это очень полезно

— А есть какой-то заведомо опасный игровой контент и как его распознавать?

— Разумеется, есть, и распознать его очень несложно.

Во-первых, в нашей стране с некоторых пор существует система возрастных рейтингов для игр. Если вы покупаете для ребёнка игру или он её просит, нет ничего проще, чем посмотреть на коробку или зайти в интернет и посмотреть её возрастной рейтинг. Не покупайте своему 11-летнему внуку игру с возрастным рейтингом 18+.

Я «ловил» дедушку в магазине, которого внук просил купить ему игру GTA V. GTA V, которая не предназначена для детей. Разработчики не собирались продавать её детям, они не для этого её делали. Они делали криминальную драму про ограбления банков не для того, чтобы в неё играли 11-летние дети. Поэтому на ней большими значками стоят всякие предупреждения. В частности, если игра проходила европейское рейтинговое агентство, то там не только возрастной рейтинг, там ещё в специальных иконках объяснено, почему они поставили именно этот возрастной рейтинг: пугающий контент, использование наркотических веществ или курения, насилие, контент сексуального характера, нехорошие слова, проявление расизма, сексизма и прочих проявлений асоциального поведения. Всё это можно найти в открытом доступе абсолютно о любой игре, эта информация ни от кого не прячется.

Во-вторых, если вы надеетесь, что ребёнок назовёт вам название игры и у вас в голове загорится красная лампочка или зелёная лампочка, то этого не произойдёт. Это работа, которую вам нужно проделывать как родителю, чтобы разбираться в контенте, который употребляет ваш ребёнок. Это обязанность родителей. Ребенок пока не в состоянии осознать потенциальную опасность. Просто есть игры, не предназначенные для детей, на них так и написано: «Не предназначено для продажи детям».

— А если он сам скачал в интернете?

— Общайтесь со своим ребёнком, это очень полезно, он вообще очень интересный человек, скорее всего, ему есть что вам рассказать. Расспрашивайте его об играх, в которые он играет, — поверьте, он счастлив будет рассказать. Если вы позволяете играть своему ребёнку в игры с рейтингом 18+, это на вашей совести. Следите за тем, что делает ваш ребёнок.

— Такая ситуация. Мама сильно ограждает своего 13-летнего подростка от гаджетов, потому что считает его зависимым от игр. А мальчик втихаря ездит в компьютерный клуб и проводит там 5–6 часов. Что делать?

— Как думаете, мама предпочтёт, чтобы он играл дома или чтобы он играл в притоне?

— Наверное, чтобы дома.

— Мне тоже так кажется. Эта история из моего детства. Я проводил огромное количество времени за разнообразными играми, доводил своих родителей до остервенения, потому что они требовали, чтобы я перестал это делать, а я не переставал. И в какой-то момент я обнаружил прекрасный мир полуподвальных и подвальных компьютерных клубов, в которые можно ездить, платить символические деньги и наслаждаться игрой с другими людьми. Это были совершенно криминальные места, притоны чистой воды, их никто не контролировал. Сейчас их значительно меньше, чем в 90-е, и среди них есть весьма приличные заведения. Но вопрос остаётся тот же: мама предпочтёт, чтобы он был дома или чтобы он шлялся неизвестно где, отдавал деньги, полученные непонятно каким образом непонятно каким людям, и получал все риски безнадзорного общения? Меня, например, в моём детстве пытались ограбить в компьютерном клубе дважды, в двух разных компьютерных клубах.

Мама ведь не хочет загнать своего ребёнка в притон, потому что ей больше нравится проводить время одной в квартире? Ей просто кажется, что гаджеты и видеоигры — это бесполезная трата времени. Родители хотят, чтобы ребёнок развивался с каким-то невероятным опережением и все своё время тратил с КПД 180%.

Я не хочу сейчас никому рассказывать, как надо воспитывать своих детей. Это личное дело каждого, и плоды вашего выбора будут пожинать ваши дети и их дети. Да и вы сами. И дом престарелых, который они будут для вас выбирать, будет косвенно последствием этого вашего решения тоже.

Но, естественно, родители, если не вправе полностью решать, как ребёнку проводить своё свободное время, то вправе участвовать в формировании его привычек. Время, которое он проводит за игрой, — это время, которое родителей пугает, потому что они не понимают, как это время проведено и какая там может быть польза.

Когда родители ставят такие преграды на пути к играм, ребёнок готов идти на огромные усилия, чтобы эти заторы преодолеть, это значит, что ему действительно важно поиграть в эту игру. Его стремление сильнее, чем потенциальная опасность. Он-то осознаёт, что, если его поймают, его жизнь превратится в кошмар. И он готов идти на риск. Это значит, что его внутренняя мотивация очень велика. Нужно разобраться в том, во что ваш ребёнок хочет играть и почему.

Игра — это инструмент. У игры нет никакой цели. У игры есть функция.

И эта функция может быть разной, даже если люди играют в одну и ту же игру, просто они могут играть в нее по разным причинам. Один играет, потому что ему не хватает живого общения, другой — потому что хочет почувствовать себя успешным. Третий играет, потому что ему не хватает челенджа, вызова в жизни, а все задачи, с которыми он встречается, либо не интересуют его, либо кажутся слишком простыми. Четвертый играет, потому что его интересует определенная тематика, а других источников нет, например, он хочет играть в игру о покорении космоса, а в доме нет ни одной игры по астронавтике или астрономии.

Родители боятся всего, чего не понимают

— Мы не слишком разбираемся в играх, но про «стрелялки» наслышаны. Родители жалуются: «Мой сидит и стреляет весь день». Но ведь это небесполезная игра? Назовите плюсы.

— Из совсем простого и поверхностного: шутеры (т.н. стрелялки, англ. shooter — «стрелок». — Прим. ред.) от первого лица развивают у человека контрастное зрение, помогают ему распознавать оттенки цветов, особенно в темноте, очень сильно помогают водителям в сумерках. Неразвитое контрастное зрение является причиной многих ДТП. Это, конечно, частный случай. Большинство людей от таких вещей отмахиваются, потому что им кажется, что, если бы дети вместо игр умную книжку читали, было бы значительно больше пользы.

Всё, что я говорил до этого об играх и о тех целях, которые игроки пытаются достичь, о тех причинах, по которым дети играют в игры, справедливы и для стрелялок, нет никакой разницы. То, что ребенок стреляет целый день, не имеет значения, это одна игровая механика. Задайтесь вопросом, во что ваш ребенок стреляет, с кем вместе он стреляет, кого он воплощает в этот момент, каковы игровые цели, чему он учится в процессе. Он спасает Землю от пришельцев? Поинтересуйтесь, почему эти пришельцы нападают на Землю, в чём игровой сюжет, кто его персонаж, что заставляет его двигаться вперёд, какие решения принимает он в процессе, есть ли у него возможность контролировать сюжет, решать, каким будет его герой, формировать эту виртуальную личность.

Есть прекрасная игровая серия Mass Effect, которая с точки зрения любого родителя является стрелялкой. А если вы спросите игрока, он скажет, что это ролевая игра.

Смотрите, во что играет ваш ребёнок и почему он в это играет.

— То есть игра как повод вообще поговорить с ребёнком, поразмышлять и понять его?

— Главный опосредованный враг родителя и ребёнка — это, конечно, страх, он вообще главный враг человека. Худшие вещи в нашей жизни мы делаем из страха. Родители боятся за ребёнка. Боятся всего, чего не понимают.

Подсознательно мы все как родители пытаемся воспроизвести собственное детство не потому, что оно было таким прекрасным, а потому, что мы знаем, что мы его пережили, это знакомый нам опыт, и раз я здесь, прошёл через всё — вот он я, не хуже других, — значит, и ребёнку моему стоит делать всё так же.

Игры вызывают страх у родителей, потому что они с ними не знакомятся, потому что в их детстве не было игр, а это значит, что они по определению опасны. Что делать? Знакомиться.

Мир вокруг нас меняется с гигантской скоростью. Мои дети подрастают (у меня двое), старшей дочери четыре, она очень скоро начнёт играть в видеоигры, и, скорее всего, это будут игры, которые я в глаза не видел, более того, в жанрах, в которые я никогда не играл, на платформах, которые не были изобретены в тот момент, когда я увлекался видеоиграми. Мне придётся учиться у неё, чтобы понимать, почему она это делает, что она хочет там найти. Если мне будет казаться, что игры занимают нездорово много её времени, возможно, я смогу понять, какими ещё активностями я смогу удовлетворить её потребности.

— А есть такие активности, которые могли бы стать альтернативной этим играм?

— Вы думаете, в XXI веке изобрели какие-то принципиально новые потребности у ребёнка? У подростка ведущие потребности — социальные. Всё, что делают дети, они делают для того, чтобы общаться. Когда вы с пятилетней девочкой играете в прятки, говорите: иди, спрячься, считаю до пяти, она громко кричит из-за угла: «Я тут!» Потому что она играет в прятки не для того, чтобы выиграть, а для того, чтобы общаться, она хочет, чтобы её нашли поскорее, потому что до этого момента общение не происходит.

Новые инструменты удовлетворяют старые потребности.

Соответственно, старые инструменты, которые удовлетворяли их раньше, никуда не делись. Если вашему ребёнку не хватает общения с живыми людьми, я не хочу сказать, что вы с ним не разговариваете, хотя это тоже возможно. Современные родители работают непропорционально много, больше, чем все предыдущие поколения с середины XX века, а времени со своими детьми проводят всё меньше, хотя ситуация улучшается за счёт выравнивания гендерных ролей. Но если ребенок хочет общаться со своими сверстниками — он сделает это всеми доступными средствами, в том числе через игру.

Покажите ему, где он может пообщаться вне игры, кружки по интересам и онлайн-сообщества, где можно найти себе хобби.

Многие подростки мучаются от того, что они не знают, к какой группе примкнуть, потому что у большинства подростков нет хобби. Почему? Потому что они никогда не видели каталога, им никто не приносил меню и не говорил: «Вот какие бывают хобби, вот какими вещами можно интересоваться». Они вынуждены искать хобби самостоятельно. В результате многие из них припадают к первому попавшемуся, видят толпу из пяти детей и думают: «Я постою с ними, потому что они, наверное, знают, чем тут заниматься, может быть, они примут меня, будут ценить и считаться со мной».

— Самое главное всё равно общение.

— Конечно. Педагогика с начала ХХ века учила нас, что ведущая форма деятельности для подростка — общение. Ничего не изменилось. Дети не мутировали за это время, у них не отросли лишние уши, глаза или не потерялись какие-то внутренние органы. Всё то же самое. Просто они пользуются другими инструментами.

«Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст»

— Родители боятся не только игр, но и так называемых «групп смерти». Видеоигра — меньшее из зол?

— Я не согласен с термином «меньшее из зол». Я не вижу никакого зла. Главным опасением родителей, на мой взгляд, должны быть недобросовестные журналисты, которые запугивают несуществующими рисками вроде групп смерти и зловещих видеоигр, которые вызывают зависимость.

— Не только зависимость. СМИ пишут: мальчик играл в разные шутеры, а потом пришел в школу с ружьём...

— «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст». Это абсолютно тот же уровень компетентности людей, которые на эту тему разговаривают и пишут. Не слушайте их, гоните их в шею. Какая логика у журналиста? У него есть аудитория, внимание которой ему нужно захватить. Подростки не являются аудиторией, не покупают газету, а вот родители — да.

Лучший способ захвата, главные эмоции, вызывающие у нас отклик, — это гнев и страх, поэтому СМИ пишут только то, что вас злит или пугает.

Так работает, например, алгоритм всех социальных сетей. Статьи, которые вам рекомендуются, это скорее всего то, что вас разозлит или напугает, потому что алгоритм знает, что это с наибольшей вероятностью заставит вас откликнуться, написать комментарий, поставить лайк, перепостить как-нибудь гневно. Алгоритм не интересует, правда там или враньё, он не проверяет на достоверность. Недобросовестный журналист поступает так же, как этот алгоритм, только у него оправданий меньше, он не безмозглый робот, его таким мама с папой вырастили, но логика его действий абсолютно такая же: он хочет сожрать ваше внимание, заполучить ваши глаза.

Нет ни одного научного исследования, доказавшего связь между компьютерными играми и насилием.

Их провели огромное количество, потому что игровая индустрия — это индустрия с объёмом продаж более 130 миллиардов долларов по всему миру. За ней пристально следят как государственные организации, так и научные центры. Сама индустрия потратила немало средств на исследования, доказывая свою непричастность к массовой стрельбе. И параллельно были исследования, которые спонсировались группами, которым было выгодно доказать эту связь. В США один сенатор очень давил на то, что компьютерные игры напрямую вызывают у детей тягу к насилию — потом его посадили за нелегальную торговлю оружием.

Повторюсь, нет ни одного исследования, которое бы продемонстрировало хоть какую-то связь.

Существуют метаисследования, то есть исследования исследований, которые демонстрируют возможную связь между ростом популярности видеоигр и снижением насилия. Мы с вами живём в эпоху наибольшего мира в истории человечества.

С 1994 года в мире постоянно падает уровень насильственных преступлений. И при этом родители всё больше боятся за своих детей, а насильственных преступлений совершается всё меньше и меньше. Киберпреступность растёт, а насильственная всё время падает, причём везде, во всех уголках мира, кроме тех, в которых идут войны.

Одна из теорий, что 1994 год — это начало расцвета эпохи массовой индустрии видеоигр. И подростки, которые до этого ошивались на улице и могли быть втянуты в криминальную активность, стали сидеть дома и играть в игры. Это само по себе не такая восхитительная альтернатива, не то единственное, чем они должны заниматься в жизни, но, согласитесь, это лучше, чем тюрьма.

Практика и статистика на стороне видеоигр. Журналисты против. Ну что ж. Кто будет руководить нашей жизнью? Журналисты, что ли?

При этом опасения людей понятны, но они по-прежнему основываются на страхе. Видеоиграми легко и удобно пугать родителей. Это мнение связано, в основном, с возрастом человека: то, что ему не было знакомо, то он и обвиняет. Чем старше люди, тем больший список технологий попадает в их «адский» список.

Сократ в своё время сокрушался, что эта ваша проклятая письменность убивает всё образование. Убивает, потому что, если дети не будут наизусть учить классиков, они не вырастут образованными людьми.

Авторы: Татьяна Волошко, Олеся Салунова.

Источник: «Вести образования»