«Смерть и убийство у людей и животных». Часть 1

Более 30 лет Владимир Васильевич Джос проводил судебно-психологические экспертизы, во время которых ему пришлось анализировать множество убийств. Свои размышления на эту тему Владимир Васильевич изложил в статье «Смерть и убийство у людей и животных». Предлагаем вашему вниманию первую часть статьи

Часть 1. Смерть

 "Я человек серьезный и мой мозг имеет направление философское".

                                 А.П. Чехов

     «Из записок вспыльчивого человека»

Все мы время от времени кого-то хороним. И, более того, поздно или рано придёт время, когда кто-то похоронит уже нас. Мы кушаем горькое лекарство и даём себя резать хирургам не потому, что нам это нравится, а потому, что мы согласны немножко потерпеть, лишь бы умереть хоть немножко позже. При этом мы твёрдо знаем, что, по любому, умрём. И даже знаем примерно - когда. Но откуда у человека знание того, чего с ним ещё ни разу не было?

Вспомним известный психологический эксперимент. На сцене стоит стол, а на нём - коробка с высокими стенками и с отсутствующей крышкой. Внутри коробки находятся две пирамидки – одна чёрного, другая белого цвета. В зале - сто один человек. Из них только один испытуемый, остальные сто – так называемые «подсадные утки». Это люди, с каждым из которых экспериментатор договорился, что на вопрос о цвете пирамидок, независимо от того, что они увидят, они будут говорить «обе белые». Испытуемый об этом договоре не знает. За высокими стенками коробки сидящие в зале пирамидок не видят. Экспериментатор предлагает подняться на сцену одному из числа так называемых «подсадных уток». Тот поднимается, смотрит в коробку, и отвечает на вопросы экспериментатора:

– Что вы видите в коробке?

– Две пирамидки.

– А какого они цвета?

– Обе белые.

И так, друг за другом, выходят на сцену и отвечают на вопросы все сто «подсадных уток». Последним на сцену вызывают испытуемого. «Что ты видишь в коробке?». «Две пирамидки». «А какого они цвета?». «Обе белые». Соль этого эксперимента заключается в том, что испытуемый не только говорит «обе белые», но и, в действительности, видит, что обе они белые. Предыдущие сто человек убедили его и психологически подготовили к одному единственному варианту восприятия. Хотя в действительности одна из них чёрная. И точно так же, умирающие в определённом возрасте знакомые и просто известные нам люди, и не сто, а все, без исключения, создают не только стопроцентную уверенность, но и психологическую готовность у живых людей к их неминуемой смерти в определённом возрасте. Почти каждый из них, упражняясь про себя в арифметике, подсчитывает «сколько же ему осталось». Правда, бывает, что приходит она и неожиданно. А раньше бывало и такое, что человек не помнил, в каком году он родился, и жил долго только потому, что слаб в арифметике, и не смог определить, что ему уже давно было «положено» умереть. Что такое «положено умереть» было хорошо показано в японском фильме «Легенда о Нарайяне». Это сейчас документы, паспорта, а раньше, в сёлах, люди грамоту не знали, документы были только у попа, точность записей которого была «на его совести». Да и собственный возраст людей в те времена особо не волновал, они определяли его для себя «на глазок». Кроме того, определиться с возрастом, когда надо тебе умереть, было не так и просто, поскольку смертность раньше была большой, медицина - неразвитой, и множество людей постоянно умирало в самых разных возрастах, начиная с младенчества. Даже российский царь Пётр II умер, прожив всего 14 лет и три месяца. Что же тогда говорить о его подданных?

Несмотря на то, что все мы имеем, кажущееся естественным, желание «не умирать», смерть индивида является необходимой для его рода.

Во-первых, количество живущих одновременно особей любого вида жёстко ограничено количеством пищи, имеющейся для них в окружающей среде. Пока еды относительно много, это ограничение как бы и не существует. Но если число особей вида стремительно растёт, напоминая наводнение, поскольку и дети рождаются, и никто не умирает, возможность прокормиться становится проблематичной и, естественно, возникает конкуренция. И слабые начинают гибнуть от голода или же у более сильных появляется необходимость убивать более слабых, чтобы уменьшить несоответствующее имеющейся еде количество потребителей. Вспомним блокадный Ленинград, голодовки тридцатых годов на юге Украины, в которые вымерло больше половины сельского населения, «Морского волка» Джека Лондона или голодных крыс в железной бочке. 

Более того, смерть отдельных индивидов является обязательным условием совершенствования вида. Нельзя совершенствоваться, не отказавшись, ради возможного лучшего, от имеющегося настоящего. То есть, смерть является весьма полезной для стремящегося к эволюционному развитию вида, или, другим словом, для человеческого, да и не только, общества. Каждый родившийся человек является предложенным обществу вариантом его члена с заложенным в нём определённым уровнем совершенства. А, следовательно, и с определённой конкурентоспособностью по отношению к окружающей среде и к другим членам общества, связанной с его относительным превосходством в могуществе. Ибо у одних индивидов уровень совершенства может быть выше, у других ниже. Иногда рождаются и совершенно нежизнеспособные варианты. Они или умирают в раннем возрасте, или паразитически отнимают время жизни и энергию у родственников, заботящихся о них, или же вынуждают безвозвратно тратить на себя средства государства. И тоже умирают, но немножко позже. В древнегреческой Спарте этот вопрос решался радикально – нежизнеспособных сбрасывали со скалы в море. Могли себе позволить, ибо рожали - сколько родится, а не одного-двух, как у нас. И абортов у них не было, и уничтожающей всех без разбору, ещё на подходе к оплодотворению, резиновой контрацепции.

Отметим, что наличие телесного дефекта (инвалидности), лишая человека парциального могущества, не всегда лишает индивида конкурентоспособности в целом. Иногда инвалиды, вследствие компенсаторного развития, становятся значительно конкурентоспособнее неинвалидов. Достаточно вспомнить, к примеру, ослепшую прорицательницу Вангу, или же необъяснимо проникновенно поющую Гурскую. Естественно, что конкурентоспособные индивиды выживают чаще, чем неконкурентоспособные. И чаще оставляют обществу после смерти свои генетические копии (детей), "сдвигая", тем самым, общество в лучшую сторону. Вследствие этого общество перманентно, от поколения к поколению, не только постоянно омолаживается, но и постепенно совершенствуется, эволюционирует, развивается. Этим оно, напоминая несмышлёного и беспомощного ребёнка, постепенно преобразующегося в могущественного взрослого. Правда, много детей рождается и в некоторых асоциальных семьях, но эти дети или расходятся по детским домам, а оттуда - по приёмным семьям, отрываясь, тем самым, от своих корней, или же значительно быстрее, по сравнению с гражданами в социальных семьях, уходят на тот свет, помогая хотя бы этим эволюции человеческого общества.

Человек живёт не в физиологическом растворе, а в закономерно (по своим историческим законам) изменяющейся (порой радикально) окружающей среде, c которой он неразрывно связан и без которой немыслим. Из этой среды он ежеминутно что-то берёт, питаясь и вдыхая, на строительство и функционирование своего тела и своей микросреды (своего имущества). Тем не менее психически он себя из неё выделяет и даже противопоставляет себя ей, создав образ своего собственного Я. Для других элементов этой среды он сам - среда, сам - возможная пища. Например, для микробов, вирусов, глистов. Могуществом среда значительно превосходит человека и, проигрывая ему, максимум, сотню лет, в конце концов, возвращает его в исходное состояние неживого вещества. 

Многие известные учёные пытались разобраться в вопросе о том, что же такое биологическая смерть и высказать по нему своё авторитетное мнение. Биолог А. Вейсман считает, что смерть является приобретением многоклеточных организмов, у которых он выделяет смертную сому и бессмертную зародышевую плазму. Одноклеточные же организмы, по его мнению, должны быть практически бессмертны. В рамках этой гипотезы американец Вудраф провёл эксперимент с инфузорией «туфелькой». После её размножения делением он пересаживал одну из новорожденных инфузорий в свежий питательный раствор. Там она также делилась и одну из новых он опять пересаживал в новый свежий питательный раствор, и так далее. Остановился он, только получив 3029 поколений этих инфузорий «туфелек». И отметил, что прабабушка-инфузория, была старше своей правнучки-инфузории на 3029(!) поколений, но не отличалась от той ни признаками старости, ни снижением активности. Правда, только в случае пересадки новорожденных инфузорий в свежий питательный раствор. Если же раствор оставляли прежний, после определённого числа делений инфузории слабели, дистрофировали и отмирали.

В животном мире житие особей подчиняется принципу безотходности. У животного имеется всего два варианта закончить свою жизнь, это: а) быть убитым и съеденным более сильным животным-хищником либо культурным человеком, или б) «сдохнуть» по какой-либо причине, и быть, опять же, съеденным либо стервятниками, питающимися падалью, либо низшими организмами. И, в конце концов, вернуться в исходное неорганическое состояние. Иными словами, действует принцип – пожил сам, дай пожить за счёт твоего тела и другому, которого потом тоже когда-нибудь съедят и т.д. И который, если не съест тебя, сдохнет от голода сам, и уже не тебя, а его съедят низшие организмы. У человека вариант «а» тоже возможен, но только в крайне редких случаях. Бывает, что хищные животные нападают на человека, и даже его съедают. Бывают в человеческом обществе и редкие случаи каннибализма. Как раньше («Ну почему аборигены съели Кука?»), так и сейчас. Например, всколыхнувшее всё мировое сообщество известие, что в Центральноафриканской республике её император кушал своих сограждан. Да и не успели мы ещё забыть о чём-то похожем, произошедшем в культурном Санкт-Петербурге, как пришло сообщение из Мурманска, что 21-летний молодой человек скушал 30-летнего мужчину, пришедшего к нему за однополой любовью. И если бы не мастерство мурманских полицейских, вычисливших и арестовавших каннибала, этот молодой человек мог бы и дальше питаться гомосексуалистами. Тем не менее, вариант «б» для человека является основным. У животных же, особенно у домашних, наоборот, основной вариант – «а».

Итак, почему человек обязательно умирает, а не живёт и живёт сам по себе, никого не трогая? Естественно, что не потому, что у него такой мерзкий организм, который как бы ни работал, а всё доходит до нерабочего состояния. Увы, потому, что он элемент Природы, а она тоже живая – в ней тоже «всё течёт, и всё меняется». В том числе и люди. Которые, постоянно вступая во всевозможнейшие взаимодействия с другими элементами Природы, меняются в ней как сами, так и меняют своё окружение. Да и ещё сменяют друг друга – родившиеся позднее сменяют тех, кто родился ранее.

Но каким образом, то есть, как процессуально это происходит? И является ли смерть внутренне закономерной, или же она является результатом исключительно случайного внешнего воздействия? Если же она внутренне закономерна, то каковы эти закономерности? Вряд ли мы получим ответы на заданные вопросы в рамках так называемой «черт-и-свойственной» психологии, которая рассматривает человека как абстрактное, автономное физическое тело, обладающее чертами и свойствами, а себя - в качестве науки по измерению и изучению этих черт и свойств, и определению корреляций (стохастических связей) между ними. Поэтому называть представителей этого направления следует скорее не «инженерами человеческих душ», а «товароведами человеческих качеств». В отличие от этого, на данное время доминирующего направления, новое глубинно психологическое направление – судьбоанализ – рассматривает человека как процесс взаимодействия с актуальной средой его (этого человека) рода, который стремится, в борьбе и приспособлении к этой среде, восстановить себя в ней в виде этого человека. Указанная среда состоит как из физической составляющей (неживая природа), так и органической, являющейся растениями и живыми организмами, которыми, в свою очередь, пытаются восстановиться их растительные и животные «роды». В меру успешный процесс восстановления рода, а точнее восстановления всех растительных и животных родов и является жизнью.

Восстановление рода происходит благодаря внедрению в среду и активации генетической программы этого рода, которая начинает из материалов окружающей среды строить организм нового живого существа. Что касается человека, то первые девять месяцев такой окружающей средой, из которой он берёт «стройматериалы» для строительства своего организма, является его предок - родительница, мать. То есть, представитель того рода, который он восстанавливает. И из которого, если ему необходим, например, кальций, он безжалостно его «экспроприирует», в том числе и из материнских зубов. Строительство человеческого организма продолжается и после его выхода на свободу из материнской утробы. Постепенно этот трёхкилограммовый человек становится тяжелее, выше, сильнее. В его действующем генофонде имеется не только программа 1) строительства его тела, но и 2) программа совместного функционирования всех его органов, и 3) программа его взаимодействия с вероятной средой. И физической, и органической, и социальной. Программа взаимодействия с органической и социальной средой животного генетически заложена в нём в виде инстинктов, представляющих собой внутренние бессознательные стремления решить необходимую для сохранения его вида задачу. Способ решения этой задачи у животных, стоящих на нижних ступенях эволюционного развития, жёстко фиксирован. Однако, у более эволюционно развитых видов животных, в особенности у человека, в процессы решения бессознательно заложенных задач включён уже более развитый, по сравнению с другими животными, интеллект (действующий бессознательно!), и поэтому в выборе способа решения задачи они относительно свободны. Но только способа решения, в вопросе же «решать или не решать задачу», выбор жёстко фиксирован на «только решать». То есть, гены человека требуют от него решения определённых задач, другими словами, определяют его потребности, и, естественно, относительную силу каждой из них. Для удовлетворения каждой из этих генетически обусловленных потребностей организм выделяет энергию. Бессознательное стремление решить определённую персональную задачу, обладающее, к тому же, определённой энергией, побуждает человека на психическом уровне совершать определённые действия по решению этой задачи и поэтому является побудительным стремлением. Множество побудительных стремлений, решающих относительно общую для них задачу, объединяют свои силы в специфическое им побуждение. А теперь посмотрим на эту ситуацию с другой стороны: будет ли человек что-либо делать, будет ли с ним что-то происходить, если в этом у него нет потребности, если к этому его ничто не побуждает? Ведь, если нет потребности, то нет и энергии на её удовлетворение. А нет энергии – не будет и действий. И поэтому, естественно, что за любым человеческим действием, за любым его поступком, должно обязательно стоять побуждение со своим бессознательным (!) побудительным стремлением. Кроме того, при благоприятных обстоятельствах относительно более сильное бессознательное побудительное стремление вполне может стать и сознательным желанием.

Из множества сознательных желаний человека возьмём то, что делает человека самоубийцей – желание умереть. Мы не имеем в виду истероидных самоубийц. В своём большинстве, у тех есть лишь желание добиться для себя льготного положения, воздействуя на слабую психику своей жертвы демонстрацией желания покончить с собой. Самого же желания умереть, ни сознательного, ни бессознательного, у большинства из них нет. Если в результате своей демонстрации они и отправляются в мир иной, то это не суицид, а несчастный случай, произошедший вследствие непредвиденных истероидом обстоятельств в его «каскадёрской» акции. Мы имеем в виду настоящих самоубийц. Сначала вспомним тех, кто лишает себя жизни, имея сознательно возникшее желание прекратить своё земное существование вследствие каких-то серьёзных, по мнению кончающих с собой, причин.

Первыми следует упомянуть «героических» самоубийц. Которые, скорее, не совершали суицид, а жертвовали собой в борьбе с врагом. В СССР таковыми были девятнадцатилетний рядовой Александр Матросов, как бы закрывший своим телом амбразуру вражеского дота, лётчик Николай Гастелло, направивший свой подбитый самолёт на несколько немецких танков, двигавшихся не очень далеко друг от друга, и много других. Действовали они по обстоятельствам, и самоубийство их самоцелью не являлось. Да и смерть их, сама по себе, исход военных операций не решала - она использовалась, в основном, в педагогических целях, для поднятия морального духа живых бойцов. Несколько иная картина была в соседней, тоже воюющей, Японии. Там, во время войны, был организован целый класс самоубийц, называвшийся «камикадзе». В основном, это были лётчики. Самоубийство считалось у них нормой, естественным воинским подвигом. Для сухопутных японских воинов также была разработана и утверждена стандартная процедура самоубийства – харакири (вспарывание себе живота специально разработанным и изготовленным для этой цели ножом). В целом такие самоубийства являются показателем дисциплины (самодисциплины), доведённой до абсурда. Если же дисциплину (самодисциплину) превратить в обыкновенное рабство, то мы будем иметь уже исламских «шахидок» и их же «смертников» мужского пола, используемых в роли «противотанковых псов». Рационального в «героических» самоубийствах крайне мало, в наибольшей степени они напоминают истинные истероидные самоубийства, совершаемые с целью произвести максимально незабываемое впечатление на публику.

Следующими будут самоубийства, как реакция на серьёзную гадость, творимую по отношению к этим лицам – первая измена горячо любимой девушки, серьёзное банкротство после попытки стать процветающим бизнесменом, длительный тюремный срок за несовершённое преступление, открытая нелюбовь к «маменькиному сынку», призванному в армию, со стороны старослужащих. То есть, случаи, когда к суициду приходят в состоянии фрустрации. Поддавшись мимолётным чувствам. Как правило, это самоубийства одиноких людей, не советующихся с другими по поводу своих бед. И несколько торопливых, не ищущих варианты. Ибо, когда ты второй или третий, а то и более, раз встречаешься, например, с изменой такой же любимой девушки, невольно начинаешь смотреть на всё это как-то более философски.

А иногда к самоубийству приводит серьёзная гадость, которую сделал уже ты, и, в результате которой, теперь твоя жизнь превратилась в кошмар. Например, принял неверное решение, думал – пронесёт. Не пронесло. Погибли люди, много людей. И чтобы избежать ответственности ты дезертируешь на тот свет. Или – по какой-то причине перестрелял из ружья всех своих детей и жену, и, с помощью того же ружья, ушёл на тот свет от разговора с полицией. Телевидение чуть ли не ежемесячно сообщает о таких случаях. Как показывает практика, если такие люди и не кончают сознательным самоубийством, и не получают срок по суду, они всё равно кончают свою жизнь, но уже бессознательным самонаказующим самоубийством (например, нечаянно попал под машину, или заболел раком и, не веря онкологам, помер). Попав же в тюрьму, с её гиперконтролем, они, наоборот, получают шанс избежать именно такого бессознательного самоубийства.

Но есть ещё много самоубийств и без сознательной мотивировки. Когда имеется бессознательное стремление прекратить своё существование без видимой мотивации. Страдающий ощущает лишь то, что жизнь потеряла смысл, что она стала невыносимой. Главная роль в этом случае принадлежит бессознательным силам, сознание же играет в нём второстепенную, обслуживающую бессознательное, роль. К такому роду самоубийств относятся, прежде всего, депрессивные самоубийства. Основной причиной таких самоубийств является фиаско в поиске безусловно необходимого индивиду объекта, бессознательно зафиксированного в его Я, найти который он не в состоянии, поскольку объект его поиска в природе не существует, а согласиться на замену его на какой либо иной подобный объект индивид не способен.

Аналогичными депрессивным являются шизоидные самоубийства. В этом случае также есть сильное бессознательное стремление уйти из жизни, но уже имеется и подобие сознательной мотивации. Правда, её роль играет какая-то бредовая идея. Исполнение такого самоубийства обычно отличается небывалой сложностью и вычурностью. 

Свои особенности есть и у пароксизмальных (эпилептоидных) самоубийств. На тот свет такие самоубийцы отправляются обязательно с ускорением, как бы совершив рывок. Например, прыгнув с большой высоты, прыгнув под колёса поезда, прыгнув в воды реки, озера или моря, или взорвавшись, либо заживо предав своё тело огню. Последний способ, правда, более истероидный, чем эпилептоидный. Но, следует обратить особое внимание и на гибель лиц данной категории (эпилептоидов), которые пока к числу самоубийств относят лишь некоторые исследователи. Речь идёт о несчастных случаях в авиации и на транспорте. Например, А. Хедри, предложивший понятие «акцидентотропизм», понимает под ним «возникающую на бессознательном уровне гипертрофированную предрасположенность к авариям, в которых и происходит пароксизмальная разрядка накопленной энергии агрессии, направленной против своего Я». То, что обычно понимается как несчастный случай, часто на самом деле является деструктивным припадком – разрядкой длительное время накапливаемых злости, недовольства жизнью, раздражения по отношению к себе и к людям. Сознательного желания умереть в этом случае нет. Однако бессознательная энергия их каинитического недовольства достигает в какой-то момент такой величины, что выходит из-под контроля Я, и делает своё «чёрное дело». Естественно, если эпилептоид в это время находится не дома, в мягком кресле, а за штурвалом или за рулём движущегося агрегата. И, естественно, что окружающие считают этих людей такими же, как и они сами. С нормальным интеллектом, профессиональными умениями, положением в обществе. И кто теперь может дать гарантию, что у остальных граждан с нормальным интеллектом, профессиональными умениями и положением в обществе нет такого же бессознательного стремления к смерти? Естественно, что оно есть у всех без исключения индивидов. Вопрос не в том, есть оно или нет его, а в том, какова его сила и настолько близко оно приблизилось к своей реализации.

Древние греки видели аналог смерти в сне. Только сон считался у них «малой смертью», смертью на время, а обычная смерть – «большой смертью», смертью навсегда. Как человек засыпает? Заканчивает все необходимые дела в окружающем мире и лишь после этого «выходит» из своего окружающего мира, и действует несколько часов, лёжа почти как труп, исключительно сам в себе. Но, представим себе, что у человека есть срочная задача, которую он обязательно должен решить в окружающем мире, и поэтому он отказывается из него выходить, и продолжает находиться и действовать в нём и тогда, когда остальные люди уже беззаботно спят. Он работает, но только какое-то время. Ибо в этом случае его бессознательная тенденция уйти из окружающего мира всё равно возрастает, становясь настолько сильной, что человек вынужден ей «уступить», отказаться от работы и уйти из мира забот в сон. Точно так же он «уступает» своей бессознательной тенденции и тогда, когда усиливается потребность уйти из мира уже не на время.

Человек уходит в мир иной двумя основными путями. Первый путь – это насильственная смерть. То есть, когда человека кто-то или что-то убивает. «Кто-то убивает» – это убийства: уголовное (умышленное либо неумышленное), в теракте, военное, в эвтоназии, смертная казнь. «Что-то убивает» – это смерть от стихийных сил природы (молния, землетрясение, цунами, наводнение, засуха, пожар, сосулька с крыши), и в результате техногенных аварий, в том числе - дорожно-транспортных происшествий. В последних, хоть они и относятся к «что-то», косвенно «кто-то» всё же присутствует. По крайней мере, своей некомпетентностью или недальновидностью. Иногда этим «кто-то» является сам погибший. Например, утонул, будучи пьяным, в реке; уснул с зажженной сигаретой в результате чего загорелась постель; уснул за рулём.

Второй путь – это естественная смерть, то есть, когда человека убивает не «кто-то» или «что-то», а он сам. То есть, как ни трудно с этим согласиться, естественная смерть человека либо любого животного является неосознаваемым самоубийством. Даже у жизнелюбов и священнослужителей.

В судьбоанализе, помимо прочих, есть два понятия – морботропизм (зависящая от латентных генов тенденция, предопределяющая склонность к «своим» заболеваниям) и танатотропизм (зависящая от латентных генов тенденция предопределять, в том числе, и благодаря определенным заболеваниям, «свой» тип смерти). То есть, у человека есть внутренняя, передаваемая с генами, предрасположенность к заболеванию одними болезнями и врождённая неспособность болеть другими заболеваниями. Более того, у каждого человека есть врождённая тенденция умереть своим типом смерти, в том числе, и от своих заболеваний. Но почему же, если у человека есть тенденция к смерти, он не умирает сразу? Потому, что в бессознательном, подчиняющемуся законам диалектики, любая тенденция всегда имеет противоположную себе тенденцию. Иными словами, если есть тенденция к смерти (прекратить противоборство со средой), должна быть и тенденция к жизни (продолжить противоборство со средой). Обе эти тенденции находятся в постоянном противоборстве. И если одна затрачивает энергию, чтобы приблизить человека к смерти, то другая – чтобы отодвинуть от неё. Как же протекает это противоборство в течение жизни?

Сила и слабость. Человек рождается слабым и беспомощным существом, вследствие чего на этом этапе его жизни упомянутая бессознательная тенденция к смерти могла бы легко реализоваться. Однако его родители или другие взрослые насильственным образом заставляют его жить. Чтобы он не умер, они его подкармливают и обогревают. Детство – это время от рождения человека и до его полового и физического созревания. В течение детства человек растёт, достигая оптимального для зрелости роста и веса своего тела, становится физически сильным и способным решать проблемы своего взаимодействия с окружающим миром. В процессе развития, во время детства, он выбирает себе и ту роль в обществе, которая в будущем его взаимодействии с ним должна дать ему максимальный шанс. Причём, в этом выборе играют роль как заложенный в его генах опыт предков, так и ситуация в окружающей его среде в это время. Человек растёт в направлении имеющихся на то время в его среде вакансий, а не просто раскручивает, как пружину, заложенное в его генах предками. Развитие человека напоминает своей динамикой рост корня сосны, обосновавшейся на скале, по тем щелям, которые в этой скале имеются. Правда, не всегда оно так жёстко ограничено. Бывает и развитие с достаточно большим выбором вакансий. Причём, чем большая у растущего человека свобода выбора из них, тем большую роль в его развитии играет то, что заложено в его генах.

Вспомним, к этому, Петра I, занимавшегося в своё время селекцией человека – выводом более высокой ростом породы «гренадёров». Высокие женщины рожали детей, по его приказу, от высоких мужиков, но почему-то дети у них вырастали невысокие. А дело в том, что вокруг этих детей все ниши «высоких» были заняты, а ниши «невысоких» - свободны. Вот дети и занимали свободные ниши. То же самое и с вопросом рождения мальчик-девочка. Какая ниша свободнее, в неё и рожают. Хочешь родить девочку – рожай в армии, где вокруг одни молодые люди и, того же пола, офицеры. А мальчика – поживи с годик перед зачатием в Иваново!

На фронтах отечественной войны существовал предрассудок – «на фронте нельзя фотографироваться». Ибо у людей была уверенность, что после того, как их сфотографируют, они вскоре будут убиты. Смысл этой массовой фобии был в том, что на фотографии человек неподвижен, как и после того, когда он убит. Отказ фотографироваться спасал жизнь, однако, не всегда. Тем не менее, мы наблюдаем, что чем старше человек, тем движения его становятся всё более скованными, члены его более неподвижными, негибкими, поворачивает он на звук не голову, а весь корпус. 

Зрелый человек – это, прежде всего, человек созревший. Но «созревший» для чего? В чём основное предназначение человека? Да в том же, в чём и основное предназначение антилопы гну – родить детей разного пола и довести их до зрелости, то есть до того их состояния, когда уже они смогут и родят детей разного пола. То есть внуков. Для полной гарантии достижения жизнеспособности твоего рода его можно довести и до правнуков. Именно этим биологически и определяется видовая продолжительность жизни индивидов. Именно этим определяется то, почему обычный человек живёт не 15 лет, как собака, и не 600-700 лет, как баобаб. После доведения своего рода до правнуков исчезает биологическая необходимость жить дальше, ибо делать тебе на земле для своего рода уже как бы нечего. Однако одного биологического основания для прекращения жизни ещё не достаточно. Для естественной смерти необходимо ещё и усиление, до преобладания, бессознательной тенденции к смерти над такой же бессознательной тенденцией к жизни.

Что усиливает бессознательную тенденцию к смерти? Прежде всего, отсутствие успеха в решении персональных задач. Если все твои стремления оказываться безуспешными, продолжение игры (жизни) становится бессмысленным. И противоположному стремлению к жизни тут «крыть нечем». Второе – если не нашлось или исчезает твоё рабочее место в обществе. То есть, нет для тебя в нём достаточно оплачиваемой работы, ты бесполезен для общества, а быть пенсионером по инвалидности или по старости – это паразитировать на обществе, спекулируя на его нравственности. И третье – если ты никому не нужен. И, хуже того, если ты не нужен даже самому себе. То есть, ты стал самому себе не интересен. А, значит, не намерен ничего для себя делать. И лишаешь этим энергии свою тенденцию к жизни. В этом случае не надо никому кончать самоубийством. Твоя бессознательная тенденция к смерти сама найдёт самое слабое место твоего организма и активирует процесс его самодеструкции. А мы видим, что человек заболел, как влюбился, и постепенно дошёл, несмотря на усилия врачей и фармацевтов, до могилы. И, если судить с точки зрения абсолютного рациума, то правильно сделал. Тенденцию к смерти усиливает и та ситуация, когда подросшая молодёжь просто начинает «наступать тебе на пятки». Естественный выход – уйти. А куда «уйти» с этого света? Латентная бессознательная тенденция к смерти является атрибутом человека. И если кто-то, или что-то не опередит её, она обязательно каким-то образом, причём закономерно, толкнёт человека в мир иной. Прежде всего, если он уже выполнил своё предназначение, или же оказался неспособным по какой-либо причине выполнить своё предназначение. А значит, и жить ему нет смысла.

Маленький документальный пример естественной смерти. Отец, мать, единственная дочь. В своё время отец занимал ответственный пост, по характеру авторитарен, тяжёл, эпилептоиден. Но дочь свою любил, защищал от всех нападок, щедро помогал деньгами. А вот с женой отношения у него были напряжёнными. Причём, на бессознательном уровне. Из-за этого у матери начался рак крови, а у отца – рефлекторно-алкогольная эпилепсия, смысл которой заключался в том, что если он не выпьет, когда хочется, у него начинается эпилептоидный припадок. После трёх лет его болезни, семь лет назад, они развелись и разъехались. Мать от рака крови тут же выздоровела. А у отца, наоборот, болезнь продолжала прогрессировать. После развода его навещали и мать, и дочь, помогали по хозяйству, ухаживали за ним, как за больным. И вот дочь собралась замуж, а значит, теперь заботу о ней возьмёт на себя жених. У отца, узнавшего об этом, начинаются приступы бреда с галлюцинациями, его состояние резко ухудшается. За день до назначенной свадьбы отцу становится совсем плохо. Но свадьбу уже не отменишь, поскольку в банкет вложены деньги, гости, приглашённые из других городов, приехали и уже купили билеты на обратную дорогу, куплена путёвка в свадебную заграничную турпоездку, от которой уже нельзя отказаться… Утром в субботу начинается свадьба. А в десять часов вечера, когда в честь новобрачных начался шумный фейерверк, из больницы позвонили, что отец умер. Ведь он же жил только ради дочери, а дочь «ушла к другому».   

Теперь вопрос. А что усиливает бессознательную тенденцию человека к жизни? Прежде всего, общественно значимая работа, требующая для выполнения очень длительного времени. У мужчин  это может быть - «надо завершить мой главный труд, моё произведение, найти долгожданное решение». Особенно, если другим людям это не под силу. У женщин это может быть - «надо поднять внуков, а то дочь уехала за границу и с концами». А вот если жизнь доставляет тебе массу удовольствия и получение его стало как бы смыслом твоей жизни, – это жизнь никогда не удлиняет, даже наоборот. Чем больше берёшь от жизни, от людей, тем больше накапливается чувств, что слишком много придётся за это отдавать. И, чтоб не платить, внезапно заболел и умер. Хотя сознательно этого не хотел. Ведь жизнь была так прекрасна, и так много в ней было радости!

Человек (может это и звучит не так гордо, как у писателя Горького) - всего лишь материализация заложенной в его генах программы. Программы заложенной не непонятно «кем-то», а всеми многочисленными предками его рода. Причём, материализация не всей, а лишь малой её части. Той, что соответствовала возможностям окружающей его среды. Физической, из которой он ежедневно брал материалы на «долгострой» своего тела, и социальной, с которой он взаимодействовал на основании выработанной за период детства и после него персональной программы, и бессознательно действующего филогенетического опыта его предков. А его жизнь – это всего лишь «сыгранный вариант» реализации этой генной и выработанной программ во времени.

Во взаимодействии с окружающей социальной средой он может играть для одних «других людей» позитивную роль, а для других «других людей» – негативную. И остаться после своей смерти в их памяти – у одних «хорошим», а у других – «плохим» человеком. Но чаще – человеком, относительно «хорошим», и, в какой-то мере, «плохим». Его тело,  а скорее - субъективная память о его абстрактно одетом теле, с его именем и фамилией, примерными датами рождения и смерти, - играют для помнящего роль холста, на котором как бы написаны все, субъективно оцениваемые им, деяния покойного. Холста, но не более. С совершёнными покойным деяниями, которые стали известны помнящему его. Этот образ незабвенного у помнящего его формируется с момента их знакомства, ещё при жизни. Но при жизни человека его образ у всех помнящих (знающих) его периодически достраивается и перестраивается. Ибо человек в течение жизни постоянно меняется. И иногда весьма непредсказуемо.

Перестраиваться образ может и после смерти. Если узнаёшь об умершем что-то новое. Например, как в случае, когда мы узнали новые факты о жизни вождя мирового пролетариата. Но, чаще всего, образ конкретного человека со временем просто естественным образом разрушается, как малоценный, теряя второстепенное. Ибо человеческая память тоже имеет границы. Но если это что-то серьёзное, важное для человека, оно обязательно отложится в его генах, и передастся с ними его детям. Человек, после своей смерти, продолжает жить в виде фантома именно в памяти других людей и в генах своих потомков. И, может быть, ещё и в книгах, фильмах, в созданных им работах. Он там. Это его истинное перевоплощение. А вот его разлагающийся в гробу под землёй или в склепе труп – уже не он. Это то, что им было, в чём работала его генная программа, но теперь всё это отделилось от него и ушло в канализацию Природы. Как нечто уже ему (его генной программе, его роду) не нужное. Труп – это далеко не самое ценное из того, что человек оставляет своему роду, людям после своей смерти. Так стоит ли отождествлять человека не с его жизнью, с его деяниями, оставшимися в памяти живых, а с его трупом, и переносить на его останки отношение, установившееся у вас к нему при его жизни? Когда человек есть, он может быть полезен, нужен вам, или опасен для вас, вреден. Он может реагировать на ваши действия добром или злом, защищаться от вас или нападать на вас. Но если он умер, он уже не может на вас реагировать, отвечать на ваши действия. И это не потому, что смерть сделала этого человека беспомощным. Это потому, что он вышел из игры с вами и другими под названием «жизнь», потому, что его, как действующего лица, уже нет (в наличии).

Владимир Васильевич Джос - глава судьбоаналитической школы СНГ, специалист в области семейно‑брачного консультирования, психологии криминала, работы с проективными тестами,  типологического анализа и психологического консультирования, автор двух новых типологий, новых проективных тестов, практических руководств известных цветоаналитических тестов Люшера и Фрилинга, действительный член и участник последних съездов Международного общества Зонди (Сонди), переводчик и редактор «Учебника экспериментальной диагностики побуждений» Л.Зонди (Сонди) в трех томах, автор основ криминоатрии (науки о декриминализации общества).

Дорогие читатели, вы ознакомились с первой статьей Владимира Джоса, вторую и третью часть трилогии редакция опубликует несколько позже.