О книге Р.М. Грановской «Психологическая защита»

Рада Михайловна Грановская - доктор психологических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, академик Международной балтийской педагогической академии, автор многочисленных книг - дала интервью «Психологической газете». В нем она рассказала не только о своей новой книге «Психологическая защита», но и o том, как правильно отучать людей от приема наркотиков, о своем отношении к профессиональному общению психологов и о многом другом.

- Рада Михайловна, скажите, пожалуйста, почему вы решили написать книгу «Психологическая защита» и кому она адресована?

- Вопросы психологической защиты стали очень острыми в связи с перестройкой, потому что жизнь в стране резко изменилась – все ценности, все критерии стали другими. Психика не может быстро приспособиться к изменениям. В связи с этим невероятно увеличилось количество нервных заболеваний, срывов, депрессий и самоубийств. Поэтому можно сказать, что появление моей книги – это ответ на социальный запрос общества. Когда я писала книгу «Психологическая защита», я хотела, прежде всего, дать читателю необходимую информацию, чтобы он понимал, что именно с ним происходит, как ему лучше поступать и мог помочь самому себе. Книга написана простым языком, понятным большинству людей. Но, поскольку в книге я подробно описываю организацию системы психологической защиты, она может быть интересна и профессиональным психологам.

- Какова роль психологической защиты в жизни человека?

- Психологическая защита помогает человеку  сохранить психическое здоровье. Существует несколько «линий обороны» психики: архетипическая защита, бессознательная защита, социальные стереотипы.

Психологическая защита в истории человечества развивалась последовательно. Сначала возникла психологическая защита не индивида, а общины – так называемая архетипическая защита. Это самая мощная защита, которая базируется на инстинктах и практически не управляема сознанием. Она включается автоматически и может вступать в конфликт с сиюминутными желаниями человека. Эту форму защиты исследовал К.Г. Юнг.

Бессознательная защита была открыта Фрейдом и получила дальнейшее развитие в трудах его дочери Анны. Это менее мощная защита, но она тоже действует очень быстро. Плюс этой защиты в ее эффективности - когда включается защита, человеку сразу же становится легче. Минус состоит в том, что человек адаптируется только к текущей ситуации – здесь и сейчас. А если необходимость в защите когда-нибудь возникнет снова, ему опять придется приспосабливаться.  К бессознательной защите относятся отрицание, подавление, вытеснение, замещение, проекция, идентификация, отчуждение, сновидение и катарсис.

Третий уровень защиты – еще менее мощный, чем второй, - социальные стереотипы. Большой вклад в их изучение внес Адлер. Они позволяют предупреждать потенциальные проблемы и жить, быстро ориентируясь в стандартных ситуациях. О человеке, который не выходит из границ таких стереотипов, говорят, что он обладает чувством такта и хорошо воспитан.

- Что будет, если психологическая защита не справится со своей задачей?

- К сожалению, в последнее время изменения в мире происходят намного быстрее, чем психика человека может к ним адаптироваться, она часто не справляется с такой серьезной нагрузкой. Поэтому люди начинают пить, принимают наркотики, сидят сутками за компьютером и так далее. От того, какая именно защита не справилась со своей задачей, зависит, какая именно зависимость появится у данного человека. В книге «Психологическая защита» я не касалась вопросов о том, что именно будет происходить с человеком, когда защита выйдет из строя – это тема моей следующей книги, которую я планирую написать позже.

- Вы упомянули о наркомании, как о последствии отказа механизма психологической защиты. Какой способ борьбы с наркоманией вы считаете эффективным?

- Я считаю, что бесполезно бороться с наркоманией, показывая фильмы о том, как это плохо и страшно. Люди не будут обращать внимания на такую пропаганду. Запугивание никогда не помогало, особенно, если запугивают молодежь – у нее это вызывает протест.  Человек принимает наркотики, потому что не имеет цели в жизни. Если у него появляется цель – необходимость в наркотике пропадает. Все усилия человек предпринимает только тогда, когда четко знает, для чего он это делает. Мы не будем стараться просто потому, что нам кто-то объяснил, как это хорошо. Я как-то говорила с одним наркоманом о мотивации, и он мне сказал: «Представьте, что вы жили в темном сарае. Вы выбрались из него и увидели солнышко. А теперь вас гонят обратно, объясняя, что тем, кто там остался, будет плохо. Пойдете ли вы туда?». Так что человеку нужно «солнышко показать».

- А как же это можно сделать?

- Это серьезный вопрос. В советское время существовала идея о том, что советский человек должен быть примером для всего человечества. Конечно, для современного общества эта идеология – уже пройденный этап, но это не значит, что идеология не нужна. Нужна, но другая.

Как работают все защиты, о которых мы с вами говорим? Человек строит себе некую модель мира, в котором все события развиваются. И архитектура этой модели определяет силу человека. Человек со слабой защитой не имеет внутренней силы, так как у него нет главной цели, к которой он бы стремился. Чем сильны люди верующие? Тем, что их идеал так далеко, так высоко, что они могут всю жизнь стремиться к нему, как к путеводной звезде. Чем выше идеал человека, тем человек физически сильнее. Во всех концлагерях выживали люди, которым было для чего жить. Остальные погибали. Как сказал Ф. Ницше: «Тот, кто имеет ЗАЧЕМ жить, может вынести любое КАК». Именно такой цели очень не хватает сейчас россиянам.

- Отсутствие цели – результат смены общественного строя?

- В первую очередь - это результат нашего отношения к истории. Мы последние 20 лет только и делаем, что ругаем свою историю. Люди так вдохновились, что не могут остановиться. Ругаем не только историю, но и литературу, изобразительное искусство, словом – все. Человек без уважаемой им истории очень слаб. Есть такое древнее выражение: «Человек укоренен в отеческих гробах». То есть, если я горожусь своей историей, происхождением, благородством моих предков, то в любой ситуации мне есть, на что опереться. Сейчас такого чувства у очень многих нет. Вакханалия отрицания истории полностью  разрушила чувство собственного достоинства людей. И сейчас надо бы любой ценой восстановить самоуважение. Любой!

Могу привести и позитивный пример. В одной школе учительница дала задание детям: расспросить близких родственников о том,  кем были их предки, найти старые письма, фотографии и написать о каждом, кого удастся отыскать, хоть что-нибудь. Это оказало на детей колоссальное влияние! Один узнал, что прадедушка-то, оказывается, воевал и имел уникальный орден, другой – что бабушка была медсестрой, которая выносила раненых с поля боя, третий – еще что-то. Дети стали гордиться своими семьями, у них появилась своя, личная история. И уже неудобно в такой семье плохо учиться, грубить родителям, воровать.

- А есть ли, помимо уважительного отношения к истории, другие способы сохранить душевное равновесие?

- Способ только один: иметь цель. Я об этом уже говорила. Человек разбалтывается, когда ему не для кого и не для чего жить. Если государству удастся вооружить человека идеей - во имя чего он живет, дать ему цель, человек будет психически устойчивым.

Но цель должна быть труднодостижимой. Например, если человек хочет купить себе дорогой мотоцикл, он может за сравнительно небольшое время заработать или как-то достать денег и купить его. И что же дальше? Ничего. А вот если человек хочет взойти на Эверест – это уже не так быстро и не так просто. Ему потребуется много лет и за это время он так себя изменит, что обратная дорога будет невозможна. Он станет сильным, собранным, спортивным, выдержанным. «Он встал на путь» - как говорят индусы. Человеку надо встать на эту дорогу.

- И что необходимо, чтобы вступить на этот путь?

- Нужен пример. Люди учатся чему-то только на положительных примерах.  А по телевизору в последние годы перестали показывать творческих, интересных, достойных людей. Кого мы видим на экране? Бандитов, политиков и музыкантов. А где же все остальные? Возникает иллюзия, что их как будто бы и нет, но это не так. Они есть. Просто на экран по каким-то причинам не попадают. Но, тем не менее, существуют самоотверженные врачи, есть влюбленные в свое дело учителя, строители и так далее. Их надо показывать, о них надо рассказывать всем! Дети с малых лет должны знать, что именно такие люди – главные люди на Земле.  Не политики, не олигархи, а творцы, созидатели.

- А чем может в сложившейся ситуации помочь обществу современный психолог?

- На этот вопрос нельзя ответить в двух словах. Сейчас существует определенный разрыв между теорией и практикой. Во время перестройки большинство психологов почувствовали свою востребованность и стали заниматься практической психологией. Она, несомненно, очень нужна. Но, с другой стороны, российская психология была всегда сильна теоретическими разработками, без которых никакая практика просто невозможна. Некоторые решили эту проблему примитивно – воспользовались теоретическими разработками Запада. Но загвоздка в том, что, как говорится, «те пуговицы к этим петлям не подходят». Россияне – это не европейцы и не американцы. У нас другие базовые ценности и объяснить нам, что в жизни главное – деньги,  не так просто, как кажется.

Для того чтобы психологически помогать россиянам, надо учитывать наши национальные особенности, а для этого нужна и практика другая, и теория. Тем более, что у нас очень хорошая психологическая школа, замечательные учителя, такие как А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, П.Я. Гальперин, Л.М. Веккер. Все уже очнулись от угара первых лет перестройки и пора бы снова вернуться к этим истокам и начать их развивать. 

- Насколько современный психолог отличается от психолога, который был в советское время?

- Невероятно отличается! В советские времена обучение было, можно сказать, элитным, поскольку и психологов тогда было очень мало. Поэтому можно было осуществить индивидуальный подход к каждому студенту. Современный психолог больше знает приемов, методов, способов и, как мне кажется, меньше пользуется собственной интуицией при работе с людьми. Методики нужны, но они не заменят личность. Всегда надо почувствовать, какой подход и какой метод лучше подойдет человеку в его конкретном случае. Например, имея дело с левосторонними людьми, мне приходится объяснять им каждый свой шаг – почему именно сейчас я делаю именно это, а не другое. А правосторонним людям можно вообще ничего не рассказывать: если они не осознают - почему, даже лучше, работа будет более эффективной. В общем, работая, нужно незаметно оценивать промежуточные результаты, а также постоянно поддерживать человека, чтобы он хотел сделать еще один шаг, потом следующий и постепенно выводить его на тот уровень, которого он может достичь.

- Какие недочеты вы видите в работе современных психологов?

- Я считаю, что сейчас очень мало учитывается такой важный параметр, как возраст человека. У молодых людей модель мира еще не сформировалась, поэтому все расшатано. У пожилых, наоборот, так закостенела, что с трудом вмещает что-то новое.  Этим особенностям надо уделять повышенное внимание. Также мало обращают внимание на врожденный темперамент человека, который определяет скорость реакции, форму реакции и так далее. Практически не учитывается, работает психолог с мужчиной или с женщиной. А стратегии мужчин и женщин – особенно социальные стереотипы – совершенно разные.  Все эти особенности надо учитывать, тогда можно надеяться помочь человеку.

- Важно ли для психолога участвовать в профессиональном общении?

- Очень важно. Специалисты сейчас страдают от отсутствия профессионального общения, поэтому его нужно всячески приветствовать. Хотя, общение общению рознь. Нужно демонстрировать не себя, а свой профессионализм. Очень многие психологи хотят просто показать себя. Когда-то, когда мой наставник Алексей Николаевич Леонтьев уговаривал меня начать преподавать, он сказал: «Это очень просто. Надо забыть о себе. Как ты выглядишь, как говоришь, кто на тебя смотрит – не имеет значения. Ты должна полностью сосредоточиться на  слушателях – думать о том, чтобы им было хорошо, полезно, интересно. Тогда все будет в порядке». Я считаю, что для психологов, которые участвуют в профессиональных сообществах, правомерен такой же подход: надо хотеть принести пользу, выступать не просто так, а для того, чтобы дать что-то людям.

Профессиональные сообщества имеют смысл, если постоянно приглашают на заседания очень крупных специалистов, которые делятся своим опытом, привечают молодежь, уважают мнение пожилых, если не просто занимаются сбором членских взносов, но интересуются жизнью и судьбой участников. Например, когда в свое время мы активно участвовали в работе профессионального сообщества, мы хорошо знали о том, требуется ли кому-то помощь, и могли, если нужно, ее своевременно оказать.

- То есть это вопрос профессиональной позиции, что тебе важнее – престиж, слава, деньги или возможность сделать дело, которое после тебя останется?

- Конечно. А государство должно  видеть и ценить тех, кому важно сделать дело, и поддерживать таких людей, чтобы они получали столько, сколько они стоят. Не сам человек должен из последних сил зарабатывать, а государство должно таких людей находить и выращивать, как прекрасные цветы.

Беседовала Юлия Смирнова