Мнение психолога: Что нам готовит законопроект «О психологической помощи в Российской Федерации» 2022?

Итак, свершилось. Законопроект «О психологической помощи в Российской Федерации», про который уже несколько лет шло множество слухов, наконец-то обнародован. Следует отметить, что по сравнению с законопроектом 2014 года в настоящем законопроекте в основном достаточно грамотно прописан понятийный аппарат, в предыдущем он не выдерживал никакой критики.

Однако основное положение законопроекта 2014 года перекочевало в новый законопроект без каких-либо принципиальных изменений: к психологу, оказывающему психологическую помощь, так же предъявляется требование наличия у него высшего психологического образования, полученного в высшем учебном заведении, имеющем аккредитацию в установленном федеральном законодательстве порядке не ниже специалитета или магистратуры (Статья 6, а).

Поскольку в настоящее время у нас в стране действует Болонская двухступенчатая система высшего образования, то число специалитетов, где готовят психологов, можно пересчитать по пальцам, в основном психологи имеют либо степень бакалавра, либо получили психологическое образование в результате переподготовки. В случае принятия этого законопроекта в неизменном виде получается, что все они должны дружными рядами маршировать в приёмные комиссии вузов и подавать заявление на обучение в магистратуре. Однако есть ли в этом для них какой-либо смысл? В магистратуре же не дают новых знаний, тем более практических. Цель магистратуры — подготовить человека к научной работе. Подчёркиваю, к научной, а не к практической, и именно на это там направлено всё внимание. Т.е. для работы с клиентами магистратура психологу никаким боком. И я знаю, о чём говорю, поскольку сам не так давно закончил магистратуру по направлению «клиническая психология».

При этом всё это прекрасно известно авторам законопроекта, поскольку готовился он в стенах МГУ и других вузов. Зачем же тогда они прописывают такие бессмысленные требования к образованию психолога? Как известно, психологические магистратуры, за небольшими исключениями, — это внебюджет, т.е. коммерческая деятельность вуза. И желающих выложить за диплом магистра психологии, как минимум, 250 тысяч рублей (это если в периферийном вузе, в столичном будет значительно больше) не так уж и много. Конкурса большого нет, и по многим направлениям подготовки не просто недобор, а даже и группы набрать не удаётся. Например, в одном из далеко не последних вузов по количеству выпускаемых психологов из пяти ранее существующих направлений подготовки оставили только одно именно по этой причине. Поэтому цель этого требования очевидна. Можно представить, как должна будет оживиться эта коммерческая деятельность, после того как психологи будут вынуждены маршировать в сторону приёмных комиссий магистратур, для того чтобы не лишиться права на свою деятельность! Вероятно, что уже и дивиденды от этой деятельности заранее подсчитаны…

При этом статья 1.1 законопроекта гласит, что принимается он «в целях обеспечения социальной защищенности и психологического благополучия населения Российской Федерации». Но по факту получается, что цели законопроекта совсем иные, и его авторов волнует вовсе не психологическое благополучие населения, которое, по всей вероятности, является лишь предлогом для его принятия. Лично я считаю недопустимым решение проблем лиц, управляющих магистратурами, за счёт психологов и их клиентов (психологам эти деньги же откуда-то нужно взять!) и поэтому предлагаю следующую редакцию требования к образованию психолога в ст. 2.1 и ст. 6, а), а именно: «высшее психологическое образование или переподготовка в области психологии».

Высшее образование без уточнения уровня, а вот к переподготовке будет необходимо прописать требования, поскольку есть огромная разница между переподготовкой в течение 1 года или 2 лет в государственном вузе и переподготовкой за три месяца в какой-нибудь сомнительной дистанционной конторе. И если первое, при наличии дальнейшего повышения квалификации (обучения практическим методам работы), будет достаточным условием для работы с клиентами или, по крайней мере, для начала такой работы, то второе вряд ли можно считать документом о квалификации психолога, хотя, с точки зрения Закона РФ «Об образовании», он таковым является. Вот с этими дистанционными конторами, которые эти документы раздают всем, кто заплатил, следует навести порядок, а не требовать с психологов дипломы магистров, и для этого требуется не принятие закона о психологической помощи, а внесение изменений в закон об образовании.

Обращает на себя внимание и то, что требования к психологу, описанные в статье 6, не совпадают с требованиями, данными в статье 2.1. «Основные понятия, используемые в настоящем законе». Если в статье 6 к психологу предъявляется требование иметь образование не ниже уровня специалиста, квалификационный аттестат и быть дееспособным, то в ст. 2.1 к этому добавляются ещё и требования прохождения профессиональной стажировки, сдачи квалификационного экзамена, членства в общероссийской профессиональной организации и нахождения в реестре практикующих психологов. И если по поводу квалификационного экзамена, профессиональной организации и реестра в законопроекте есть либо определения, либо упоминания, по которым мы можем хотя бы предполагать, о чём идёт речь, то что за профессиональную стажировку психолог должен пройти, где и за чей счёт, совершенно неизвестно. Вообще-то психолог, обучаясь в вузе, практику проходил, зачем ему ещё и стажировка? Я бы предложил это требование исключить полностью.

Теперь по поводу остального. Согласно данному законопроекту, схема допуска психолога к профессиональной деятельности выглядит следующим образом: психолог, соответствующий по уровню образования требованиям закона, проходит стажировку и аттестацию / сдаёт квалификационный экзамен, вступает в общероссийскую организацию психологов, которая на основании полученного в результате аттестации квалификационного аттестата и документов об образовании включает его в реестр практикующих психологов. Вообще-то квалификация психологу уже присвоена, причём государственной аттестационной комиссией — он же сдал государственные экзамены. И документ об этом у него уже имеется — диплом называется. С чего же он снова должен аттестовываться?

И вообще, вся эта конструкция противоречит декларируемому в статье 8.1.2 праву клиента на выбор лица, оказывающего психологическую помощь, психолога и вида психологической помощи, поскольку, если аттестация, как это предлагается в законопроекте, будет обязательной, выбирать клиенты смогут только из числа тех специалистов, которых члены аттестационных комиссий сочли достойными этого. А не факт, что сдать квалификационный экзамен и выполнить прочие формальности смогут именно те специалисты, в которых заинтересованы клиенты.

Кроме того, если аттестация будет обязательной, как это предполагается в данном законопроекте, это будет создавать возможность для ряда злоупотреблений. По крайне мере, членов квалификационных комиссий на них точно будут пытаться толкать. Во-первых, есть очень большая вероятность, что кто-то будет проходить аттестацию, не сдавая квалификационного экзамена, а пользуясь своими связями с членами комиссий или, что называется, «давая на лапу». Во-вторых, появится возможность по каким-либо причинам, не связанным с профессиональным уровнем, не допускать психологов к работе или допускать только «своих». Завалить человека на квалификационном экзамене, если поставить такую цель, учитывая неконкретность и множество толкований психологических понятий и наличие множества школ и подходов, не составит никакого труда. А причин для этого может быть множество, например, личная неприязнь или сведение профессиональных счётов. А также можно просто поддерживать определённое количество практикующих специалистов, чтобы ограничить конкуренцию и держать цены на их услуги на высоком уровне. Проконтролировать это, особенно где-то далеко на местах, будет невозможно.

Законопроект этот писали неглупые люди, которые не могли этого не понимать. Поэтому у меня возникает к ним вопрос, если они понимают, что это может привести к злоупотреблениям, то зачем закладывают такую возможность?

Другое дело, если аттестация будет добровольной. В этом случае злоупотребления потеряют смысл, поскольку факт её непрохождения не повлечёт за собой запрет на деятельность психолога, однако наличие у психолога квалификационного аттестата даст ему дополнительное преимущество в глазах потенциального клиента или работодателя. Так что психологи всё равно будут её проходить, однако то, что делается добровольно, в отличие от того, что «из-под палки», имеет совсем другой эффект.

Среди участников системы психологической помощи в законопроекте значится уполномоченная общероссийская профессиональная психологическая организация (статья 2.3), состоять в которой должны все психологи и которая должна осуществлять контроль за их деятельностью, разрабатывать стандарты оказания психологической помощи и вести реестр практикующих психологов. И здесь возникает множество вопросов. Прежде всего, в законопроекте не указана её организационная форма, что это будет: общественное объединение, СРО, или, может быть, ещё что-нибудь. Во-вторых, не указаны источники её финансирования. Т.е. что это будет за организация, кто её будет создавать, или, может быть, она уже создана и её осталось только «уполномочить» — тайна, покрытая мраком. И это внушает беспокойство, поскольку, скорее всего, предполагается, что содержать эту контору и оплачивать всю эту работу предполагается за счёт членских взносов психологов. Затраты этой организации, судя по всему, будут немалыми, что может отразиться на размере членских взносов, и не исключено, что может оказаться, что не всем психологам будет по силам их платить. Также как-то непонятно, а почему эта организация должна быть одна? Вроде как монополизм у нас в стране не поощряется.

Что же касается реестра практических психологов, то, с моей точки зрения, это была бы здравая идея при условии, если реестр этот будет общедоступным, например, на сайте упомянутого в законе уполномоченного органа (сейчас пока неизвестно, каким он будет, в законе это никак не прописано), и если бы не было таких драконовских условий по внесению в него. С моей точки зрения, вполне достаточно было бы, если бы психолог просто регистрировался на сайте реестра, заполнял форму с личными данными, информацией о своих профессиональных компетенциях, прикладывал сканы документов об образовании, а также скан добровольно полученного квалификационного аттестата при его наличии и о добровольном членстве в профессиональных психологических организациях, опять же, при наличии такового. Соответственно, клиент, выбирая психолога, сможет получить из реестра всю информацию об этом специалисте, и если окажется, что уровень его компетенций сомнителен, то тут же в этом реестре выбрать психолога с тем уровнем, который его устраивает.

На самом деле, клиенты, которые обращаются за платной психологической помощью, люди умные, в состоянии отличить специалиста от шарлатана и кому попало свои деньги не отдают. А те, кто не в состоянии, те найдут возможность обратиться именно к шарлатанам, как ни отбирай специально для них квалифицированных специалистов. Поэтому нет никакой необходимости в предлагаемых в этом законопроекте обязательных аттестациях и других формальностях, за которые, по всей вероятности, психологам придётся ещё и заплатить немалые деньги. Клиенты сами разберутся, к кому идти, а к кому не идти.

А теперь про обязанности психолога, статья 10.2. Читаем: 4 — оказывать психологическую помощь при условии добровольного личного обращения получателя психологической помощи. Вроде бы, действительно психолог это обязан. Но, если следовать букве закона, то получается, что психолог это обязан при любых условиях. А если случай клиента находится за пределами профессиональной компетенции — всё равно обязан? Или клиент хочет получить психологическую помощь на неприемлемых для психолога условиях — всё равно обязан? А если клиент нетрезв — тоже обязан? Наверное, что-то не так с такой формулировкой этой обязанности и её нужно исправить, чтобы было понятно, когда обязан, а когда нет.

А в подпункте 5 речь идёт уже об обязанности психолога оказывать неотложную психологическую помощь получателю психологической помощи в острой кризисной ситуации. Похоже, что авторы законопроекта не в курсе, что экстренная психологическая помощь — это отдельная специализация, требующая владения методами её оказания. Её не может оказать психоаналитик или гештальт-психотерапевт, психологу этому нужно специально дополнительно учиться, и если психолог не владеет этими методами, то он может нанести серьёзный вред тому, кому он эту помощь оказывает. Поэтому вменять оказание экстренной психологической помощи всем психологам — это не просто глупость, это преступление.

Есть странности и в обязанностях, которые вменяются клиентам, а также заказчикам психологической помощи. Читаем, что написано в статье 8.4 в подпункте 3. А здесь клиенту вменяется «сотрудничать с психологом при оказании психологической помощи и выполнять его рекомендации. Насчёт «сотрудничать» я согласен. А вот насчёт того, чтобы выполнять рекомендации психолога… А если психолог, например, порекомендует развод, клиент будет обязан разводиться? По закону же будет обязан, если этот законопроект будет принят. Абсурд? Абсурд, причём очевидный даже для тех, кто не отягощён психологическим образованием. А уж те, кто учился на психфаках, хотя бы «понемногу чему-нибудь и как-нибудь», те точно знают, что психологи советов и рекомендаций, обязательных для исполнения, клиентам не дают, даже если те их об этом просят, нет у них такого права, поскольку не могут на себя брать ответственность за жизнь клиента. А вот авторы законопроекта смело таким правом психологов наделяют. И эта глупость, как и многое другое, в данный законопроект перекочевала из законопроекта 2014 года.

Много вопросов вызывает пункт 2 статьи 12, а именно «Стандарты и правила оказания психологической помощи». Прежде всего, пункт 12.2.4, в котором сказано, что соблюдение этих стандартов и правил является обязательным для всех лиц, оказывающих психологическую помощь, это же предписано в обязанностях психолога (статья 10.7.7). Если брать за основу данное в статье 2.1 определение того, что есть стандарт психологической помощи — документ, устанавливающий требования к виду, объему, срокам и качеству оказания психологической помощи, то он может быть обязательным для бюджетных учреждений, где оказывается психологическая помощь, поскольку возможности её оказания там ограничены бюджетными ассигнованиями. Но быть таковым никак не может для лиц, её оказывающих, особенно частнопрактикующих психологов, поскольку в частной практике всё это определяется клиентом на основе рекомендаций психолога (статья 12, пункты 2, 3). Это означает, что данные стандарты должны разрабатываться не уполномоченной организацией психологов, а органами, которым подчиняются данные учреждения. Также очень сомнительным является возможность в данных стандартах прописывать квалификационные и иные требования к психологам, поскольку квалификационные требования, и так драконовские, уже прописаны в законопроекте, а слово «иные» открывает возможность для необоснованных ограничений и злоупотреблений. Например, можно прописать требование раза два в неделю посещать супервизора, причём какого-нибудь специально аккредитованного, чьи супервизии, естественно, будут очень дорогостоящими. Вряд ли, конечно, в стандартах для бюджетных организаций такое будет присутствовать, поскольку там это никому не нужно, но вот для частнопрактикующих психологов могут ещё и не такое придумать.

Если данные стандарты всё-таки будут обязательными для всех, а не только для бюджетных учреждений, или носить рекомендательный характер, то будет очень большая вероятность, что очень многие психологи не смогут им соответствовать, поскольку возможности психологов столицы сильно отличаются от возможностей психологов, работающих на периферии. Это уже не говоря о том, что сама по себе идея стандартизирования в частной психологической практике абсурдна и могла придти в голову только тем, кто не имеет ни малейшего представления о практике психологического консультирования и психотерапии. Для лиц, оказывающих психологическую помощь, могут быть обязательными правила её оказания, но никак не стандарты, но данные правила давно разработаны и прописаны в этических кодексах направлений, и эти правила не могут быть едиными для всех.

Странной выглядит статья 5 «Оказание психологической помощи бесплатно». Это право в ней предоставлено только государственным учреждениям. И получается, что если частный психолог кому-либо окажет помощь бесплатно, то это уже вне закона. Понятно, что частные психологи работают за деньги, которые платит клиент, но бывает же так, что из каких-то побуждений они работают и бесплатно, благотворительностью занимаются. Конечно, это случается не часто, но такие факты есть. Также есть волонтёрские организации, которые оказывают психологическую помощь, и они оказываются вне закона. Студенты нередко для того, чтобы получить зачёт или сертифицироваться в каком-либо методе, консультируют бесплатно. Впрочем, о студентах здесь можно не заикаться, они вообще вне этого закона…

А ещё вне закона оказались психологи, имеющие статус самозанятых. Не указаны они в числе участников системы психологической помощи (статья 2.3). Указаны там только индивидуальные предприниматели и юрлица. Статус ИП — статус затратный, поскольку предприниматель платит взносы в фонды вне зависимости от того, есть у него доход или нет, и у психологов, у которых небольшое количество клиентов и невысокие цены, эти взносы вполне могут даже перекрывать их выручку. Вероятно, что авторы законопроекта судят о доходах психологов по расценкам топовых психологов типа Лабковского с его 50000 руб. за час, и они не в курсе, что где-то в провинции психолог может работать и за 500, брать больше платежеспособность населения там не позволяет, и консультировать при этом всего 2–3 клиентов в неделю.

Наверное, для авторов законопроекта вообще будет открытием, что большинство психологов имеют на самом деле небольшое количество клиентов, что связано с разными причинами. Многие совмещают работу с клиентами, например, с преподаванием, с работой психологами в бюджетных учреждениях и т.д. Они и физически не могут брать много клиентов, но учитывая их зарплаты в этих учреждениях, эти, даже очень небольшие, доходы являются существенным вкладом в их бюджет. Многие психологи просто не могут набрать достаточное количество клиентов ввиду ограниченного платежеспособного спроса, а те, кто могут, сознательно ограничивают их количество, понимая, что работа более чем с 12–18 клиентами (часами) в неделю — это путь к профессиональному выгоранию. Поэтому даже очень успешные и не имеющие недостатка в клиентах психологи диверсифицируют свою деятельность, не загружаясь клиентами по полной, а переключаясь между работой с клиентами и ещё какой-либо работой. И учитывая всё это, выполнение требований, предписываемых психологам в данном законопроекте, для многих психологов будет нереальным, поскольку это просто лишит их деятельность смысла.

Ну, на этом я про требования, предписываемые в данном законопроекте психологам, завершу и перейду к правам. И вот тут обращает на себя внимание право, которое вместе с требованиями к образованию перекочевало из законопроекта 2014 года, а именно страхование профессиональной ошибки, в результате которой причинен вред или ущерб здоровью получателю психологической помощи, не связанный с небрежным или халатным выполнением им профессиональных обязанностей (статья 10.3.6). Воспользоваться этим правом будет можно разве что только в рекламных целях, чтобы повесить страховой полис на видное место в кабинете, чтобы клиент думал, что в случае чего он вернёт свои деньги. Однако это будет иллюзией, ни один клиент никогда никаких возмещений не получит. Принимать решение о выплате будут же страховщики, а их эксперты, отрабатывая свою зарплату, без труда докажут, что ошибка психолога здесь ни при чём, а состояние здоровья клиента связано не с действиями психолога, а со стрессовыми факторами, оказывающими влияние на жизнь клиента и с его индивидуальными особенностями, которые не позволили им противостоять, несмотря на оказываемую клиенту психологом помощь. Доказать связь ухудшения здоровья клиента с действиями психолога — это невероятно сложная задача, поскольку после — не значит вследствие. А здесь, наоборот, будут доказывать её отсутствие…

Почему я обращаю это внимание? Дело в том, что обсуждать в Думе этот законопроект будут депутаты, которые не в курсе профессиональных тонкостей, и они вполне могут посчитать, что страхование профессиональной ошибки психолога может быть инструментом, повышающим защищённость клиента, особенно, если это им подскажут лоббисты страховых компаний. А на выходе мы можем получить закон, в котором страхование профессиональной ошибки из права превратится уже в обязанность психолога. И страховые компании с удовольствием будут собирать дань с психологов, и это будет их чистой прибылью. Не исключено, что именно для этого такое «право» и в законопроекте и предусмотрели. И вот этого допустить никоим образом нельзя.

А теперь о позитивном. Его немного, но оно есть. Это, прежде всего, введение в оборот и законодательное закрепление понятия «Психологическая психотерапия» (статья 12.1). К позитивному я также бы отнёс создание реестра практикующих психологов, если бы включение в него специалистов производилось не на таких драконовских условиях. И, безусловно, к позитивному нужно отнести социальные гарантии для психологов, работающих в государственных и муниципальных учреждениях, только это нужно указать в законе, сейчас они в законопроекте прописаны для всех, что создаст путаницу, если так оставить. Насколько можно понять из законопроекта, за психологами, работающим в этих учреждениях, предполагается закрепить социальные гарантии, аналогичные социальным гарантиям, предоставляемым учителям. Если это будет так, сейчас в законопроекте это всё без конкретики, и нагрузка на ставку психолога будет так же, как и у учителя, ограничена 18 присутственными часами в неделю, то это им даст возможность совмещений, и они хоть таким образом смогут улучшить своё положение. Зарплату же, я так понимаю, никто психологам в обозримом будущем повышать не собирается, а она в таких учреждениях за пределами города Москва, в основном составляет всего 15–25 тыс.

В заключение отмечу, что по тексту данного законопроекта очень хорошо заметно, что к его написанию не привлекались психологи-практики, что и привело к наличию в нём множества несуразностей. Принимать его в таком виде ни в коем случае нельзя, и если депутаты в процессе его обсуждения будут руководствоваться здравым смыслом, а не желанием во что бы то ни стало «отрегулировать психологов», то данный законопроект будет отклонён.